Тайны Святого Фавония

       — Нет, Лиза. Я не могу просто взять и устроить себе выходной, — проговорила Джинн, собирая со стола кипу бумаг.       — Почему нет? Ты магистр Ордо Фавониус, ты здесь главная, — спор вела молодая русоволосая девушка в широкополой шляпе в тон к её платью.       — Во-первых, я всего лишь временно исполняющий обязанности, а во-вторых, именно поэтому и не могу. Ты же знаешь, за Мондштадт... , — магистра перебила Лиза, снимая с вешалки деловой камзол Джинн.       — За Мондштадт, как и всегда. Да-да, мне известен девиз клана Гуннхильдр. Но, милая, тебе не кажется, что ты слишком много работаешь?». — «Мне некогда об этом думать», — Джинн надела камзол и жестом пригласила подругу первой выйти из квартиры. А затем, проигнорировав раздражение гостьи, закрыла дверь.       Щеки ласкал прохладный ветерок, предвещающий скорое наступление осени, а вместе с ней и дополнительную работу. Осень — пора сбора урожая и подведения итогов сельскохозяйственных работ. Джинн предстояло провести учёт зерна, запасов овощей и фруктов с расчётом на каждого жителя Мондштадта, а в случае нехватки продовольствия — принять необходимые меры. Уже два года девушка занималась решением проблем города, начиная с полевых работ, заканчивая обеспечением безопасности жителей. Хотя Мондштадт и считался городом свободы, приходилось тщательно следить за соблюдением правопорядка, регулируя работу питейных заведений, а так же вести контроль за оборотом запрещённых товаров. Всё это — входило в полномочия Джинн. Разумеется, дела помогали вести и другие члены организации. Например, Кэйя, капитан кавалерии, был делегирован в качестве стража общественного порядка. Он и его отряд занимались поимкой преступников и разрешением конфликтов. А с нескончаемым количеством бумажной волокиты часто помогала Лиза, библиотекарь Ордо Фавониус, поскольку магистр ненавидела монотонную, долгую и скучную работу, которая занимала не меньше половины её трудового дня. — Поторопись, — просила Джинн, прибавляя шаг, — Ровно в десять в штаб прибудут послы Ли Юэ, эта встреча очень важна для города. — В десять!? — возмутилась Лиза, — Но сейчас только семь! — Мне нужно подготовиться. Отрепетировать речь, дождаться юриста, подготовить архивные документы, которые ты, кстати, должна была принести ещё вчера вечером, — библиотекарь совсем забыла о поручении Джинн, что было абсолютно свойственно для нее. Магистр сделала разочарованный выдох, когда поняла, что поручение осталось не выполненным. Смысла злиться и отчитывать Лизу не было вовсе. Джинн, зная о рассеянности подруги, следовало лично заняться документами. Она предпочитала не тратить время на ссоры, а безотлагательно заняться решением проблемы. Но безнаказанным не оставался никто. Девушка обладала обострённым чувством справедливости, несмотря на то, что правосудие входило в обязанности Кэйи, Джинн принимала прямое участие в обсуждении приговора. Правосудие — её ответ на несправедливость. Поэтому Лиза знала, что как только магистр решит основные задачи, она возьмётся и за неё. Разумеется, Джинн могла уволить библиотекаря, но во всём Тейвате не нашлось бы человека, который знал был и четверти всех книг и документов, хранившихся в Ордо Фавониус. А это значит, максимум, что могла сделать Гуннхильдр — временно урезать жалование, либо загрузить сверхурочной работой. Так или иначе, проблема оставалась нерешённой, поэтому магистр, минуя «Хорошего охотника», где обычно проводила завтрак, уверенно зашагала в направлении штаба. Кабинет встретил временную хозяйку идеально чистыми книжными полками, расположенными вдоль стен, и терпким запахом старины. В центре комнаты, напротив высокого окна, прямо на богато расшитом ковре стоял рабочий стол из дуба, с аккуратно разложенными на нем бумагами и письменными принадлежностями. Всё было так, как и любила Джинн, то есть упорядоченно. Девушка разложила по местам документы, которые брала для работы дома, а затем села на стул с высокой спинкой и придвинулась к столу. Рабочий день начался. Ровно через двадцать минут, как и было велено, архивные документы лежали прямо перед магистром. Девушка провела ладонью по кожаной обложке папки, ощущая мелкие неровности, а затем раскрыла её на первой странице. Благодаря недостатку сна, Джинн едва удавалось понимать, что написано на бумагах. В её усталых глазах предложения были просто словами, а слова — бессмысленным набором букв, расплывающихся и меняющихся местами.       На протяжении двух лет судьба девушки принадлежала службе на благо Мондштадта, однако, она не испытала радости. Пост магистра не имел для неё никакого значения, в отличие от рыцарского долга. Кодекс чести, доблесть и добродетель были заложены в её голову едва ли она произнесла первое слово. Джинн — наследница клана Гуннхильдр, а значит идеальна во всём. «Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, разыщи Джинн. Она знает, что делать» — это то, с чем был согласен каждый житель Мондштадта. В возрасте пятнадцати лет Джинн была удостоена чести носить имя Рыцаря Одуванчика, второго высшего звания в Ордо Фавониус после магистра. Но вместе с титулом, на крепкие плечи навалилась и ответственность. С тех пор, такие обычные вещи как излишний сон, походы в таверны с друзьями или хобби стали непозволительной роскошью. Когда Варка передавал девушке пост, каждый горожанин слышал её слова: «Когда вы вернётесь, вы увидите процветающий Мондштадт, полный справедливости и порядка». По сей день она верна своей клятве.       Ровно в девять на пороге кабинета появился штатный юрист Ордо Фавониус, который охотно перевёл документы с сухого и скучного языка юриспруденции на общепонятный язык здравого смысла. А спустя час начались переговоры с торговой делегацией из Ли Юэ полные фальшивой вежливостью. Джинн уже привыкла к тому, что каждая сторона лишь делала вид, что заинтересована в партнёрстве, но на самом деле преследовала исключительно личные интересы. Таковы были правила игры, изменить их было не в её власти.       Магистр сидела напротив двух мужчин в национальных одеждах региона камня. Их жесты, слова и мимика выражали уверенность в себе, готовность бороться за выгоду. Джинн же не могла похвастаться этим, её учили воевать, а не торговаться. Но и эту проблему ей удалось решить, наняв для Ордо Фавониус юриста, с которым могла обсудить наиболее благоприятные для Мондштадта условия. Но на этот раз, переговоры продлились дольше обычного, наступило время обеда. Оставшийся без завтрака живот Джинн, предательски заревел, а лоб заныл тупой пульсирующей болью.       — Мы полагаем, что для вас было бы намного выгоднее закупать шелковицу и самостоятельно изготавливать ткани, чем ежемесячно закупать готовые полотна, — предложил торговец, отчего магистр улыбнулась. За приветливой улыбкой скрывалась усмешка человека, который поймал вора. Блондинка точно знала что ответить:       — Боюсь это невозможно. Шелковица нуждается в особой обработке, а в Мондштадте нет необходимого оборудования, — слова девушки вызвали одобрительный кивок юриста, означающий, что та быстро познает искусство дипломатии.       — Мы предлагаем Вам наши станки за половину стоимости — убеждал Посол.       — Прошу прощения, господин, но мы бы хотели предложить Вам иные условия, — произнёс юрист, а затем дал слово магистру. Джинн быстро собралась с мыслями и произнесла:       — Мы согласны закупить ткани на год вперёд, разумеется, по оптовой цене. В ответ Мондштадт готов поставлять древесину на таких же условиях. Кроме того, мы заинтересованы в свободной торговле. Если Цисин позволят мондштадтским ремесленникам и купцам продавать товары в Ли Юэ, то мы обеспечим все условия для ваших, — голос магистра звучал уверенно на столько, чтобы убедить гостей в разумности её слов.       — С Вами приятно иметь дело, магистр Джинн, — произнёс мужчина, когда юрист Ордо Фавониус принялся за составление договора. Блондинка внимательно слушала поправки гостей, изредка выражая своё несогласие. Внешне девушка выражала ледяную собранность и сосредоточенность, однако, внутри она была преисполнена гордостью.       Желудок снова начал подавать голодные сигналы, когда, наконец, бумажная волокита была окончена.       — Буду несказанно рада, если вы, господа, согласитесь отведать традиционных Мондштадтских блюд за обедом, — пригласила Джинн.       Получив положительный ответ, девушка поручила Ноэлль, старшей горничной Ордо Фавонмус, проводить гостей в малую столовую. Пришлось привести десятки извинений за то, что сама хозяйка приёма присоединится на пару минут позже. Магистр принялась за упорядочивание, разложенных по всему столу документов, стараясь максимально быстро разобрать бумаги по местам.       Стук в дверь заставил магистра вздрогнуть. В последнее время она стала излишне тревожна и малейший шорох мог нарушить душевное спокойствие. Джинн усмехнулась своей же пугливости, а затем дала разрешение войти.       — Добрый день, Барбара. Ты что-то хотела? У меня мало времени, не медли, — низкорослая девушка восемнадцати лет стояла перед магистром, внешне похожая на нее саму. Светлые, вьющиеся волосы были затянуты в два низких хвостика, глаза цвета апрельского неба, а скромная одежда выдавала в ней духовника.       — Нам надо поговорить, — её обычно мягкий и приятный голос приобрёл стальной окрас. Казалось, что девушка была чем-то очень встревожена. Серо-голубые глаза потускнели, а уголки губ были печально опущены.       — Что-то серьёзное?       — Н-нет, но это важно, прошу тебя, выслушай, — просила Барбара, не отрывая глаз от паркета. Джинн будто не слышала или не хотела слышать девушку.       — Барбара, — она выдохнула, — У меня крайне важная встреча, уверена, что разговоры смогут подождать.       — Пожалуйста, Джинн, выслушай меня! — Барбара слегка повысила голос, приковав к себе удивлённый взгляд старшей сестры. Глаза священнослужительницы покраснели от собравшихся в уголках слез. Магистр предпочла сделать вид, что ничего не заметила, сохраняя железную, холодную маску серьёзности.       — Мы поговорим позже, — сказала она, смягчившись, — После вечерней службы, обещаю, — с этими словами магистр покинула кабинет, оставляя за дверью встревоженную Барбару.       На мгновение Джинн почувствовала противный укол совести. Барбара — единственная семья девушки, младшая сестра, с которой, увы, отношения не складывались. Развод родителей разделил и сестер. Джинн — любимица матери, наследница клана Гуннхильдр, та, кому суждено стать отважным и доблестным воином. Барбара — копия отца, такого же священнослужителя, как и она сама. Ей чужды сражения, войны и распри. Как бы мать не старалась, младшая дочь даже не научилась держать меч в руках, отчего регулярно получала упрёки в слабости и бесхарактерности. Из-за ежедневных тренировок Джинн, общение сестёр сводилось к минимуму, а с разводом родителей и вовсе сошло на нет. Фредерика Гуннхильдр отреклась от Барбары, как от позора, и с тех пор сановница носит фамилию отца.       Ещё до назначения Джинн на пост магистра, мать погибла от неизвестной болезни, а годом спустя не стало и Шеймуса Пегга. Горю удалось ненадолго сплотить сестёр, до назначения старшей на высокую должность. Барбара оставила попытки наладить отношения, и обращалась к сестре только в случае необходимости, из-за чего Джинн чувствовала себя ненужной.       И поэтому сейчас, когда она увидела тревожную Барбару, магистр предпочла работу. Однако, совесть и безусловная сестринская любовь кричали о том, что это неправильно. Вечером они поговорят. Во всяком случае она так думала.

***

      Назойливый стук в дверь заставил девушку оторвать голову от письменного стола. Она лениво открыла глаза, взглянув на напольные высокие часы. Половина третьего ночи. Джинн чертыхнулась от того, что снова уснула за работой, а в дверь снова постучали.       — Магистр Джинн! Магистр Джинн! — раздавалось по ту сторону кабинета. Блондинка встала, а затем, подходя к двери, разминала одеревеневшую шею.       — С-Свен? Что случилось?       — Магистр Джинн, мисс П...Вам лучше проследовать за мной, — по непонятной причине стражник не договорил. Гуннхильдр не стала противиться. Видимо, дело серьёзное. Просто так никто бы не стал искать её посреди ночи. Магистр выбежала из штаба вслед за стражником. Ночной воздух неприятно леденил кожу, а жители города, перешептываясь выглядывали через балконы и окна своих домов. Джинн старалась сохранять собранность и хладность ума, однако, с каждым шагом, приближающим её к собору, сердце билось всё чаще, а остатки сна испарялись. Оставшиеся без ответа вопросы нагоняли беспокойства.       На площади перед собором виднелась толпа любопытных, слова были плохо различимы, но одно слово заставило ноги магистра срастись с каменной лестницей. Имя Барбары эхом разносилось по площади. Последние шаги, отделявшие её от толпы, дались тяжелее всего.       — Магистр Джинн, — проговорила Маргарита, хозяйка «Кошкиного хвоста», а затем с сочувственным взглядом взяла её за руку. Утешающий жест лишь сильнее встревожил девушку.       — Что здесь происходит? — толпа затихла от требовательного тона Джинн, все перешептывания прекратились, погрузив площадь в тишину.       — Что здесь происходит? — магистр отчеканила каждое слово, а затем бросила случайный взгляд за зевак, туда, где стояла лестница, ведущая к самому собору. На ступенях стояло не менее десятка стражи. Джинн сделала выпад в сторону лестницы. Однако, путь преградили двое ремесленников.       — Вам лучше быть здесь, госпожа, — произнёс один из них.       — Пропустите, — она подалась вперёд, пытаясь растолкать мужчин.       — Пропустите! Это приказ! — уже более громко и грубо потребовала Джинн. А затем, обойдя их, направилась к цели. На верхней площадке, прямо перед центральным входом лежало что-то темное и абсолютно неясное. По верхним ступеням тянулась багровая блестящая дорожка. Сердце колотилось со страшной силой. Она оглянулась, осмотрев толпу в поисках сестры. Барбары среди них не было. Джинн продолжила подниматься, где на половине пути ожидал капитан Кэйя. Застегнутая наспех рубашка, говорила о том, что его тоже вырвали из постели.       — Джинн, стой, — он преградил ей путь.       — Что произошло? Почему все говорят о Барбаре?       — Джинн... мне очень жаль, — он, как и все, сочувственно глядел в след девушке.       Чем выше возвышалась лестница, тем чётче тёмное пятно приобретало очертания белого платья, пропитанного кровью. Джинн закрыла глаза, слушая лишь стук своего сердца. На самой вершине, прямо перед высоким, готическим сводом собора, в луже крови лежала Барбара Пегг. Глаза магистра распахнулись в ужасе. Все мысли исчезли, остались лишь она и изуродованное тело младшей сестры. Ноги были сломаны и пугающе неестественно изогнуты, а затылок был сплющен.       Сдавливая крик, Джинн плотно закрыла рот ладонями, а затем упала на колени. Когда-то белые кудри Барбары теперь были пропитаны алой жидкостью. А остекленевшие глаза смотрели прямо на колокольню.       — Нет! — срывая голос, закричала Джинн, когда раздался посмертный звон колокола.