Не при Собаке же!

      Римус сжимает стакан, пока не белеют костяшки. Он делает глоток тыквенного сока, но сладкий привкус не сбавляет горечь на языке.       Сегодня гриффиндорская команда по квиддичу победила в напряженной игре против Слизерина. Капитан Джеймс Поттер собрал сильную команду, да и сам он замечательный игрок. Они с другим охотником Сириусом Блэком летают почти синхронно, и наблюдать за их слаженной работой воистину захватывающе. Обрадованные гриффиндорцы с ликованием вернулись в башню, и теперь запивали победу, слушали музыку, разговаривали и смеялись в гостиной. Все складывалось замечательно, да и было все замечательно для всех, кроме Римуса.       Римус не отводит взгляда от Сириуса, стоящего рядом с Бенджи Фенвиком, который захотел «поздравить Блэка с великолепной игрой». И да, Сириус и правда великолепно сыграл, он заслуживает похвалы, но неужели нужно целых полчаса, чтобы сказать: «Эй, Блэк, классно сыграл». И вообще, в гостиной не настолько шумно, чтобы так близко склоняться к Сириусу, едва не прижимаясь губами к его уху, во имя Годрика Гриффиндора. И нечего было класть руку Сириусу на плечо, а другой удерживать его за поясницу, и уж тем более незачем было этой руке сползать еще ниже!       И хуже всего не то, что Фенвик не имеет представления о личном пространстве, а то, что Сириусу будто бы все равно. А с чего бы ему переживать? Сириус молодой, незанятый, безумно красивый парень, который только что выиграл лучший матч свой жизни. Почему бы ему не веселиться на вечеринке, не наслаждаться вниманием милых (но на любителя) парней?       Сириус встречается с ним взглядом, и Римус быстро отводит глаза. Сириус не заслуживает того, чтобы этот замечательный момент был разрушен мрачной рожей Римуса, имевшего глупость влюбиться в парня, который ему не по плечу, которому он уже за дружбу должен быть благодарен. Когда Сириус выпускает фирменный смешок, потому что, видимо, Фенвик сказал что-то уж очень забавное, Римус понимает, что больше так не может. Он со стуком откидывает стакан и этим пугает Питера.       — Мне нужно подышать воздухом, — говорит Римус и, не дожидаясь ответа от Питера, идет к выходу из гостиной. Он ловит на себе встревоженный взгляд Лили и выходит наружу, чтобы сбежать от толпы.              Римус садится под деревом, освещенным последними лучами солнца. К счастью, еще не слишком холодно, чтобы замерзнуть насмерть. Он пытается избавиться от лишних мыслей, но окликнувший его голос не позволяет этого сделать.        — Эй, Лунатик!       Римусу не нужно оглядываться, чтобы узнать, кому принадлежит этот голос. Сириус спускается к нему по поляне, и у Римуса есть куча времени на него насмотреться. Даже пробираясь по траве в помятой мантии с торчащими во все стороны волосами, он выглядит как модель на фотосъемке.       Сириус подходит к Римусу, тут же плюхается рядом и приглаживает длинные черные волосы.        — Ты в порядке, Лунатик? Взял и ушел без слова.       Римус думал, что Сириус и не заметит его ухода, но тут он оказался неправ. Сириус сразу же заметил, что он ушел, и тут же пошел за ним. Римус с удовлетворением думает о том, что теперь Бенджи Фенвику придется куда-то еще девать свои руки.       Римус выдавливает из себя улыбку.        — Ты ж меня знаешь. Я иногда устаю от людей.       Сириус толкает Римуса в плечо.        — Так что ж ты ничего не сказал? Я бы с тобой пошел.        — Но это твоя вечеринка! Благодаря тебе мы победили. Ну, и благодаря Сохатому. Ты должен наслаждаться праздником, а не сидеть со мной на мокрой траве.        — Может, это и наша вечеринка, но мы с Сохатым хотим, чтобы и ты тоже повеселился!       — Я в порядке, Бродяга, — уверяет его Римус. — Иди уже. Кажется… кажется, тебе было весело.       При взгляде на него серые глаза Сириуса смягчаются, и в желудке Римуса вспархивает стая бабочек.        — Но у тебя такое лицо, — говорит Сириус. — Ненавижу, когда у тебя такое лицо, и ненавижу оставлять тебя одного, когда у тебя такое лицо.       Римус не знает, что чувствует. С одной стороны, он чувствует вину за то, что Сириус сидит с ним вместо того, чтобы веселиться. С другой, ему приятно, что Сириус здесь, рядом, и Фенвик не распускает руки.       Видимо, Сириус замечает замешательство на его лице, поэтому резко прижимает его к себе в объятье. В объятьях Сириуса Римус чувствует себя защищенно и спокойно, и его последняя надежда отбросить чувства к другу мгновенно умирает. Ему нужно принять, что он всегда будет страдать по Сириусу, который просто не может не быть таким замечательным.       Сириус отстраняется с веселой ухмылкой.        — Мне надо тебя развеселить.       — Не надо меня… — но не успевает Римус договорить, как Сириус обращается в пса. Римус невольно удивляется, пусть и видел перевоплощение уже много раз.       Пес отбегает и начинает скакать, бегать и валяться в листьях, преследуя те, что повисают в воздухе.        — Хватит дурачиться! — кричит Римус, но уголки губ предательски приподнимаются, а когда пес начинает бегать за собственным хвостом, Римус не может сдержать смех.              — Это что, собака?       Пес перестает вертеться. Обернувшись, Римус видит замершую позади Лили Эванс.        — Это… Я… Да. Да, собака, — запинается Римус. — Сбежала… откуда-то из Хогсмида.       — Какой большой мальчик! — Лили подходит ко псу и начинает чесать его за ухом. — И такой хороший! Ты же хороший? Конечно, хороший! Какой большой хороший мальчик!       Но пес словно забыл, как быть псом. Он пораженно уставился на Лили. Римус грубо пинает пса. Тот бросает на него быстрый взгляд и приходит в себя. Пес начинает вертеть хвостом, высовывает язык и скачет вокруг Лили.       Лили посмеивается и присаживается рядом с Римусом.       — Я пришла проведать тебя.        В животе у Римуса возникает плохое предчувствие. Джеймс все еще безнадежно страдает по Лили (хотя Римусу ли его за это судить?), но Римус в свою очередь довольно близко с ней дружит. А это значит, что Лили много чего знает о Римусе. Очень много. Слишком много. То, о чем не знают другие его друзья, и о чем никогда не должны узнать. Римус жизнь готов доверить Лили, но сейчас он жалеет о том, что когда-то вообще ей что-то рассказал.       — Я в порядке, — говорит Римус. — В абсолютном порядке. Просто вышел подышать. Сегодня замечательный день.       — Хватит, Римус, — говорит Лили. — Не надо ничего от меня скрывать. Я видела Блэка и Фенвика.       Пес замирает и заинтересовано склоняет голову.        — Да, похоже, им было весело, — быстро говорит Римус безумным голосом. — И это ведь хорошо? Им же должно быть весело? Я рад, что им весело. Рад, что им так весело. Но это, конечно, не мое дело. Как это вообще может быть связано со мной? Это совершенно не мое дело, и это совсем не связано с тем, что я ушел.       Запаниковав, Римус хватает палку и бросает ее, отчаянно крича:        — Фас!       Если бы пес мог поднять бровь, сейчас бы он это и сделал. Он смотрит на Римуса, будто бы говоря: «Если ты думаешь, что я пропущу остаток разговора, чтобы побежать за той грязной палкой, ты сильно ошибаешься».       — Не надо смущаться, Рим, — говорит Лили. — Понятно, что ты расстроился, когда увидел с кем-то другим парня, в которого влюблен.       Римус стонет:        — Лили, давай не будем сейчас об этом говорить?        — Хорошо, хорошо, — Лили миролюбиво поднимает руки. — Чтоб ты знал, я слышала, что между ними ничего нет. И это Фенвик флиртовал с ним, а не он с Фенвиком. Если от этого тебе станет лучше.       Стало бы, если бы не прожигающий его взгляд пса. Римус хочет провалиться под землю.       — Даже если бы Сириус с ним флиртовал, это его право! — восклицает Римус. — Это не мое дело. Он мне ничем не обязан, — Римус смотрит псу прямо в глаза. — Я не хочу рисковать нашей дружбой.       Пес смотрит на него с нечитаемым выражением. А может, Римус просто не разбирается в том, как сложные эмоции отражаются на собачьих мордах.       Лили неверяще смеется:       — А в прошлый раз ты вел себя совсем не так. Ты даже написал мистер Римус Блэк в своем свитке! И всё говорил о том, какой он умный и заботливый, я даже поразилась, что мы говорим об одном и том же человеке. И еще ты рассказал мне, что чуть не отключился, когда он вышел из ванной в одном полотенце, и что ты не мог сосредоточиться на Травологии, потому что стоял за Блэком и не мог перестать смотреть на его…       — Лили! — вскрикивает Римус, пряча лицо.       Лили вздыхает.        — Слушай, Римус, если он такой, как ты говоришь, он не перестанет с тобой дружить. Да, я не знаю, как он отреагирует, но, может, тебе все же стоит ему сказать. Пусть хотя бы тайное станет явным!       Римус невесело смеется, потому что теперь ему и не нужно ничего рассказывать. Пес присутствует очень явно, никаких тайн от него больше не скроешь.       — Прости, Римус, — говорит Лили, не услышав от Римуса ответа. — Ты не в настроении говорить, прости, что навязалась.       — Все в порядке, — выдавливает из себя Римус. Она ведь действительно ни в чем не виновата.       Лили целует его в щеку.       — И я скажу тебе, что ты очень умный, забавный и добрый парень, и гораздо лучшая пассия, чем Бенджи Фенвик, только ему не говори.        — Спасибо, Лилс, — слабо улыбается Римус.       Лили встает и возвращается в замок.              Римус осторожно глядит меж пальцев. Пес на месте. Это успокаивает. Лучше уж он будет смотреть на пса, чье выражение ему не разобрать, чем на лицо Сириуса, которое будет излучать… Жалость? Страх? Шок? Насмешку? Сейчас Римус жалеет, что он не анимаг, иначе бы он смог превратиться в животное и никогда больше не возвращаться в человеческий облик. Начать жизнь с нуля в животном обличье. Он мог бы быть птицей. Да, решает Римус. Ему бы очень хотелось стать птицей.       Его будущие планы о том, как он будет плести гнезда и есть червей, грубо обрывает пес, прыгая прямо на Римуса.       — Уф! — Римус падает спиной на траву и рефлекторно хватается за шерсть. Лапы пса удерживают Римуса за плечи, пригвождая парня к земле своим большим телом.       Не успевает Римус осознать произошедшее, как внезапно пес перевоплощается, и над Римусом повисает Сириус, вернувшийся в самый настоящий человеческий облик. Он чуть ли не светится от счастья. Да, он больше не пес, но Римус будто бы видит, как Бродяга возбужденно машет хвостом.       Римус все не может понять, почему, узнав о его вконец смущающей влюбленности, Сириус решил на него наброситься. Пальцы Римуса, что всего минуту назад хватались за мягкую черную шерсть, теперь удерживают Сириуса за бедра, руки Сириуса обхватывают чужую шею, и он так близко склонился, что Римус совсем не может думать и соображать. Поэтому он молча лежит и смотрит на Сириуса.       — Я тут, — говорит Сириус. — Кое-что услышал.        — Вот как? — слабо мямлит Римус.        Сириус задумчиво хмыкает.        — Ага. Я слышал, что очень умный, забавный и добрый парень в меня влюблен. Как думаешь, это правда?       У Римуса пересыхает в горле, и он со страхом сглатывает.        — А если и так?       — Что ж, — говорит Сириус. — Тогда мне придется его поцеловать.        — Чт… — Римус пораженно глазеет на Сириуса. — С… С чего бы?       — Скажем так, я в него как бы влюблен.        — Ты серьезно? — Римус тут же жалеет о своих словах и ждет избитой шутки.        — Я всегда… — Сириус замолкает и хмурится. — Нет, вообще-то нет, — говорит он. У Римуса падает сердце. — Если говорить серьезно, это не «как бы» влюбленность. Вообще-то я безумно люблю его, — он склоняется еще ближе. На его щеках появляется легкий румянец, и теплое дыхание опаляет губы Римуса. — Так то, что я слышал, — шепчет Сириус. — Правда?       — Да, — говорит Римус. — Да, это все…       Не успевает он договорить, как Сириус прижимается к нему губами. Римус хватает Сириуса за талию и притягивает еще ближе к себе. Руки Сириуса обхватывают его лицо. Это все, чего только можно желать.       У них заканчивается воздух, и Сириус прижимается к парню с улыбкой.       — И вот еще что. Чтоб больше не стоял за мной на Травологии. Нельзя, чтобы ты проваливал из-за меня учебу.       Римус покрывается краской.        — Заткнись!       Сириус ухмыляется.       — Не волнуйся, Лунатик ты мой. Я обеспечу тебе кучу возможностей поглазеть на мою…       Римус затыкает его поцелуем.        — Ненавижу тебя, — бормочет он Сириусу в губы.        — Так, значит? — Сириус выгибает бровь. — А я слышал другое.