***
Вокруг ничего. Темнота и тишина. Наверное, вот он, конец, конец этой чертовой жизни, который наступил, однако, в самый неподходящий момент – но кто ж нас спрашивать будет в такой ситуации. Но что-то не так. Эту непросветную тьму стали разрезать вспышки, сравнимые по ощущениям с ударами тока мелкой мощности, сначала один, потом два и еще больше, постепенно тьма, как морок, начала рассеиваться и вместе с тем тишина стала сменяться нарастающим гулом в ушах. Сознание вернулось. Еще не разлепив глаза, Мирон ощущал, что кто-то словно бьет его по щекам. Предприняв усилие, он увидел силуэт девушки, нависшей над ним и, еле шевеля губами, смог произнести: «Ты кто вообще?». Было видно, что девушка напугалась, она резко отпрянула. Мирон же, приподняв голову и сфокусировав зрение (не без труда и боли в висках), понял, что эта девушка ему совершенно не знакома и более того, она частично «влилась» в раковину. «Что за хер..» - не успел он договорить и снова удар, снова темнота. Сколько он еще так пролежал неизвестно. Телефон, не переставая, жужжал в кармане джинс последние несколько минут. В следующий раз, когда сознание вернулось вновь, перед глазами уже был склонившийся обеспокоенный Ваня. «Чувак, ты вообще как? Слышишь меня?» - Мирон не в состоянии кивнуть просто моргнул в ответ. Ваня аккуратно приподнял его и помог встать. Мирон лежал на диване в зале, приходил в себя, пока Ваня протирал пол в ванной, потом оба отправились на кухню. - Это у тебя стиралка потекла, починить надо будет или вообще к херам заменить можно, а то чет уже против хозяина восстала, - Ваня пытался отшутиться, чтобы как-то разбавить обстановку. Мирон чуть улыбнулся краешками губ и вновь уставился в глубь чернеющего коридора. - А, это, кстати, ты так быстро ушел сегодня, что даже оставил на баре пакет с открытками, я тебе вот как раз их принес, на тумбочке у двери оставил. Звоню, звоню, ты все трубку не берешь, уже не по себе стало, еще и вспомнил, что с нами ты какой-то обеспокоенный был. Благо, из парадной скоро вышли, я зашел, ну а от квартирной двери ключ у меня с собой всегда. Пхах, а то вдруг опять придется тебе доставку еды в номер организовывать. М-да, ну а если, серьезно, чувак, я испугался ни на шутку, когда тебя увидел. Ты точно в порядке? Может в больницу съездим? - Нет-нет, бро, все хорошо. Тебе спасибо и за открытки, и за… меня, - Мирон улыбнулся и протянул пожать руку другу, Ваня с радостью протянул в ответ свою. Вдруг взгляд репера переметнулся куда-то за друга в сторону коридора, где инстинктивно почувствовал движение. Снова та девушка. Рука дернулась. Лицо исказила гримаса легкого страха. «Черт»… - Так, Мир, ты ТОЧНО в порядке? – Ваня обернулся в сторону коридора, куда смотрел Мирон, но увидел только темные очертания прихожки. - Ты видишь? Ты ЕЕ тоже видишь? - Кого? - Да девушку, блин, эту. Я когда первый раз очнулся, она так же надо мной стояла, как ты, а потом, потом… - он запнулся и решил не говорить, что она провалилась куда-то в текстуры раковины, иначе Евстигнеев точно сочтет его сумасшедшим. - Мир, да не там никого. Слушай, может реально в больницу? У тебя походу от падения сотряс и галлюцинации начались, или давай я хотя бы с тобой останусь, если тебе вдруг хуже станет, - Евстигнеев не на шутку обеспокоился состоянием друга. - Нет, Вань, извини, что напугал, я и сам не на шутку испугался, у меня сегодня целый день ощущение, что кто-то рядом, перенервничал, наверное. Ну а это галлюцинации, точно. Посплю, все окей будет, если почувствую себя хуже, то позвоню. Правда. Не переживай. - Ну хорошо. Только реально, если что не так, звони. Я тогда может еще утром приду, поесть чего-нибудь занесу, ну заодно и тебя проверю, - Ваня опустил глаза в чашку с чаем, медленно помешивая ложку с сахаром. - И с каких это пор ты мне мамочкой заделался? – хмыкнув, наиграно саркастически спросил Мирон (на самом деле он был рад, что он сейчас не один, что кто-то о нем реально беспокоится). - Да ну тебя! Ну раз шутишь, значит на поправку уже идешь, - чуть ткнув в плечо друга, улыбнувшись, сказал Ваня. Они еще немного так посидели, а потом Евстигнеев ушел к себе, а Мирон остался один на один со своим страхом в полной темноте. Он долго лежал и не мог уснуть. Пугающего силуэта больше не возникало, но спокойнее от этого не становилось. Что-то внутри подсказывало, что незваная гостья до сих пор где-то рядом. - Эй, ты здесь? – наконец он решился прервать молчание. В ответ – ничего. Слова так быстро улетучились, что ему даже показалось, что он и вовсе их не проговорил, - Да уж, и так с головой не все в порядке, а теперь еще и галлюцинации словил. Замечательно, просто … - не успел он договорить, как откуда-то в ответ донеслось. - Я не хотела тебя напугать. Извини. Помочь только хотела, увидела, как ты упал, сознание потерял… Я думала, ты меня не увидишь, этого не должно было быть. Наверное, из-за травмы, - с каждым словом звук усиливался и наконец в комнату сквозь стену вплыла девушка. Мирон дернулся на кровати, из-за чего гостья вновь скрылась. - Черт, да погоди… просто, знаешь ли, не каждый день вот так общаешься с мертвыми дамами, - пытаясь разрядить обстановку, отшутился мужчина. Собеседница вновь появилась. Мирон приподнялся и присел на кровати, тем самым освобождая место для гостьи, - Ну, прежде всего, наверное, стоит познакомиться. Думаю, кто я тебе прекрасно известно, а вот что можешь сказать насчет себя? – с выражением искреннего любопытства на лице произнес репер. - Ксюша…Мартынова, и я не совсем мертвая, я как бы на перепутьи… ну если выражаться менее завуалированно, то в коме, - горько усмехнулась девушка. - Кома… - задумчиво протянул Мирон, - что же с тобой случилось, Ксюша? – она встала с постели и стала говорить, медленно шагая из стороны в сторону и попутно теребя пальцы. - Ковид запущенный. Это я уже вот в таком призрачном состоянии поняла, хотя и до этого догадывалась. И ты, наверное, сейчас спросишь, а что же я до такого дотянула? А я отвечу – сессия… Кашляла, мучилась с болью в спине, но сидела, продолжала учить. Потому что как мне тогда казалось, что нет ничего важнее, чем сдать все экзамены вовремя, а уж потом и поболеть можно… только вот если будет это «потом». Дура, - последнее она произнесла почти шепотом, закрыв лицо руками, остановившись у окна, - теперь вот жалею, да только что с того. Теперь уже ничего не изменишь. - Да уж, такое рвение к учебе мне тяжело понять, но я искренне сожалею, что все так вышло… Хотя, может еще не все так плохо, кома - это ведь еще не приговор, люди часто выкарабкиваются. - Я тоже на это надеялась. Всю неделю все было более-менее стабильно. Каждый день в палате, вижу себя со стороны, с аппаратом ИВЛ, так странно, будто и не я вовсе. Пару раз пыталась залететь обратно, в тело, не зацепилась. Часто возвращалась домой к родителям, но как же тяжело было смотреть на их страдания из-за моей дурости. Их не пускали в красную зону, поэтому они толком не знали, как я, что со мной. Эта неясность их убивала еще больше… так хотелось, подойти сказать им, что все хорошо, но все впустую, они меня не замечали… но оно и понятно, это с тобой какой-то сбой произошел, - сквозь подступавшие слезы усмехнулась Ксюша. - А как же ты в итоге оказалась здесь? - Сегодня, сегодня я почувствовала, что что-то меняется… меня словно утягивает куда-то, мне все тяжелее сохранять себя «на земле». Мне вдруг стало страшно, что это может быть связано не с тем, что я постепенно начинаю приходить в себя, а с моей окончательной смертью. Меня накрыли страх и отчаяние, надежды выкарабкаться все меньше… И я подумала, раз уж это возможно один из последних моих дней, то я бы хотела провести его с тобой. - Со мной? Но почему? В чем смысл? Не круче было бы переместиться в какое-нибудь супер классное место, где ты давно хотела побывать, и встретить свой возможный конец там? - Я делала это, как только поняла, что могу в таком состоянии перемещаться на дальние дистанции. Но это в итоге причиняло мне лишь только боль, только обреченное сожаление о том, что не могу сейчас быть там по-настоящему… Подняться на Эйфелеву башню, сфотографироваться на фоне Берлинской стены, прокатиться на велосипеде вдоль каналов в Амстердаме… сейчас в этих местах я лишь бестелесная тень, все, что могу попытаться пройтись по земле, а не парить в воздухе, но даже это стоит усилий. Так больно видеть эти места, и не иметь возможности прожить эти моменты. Поэтому затею с путешествиями я отбросила окончательно… Я знаю тебя, как исполнителя, шесть лет, и безмерно благодарна за все твое творчество, ты полностью поменял мое отношению к русскому рэпу, смог доказать, что это может быть не только пацанская подъездная бессмыслица, но и концептуальный текст с интеллектуальной прослойкой, который приятно и интересно слушать, ну а потом еще и искать услышанные новые слова. Но это все одно, показное, твоя творческая личина, хотелось же познакомиться с тобой вне музыки, заглянуть на секундочку за кулисы. И, как видишь, хоть на чуть-чуть мне это удалось… правда, мне очень жаль, что я тебя напугала. - Я так понимаю, дискомфорт, который я чувствовал в баре, был из-за тебя? – это был скорее не наезд, а просто констатация факта от Мирона, у которого наконец сложилась картина происходящего. - Да, именно так. К сожалению, у призраков нет супер-навигатора, чтобы точно знать, где кто живет, поэтому я решила подождать тебя в баре, а потом уже шла за тобой прямо до квартиры. Блин, теперь сама понимаю, что звучит очень пугающе, но я настолько отчаялась в тот момент, что была готова уже на такую авантюру. Еще раз извини… Их разговор затянулся до самого утра, поочередно они делились историями из своих жизней, преимущественно супер дурацкими, что вызывало смех у обоих. Девушка заметно приободрилась. Ближе к шести утра она поняла: «Пора». Ксюша привстала, Мирон поднялся вслед за ней. - Пожалуй, вот и все. Мне пора. Спасибо, спасибо тебе большое, Мирон, за эту ночь, как бы двусмысленно это не звучало, за наш разговор. Впервые за последние семь дней я почувствовала себя по-настоящему живой, - по лицу предательски катились слезы, она упорно смахивала их рукой. Как же ему хотелось обнять сейчас эту девочку, успокоить ее, забрать весь страх и отчаяние… сделать хоть что-то. - Я не прощаюсь, а говорю лишь до свидания. Здесь или там мы обязательно встретимся, слышишь, и вновь поговорим, - хотя сам он никогда не верил в загробный мир и жизнь после смерти, он хотел хоть таким образом унять тревогу девушки, дать надежду на лучшее. Да и в целом, события этой ночи заставили его усомниться в своих предубеждениях. - До свидания, Мирон Янович. До свидания, - с этими словами она прикоснулась губами к щеке мужчины и оставила легкий поцелуй. Его кожу вновь пронзили сотни мелких ударов током, как это было во время «пробуждения», он невольно прикрыл глаза, а когда открыл, в комнате уже никого не было. Он упал на кровать и даже без особого желания, уснул практически сразу – сказалась бессонная ночь и в целом не очень хорошее состояние после падения. Уже ближе к полудню заявился Евстигнеев с пакетами из доставки, спрашивал про девушку и самочувствие в целом. Мирон был в порядке, проспав небольшое время, он чувствовал себя на удивление очень бодро и здорово, в какой-то момент ему даже подумалось, что может и в действительности не было никакой девушки и все ночные события были сном. Но даже если это было и так, ему очень хотелось, чтобы у Ксюшиной истории все же был счастливый конец.***
В голове еще несколько недель всплывали события странного сна, и Мирон все ломал голову, был ли это на самом деле сон или же это было все наяву (что совершенно не укладывалось в голове). И в тот момент, когда он уже вроде бы успокоился и отпустил ситуацию, на одной из питерских улиц он увидел смутно знакомое лицо, лицо той самой призрачной гостьи. Девушка тоже увидела его, их взгляды на некоторое время пересеклись, а потом вновь потерялись в толпе людей. «Так это все-таки был не сон, и она осталась жива» - а это в принципе и все, что ему важно было знать. Он по-доброму усмехнулся, еще раз обернулся в ту сторону, куда ушла девушка, и бодро зашагал куда-то по своим делам.