Утро в детективном агентстве начинается, на редкость, уныло.
Во всём виновато расписание Куникиды, которое обязательно надо испортить, растоптать в клочья. Так думает Дазай. Он хочет его кровавых слёз; желает слышать крики, увидеть взрывную реакцию правой руки директора. Но… есть дела и поважнее.
Ф. Достоевский.
Человек, из-за которого приходится не спать ночами, обдумывать стратегию. Полагаться на новое поколение весьма опасно: они могут не выдержать, показать слабость. Нельзя допускать ошибок и сделать так, как желает глава «Крыс Мёртвого Дома». Попробовать объединиться с Портовой Мафией? Как вариант, но запасной.
Мысли и ум человека в меховой шапке аналогичны ему. Осаму знает это, поэтому длительное время проводит за столом, уперев свой взгляд в потолок и проигрывая события. Он придумывает различные стратегии, но всё время приводит к одному: враг загоняет в угол – «Шах и Мат».
– Дазай-сан!
На секунду он отвлекается, переведя взор на светловолосого юношу, который обеспокоенно смотрит на него. Осаму не удивлён реакцией Ацуши, ведь он слишком впечатлительный, добрый.
– С вами всё хорошо? Вы не спали, слишком долго.
– О, Ацуши-кун! Мои мешки под глазами – это всё заслуги Куникиды-куна!
Его пламенные речи сопровождаются высоким актёрским мастерством. Естественно, никто в агентстве не обращает на это внимание. Все слишком хорошо знают про взаимоотношение этих двоих. Только у Накаджимы дёргается глаз от услышанного.
– Идиот, – спокойно вставляет свою рецензию на игру Доппо, не отрываясь от экрана ноутбука.
– Боги! Ты разбиваешь мне сердце, Куникида-кун! – не останавливается Дазай. – Но… после столь прекрасной ночи, можно и отдохнуть!
Он прячет руки в карманы, спрыгивает со стола, на котором разыграл небольшую миниатюру, и направляется в соседнюю комнату. К сожалению, аплодисментов в ответ не слышит, лишь недовольное бурчание напарника:
– Правильно. Иди проспись!
Осаму бросает напоследок свою обворожительную улыбку в сторону Доппо и закрывает за собой дверь. Оставшись наедине с самим собой, мысли вновь возвращают к проблеме. Она не растворится так просто, а если продолжать ничего не делать – станет только хуже.
– Если бы ты был тут…
Он прикрывает глаза, на миг видя образ старого знакомого. Дазай всегда мог положиться и довериться ему. Сложно терять достойных людей. Свободное от остальных время заканчивается быстро. Осаму слышит скрип двери.
«Заказчик? Или директор?»
Решив не гадать, он вновь заходит в главный кабинет.
Глаза округляются.
«Призрак? Сумасшествие?»
Он в ступоре. Слова застревают в горле. Внезапно проносится кадр из жизни: окровавленными руками Осаму держит тело друга. И вот сейчас он перед ним.
Ода Сакуноске.
Всё такой же спокойный.
«Нет, сон. Точно он!»
Дазай убеждает сам себя, но решает проверить. Подходит к мужчине, тыкает указательным пальцем ему в спину. Она не призрачная, настоящая: из костей и мяса.
Ода удивлённо смотрит на знакомого.
– Ты чего?
Голос тот же. Он знает его из воспоминаний. Слышит сейчас. Это ни иллюзия, ни обман зрения. Тогда – что это?
– Он сегодня сам не свой, – откидываясь на спинку кресла, констатирует Танизаки. – Не выспался, видимо!
– Да всё, как обычно, – сплёвывает в сторону Куникида. – Дурачится. Не обращай внимания, есть дела поважнее.
Осаму пропускает все слова мимо ушей. Не верит в происходящее. Единственное объяснение всему: это – ненастоящая реальность.
– Ты ведь… умер?
– Умер? – удивляется Сакуноске.
– Да. Я сплю, ясненько.
Осаму с интересом рассматривает воскресшего напарника. Поражается своему богатому воображению, которое предоставляет точную копию убитого. Так давно, а он всё ещё отчётливо хранит его образ.
Из мыслей его вытягивает звонкая оплеуха.
– Может и спишь, но сейчас нет времени это проверять. Я пришёл помочь! Ты ведь сам меня просил.
– Пусть ты и работаешь частично в ВДА, – не отвлекаясь от стеклянного шарика, заявляет Рампо. – Но ты всё ещё член Портовой Мафии. Какая от тебя польза?
Дазай плохо понимает, что происходит. На секунду он выпадает из настоящего. Он скован, не может адекватно мыслить. На фоне звучат какие-то разговоры, но всё проходит мимо.
Его лучший друг здесь.
Живой, невредимый, да ещё и пощёчину влепить может. Она должна быть отрезвляющей, но пьянит так сильно, что одурманивает разум.
– Так и продолжишь стоять на месте, Дазай?!
Голос Оды становится грубее, он начинает выходить из себя. Точно: ему не нравится неопределённость. Чтобы это ни было, сейчас – он рядом.
Нет.
«Я не успел…»
Вновь перед глазами картины прошлого. Он всегда был эгоистом. Ему плевать на остальных. Только после смерти напарника, он понимает, что нельзя играть в одного, полагаться только на себя. Сакуноске показал это на собственном примере.
Если бы тогда Осаму был рядом…
Невольно в уголках глаз начинает скапливаться влага. Каждый видит это. Молчат. Все потрясены происходящим, ведь видеть Дазая в таком состоянии ещё никому не удавалось, даже Оде.
Тот лишь холодно одаривает бывшего напарника взглядом, а после – натянутая струна лопается. Он хватает Осаму за воротник и заглядывает в глаза.
– Хватит!
Выкрик Сакуноске заставляет вздрогнуть. Давно он не видел его таким.
– Ты, правда, собрался выбросить всё?! Раскисать из-за своих неудач и забыть о том, что я сказал когда-то?
«Ты будешь вечно бродить в темноте… Будь на стороне тех, кто спасает людей. Если обе стороны одинаковы, то стань хорошим человеком!»
Эти слова врезаются в память каждый новый день. Он идёт в будущее вместе с ними, но… сейчас всё иначе. Быть на стороне света – проиграть. Тьма поглотит этот мир, ничего не оставит. Сакуноске, который верил в добро, пал жертвой мести. Тогда: какой смысл в этом?
Он уводит взор в сторону.
Кто бы перед ним не стоял: Ода мёртв. Этого ни исправить, ни изменить. Люди продолжат умирать. Почему тогда нужно кого-то спасать? Может, просто уйти?
– Не смей!
Глаза вновь округляются.
Сакуноске словно читает его мысли. Это точно сон, но такой реалистичный, настоящий, что хочется в него верить.
Ода отпускает Дазая.
– Не смей забывать: кто ты. Все присутствующие здесь, пусть и не до конца, но уверены, что ты найдёшь выход. Ты – игрок. Хочешь сдаться, не разыграв партию? Дазай Осаму, которого я знаю, будет только рад сильному противнику. Опередить того, кто опередил тебя заранее! Спасти людей… не для почести и славы, а ради будущего. Если продолжишь испытывать чувство вины, опускать руки, то никогда не узнаешь, что ждет тебя завтра. Твой интеллект не должен просто так исчезнуть.
– И это говорит человек, который пошёл на всё ради мести.
– Не ради мести. Если нечего терять, то и бросить вызов сильному сопернику нестрашно. Я не думал о последствиях, но… разве тебе нечего терять?
– Терять?
Он осматривает присутствующих. Помнит каждое выполненное задание в ВДА. Он не видит отличия от Портовой Мафии, но они есть.
Значительные, весомые.
В отличие от тёмных времён: он знает, что его план будет осуществлён, никто не помешает и не предаст. Прочитать действия людей мафии невозможно, но довериться людям из агентства можно всегда. Рассчитывать на них, быть уверенным в том, что они делают. Зарубить на корню тех, кто бросил вызов.
– Точно! – усмехается Дазай. – Придётся разыграть партию на всех. Ведь это не только моя игра…
– Дальше разбирайся сам…
– Да, спасибо. Надеюсь, она будет интересной.
– Не сомневаюсь! Хороший соперник попался. Жаль, что он не знает: главное несчастье твоих врагов в том, что именно ты их враг.
Через несколько секунд он слышит глухой, еле доносящийся зов. Кто-то пытается его разбудить и ему это удаётся.
– Дазай-сан!
Снова Ацуши, со своим беспокойным видом, вытаскивает Дазая из сновидений.
– Ну вот, – потягиваясь, отвечает на выкрики Осаму, – даже поспать не дадут!
– Некогда спать! – раздражается Куникида. – У нас полно работы!
– Да… точно…
– Дазай-сан, вы уже придумали, что мы будем делать? – интересуется Миядзава.
– Играть!
На него обращены удивлённые взгляды, но он лишь усмехается в ответ.
– Тц, тебе бы всё играть! – цыкает Доппо.
~~~
– Дазай-сан, я вас искал! А… что за место? Чья это могила?
Осаму тяжело вздыхает, приоткрыв глаза. Накаджима с интересом разглядывает надгробие, на которое мужчина облокотился спиной.
– Старого друга…
– Друга?
– Да.
– Вы были с ним близки?
– Мы до сих пор близки…
– Что вы имеете в виду?
Дазай с таинственной улыбкой отдаётся воспоминаниям, чем ещё больше интригует Ацуши. Но ответа на вопрос не даёт, ведь объяснения – лишняя морока.
– Да так… Ладно, – он поднимается с земли. – Идём!
Делает два шага вперёд, но на секунду останавливается. Перед глазами вновь возникает образ друга. Теперь Осаму не удивлён, понимает: к чему эта игра его собственного воображения.
– Да. Крысы слишком расплодились…
– Что вы сказали? – уточняет светловолосый юноша.
– Говорю: пора поиграть с Куникидой-куном, а то он расслабился!
– Дазай… сан…
«Жизнь – мозаика. Ты не знаешь: что будет в конце, какая картинка. Часто кто-то всё время пытается её разрушить. И только благодаря этим паразитам и неизвестности, собирать её становится гораздо интереснее…»
