Нарушение тишины

— Сколько это будет продолжаться? — Неожиданно разрушает тишину низкий голос. Путешественник, всё это время пусто смотрящий на бокал вина, дрогнул и поднял взгляд. Это уже стало их общей традицией. Как только таверна закрывалась и Кэйя со своей фирменной ухмылкой покидал её владения, на его замену приходил Итэр. Сначала он делал это крайне робко, боясь помешать Дилюку доделывать свою работу, но с каждым разом парень становился всё увереннее. Если раньше те ещё как-то приветствовали друг друга, сооблюдая этикет, то сейчас путешественник молча приходил и садился за стойку, а бармен также молча брал бокал и наливал туда напиток. А потом наступала тишина. Каждый оставался со своими мыслями: Итэр размышлял о сестре и о будущих приключениях, видя в вине не напиток, а отражение его же пролитой крови, а Дилюк думал (порой) о брате и будущих поставках новых сортов винограда, видя в отражении бокала не себя, а копию — измученную и усталую. Иногда красноволосый посматривал не на своё лицо, искажённое на стенках стаканов, которые так тщательно оттирал, а на путешественника. И каждый раз что-то внутри него защемляло при виде его потухших медовых глаз. Как бы ему хотелось использовать сейчас свой Глаз Бога и зажечь их вновь. А потом отворачивался к стойке, не понимая о чём он только думает. Есть дела и поважнее этих «розовых соплей». Итэр в такие моменты поднимал взгляд на широкую спину и неосознанно подмечал, что порой ему бы хотелось спрятаться за ней. Точнее, он уже давно мечтал просто где-нибудь скрыться от проблем, а не быть тем, за кем прячутся. Однако, мужчина выглядел, пожалуй, надежнее всех. А потом отворачивался к бокалу, коря себя за такие мысли. Как он вообще может позволить себе о таком думать? Возможно, так бы продолжалось вечность, если бы однажды неожиданно не разрушает тишину низкий голос. — Сколько это будет продолжаться? — Дилюк чётче повторяет вопрос. — А? — Итэр невольно сжался, — Прости, мне, наверное, стоит уйти. «И больше не возвращаться» — мысленно добавил тот. Дилюк внутреннее ругнулся на самого себя, осознав как жёстко выглядел его вопрос со стороны, и вздохнул. Мужчина подошёл к стойке, поставив очередной протёртый стакан. — Не в этом смысле, Итэр, — тот немного наклоняется к тому, заглядывая в потухшие глаза. — Тебе самому не противно от своей лжеулыбки, которую ты натягиваешь каждый день? Путешественник замер, оглядывая лицо мужчины: его чёткие острые скулы, выделяющиеся на бледной коже; тонкие губы, что сейчас немного были поджаты; а ещё алые глаза, которые, казалось, немного светились во полумраке — всё это вместе создавало этакую искусную картину. Картину, которой Итэру хотелось любоваться каждый день. Только сейчас произведение искусства отдавало мрачностью и серыми тонами, от чего на душе становилось не по себе и заставляло заикаться даже самого отпетого героя в мире. Мужчина, заметив колебания парня, вдруг отстранился и немного расслабился, что не было в его в стиле. Для него было привычнее добивать допрашиваемого до последнего, но Итэр сейчас не был допрашиваемым. Он был для него человеком, за которого он волновался. Повисла неловкая давящая тишина. — Да, мне противно. — Неожиданно разрушает тишину дрожащий голос. — Но я уже давно потерял смысл выговариваться кому-либо и показывать свои настоящие чувства. — Почему же? — А почему ты всегда носишь эту холодную маску? — Итэр тут же дрогнул, начав бояться, что сказал лишнего. — Потому что некому выговориться. Я всегда один. Неужели у тебя та же причина? — Боюсь, что да. — Грустный смешок. — Вокруг меня столько людей, которым я бы мог довериться, но, если они узнают, то они начнут воспринимать меня по-другому: не как улыбающегося парня, на которого всегда можно закинуть все свои заботы, а как несчастного... на которого можно закинуть все свои заботы. В ответ тому тихо усмехнулись, от чего внутри Итэра всё на пару секунд замерло. Неужели его шутку оценил сам Дилюк? — Хах, какая ирония, — мужчина хмыкнул. — Мы более похожи, чем мне казалось. Паренёк замер, ведь даже не думал, что когда-то услышит такое, тем более от мужчины. Помимо этих неожиданных действий, Дилюк сделал ещё одно: тот подошёл к нему и наклонился, взяв за подбородок. — Но при этом и разные. Это... забавно. — Алые глаза сверкнули в полумраке, оглядывая каждый сантиметр милого личика перед собой. — Д-Дилюк? — Заикаясь, спрашивает Итэр, но не отстраняется, вдыхает аромат парфюма. — Хм? — Тот заглянул в медовые глаза, что сейчас стали ярче от эмоций, но вдруг дрогнул и отвёл руку. — Прости, видимо духота совсем голову замутила. — Нет-нет! — Путешественник, сам не ведая, что творит, схватил его за запястье, как будто, если этого не случится, произойдёт нечто ужасное, — В-всё нормально, честно... просто неожиданно. Дилюк замер, как и Итэр. Между ними были жалкие пару сантиметров, но двое ощущали это как пропасть. Пропасть, что сейчас в любой момент могла либо исчезнуть, либо стать бесконечной навсегда. Двое одновременно открыли рты, хотя что-то сказать, но тут же их замолкли в нерешительности. Бармен выдохнул и, воспользовавшись моментом, внезапно наклонился к парню, притянув к себе за руку и поцеловав. У путешественника губы шершавые и потёртые, но при этом сладкие, словно мёд, и даже неприятный вкус алкоголя сейчас стал для красноволосого лучшим на свете. Хоть ему и хотелось буквально впиться в те, тот был старался быть нежным, как будто боясь напугать парня и переборщить. Итэр замер, чувствая как кровь приливает к лицу. У бармена губы крайне горячие и даже немного мягковатые, не так, как он представлял себе. Тот почувствовал привкус винограда и уже сам не помнил, как вдруг прильнул к красноволосому, обхватив его за шею. Когда им совсем перестало хватать воздуха, те отстранились, тяжело дыша друг другу на лица и мутно смотря во взгляды. Путешественник вдруг сел прямо на стойку, опустив ноги перед мужчиной и обхватив ими его спину. Вновь поцелуй, но на сей раз более увереный и глубокий. Дилюк прижался к тому, положив руки на талию и пробежавшись по ним руками. Двое вновь отстранились друг от друга. — Сколько это будет продолжаться? — Неожиданно разрушает тишину насмешливый голос. Те вздрагивают и оборачиваются на стоящего Кэйю в дверях. Через пару минут на того нахлынет вся мощь пиро стихии, но это уже другая история.