Get out, you jinx!

      Пальцы Итэра длинные и тонкие.       Они касаются Сяо, мягко и практически невесомо, очерчивают ключицы и спускаются ниже, к груди, и Сяо плавится под чужими прикосновениями, и Сяо рвано выдыхает, поднимая расфокусированный взгляд на Итэра — на Итэра, возвышающегося над ним, на Итэра, чей образ походит больше на божественный — он только в одной домашней растянутой футболке, открывающей превосходный вид на худую бледную шею, и его длинные светлые волосы ниспадают вниз, щекоча Сяо где-то под ребрами, и все это на фоне белоснежных стен комнаты, в которой они находятся. Сяо словно в Раю — и внешне, и по ощущениям.       И Итэр смотрит на него — своими медовыми глазами, до того сладкими и очаровывающими, что Сяо тонет в этом взгляде, и Сяо дает себя поцеловать — нежно и сдержанно, как и подобает Божеству. Итэр сжимает руками его талию — кажется, так сильно, что на ней могли бы остаться синяки, но Сяо почему-то не больно. Он не может соображать здраво — вокруг него все так размыто и непонятно, и Сяо не хочет понимать — ему так хорошо в этом моменте, ему так хорошо от того, как Итэр оставляет краткий поцелуй у виска и, склоняясь к уху, сбивчиво шепчет:       — Черт… Какой же ты… Прекрасный…       Сяо подается вперед — он цепляется ладонями за чужие узкие плечи и толкается бедрами в попытках хоть немного унять возникшее возбуждение, но оно только усиливается, и Итэр затыкает его еще одним поцелуем, не позволяя тихому стону сорваться с губ.       — Тш-ш-ш… — выдыхает он, отстраняясь и совершенно нежным и восхищенным взглядом осматривая лежащего под ним и чертовски смущенного — но довольного — Сяо. — Потерпи еще немного, — Итэр заправляет мешающуюся прядь волос за уши, не переставая смотреть на Сяо — и улыбаться так искренне и тепло, что у Сяо сердце щемит от переполняющих чувств, — хорошо? Еще… — Итэр шумно сглатывает, когда не самым удачным образом усаживается на Сяо, — нем…ного, — и сжимает своими бедрами чужие — и Сяо несдержанно мыкает, и Сяо готов практически скулить.       — Почему не сейчас? — он приподнимется на локтях — и невольно бросает взгляд на свои руки. Абсолютно чистые. Сяо прошибает током, и он чувствует, как начинает мелко подрагивать — до него только сейчас дошло осознание всей ситуации: он лежит под Итэром — почти полностью голый, — и тонкая ткань трусов, мокрая от смазки, не слишком скрывает его вставший член, и Сяо сам мокрый от пота, и ему жарко, и он тает от вида Итэра над собой, и голова невольно кружится от всего этого, и…       Его руки — чистые. Без единого шрама.       — Еще рано, — Итэр вновь склоняется — он проводит ладонью по лбу Сяо и отводит челку в сторону, чтобы видеть глаза, но Сяо жмурится, словно всерьез обиженный тем, что ему не оказали столько внимания, сколько хотелось бы, а Сяо прямо сейчас хотелось бы много — пожалуй, слишком много, и он искренне не понимает, почему Итэр отказывается, когда они уже в таком положении — и когда они оба на грани.       А когда открывает глаза, Итэра уже нет.       Сяо подскочил на кровати, и его грудь вздымалась так часто и тяжело, что он на мгновение подумал, что может задохнуться — однако дыхание восстановить совершенно не удавалось, а картина, представшая перед ним во сне, никак не исчезала из головы.       Он сжал рукой одеяло и мучительно и тяжело выдохнул, откидывая голову назад — ему все еще было жарко, и его член все еще стоял, и Итэр все еще оставался в его воспоминаниях — такой бесподобный и красивый, — и действия Итэра все еще оставались в его воспоминаниях — такие приятные и чувственные, — и Сяо не был в состоянии отойти от сна.       Он рухнул обратно на кровать и прикрыл глаза. Сяо очень хотел забыть — Сяо очень хотел перестать фантомно ощущать на себе прикосновения чужих пальцев — хотя нет, не просто чужих — пальцев Итэра, — и он до сих пор не мог поверить, что во сне… Они с Итэром… То есть, блять, с Итэром! И Сяо по-настоящему подсознательно считал его жутко привлекательным — и тот факт, что больше всего он желал сейчас именно расправиться с накатившим возбуждением, только подтверждал это.       Сяо больше всего желал — и больше всего стыдился. Ему казалось, что если он дотронется до себя сейчас, то это будет высшей степенью неуважения к Итэру, то это окончательно смоет все границы между ними, то Сяо совсем запутается в происходящем — хотя, откровенно говоря, он уже запутался. И все равно не мог себя пересилить — только сильнее стискивал одеяло и поджимал пальцы на ногах, стараясь не думать — но у него не получалось.       Почему ему вообще приснилось нечто подобное? Сяо никогда до этого не страдал от повышенного либидо или — уж тем более — от мокрых снов, и это было впервые, когда он просыпался в таком состоянии, будто каждый сантиметр его тела предельно чувствителен, а сдерживать себя становилось все труднее и труднее — особенно когда в голове Сяо почему-то слишком подробно и точно возникала одна и та же сцена, представшая во сне.       Интересно, а это был весь сон или только то, что Сяо смог вспомнить при пробуждении…       Блять.       Черт возьми.       Почему с ним происходит это?       Прошло довольно много времени, когда Сяо понял, что успокоиться у него не получается, а обычная сила воли сейчас не помогала от слова «совсем», и он чуть откинул одеяло в сторону, и его рука замерла, зависнув над резинкой темных боксеров. Стоит ли ему?..       Сяо приспустил их, и никакая больше ткань не скрывала все еще стоявший член, до которого Сяо так отказывался дотрагиваться. До определенного момента.       Сяо немного приподнялся на кровати, кладя подушку так, чтобы он мог опереться на нее, а не на твердую стену, и взял головку члена в кольцо из пальцев, неосторожно размазывая капли выступившей смазки. Он замер в таком положении, прикрыв глаза и шумно выдохнув: благо, вряд ли из-за большого расстояния между комнатами и закрытых дверей его кто-то услышит — это физически невозможно, Сяо… не был громким… по крайней мере, он очень надеялся, что во сне — тоже. Ты омерзителен. Ты в самом деле собираешься делать это? Дрочить на своего лучшего друга? Серьезно? Противный. Блять, просто заткнись…       К удивлению Сяо, ему хватило буквально нескольких резких движений, чтобы кончить, стиснув зубы и сжав второй рукой край подушки, дабы не издать ни звука, что ему удалось сделать с большим трудом — это был одновременно самый быстрый и самый ошеломляющий оргазм в его жизни, и Сяо не знал, связано это с тем, что он в целом крайне редко прибегал к самоудовлетворению, или с тем, что он невольно представлял Итэра — из своего сна.       Ему понадобилось как минимум несколько бессознательных минут, прежде чем Сяо смог медленно подняться с кровати. Он брезгливо поморщился, когда его взгляд упал на испачканную спермой руку. Ему нужно было тихо пройти в ванную, чтобы смыть остатки своего позора — ну, если это он, конечно, то сделает, то как теперь ему жить с мыслью о том, что однажды он кончил после мокрого сна с Итэром? Как смотреть Итэру в глаза? Как признать тот факт, что Итэр его, несомненно, привлекает физически? Иначе бы вряд ли сознание выдавало ему… Это… Значит, он все-таки гей?       Он с трудом держался на ногах, а в его ушах все еще звенело, и Сяо едва доплел до ванной — и умыл не только руки, но и лицо, когда таки попал в нее, потому что все еще был взбудоражен произошедшим. Сяо не знал, как унять в себе чувство презрения — и в то же время чувство абсолютного удовлетворения. В нем словно боролись ангел и демон, один из которых говорил, что во всем этом нет ничего скверного, а другой — что Сяо полный кретин, мерзкий и не достойный жизни, потому что, Сяо уверен, Итэр бы никогда не позволил себе подобного, даже несмотря на то, что он влюблен в Сяо… А он… Блять, а он просто взял — и кончил, представляя, как Итэр активно ему дрочит. Лучше не придумаешь. Молодец.       Интересно, как отреагировал бы Итэр, если бы узнал?       Сяо опустился на пол, прижимаясь к стене — ему надо было вернуться в комнату, но он из-за всех разом нахлынувших эмоций не мог совладать с собой и нуждался в нескольких минутах (или часах) на размышление (он бы хотел покурить, но последнюю сигарету затушил еще вчера вечером, а новые мать пока не принесла). Утром он пойдет в школу — к слову, вставать ему нужно было аж через три часа, — и ему придется снова разговаривать с Итэром, будто ничего не случилось, и… Для Итэра — в самом деле ничего не случилось, однако у Сяо это стремительно превращалось в катастрофу. Ранее он не мог позволить себе лишней мысли о возникшей между ними связи, а теперь и вовсе понятия не имел, что ему со всем этим делать.       Может ли в самом деле быть такое, что он влюблен в Итэра?       Или тот факт, что Сяо подрочил на него, еще ни о чем толком не говорит — и это была исключительно физическая потребность? Почему ему нравилось то, что делал Итэр во сне? Как все это воспринимать? И как теперь вести себя?       Все складывается так ужасно.       На Сяо навалилось разом слишком много — и Сяо сам давил на себя, считая, что должен уже, в конце концов, прийти к какому-то выводу, но у него не получалось. Сяо боялся строить отношения — Сяо боялся, что разочаруется в себе из-за того, что между ними по итогу ничего не сложится, и все это окажется глупой затеей, которая только разобьет ему сердце. И тогда в этом не было никакого смысла. Что если отношения с Итэром не будут такими солнечными и радостными, как хотелось бы? Сможет ли он пережить это? Сможет ли Итэр пережить это? Или Сяо останется в его голове лишь очередным плохим воспоминанием?       Сяо вытянул перед собой руку — он не мог забыть, что во сне его предплечья и запястья были совершенно другими — в реальной жизни на них такое бесчисленное количество длинных шрамов, что кожа уже практически стала розовой в этих местах, и это не способна перекрыть не то что тоналка — даже фильтры и прочие прелести фотошопа не справлялись, если, конечно, тупо не закрашивать. И Сяо не представлял, как показать их Итэру — Сяо думал, что он никогда не сможет сделать этого, потому что такое не исчезает, потому что такое не может зажить, если оно постоянно обновляется, и дело было не только в руках: его исполосованные бедра, его синяки по всему телу, его покусанные губы, от которых не оставалось живого места — все это было таким отвратительным и неприятным, что Сяо сам бы предпочел не смотреть, и он думал, что никогда не сможет переступить через себя, как бы сильно ни привязался к Итэру. И Итэр вполне мог оттолкнуть его из-за этого. Сяо просит Итэра быть открытым и доверяющим, но как он может, если сам не в состоянии признать свою самую очевидную и яркую проблему?       И… Если уж на то пошло, сможет ли он, тяжелый и травмированный, понять и принять такие же проблемы Итэра? Способен ли он будет на это? Сяо хотел сначала выяснить, получится ли у него поддержать Итэра, получится ли наладить с ним контакт не только в те моменты, когда между ними все в порядке. Сяо все еще помнил, как его трясло во время их последнего разрыва, как Итэр почти что полностью игнорировал его и как Сяо из-за этого злился — и как не понимал, и как до сих пор не понимает, так… Надо ли ему это? Надо ли Итэру это?       Может, Сяо просто идеализировал Итэра в своей голове? А что произойдет, когда этот образ разрушится? Примет ли Сяо Итэра так же, как Итэр принял его?       Как он вообще, блять, от мокрого сна пришел к таким мыслям…       Сяо с трудом поднялся на ноги и с трудом дошел до своей комнаты. Курить хотелось ужасно сильно — но, к сожалению, из ниоткуда сигареты он взять не мог, а потому только бросил тоскливый взгляд на зашторенное окно и рухнул на кровать, заворачиваясь в одеяло с головой, желая просто абстрагироваться от всего — и с мыслями о том, что, если продолжит в том же духе, то точно сойдет с ума, провалился в пустой сон. ***       — Я не знаю, что подарить Сяо.       Итэр сидел за партой — точнее, лежал за ней, вытянув вперед руки, — и смотрел вверх, на возвышавшуюся над ним Ху Тао. Она, скрестив руки на груди, задумчиво хмурила брови:       — А что он любит?       В этом и проблема — Итэр не знал. И это было полнейшей катастрофой: они тесно общаются уже два месяца, но он все еще понятия не имел, что могло бы порадовать Сяо, и для него это, как для человека, обычно легко вникавшего в чужие желания, было не то что удивительно — странно. Он уже несколько дней думал над тем, какой подарок можно сделать Сяо на день рождения, и никак не мог определиться.       — Он любит курить и энергетики, — недовольно пробурчал Итэр, поднимаясь с парты и подпирая рукой подбородок, — и ничего из этого я не буду ему дарить.       — А зря, — Ху Тао тяжко вздохнула, — они нынче дорогие.       — Ху Тао, — одернул ее Итэр, и та звонко рассмеялась, — я сейчас абсолютно серьезно.       Она плюхнулась на не занятое место рядом с ним — до звонка оставалось минут двадцать, и Сяо еще не появился, но он всегда приходил позже Итэра, поэтому тот не особо переживал на этот счет. Куда больше Итэр волновался за то, что до дня рождения оставалось совсем ничего, а у Итэра не было даже примерной идеи для подарка.       — Ну… Может, у него есть какая-то давняя мечта? — Ху Тао, кажется, теперь задумалась всерьез. — Или что-то, что он сам скрывает. Знаешь, я не удивлюсь, если Сяо нравятся мягкие игрушки или типа того, — она хихикнула, косо посматривая на Итэра.       — Мягкие игрушки… — хмуро протянул Итэр. На самом деле, такой вариант тоже был, но он боялся, что с подобным подарком будет выглядеть глупо, особенно если Сяо они не нравятся, поэтому все же старался выбрать что-то относительно нейтральное.       — Приготовь ему что-нибудь, — вдруг как бы невзначай бросила Ху Тао.       А вот Итэр после этого заметно оживился:       — Может, торт ему испечь?       — Давай, — уверенно кивнула она, — и вместе отпразднуете! С тортом! — Ху Тао даже хлопнула в ладоши, а потом резко замолчала, поворачивая голову, и подорвалась с места; Итэр тоже обернулся — и увидел, как в кабинет заходит Сяо.       Он медленно прошел к их парте, как-то хмуро смотря на Ху Тао, и Итэр испугался, что тот мог слышать, о чем шла речь, однако Сяо перевел взгляд на Итэра — уже гораздо более спокойный, — когда садился рядом, и негромко поприветствовал его, никак не затрагивая тему их с Ху Тао разговора и моментально переключая все свое внимание на школьные принадлежности, которые он доставал из рюкзака, а потому Итэру оставалось лишь надеяться, что Сяо в самом деле не услышал.       Но то, что сказал Сяо дальше, пока выкладывал тетради, крайне удивило его:       — Тебя позвали в коридоре.       — Что? — Итэр удивленно захлопал глазами. — Кто?       Сяо, неопределенно пожав плечами, покачал головой. Итэр напрягся, поднимаясь со своего места и направляясь к выходу из кабинета — интересно, кто это мог быть? И почему просто не зашел? Не то чтобы у Итэра было много знакомых из параллельных классов, но тот же Аякс явно бы не стал стесняться просто зайти к ним, несмотря на то, что он учится под другой буквой.       Но это и не был Аякс.       — О… Привет.       На самом деле, Итэр растерялся, когда увидел Казуху — тот стоял перед ним, по обыкновению тепло улыбаясь, и Итэру почему-то стало так приятно от этого — от чужого спокойного выражения лица, от мягкой улыбки и от того, как хорошо и по-здоровому, в отличие от того, каким раньше его видел Итэр, выглядел Казуха, и только мысль о том, что Казуха уже относительно оправился, безумно его грела.       — Привет, — Казуха кивнул, и они отошли чуть дальше от двери в кабинет — в коридоре было безлюдно, потому как до занятий оставалось совсем ничего, и многие уже просто разошлись по своим классам (либо еще не поднялись на этаж…). — Ну, как ты?       — О… — Итэр неловко усмехнулся, — я в порядке. А ты… Что-то случилось?       Казуха рассмеялся — негромко и мягко, — и покачал головой:       — Обязательно должно что-то случиться, чтобы я захотел поговорить с тобой? — «Ну, на самом деле…» — учитывая, что они, вроде как, разошлись и общение в последнее время почти не поддерживали, для Итэра было немного странно, что Казуха решил просто подойти и начать диалог. Это напрягало Итэра — он все еще хотел защищать Казуху, пусть и косвенно, и искренне желал, чтобы у него все наладилось, но сам бы больше не принимал участия в чужой жизни — это слишком больно для них двоих. — На самом деле, я проходил мимо и заметил, что у вас дверь открыта. И эта мысль пришла ко мне как-то сразу… Я надеюсь, я не потревожил тебя?       — Нет, конечно! Лучше расскажи, как у тебя дела?       Итэр спрашивал не из вежливости — Итэр по-настоящему переживал за него, а потому, несмотря на то, что Казуха выглядел в разы лучше, чем раньше, он все равно хотел бы убедиться, что тому удалось окончательно влиться в рабочие дни и школьную атмосферу после длительного отсутствия. Итэр боялся, что Казуха столкнется с непониманием или даже травлей — но в первые месяцы его возвращения этого не произошло, и тогда он немного успокоился, однако… Итэр не был уверен полностью.       — Все наладилось, — лаконично ответил Казуха, развевая все его сомнения, — мне уже намного легче.       — Я рад, — Итэр улыбнулся ему в ответ, — ты молодец.       — О, на самом деле, у меня ничего не вышло бы без тебя, — он криво усмехнулся, — и я бы тоже не хотел бросать тебя. Просто знай об этом, хорошо? Мне-то ты можешь довериться.       Казуха был чертовски прав.       Наверное, он в числе тех редких людей, которым Итэр в самом деле доверял — потому что они были знакомы слишком долго и слишком тесно, и их связывало много дерьма — и много хорошего тоже, и Казуха видел Итэра совершенно разным — и веселым, и грустным, и на грани истерики, и плачущим от счастья, и Казуха видел Итэра — настоящим, а потому, хоть они сейчас почти и не общались, Итэр знал, что этот человек все равно поймет его и примет — и он сам сделает точно так же.       — Я недавно слышал, — продолжал Казуха, — что ты упал в обморок. Будь осторожен, пожалуйста. Тебе следует заботиться о себе. Я переживаю, что ты совсем забудешь про себя, — он окинул Итэра немного печальным взглядом и добавил: — Как всегда.       — Я забочусь, это вышло случайно, — Итэр пытался заверить его — но по выражению лица Казухи было понятно, что у него не получалось. Тот, в самом деле, слишком хорошо его знал. И Итэр сдался: — Наверное, я сам еще не полностью оправился.       Казуха положил ладонь ему на плечо, несильно похлопал и произнес:       — Надеюсь, тебе тоже в скором времени станет легче, — он опустил руку и хотел еще что-то сказать, но позади раздалось громкое: «Казу!» — и Казуха обернулся и замахал кому-то рукой. Точнее, Итэр по голосу моментально понял, кому именно, а потом, посмотрев ему за спину, только убедился.       — Ты… — и этот человек, выйдя из кабинета, уверенно направлялся к ним, — знаком с Куникудзуши?       — О, да, мы ходим на одни курсы вместе, — Казуха перевел взгляд на Итэра, — и начали больше общаться, — и затем — снова на Куникудзуши, который уже подошел к ним вплотную.       — А я думал, что ты ко мне, — бесцеремонно встрял Куникудзуши в их диалог, обращаясь к Казухе, и, не дав даже ответить, взял его за руку и потянул в сторону. — В любом случае, я украду тебя.       — О, извини, Итэр…       — Все нормально, — Итэр улыбнулся, наблюдая за тем, как они отходят в сторону и как косо и злобно поглядывает на него Куникудзуши, — и Итэр замер на месте, пока пытался совладать с эмоциями.       Казуха… Дружит с Куникудзуши? В самом деле?       Нет, конечно, Итэр рад, что тот все-таки нашел себе друзей после Томо и все такое, но… Куникудзуши — это совершенно не тот человек, рядом с которым он бы хотел видеть Казуху. Слишком агрессивный, слишком безбашенный, слишком… Слишком. Итэр знал, что его мнение очень субъективно — все-таки их нездоровая, но тесная связь давала о себе знать, и воспоминания остались не самые приятные, — но… Куникудзуши?       С Казухой?       Может ли быть такое, что Куникудзуши, который длительное время только и искал момент, чтобы поддеть Итэра (и Итэр это замечал, хоть и не препятствовал — он старался игнорировать, дабы не позволять себя ранить сильнее, чем он был уже ранен), делает это специально, прекрасно зная, насколько Казуха ему дорог?       Итэр думал, что в их взаимоотношениях уже давно и окончательно все оставлено в прошлом, и в его голове не возникло бы ни одной мысли о том, что Куникудзуши ошивается рядом с Казухой исключительно ради того, чтобы сделать Итэру больно, если бы Куникудзуши не вел себя все это время слишком показательно — даже сейчас, когда он вот так подошел и буквально увел Казуху посреди разговора. Разве это правильно?       И ведь Казуха ушел.       Итэр будто не мог свыкнуться с мыслью, что у Казухи мог быть кто-то… Ближе и дороже. И это было очевидно неправильно с его стороны — потому что у самого Итэра тоже появился человек гораздо более важный, чем Казуха, — но… Вся проблема заключалась именно в том, что у Казухи этот человек — Куникудзуши. Это сводило Итэра с ума.       Он вернулся в кабинет за несколько минут до звонка и выглядел, видимо, так грустно, что Сяо, все это время сидевший за партой, быстро окинув Итэра кратким взглядом, негромко поинтересовался:       — Все нормально? — он чуть нахмурился и быстро добавил: — Кто это был?       — А, это Казуха, — бодрым голосом ответил ему Итэр, стараясь всячески скрыть свое внутреннее разочарование от произошедшего — это не то, чем нужно было забивать Сяо голову, — мой старый друг.       Сяо сделал долгую паузу, прежде чем вновь заговорить:       — Куникудзуши наблюдал за вами через открытую дверь, — ага, понятно… Так, значит, он все это время ждал — и вышел наверняка только ради того, чтобы прервать их с Казухой диалог. — Все точно в порядке?       — Да, — Итэр… Не врал, он просто… Не видел пока что в этом большой проблемы. Неприятный осадок — да, остался, но ничего критичного не произошло, поэтому он не хотел делиться этим с Сяо, тем более что тот не знает, какие отношения связывали Итэра и Казуху. Нужно было слишком многое объяснить, а Итэр не стал бы этого делать в школе. — А ты? Мы даже не успели поговорить перед уроком, извини…       — Ничего страшного, — Сяо посмотрел на Итэра, наткнулся на его взгляд и моментально отвел свой, и это показалось Итэру странным.       Он заглянул в черный экран телефона вместо зеркала, поправил очки и челку и, не заметив в своем внешнем виде чего-то неправильного, вновь повернулся к Сяо, но ничего на эту тему больше не сказал. Вместо этого он, вспомнив свой разговор с Ху Тао, решил уточнить то, что являлось действительно важным:       — А ты… Будешь один в квартире на день рождения?       — Нет, — Сяо покачал головой — все еще тупя взгляд. — У моей матери выходной.       — О… Ладно, — Итэр задумчиво хмыкнул.       На самом деле, он бы очень хотел сделать Сяо сюрприз, но понимал, что в тех реалиях, в которых они оба находятся, это почти невозможно — хотя бы потому что Итэр знал о напряженных отношениях в его семье и не хотел обострять их своим внезапным появлением на пороге квартиры, что, конечно, могло повлечь за собой массу последствий, начиная от ненужных вопросов и заканчивая тем, что обычно из этих вопросов выливается, поэтому Итэр отказался от этой идеи практически сразу. Но хотеть от этого меньше не стал.       — Тогда, наверное, лучше, если ты ко мне приедешь…       — М-м-м… Да.       Сяо все еще сидел хмурый и будто боявшийся говорить с Итэром. Нет, в смысле, он всегда говорил мало, но тогда это не чувствовалось так некомфортно, как сейчас: складывалось ощущение, будто это избегание, а не обычная молчаливость, хотя бы потому что Сяо обычно, когда беседовал с Итэром, хотя бы смотрел на него — и от того складывалось ощущение, будто между ними все равно идет диалог, даже если рассказывал в основном Итэр. А сейчас…       — Ты не выспался? — предположил Итэр.       — Нет, — быстро и кратко бросил Сяо, и в этот момент прозвенел звонок — спасительный для него.       Итэр, конечно, даже представить не мог, какова истинная причина его смущения.