Сказания о Фениксе

Я переводил горячее дыхание. Легкие требовали больше и больше кислорода, но на моем лице царила яркая улыбка. Белый Клык стоял в пяти метрах от меня. У него на лице были смешанные эмоции, а по лбу стекала уже не первая капля пота. Мы вновь сорвались навстречу друг другу, навязывая смертельный танец. Наши оружия то скрещивались, то падали на землю, дабы могли перейти в ближний бой. Сакумо держался очень неплохо, но постепенно начинал сдавать позиции. Этот человек пришел ко мне и попросил спарринг без всяких ограничений. Как я мог отказать ему в такой просьбе? К тому же, мне и самому было интересно, насколько я вырос за несколько последних месяцев. И да, это проходило через два дня после моего пробуждения. Наш тренировочный поединок продолжался уже второй час, и мне это нравилось. Осознание того, что я все ближе и ближе к уровню каге, не покидало меня. Сейчас я не использовал Волю, и поэтому нагрузка на тела была некритичной. Кроме того, мне нужно восстановить чакру в печати Инь, поэтому пока что без смертельных выкрутасов. Вместе с силой Проклятого я должен выйти на уровень суперкаге при всех своих улучшениях. За эти дни, Цунаде взяла с меня слово, что я больше не буду использовать ту технику в бою. В её глазах я видел неподдельное беспокойство за свою персону. Пришлось согласиться с тем, что мне рановато использовать данное нин-тайдзюцу в бою, но ничего страшного. Пройдет пару лет и все встанет на свои места. Моя связь с миром должна укрепиться, из-за чего эффект отторжения будет проходить медленнее. Тяжелый обмен кулачными ударами заставлял беловолосого отступать, сжимая зубы. Наверное, ему еще не приходилось сталкиваться с таким противником, как я. Кроме того, он не использовал техники своего уникального танто, что наводило на мысль, что Хатаке все еще не сражается в полную силу. Мощный удар с правой, но это обманка с его стороны. Принимаю удар на лоб, после чего хватаю ногу, летящую прямо в челюсть. Разворот на месте и бросок… Легендарный шиноби пробивает несколько деревьев своей тушкой, однако очаг его чакры только сильнее разгорелся от этого, показывая, что разминка подошла к концу. – Господин Якуши Эл, вас вызывает хокаге-сама в свой кабинет. – передо мной появился АНБУ, от которого исходила требовательная аура. Моя бровь невольно дернулась от такого. Что Обезьяне потребовалось от меня? Хочет вручить звание чунина? Было бы неплохо, ведь я показал себя во всей красе на последнем этапе экзамена. – Иди, Эл. Я, пожалуй, схожу в госпиталь. – держась за руку, сообщил мне Сакумо с немного грустной улыбкой. Я сразу же понял, что за ней скрывается его недовольство. Вряд ли кто-то будет рад тому, что его тренировочный спарринг прерывают. Я лишь кивнул своему сенсею, после чего использовал телесное мерцание. Оказавшись у кабинета правителя деревни, скрытой в Листе, я поправил свою одежду, после чего аккуратно постучался. Услышав разрешение войти, я мгновенно дернул за ручку, оказываясь в помещении. Моя бровь невольно дернулась от такого количества известных личностей в кабинете. Меня буравили темный глаза Учиха, ониксовые глаза Хьюга, серьезные взгляд Жабьего Отшельника, заинтересованный взгляд Белого Змея, сочувствующий взгляд Принцессы Слизней и решительный взор третьего хокаге. – Здравствуйте, уважаемые главы кланов Хьюга и Учиха, Троица Легендарных Саннинов и хокаге-сама. Чем я обязан вам всем? – уточнил я в весьма вежливой манере. Возгордиться никогда не поздно, а, пока что, нужно быть более рассудительным. Всю эту толпу я не вытяну сейчас даже с полной отдачей от Воли. Если Хьюга и Цунаде не представляют такую серьезную опасность для меня, то вот с остальной четверкой были реальные проблемы. Знаю, что Наоми не нападет на меня без веской причины, как и Джирайя, но вот Обезьяна явно может устроить мне проблемы вместе со своим любимым учеником. Даже с ними по отдельности я не был уверен, что справлюсь, поэтому будет выказывать максимальную почтительность. Я ничего не забыл, Хирузен. Уже скоро ты лишишься своих яичек, причем в прямом смысле. Богиня времени все мне рассказала о прошлом, так что за убийство Исао ты заплатишь тройную цену. Не зря я тогда, в стране Травы, выпустил Аскалона. Жаль, что твой близкий друг не погиб. Все-таки Кагами не заслуживал такой бесславной смерти. Он был намного лучше каждого из старейшин по отдельности, и даже больше Сарутоби подходил на роль хокаге. – Якуши Эл, с сегодняшнего дня ты официально становишься специальным джоунином деревни, скрытой в Листве! – сделал громкое объявление любимый ученик Тобирамы, отчего моя бровь невольно дернулась. Специальный джоунин? А они не торопят события? – Поздравляем! – одновременно выдала Наоми и Цунаде, чем ввели меня в ступор на пару мгновений. За этот короткий промежуток времени, ко мне подошел сенсей и вручил жилет чунина со специальной отметкой, указывающей на то, что я являюсь специальным джоунином. – Еще парочку лет и меня догонишь. – подмигнул мне беловолосый, чему я изрядно удивился. В голове просто не могло уложиться, почему здесь столько народу? Чего добивается Хирузен таким действием? – Отказываюсь! – мой голос разошелся по комнате подобно тому, как лучи первой зари освещают ночь. Все присутствующие замерли от неверия. А я смотрел на всех них с предельной серьезностью. Хирузен даже подавился табаком, что вдыхал. О, Творец, я знаю, что между нами были разногласия, но надеюсь этот ублюдок сдохнет! Мои мысленные мольбы не принесли результата… Орочимару постучал по спине Сарутоби, помогая прийти в себя. – Эл, почему ты отказываешься от повышения? –нервно спросил третий хокаге, который явно не ожидал такого ответа от меня. На самом деле, я видел, что его вопрос вертелся у каждого присутствующего в помещении. У меня и вправду была причина отказаться от этого повышения. – Хокаге-сама, кто такие джоунины? – мой вопрос разошелся по окружению, вызвав волну непонимания на лицах собравшихся. Хирузен немного прищурился, ведь такие дискуссии не были присуще подростку двенадцати лет, коим я и являлся. – Джоунин – чаще всего это высококвалифицированный ниндзя со значительными индивидуальными навыками, который исполняет функции военного капитана. Но к чему такие вопросы, Эл? – процитировал слова из учебника в библиотеке сильнейший шиноби в деревне, задав при этом вполне логичный вопрос. На это я лишь ухмыльнулся. Направляющий вопрос в разговоре позволяет настроить атмосферу других на нужный лад, чтобы они могли уже понять тебя самого. – Все очень просто. Джоунины не могут отказаться от выполнения миссий А- и S- рангов, что невыгодно лично мне. Сейчас я только нашел угол, под которым я могу продолжить свое развитие, а вы хотите отправить меня на сложнейшие миссии. Такое просто не может быть выгодно мне! Поэтому я хочу, чтобы вы дали мне ровно один год для развития своих навыков шиноби, после чего я смогу всерьез заняться миссиями для получения нужного мне опыта. – пусть мои слова и звучали логично, однако через пелену логику можно было увидеть поставленный ультиматум. Мой собеседник не был полным глупцом, так что стал более серьезным, чем раньше. Я знал, что он не относился ко мне, как к подростку. Мои навыки в финальном бою совершенно недавно указывали на то, что я уже не могу считаться простым ниндзя. – Хе-хе, дело не в том, Эл, что я не хочу нагрузить тебя сложными миссиями. Более того, совет деревни решил, что тебя лучше всего будет отправить в путешествие. Тебя будет сопровождать Джирайя, однако каждый месяц к вам будет приходить шиноби из нашей деревни, дабы продолжить твое обучение. – поведал мне удивительные вещи глава селения. Хе-хе, они решили посадить меня на поводок при помощи обязательств перед деревней? Неплохой ход, ведь вряд ли кто-то в здравом уме откажется от наставлений сильных шиноби. Я могу лишь им посочувствовать, потому что подобная логика уже не работает со мной. Привязать меня к Конохе у них не получится, хотя можно сделать вид, что я купился. Не воспользоваться таким шансом – было бы глупо. Разные партнеры для спаррингов. Я могу лишь посочувствовать им, ибо не меня ждет настоящий Ад, а их… – Хорошо, я согласен, но должен заранее вас предупредить. Я не буду сдерживаться с теми игрушками, что вы мне дадите. – махнув рукой, я направился к двери под удивленные взгляды, буравящие мою спину. Уйти красиво – это тоже надо уметь. – Да как ты смеешь, молокосос, оскорблять нас!? – разъяренный голос Кацу разошелся чуть ли не по всей улице. Я же, даже не оглядываясь, понял, что белоглазый сорвался в мою сторону, собираясь использовать мягкий кулак. – Стой! – Хирузен довольно поздно отреагировал, поэтому не успел остановить атаку главы клана Хьюга. Несколько ударов и вправду настигло меня, но я резко подался назад, когда противник начал серию ударов. Ничему его жизнь не учит. Если я кулаком смог пробить идеальную защиту его клана, то разве это не должно стать звоночком для него? Послышался хруст от трескающихся костей. – Чего? – с неверием посмотрел на свои переломанные пальцы Кацу, в глазах которого читалось непонимание. Я же спокойно повернулся к нему лицом, наклонив голову на бок. Да, по меркам своего клана он является неплохим бойцом, но это достижение просто ничтожно на фоне той силы, что я сейчас обладаю. – Хьюга-кун, я должен вас предупредить, что в следующий раз я не потерплю атаку на свою персону. Мое тело может и само отреагировать на внезапный выпад, так что не советую вам более повторять подобное, а то, кто знает, что с вами может приключиться… – с ядом в голосе выдавил я, после чего покинул кабинет главы селения. Я не наносил никаких ударов этому человеку, так что ко мне не могло быть претензий. Можно даже сказать, что этот человек просто неаккуратно ударился о тумбочку, и абсолютно не важно, что это произошло сразу восемью пальцами! А если быть серьезным, то после сломанных ограничений, мои мышцы приобрели небывалую прочность, так что банальное движение назад привело к таким последствиям. Пальцы Хьюга явно не были готовы столкнуться с чем-то настолько прочным. *** – И вы ничего не сделаете? Этот паршивец только что напал на одного из глав кланов! Какие же вы теперь шиноби S-ранга после такого? – зарычал от безнадеги Кацу, повернувшись к оставшимся в помещении людям. Его взгляд метал искры во всех присутствующих. – Кацу-сан, не хочу вас оскорбить, но мне кажется, что именно вы атаковали этого юношу. Более того, по всем законам нашей деревни, он мог даже ответить вам, и мы бы приняли это за самообороны. – поделился своим мнением Орочимару, язык которого выпал изо рта. Змеиный Саннин лишь для проформы решил пояснить этому глупцу, что к чему. Его взор был устремлен в дверь, за которой минутой ранее скрылся просто немыслимый гений. Как же ученый хотел заполучить тело этого подростка себе – не передать словами. Такое натяжение мышцы, что пальцы опытного Хьюго, способные дробить бетонные стены, были сломаны от одного соприкосновения. Это явно был какой-то фокус или улучшенный геном, ведь не один нормальный шиноби не способен провернуть даже что-то приближенное, не используя чакру. Разгадать секрет этого парня желал не один Орочимару. Цунаде, как чрезвычайно опытный ниндзя-медик, знала о человеческом организме побольше многих, поэтому выражение её лица, когда она увидела происходящее с такого близкого расстояние, передавало настоящую растерянность. Годы практики в госпитале и на поле боя дали ей невероятный опыт, который просто разбивался о возможности этого ребенка, а ведь совсем недавно она могла спокойно надавать ему люлей за острый язык и снисходительное поведение. Сейчас Принцесса Слизней была вовсе не уверена даже в том, что сможет оказать достойное сопротивление Элу. И это она, дочка Мито, что прошла Вторую Мировую войну ниндзя, сражалась с опаснейшим наемником за всю историю мира шиноби и Полубогом шиноби! Она достигла уровня S уже давно, но серьезного прогресса не было видно. Как бы она не тренировалась, но даже замахнуться ногой на следующую ступеньку силы не могла. Этот же паренек ломал всю логику о развитии сильных шиноби, просто двигаясь по лестнице прыжками, будто это ему и вовсе не составляла труда. Это и вправду пугало. Джирайя улыбался, находясь в приподнятом настроении. Все-таки его ученик смог достичь такого уровня, что любому шиноби в деревне приходилось считаться с его мнением, а это было воистину невероятным достижением. На лице Наоми была самодовольная ухмылка. Она уже предвкушала то, как сильнейший шиноби станет частью клана Учиха и возвысит его до таких высот, что даже сам Учиха Мадара будет завидовать. Лишь Сарутоби все сильнее и сильнее хмурился от такого. Сила развращает ума неподготовленных к такому личностей. Ему казалось, что молодого человека, только что покинувшего его кабинет, ждет подобная участь, хотя где-то в глубине своей души он не хотел ему такой судьбы. Более того, Хирузен искренне не желал вступать в открытое противостояние с Элом. Интуиция бывалого воина подсказывала, что ничем хорошим это не кончится. Да, третий хокаге был в расцвете своих сил, однако это вообще не давало гарантии на победу. Пусть большинство аналитиков и утверждало, что юное дарование выложилось на сто процентов в бою с джинчурики, однако шестое чувство ученика Тобирамы говорило о том, что человек, который в течение нескольких лет скрывал свой истинный уровень, просто не мог показать все свои козыри в одном бою, пусть бой и был с настолько сильным противником, что даже бы Сарутоби пришлось не слабо напрячься, чтобы вырубить девушку без вреда её здоровью. – Я прибью этого паршивца. Посмотрим, как он запляшет, когда познает весь гнев моего клана. – прошипел Кацу, поняв, что никто не собирается наказывать Эла за его унижение. Теперь это было чести – отомстить за уязвленное самолюбие. Обладатель Бьякугана, уже собирался покинуть помещение главы селения через дверь, как последний заговорил. – Кацу-сан, я закрою глаза на то, что вы напали на шиноби своей же деревни в моем присутствии лишь из уважения к вам, однако, если подобное повторится снова, то вас будут судить в соответствии с законами Конохи. – грозным голосом заявил Хирузен, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Тот лишь цокнул, покидая кабинет. Третий хокаге лишь тяжело выдохнул, после чего отпустил всех, кроме Джирайи. Ситуация с Якуши Элом напрягало его нервы до предела. Кто бы мог подумать, что от среднего генина при выпуске из Академии получится вот ЭТО. Никто не смел разговаривать с Хирузеном на равных, кроме членов его команды и Данзо, но они были исключениями. Пусть Эл и вел себя максимально вежливо и тактично, но от взгляда бывалого шиноби не ушла насмешка в его глазах. Тут не пахло ни каплей уважения к нему или кому-то из присутствовавших. У любимого ученика Тобирамы вообще сложилось впечатление, что парень просто издевается над ними. Назвать это проблемой язык не поворачивался, ведь этот парень мог стать настоящей катастрофой, если его вовремя не приструнить. – Джирайя-кун, я хочу, чтобы докладывал мне о всех способностях, что ты обнаружишь у Эла. Более того, мне нужно деталей о том, что он уже показал. Не знаю, как ты это сделаешь, но ты просто обязан достать эту информацию! – оставшись наедине с сыном Тобирамы, Сарутоби серьезно заговорил. Его аура вырвалась из тела, указывая на то, что Жабий Отшельник не имеет право отказываться. – Так точно, сенсей! – принял приказ Джирайя, после чего покинул кабинет лидера деревни. Третий же еще долго не мог прийти в себя. На него оказал сильное впечатление темперамент юного дарования. Он почувствовал лишь на миг, как его спокойная и мирная аура превратилась в нечто безумное и хаотичное. Это всплеск длился меньше мгновения, показывая, что парень тоже может потерять контроль над своими эмоциями, но именно это тираническое давление не уступало его ауре ни на йоту. Теперь Хирузен видел лишь два выхода из сложившейся ситуации. Либо им удастся задобрить этого паренька, чтобы тот принял Волю Огня, став вечным шиноби Листа, либо… Либо им придется пойти на крайние меры. Что это за меры? Даже Сарутоби не знал, на какие жертвы им надо будет пойти, чтобы угомонить горячую голову молодого гения. *** Тем временем на небесах. Брюнет смотрел в прозрачный шар перед собой, держась за голову обеими руками. Ему хотелось рвать волосы и метаться из стороны в сторону. Его мир, для которого он старался вывести прекрасную судьбу, сейчас переписывался на его глазах. Сердце трепетало от несправедливости, ведь какой-то чужак рушил его творение. – Нет, я накажу этого Проклятого! – все же Люцифер не выдержал, поднявшись со своего места. Он расправил крылья, собираясь вылететь из помещения, однако на его плечо легла тяжелая рука. Бог этого мира с недовольством повернулся к персоне, что остановила его. Ах, как же он мог забыть про одного из Богов, приставленных к нему после его же фиаско. Он частично отомстил за брата, но ярость все еще застилала ему глаза. – Отпусти меня. – потребовал Люцифер, выпуская свою жажду крови. Собеседника это ни капли не проняло. – Не забывайся, Люций. Мы из совершенно разных миров, так что тебе стоит послушать совет старшего. – голос Изанаги был холоден и чрезвычайно спокоен. Ни одна эмоция не промелькнула на лице Бога высшего эшелона. Дело было в огромном опыте. Он уже ни раз сталкивался с вот такими зазнавшимися божками, которые забывали свое место. Сколько раз он ставил подобных на место – Бог времени уже не помнил, однако в этот раз у него не было полномочий отвинчиваться башку собеседника. Сигрюн четко дала понять, что Бог текущей системы находится на эмоциях, поэтому его ждет очистка, как только все происходящее подойдет к концу. Прорычав что-то непонятное себе под нос, парень вернулся на свой трон. Его ярость была видна невооруженным взглядом. Её требовалось выплеснуть куда-то, поэтому он решил сделать это в разговоре с Богом Времени. – Может, ты все же объяснишь мне, какого черта происходит? Что это за Якуши Эл, и почему я не могу его просто убить? – Люцифер требовал ответы. Его голос источал ненависть, ведь его просто заставляли бездействовать, наблюдая за тем, как все катится в Ад. – Это секретная информация. Её разглашение приведет к твоей смерти. – монотонно, подобно бездушной машине, ответил Изанаги. Его взгляд был скучающим. Люцифер непроизвольно сжал пальцы в кулаки. Это уже было не первый раз, когда он пытался выведать информацию из этого монстра, даже по меркам Богов, но ответ не менялся, будто какой-то ребенок рассказывает ему стишок. – Ну, ничего… Подожди меня, Якуши Эл! Скоро я разгадаю твою тайну! – пронеслось в мыслях брюнета, который не был намерен сдаваться так просто.