Он так хотел...

Зачем мы снова собрались в этом маленьком, но уютном кафе? Зачем заказываем горячий чай и неторопливо прихлебываем его из маленьких пузатых чашек? Зачем вдумчиво смотрим в окно, собираясь с силами перед новым вопросом или просто новой фразой? Мы чужие друг другу люди, мы разлетелись в разные стороны, словно осколки разорвавшейся гранаты. У нас другая жизнь, нормальная, приличная, вполне обеспеченная. Дома нас ждут жены, у каждого уже есть дети, самые любимые, самые лучшие, самые-самые... Появились новые друзья, новые интересы, новые цели, увлечения, желания, мечты. Кого-то начальник с работы отпустил, только гневно гаркнув: "Вот вернешься обратно - уволю ко всем чертям!" Но мы все сидим здесь и растравляем старую рану - одну на всех, но ту, что никогда не заживет. Давно ушли в небытие старые подвиги, стерлась былая неприязнь, забылись все обиды - осталась только тяга раз в год приходить в это кафе и болезненно греть руки о круглые бока забавных чашек. И говорить, бросаясь редкими фразами, ломая губы в бессильных улыбках. Мы допьем свой чай, оставим на столе стопку купюр и молча выйдем на улицу. Попадем в цепкие объятия душного летнего дня, в самый разгар окружающего праздника. Для нас всегда припасена свободная полянка - мы встанем полукругом, радугой, запрокинем головы вверх и почти спокойно будем смотреть на то, как весело и свободно летят в высь разноцветные ракеты - праздничный салют. Вокруг начнется свист, смех, взрывы, сотни маленьких огней разлетятся вокруг - и мы даже не вздрогнем, мы справимся, мы не вспомним. По крайней мере, так мы скажем остальным, улыбнувшись, насколько позволит рот. Но каждый будет видеть лишь то, как в кроваво-красном закате печально догорает небо. И каждый вспомнит прикрытые в улыбке глаза, склоненную набок голову и открытую для всех душу, такую светлую и любимую. Мы посмотрим друг другу в глаза, и каждый найдет в другом отражение собственной боли. В который раз прозвучит невысказанное: "Мы лишь вновь открываем едва затянувшуюся рану. Не стоит сюда приходить, не стоит себя мучить". Вы все должны выжить для того, чтобы мы и дальше смогли смотреть на салют! Постарайтесь! Я верю в вас! Мы непременно придем и на следующий год, и потом, и еще раз. Он этого хотел. Мы придем, Тсунаеши...