Найди меня сквозь время

На что способны небеса, чтоб изменить, рассеять тьму? Пускай черна его душа, ему я верю, помогу И где-то там, в кромешной тьме, я слышу отзвук доброты Надежда теплится в груди и плачет тихо: «Помоги!»

Горячий воск целеустремленно капал ей на грудь, отчего Кларк каждый раз резко вздрагивала, так как ее тело совсем не привыкло к столько горячей температуре. Ей казалось, что кожа пылала в тех местах, которых касался раскаленный воск, но у нее даже не возникало желания сказать «стоп». По правде говоря, «стоп» бы не остановило эту сумасшедшую, приятную игру, правила которой писала не она. Блондинка вскрикнула, когда капля воска упала рядом с клитором и машинально дернула руками, которые были связаны черной, приятной на ощупь, лентой. — Неужели, тебе больно? — сладко проворковал любимый голос прямо над ухом, и Кларк замычала. Ледяные пальцы Лексы прикоснулись к ее животу и провели вверх, внезапно схватывая за шею. — Разве ты не помнишь, что нужно отвечать, когда тебя спрашивают? — Нет… — хрипло выдавила Кларк. — Нет, мне не больно. — Хорошая девочка. И воск снова продолжил прикасаться к ее коже, отчего тело блондинки двигалось то вверх, то вниз. Прошло полгода. Полгода с тех сумасшедших событий, когда Кларк осталась одна, потом снова обрела сестру и брата, а затем и вернула Лексу. Сначала ей было трудно поверить, что тот самый криминальный авторитет, глава мафии, которую боялись абсолютно все, — ее почти законная жена. Почти лишь потому, что не ее настоящее имя было указано в графе «супруга». Впрочем, обе девушки быстро исправили этот факт, и Кларк спустя долгое время снова стала Кларк. Только не Гриффин, а Голденроуз, но этот факт совершенно не смущал. Жизнь обрела новые краски. Поначалу ей было сложно снова позволить себе чувствовать счастливой, не говоря уже о половом акте, но Лекса терпеливо ждала и приближала тот день, когда Кларк сама полезла за нужными ласками. В их квартире появилось много живописных картин. Настолько ярких, что любой даже придирчивый психолог отметил бы, что жизнь у художницы обрела белую полосу. Безумный бег и страх остались позади, как и желание отомстить. Оно пропало, когда Кларк сама отняла жизнь у ненавидимого всеми фибрами души человека, а потом долго смотрела на полыхающий и завораживающий своей опасной красотой огонь, чувствуя теплую руку Лексы на собственной талии. У банды Кейджа не было и шанса против людей Лексы, самой Лексы и горящей ненависти Кларк, Октавии и Беллами. Даже спокойный обычно Беллами вышел из себя и стал настоящим зверем, принявшимся мстить за годы мучения. Лекса позволила им троим отвести душу. На лице Октавии до сих пор появлялась улыбка, от которой у всех бегали мурашки по коже, когда та вспоминала, как отдирала кусочки кожи с руки Кейджа. Как ее не стошнило, Кларк искренне не понимала. Полиция объявила, что это был взрыв газового баллона, на что Кларк лишь усмехнулась — видимо, деньги Лексы бегали от одних рук к другим, подкупая весь город. Сама Лекса, когда ее об этом спросили, только интригующе улыбнулась. Кларк переехала в квартиру Лексы с концами сразу же, и даже Беллами с его братской гиперопекой отступил под взглядом Лексы. Даже ему пришлось признать, что Кларк будет лучше с Лексой, в квартиру которой захотят взлезть только отпетые глупцы. Иногда и Кларк относила себя к этим самым глупцам, ведь в этом городе практически все знали, к кому лучше не лезть, а она за все время их совместной жизни об этом даже не догадалась, когда как правда была на ладони. Кларк знала, что в столе Лексы лежит пистолет. Один раз даже видела след крови на ее одежде в стирке, но даже не задумывала о том, что Лекса связана с криминалом. Как она сама себе потом это объяснила — Кларк пыталась абстрагироваться от этой части жизни и закрывала глаза на очевидное. Сейчас она глаза не закрывала, но все равно не спрашивала «кто», «когда» и «зачем», если Лекса вдруг заявлялась в пять утра и с кровью на рубашке. Единственное, что делала Кларк — это кричала, что надо предупреждать о том, что Лекса задержится, потому что Кларк съедали волнение и беспокойство. А иногда они обе возвращались в пять утра в таком состоянии, потому что иногда Кларк нужно было находится с Лексой каждую секунду, иначе ее накрывала паника. В последние два месяца такого не случалось, но все люди мафии уже знали ее в лицо. Иногда Кларк было страшно из-за того, что она так легко приняла эту сторону Лексы, но потом Гриффин поняла — криминальная сторона мира уже въелась под ее кожу, стала ее частью и никогда более не отпустит. Оказалось, легче принять, чем пытаться снова стать нормальным, в понимании большинства людей. Громкий шлепок по бедру выдернул Кларк из воспоминаний, и синие глаза встретились с зелеными, в которых было такое желание, что Кларк чуть снова не застонала. Впрочем, стены этой комнаты уже миллион раз слышали ее стоны. — О чем ты задумалась? — любимый голос оттолкнулся от стен и снова проник в сердце. Кларк казалось, что она влюблялась каждую секунду по новой в эту девушку напротив, в ее взгляд, в ее руки, в ее улыбку. Как и в эти игры, в боль, превращающуюся в дикое желание и страсть, во все, что было связано с Лексой. Думала ли она когда-нибудь, что окажется привязанной к кровати, что позволит кому-то доминировать над собой, а тем более, что ей это будет безумно нравится? Нет. Как и не знала она тогда, через что ей придется пройти в этой жизни, чтобы стать по-настоящему счастливой. Сейчас, лежа на этой кровати и слыша дыхание Лексы, она была даже рада, что все это произошло. Ведь, если бы не то давнее желание, вряд ли он бы оказалась здесь и вряд ли бы смогла полюбить настолько сильно. — О том, что все кончено. — тихо ответила Кларк, а Лекса усмехнулась. С кошачьей грацией она залезла на кровать и нависла над Кларк, которая не выдержала и застонала, почувствовав прикосновение бедер брюнетки, отчего Лекса улыбнулась еще шире. — О, нет, Кларк. — сердце блондинки снова сделало кульбит — видимо, оно теперь всегда будет так реагировать на собственное имя в устах Лексы. Брюнетка наклонилась ближе и прошептала ей прямо в ухо: — Это только начало. Властный поцелуй любимых губ, которые резко накрыли ее собственные после сказанных слов, вмиг вытеснили все мысли и воспоминания Кларк, отправляя в ее собственный земной рай.