Вселенская несправедливость

Все знакомые Эдит знают золотое правило посещения её захламленной квартирки. Хочешь навестить Эдит Брок — приноси с собой шоколадку. И тогда, возможно, она не разрешит Веному откусить тебе голову. Правило это не распространяется разве что на Паучка. Во-первых, потому что Питер бедный студент (он себе-то шоколадку не всегда может позволить). А во-вторых, этот ребенок создан для любви. Эдит может простить ему абсолютно все, и Веном уже понял, что возражать против этого совершенно бесполезно (скорее уж Брок разрешит ему съесть свою печень, чем Питера). Еще без шоколадки в их маленькую обитель зла спокойно может прийти Энн (потому что ей совсем не нужно быть инопланетным симбиотом, чтобы откусить кому-нибудь голову), но Энн не приходит вообще. У неё медовый месяц с Дэном, и, по мнению Эдит, это отличный повод безутешно порыдать в подушку, а потом залезть поварёшкой в банку с Нутеллой. Собственно, выполнением первого пункта плана она занимается прямо сейчас, горько завывая в промокшую наволочку, пока Веном сочувственно поглаживает её щупальцем по спине и, что весьма удивительно, молчит. До второго пункта плана Эдит добраться не успевает — деликатный стук в дверь прерывает её прямо посередине этого увлекательного процесса. По стуку Эдит понимает, что пришел Питер, и от удивления даже перестает рыдать. Надеюсь, Членистоногое пришло с гостинцем. Черт, я выгляжу как дерьмо! Как же не вовремя. Эдит сняла с подушки промокшую наволочку и громко в неё высморкалась. Не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что её лицо раскраснелось и опухло от слез. Давай его съедим? Нет свидетеля — нет проблемы. Хруст его косточек определенно поднимет нам настроение! Эй! Мы это уже тысячу раз обсуждали. Питер — друг. Нельзя есть друзей. В конце концов, если мы будем убивать тех, кого любим, что нам делать с теми, кого мы ненавидим? Тоже есть. Это была цитата, придурок. Сама придурок! Стук в дверь повторился, и Эдит вздохнула, но все же пошла открывать, по пути собирая в хвост растрепавшиеся волосы. — Привет, Эди… Господи, что случилось? Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Питер, стоит ему увидеть её заплаканное лицо. — А, не обращай внимания, — отмахивает Эдит, заставляя себя улыбнуться. — Лук резала. Ты какими судьбами? Проходи. Я как раз собиралась вскрыть банку Нутеллы. Мы не будем делиться с Членистоногим нашей Нутеллой. Тебя никто не спрашивает, Ви. Умолкни. Ты совершаешь большую ошибку, Эдди! Хуже уже не будет. — Нутелла это отлично, — отзывается Питер. — Но у тебя точно все хорошо? Ты выглядишь расстроенной. На тебя бы посмотрели, если бы твою женщину увел у тебя из-под носа какой-то докторишка. Хотя какая у тебя может быть женщина? Заткнись, Ви! — Я просто…немного устала. Ничего особенного. А у тебя как дела? Не ожидала, что ты придешь. — Кстати об этом, — улыбнулся Питер и, вытащив из рюкзака большую шоколадину, размером едва ли не с разделочную доску, положил её на стол. С карамелью? Молодец, Членистоногое! Бывает же и от тебя какая-то польза! И размерчик что надо. — Спасибо, милый. Ты голодный? Хочешь, закажем пиццу? — И устроим киномарафон? — И устроим киномарафон. — Звучит как отличный план, — сказал Питер, привычно забравшись с ногами на диван. Паркер жил неподалеку. Их знакомство с Эдит произошло в два этапа: сначала они встретились в редакции газеты, в которой работала Брок и куда Питер устраивался фотографом. А потом они встретились в темной подворотне, где Человек-Паук приматывал грабителя паутиной к стене и уговаривал их с Веномом не откусывать тому голову. Кто есть кто они выяснили довольно быстро, а дальше все сложилось как-то само собой. Питер был ангельски очарователен и чертовски одинок. Как Эдит поняла из его несколько сумбурного рассказа, Паучка крупно подставил сначала какой-то злодей с хрустальным шаром вместо головы, а потом доктор-маг, напутавший с заклинанием. Мальчишка, конечно, клятвенно заверял, что это он сам виноват во всех своих бедах, но Эдит, критически окинув его взглядом с ног до головы, пришла к выводу, что это заявление необоснованное. Как бы то ни было, в результате Питера забыли все, кто когда-либо его знал или хотя бы краем уха слышал о его существовании. Дослушав историю до конца, Эдит ужаснулась, решила как-нибудь наведаться к доктору-магу и дать Веному откусить тому голову («Можешь же, когда хочешь!») и одновременно несказанно обрадовалась тому, что они с Питером познакомились только сейчас. Забывать это чудо в красно-синем костюме Брок была не намерена. Питер был отличным другом, а самое главное, Эдит могла не скрывать от него свою шизу («Эй! Перестань обзываться!»). К тому же, сейчас ему самому как никогда нужна была поддержка и возможность излить кому-то душу, а Эдит, с учетом обстоятельств, отлично подходила на роль жилетки, в которую можно поплакаться. Ви ворчливо окрестил их вечерние посиделки «встречами соплежуев», но Эдит готова была поспорить, что он просто ревновал из-за того, что теперь часть её внимания доставалась Питеру. Паучок, кстати, пытался пообщаться с Веномом, но тот наотрез отказывался показываться при нем — только нудел в голове Эдит, как рассерженный шмель, или делал какую-нибудь гадость за спиной (по типу выкидывания рюкзака Питера в окно или натягивания футболки ему на голову). Периодически они вместе выбирались патрулировать ночной город, и это было по-своему весело. В такие моменты Эдит казалось, что ей снова семнадцать. В конце концов, одно дело бегать за плохими парнями вдвоем со своей шизой («У тебя нет ни малейшего представления о такте, Эдди»), и совсем другое — вместе с другом («Я вам двоим не мешаю?» «Вообще-то мешаешь» «Это был риторический вопрос, предательница!»). К тому же, теперь во время коллективного принятия решения по откусыванию голов Эдит была в большинстве, и Ви оставалось только недовольно бурчать о вселенской несправедливости и довольствоваться шоколадками. Брок такой расклад вполне устраивал. Даешь господство человека над космическими паразитами! Я уже начинаю жевать твою печень, Эдди. Самое время взять слова назад. Жуй молча!