Не голодать, Уилсон!

1 Холодный ветер коснулся лица, глоток воздуха принёс привкус прелой травы и росы. Уилсон опёрся на руки и окинул взглядом окружавшее его поле, что ещё за шутки.. Он сел и растёр в ладони сорванную травинку, понюхал, определённо всё это реально. Ещё раз осмотревшись, мужчина поднялся на ослабевшие вдруг ноги, он с трудом вспоминал события, предшествовавшие пробуждению. Некто в строгом костюме, едва ли мелодичный голос и склянки, множество зеркал и клетей.. голова раскалывается. Недолгая прогулка по окрестностям привела Уилсона в чувства, слабость пропала, но обострился страх, что же это за место? Недалеко от примятой им же травы, обнаружилась тропинка, берущая начало в чистом поле и уходящая далеко к едва виднеющимся кронам деревьев. Наверняка в этой глуши есть люди, иначе кто бы протоптал здесь такую добротную тропу, размышлял Уилсон, однако же и безопасностью пренебрегать не стоит. Придя к такому умозаключению, недавно пробудившийся отыскал среди пожухлой травы сухую ветвь, видно раньше здесь стояло дерево, да развалилось от старости. Взвесив в ладони крепкий прут, Уилсон отправился по тропе. Не успело солнце ещё сойти с зенита, а из под ног невольного скитальца, подняв возмущённый визг, бросился на утёк зверёк, похожий на крупного хомяка, растерянный Уилсон мог лишь поводить прутом в траве, где мелькнула тушка. Лес, казалось, ничуть не приблизился, зато теперь, не так далеко, виднелись несколько древ, видно они росли в природной впадине, что Уилсон не смог сразу их обнаружить, рано или поздно солнце уйдёт за горизонт, и уж лучше к тому моменту иметь в наличии огонь, чем блуждать впотьмах, в тщетной надежде не свернуть себе шею на первом же овраге. На краю низменности Уилсон застыл в недоумении, а позже так и вовсе лёг ниц в траву, с удивлением наблюдая за странными существами, что облюбовали скрытую от посторонних глаз низину. Среди редких сосен стояли высокие, похожие на башенки дома, числом не более десятка, одна дверь, одно круглое окошко, некоторые распахнуты настежь, другие закрыты, но больше всего Уилсона поразили жители посёлка. Он долго не мог поверить глазам, но видение упорно не желало оставить несчастного, прямо ходящие свиньи беседовали у одного из домиков, присев на камни, свиньи же несли в охапках траву и хворостину, отчётливо похрюкивая и взвизгивая ругались за особо сочный цветок, так не кстати появившийся прямо в центре посёлка. Уилсон по привычке потянулся к ремню, где обычно держал записную книгу с пером и чернилами, но их не было, равно как и увеличительной трубы и набора пинцетов со скальпелями.. Уилсон вдруг уловил нить воспоминаний и глубоко задумался, в памяти проступало просторное помещение, подвал, какие-то клетки и колбы, клубы пара.. опять начинала болеть голова.. выступающий вперёд мужчина в строгом потёртом костюме.. Открыв глаза, Уилсон обеспокоенно зашевелился в траве, свино-люди расходились кто куда, домики стояли как ни бывало, а их жители словно решили все разом вздремнуть на свежем воздухе, вот один улёгся прям на охапку травы, что нёс, второй же подпирает боком домик, только теперь Уилсон осознал, солнце заходит. Близится ночь, а костра.. да что там, даже древесины для него нет! Окинув взором низину, путник выбрал одну из стоящих в стороне елей, она вроде не большая, но веток с неё можно наломать прилично, на ночь хватит. Доползя до вожделенной хвойной представительницы, Уилсон в который раз посетовал на собственную нерасторопность, солнце почти скрылось за далёкими кронами леса. Свино-люди все поголовно лежали на утоптанной траве, это изрядно настораживало невольного путника, который осторожно и, по возможности, тихо отламывал ветви ели. Может именно эта настороженность спасла ему жизнь. Когда очередная ветка, хрустнув, отломилась, в звуки погружающейся в ночь степи влился совсем уж неуместный гортанный рык, словно боевой пёс почуял кровь, Уилсон вздрогнул и выглянул из-за ствола ели, глянуть на посёлок свино-людей. В домиках не горел свет и лишь последние отблески заходящего солнца озарили ужас в глазах путника. Жители посёлка преображались, один за другим они словно просыпаясь от долгого сна, потягиваясь и зевая с тем самым рыком, покрывались густым тёмным мехом, он расползался как плесень от горба на спине по рукам к коротким толстым пальцам, которые тут же вытягивались и обрастали смертоносными когтями. Уилсон потерял равновесие и бухнулся на кучу ельника, отползая подальше от страшного посёлка, зубы его клацали, а конечности не слушались от страха, на вспотевшем лбу он почувствовал прохладное касание ветра, однако в нос ударило жуткое зловоние.. Инстинктивно он выставил над головой руку и взвыл от жуткой боли, казалось кости его руки зацепили крючьями и вырывали из тела! Последний блик заходящего солнца озарил кровавые брызги, оборотень жадно ловил их ртом, оставив Уилсона на ветках ели, из низины доносился шорох, это сородичи оборотня неслись на крик жертвы. Стиснув зубы, Уилсон отскочил от упивающегося кровью чудовища и кинулся в сторону леса, в надежде скрыться в траве или на дереве, затеряться в темноте.. господи, кого он обманывает!! Это же хищники, он ранен!! Они найдут его где угодно по следам крови!! Мысли несчастного путника метались как птица в клетке.. он сам был птицей с перебитым крылом, ноги заплетаются, кровь заливает глаза, порвана артерия?.. Земля уходит из-под ног, Уилсон кубарем скатывается в овраг, влипнув лицом во что-то тёплое, влажное, но тут же подымается, ноги несут его куда-то.. тьма опутывает со всех сторон, рычанье и шорохи.. шелесты, тяжёлое дыхание.. что-то просвистело мимо уха.. Свет!! Впереди вынырнул из-за стволов деревьев огонёк и тут же пропал.. нет вот он! Спасение, добежать бы.. почти не дыша, не чуя ног, придерживая раненую руку, Уилсон мчался на встречу спасительному свету, спиной чувствуя жадные до плоти взгляды преследователей и неведомых ночных хищников.. ещё немного, последний рывок.. ноги отказывают ему, лёгкие разрываются от нехватки воздуха.. Уилсон влетает в круг света.. бездонного, вездесущего света... 2 Одинокий дом на отшибе, вся деревня как на ладони, но тропинка сюда заросла и прохожие врятли надумают подойти ближе необходимого для броска камня в пустое окно. Заколочена дверь и лишь тонкая струйка дыма исходит из шаткой трубы, с вечера и до раннего утра, когда первые птицы встречают пением восходящее солнце.. В оконце появляется мужчина, он смотрит вниз, на деревню, сегодня придётся снова идти на рынок, поискать перьев и ещё литр масла в горелку, Уилсон потирает переносицу.. тяжёлый смрад из лаборатории почти выветрился.. Он открывает глаза. Сил хватило лишь что бы сесть, всё тело болит и страшно смотреть на руку, кажется она больше не кровоточит. Уилсон перебирает в памяти видение, дом, лаборатория.. чёртова головная боль. С наслаждением вдыхая прохладный утренний воздух, путник оглядел высокий ельник, окруживший его, как в ночи он ещё не налетел на дерево, чудо, не иначе. А вот и источник света, пустая тыква на палке, в ней ползают крупные светлячки, видно они спасли жизнь несчастного, но что теперь делать? Осмотрев рану, Уилсон позволил себе облегчённо вздохнуть, артерия не задета, да и дальше глубокого укуса дело не пошло.. правда.. не станет ли он сам оборотнем? Размышляя на эту тему, путник замотал руку тряпицей, нужно подальше уйти от посёлка свино-людей, наверняка следующую ночь они будут искать беглеца. Молчаливые тени среди стволов елей и сосен торопливо уходили с глаз путника, настойчиво заставляя его вздрагивать и прислушиваться к каждому шороху, за спиной Уилсон нёс охапку ельника, перевязанную остатками рукава рубахи, в лесу костёр развести не составит труда. Иногда ему попадались кусты с ягодами, кроваво-красные, они по началу не внушали доверия, но желание что либо съесть крепчало и Уилсон решился на пробу, оказалось весьма не дурно, как забытая с детства вишня или смородина.. Солнце спешило перекатиться с зенита, день явно был короче, нежели чувствовал организм, и путник решил не тянуть с костром. Едва лишь в тени деревьев стали сгущаться сумерки, Уилсон разложил ельник, кинул пучок травы сверху и принялся разводить костёр с помощью палки и трения.. "как какой-то неандерталец, ей богу", думал он, "мне бы горелку да компас..". Смеркалось в лесу многим быстрее чем в степи, не было того переходного момента, когда солнце красится в красное и медленно уходит за горизонт, в лесу оно просто скрылось за верхушками деревьев и лишь багровые бока облаков ознаменовали закат, костерок разгорался, тени плясали на ближайших стволах, а за ними шуршала своим покрывалом тьма. Некоторое беспокойство всё же преследовало Уилсона, огонь мог как отогнать мелких хищников, так и привлечь крупных, или вовсе нечто неведомое, о чём путник даже не имел представления, ужас прошедшей ночи не покидал его, вот и сейчас, глядя в огонь, он словно видел тот безжалостный блеск в глазах оборотня, вкусившего кровь.. Или этот блеск означал новое открытие? Когда на столе в конвульсиях умирает очередной материал, когда лихорадочно записываешь всё новые факты, невероятные, невозможные.. Уилсон потёр висок, тупая ноющая боль отвлекла его от возвышенного и вернула в лес, к костру, где предстояло провести ночь, напрягая все силы, что бы снова увидеть солнце. Шорох заставил путника встрепенуться, кажется он задремал, костёр почти погас, несколько прогоревших ветвей в кучке пепла, Уилсон спешно подложил ельника и стал раздувать угли, но за деревьями что-то хрипло зашипело, ослабевшее пламя не представляло угрозы. Шесть белых глаз выступили в круг света, заставив путника застыть в ужасе, Уилсон не решался двинуться, угли затухали и, казалось, мохнатая туша уже расплывалась в тени.. нет, чуть щёлкая суставами она немного пододвинулась к огню.. паук, огромный паук, почти с человека! Что же это за место такое, оборотни, пауки, что будет дальше, и будет ли оно вообще?! Позабыв о страхе Уилсон стал сильнее раздувать угли, они вспыхивали красным, озаряя мохнатое тело, суставчатые ноги и три белых пары глаз.. затухали и снова вспыхивали.. а туша стояла чуть ближе, скаля жуткие клыки, хищно торчащие из пасти. Уилсон в отчаянии сунул в угли ветку ельника и яростно выдохнул прямо в угли, вспыхнуло пламя, опалив лицо путника, озарив округу, и троих пауков, замерших всего в нескольких шагах от костра. Словно пламя было сигналом, пауки напали разом, один прыгнул прямо на путника, остальные медленно приближались, Уилсон едва успел поднырнуть под одного из них, поджав ноги под вонзившимися в землю лапами, заканчивающимися острым когтем, когда раздался шипящий хриплый вопль, это прыгучий паук попал прямо в угли и шерсть его начала тлеть, запахло горелыми волосами и каким-то смрадом, паук шипел и крутился на месте, пока тлело и разгоралось его пузо. Уилсон же, не теряя времени, ткнул горящей хворостиной второго паука в плоскую морду, раззявившую клыкастую пасть, паук резво отскочил, мотая обожжённой головой. Остался ещё один, путник хотел было подняться, но в спину его ударили словно тараном, Уилсон столкнулся со стволом ели, вскинув руки и теперь уже нижние ветви хвойного дерева мгновенно воспылали жарким огнём, шипя и треща не хуже разгоравшегося прыгучего паука. Уже забыв о жертве, твари спасались бегством от лесного пожара, лишь разгорающийся паук всё крутился и тщетно пытался сбить огонь, стоящие рядом с несчастной елью деревья уже занялись алым пламенем, Уилсон же приходил в себя под падающим горячим пеплом. На счёт костра теперь можно было не волноваться, а вот о жизни - стоило бы. Путник бросился на утёк, благоразумно оставаясь поблизости к крайним горящим древам, слыша среди потрескивания древесины дикие вопли животных и скрежет прогоревших стволов, жаркая ночь выдалась, что ни говори. 3 Слегка поседевший от пепла, путник решил вступить в эту жестокую игру на выживание, скорого спасения не предвиделось и оставалось лишь цепляться за жизнь каждую минуту пребывания в этом странном и диком мире. Сомнения и страхи гложут Уилсона, он так и не вспомнил, как оказался здесь, обрывки памяти нехотя выплывали из пелены головной боли и, зачастую, ничего не приносили. Всё утро он просидел среди пепелища, древа и деревца тлели, догорали или лежали грудами пепла и угля, несколько кусков чёрного топлива Уилсон распихал по карманам, с радостью изъяв из них предварительно ягоды, о которых успел забыть и кои тут же съел. Голода это не умалило, но теперь хоть что-то было в желудке, кроме пепла. Среди тлеющих пней Уилсон нашёл пару плоских камней, чуть обломив края, он долго водил пальцев по острию новоиспечённого наконечника. Нужна ещё крепкая палка, и он уже не продешевит, отдавая свою жизнь очередному ночному монстру. Выйдя из области, где огонь свободно переходил с дерева на дерево, Уилсон вновь предстал перед лесом, тот был пореже, что спасло его от пожара, но и выглядел каким-то гнилым, могильным холодом тянуло из-под его сени, но на пепелище путнику нечего было делать, редкие тушки животных обуглились, а странные нитевидные комки были вовсе ни на что не годны, так плотно они слиплись в жарком пламени. Зато первая же толстая ветвь, которую Уилсон сумел отломить от кривого дерева, стала древком самодельного копья, ещё несколько веток он пустил на обмундирование, обвязав концы палок шнурками с ботинок сверху и ремнём снизу прижав к поясу. Какая-никакая, но защита. Под ногами зачавкало, Уилсон с ходу ушёл по колено в мутную жижу, болото! Он подался назад, но густая масса уже принялась засасывать несчастного, благо ботинки были расшнурованы и легко выпустили ступни путника, тот торопливо выполз на твёрдый берег, огляделся, мутная жижа тянулась на сколько хватало глаз в обе стороны, обходить не было смысла. Наверно нужно было идти по тропинке, подумал Уилсон. Делать нечего, опасливо втыкая перед собой древко копья, Уилсон продвигался вглубь болота, в надежде, что оно вскоре кончится. Впереди показался островок, на нём стоял кокон, сплетённый из белёсых нитей, сомнений не возникало, логово пауков, но научный интерес взыграл в Уилсоне и он решил взять хотя бы пробу паутины, вдруг удастся найти людей и вернуться домой.. Последние несколько метров до островка оказались особенно вязкими, и охочими до сюрпризов. Доли секунды длился полёт, Уилсона просто выбросило из жижи болота, он успел разглядеть свои грязные ноги и склизкое длинное щупальце, с противным протяжным хлюпаньем рванувшееся ввысь. Путник упал на что-то мягкое, хотел было перекатиться и выставить копьё, но его тело прилипло!! Что за чертовщина! Уилсон крутил головой, силясь увидеть, что же его держит, но знакомое хриплое шипение заставило пробежать по его телу стадо холодных мурашек. Он упал на кокон! Это чудовищное щупальце бросил его прямо на кокон!! И вот оно размахивается для удара, на конце щупальца видны блестящие шипы, Уилсон яростно пытается оторваться от липкой поверхности кокона.. Но тут щупальце, хлёстко рассекая воздух, ударяет мимо кокона, ещё раз!! Слышится разъярённое шипение пауков, их чёрные спины окружают щупальце, оно остервенело, как хлыст, мотается по кругу и хлещет мохнатых чудовищ по крепким спинам! Уилсон, наконец сумевший оторвать ноги от кокона, теперь силился полностью отлепиться от ценнейшего научного материала, а над его головой то и дело свистели шипы на конце щупальца, пара пауков уже без дыхания лежали подле кокона, их разорванные бока и спины кровоточили и заливали мутную жижу болота тёмной кровью. Едва Уилсон соскочил с кокона, как его размозжил удар щупальца, путник развернулся с копьём наперевес, что бы вонзить острие в жуткую тварь, но пришлось отражать нападки полезшего вперёд паука, прямо по щупальцу. Такого нахальства оно стерпеть не могло и метнуло гада куда-то в сторону корявых деревьев, оставался ещё один мохнатый хищник и чудовищное существо в недрах болот. Паук усердно выгрызал куски плоти у оснований щупальца, а Уилсон вдруг заметил странные круглые наросты на нём, недолго думая, путник всадил копьё в один из таких наростов, результат превзошёл все ожидания! В голове словно включили сирену, жуткий визг, бросивший Уилсона на колени, заставивший его прижать ладони к ушам! Существо под болотом не ожидало такой прыти, от пауков... Щупальце снова сделало оборот, растерзав морду паука шипами, мохнатый откатился от островка и скрылся в жиже... А Уилсон всё не могу унять вой в голове, слышны были слова, нечеловеческие, жуткие, заполняли сознание и не давали сделать даже шаг... сквозь пелену боли в глазах, Уилсон видел поднимающуюся над ним тень щупальца… 4 «Не верю своим глазам, этого не может быть!», - Уилсон снова и снова зажмуривался и открывал глаза, но видение огромного хрустального коридора не проходило. Изумительной красоты витражи уходили в невидимую высь, куда-то за белёсое покрывало тумана над головой, путника словно подталкивают, он встаёт... Зачем, что происходит, где я?! Шаг, ещё один, за его спиной что-то зазвенело. Уилсон испуганно обернулся всем телом, лопнул хрусталь пола, где только что сидел путник, трещины кинулись вдогонку беглеце, мелодично завывая и трескаясь, откалываясь и взлетая сотнями радужных осколков. Уилсон побежал, неслышно ступая по хрустальной поверхности пола то и дело видя под ногами настигающие трещины, осколки хрусталя едва ли не выпрыгивали из-под ног. Бежать становилось всё труднее, словно что-то оплетало ноги, что-то холодное, вязкое, стены хрустального коридора вдруг треснули и радужный дождь осколков осыпал путника, он упал в гадкую жижу болота, в руках держа два камня, и ещё долю секунды наблюдал, как медленно угасающие искры падают на чёрные пятна в болотной жиже.. Что это было? Видение или ещё один морок болотного чудовища? Эти мысли пронеслись в голове Уилсона в те самые доли секунды, что потребовались искрам от удара кремниевых камней пасть на пятна нефти, источаемые болотом. Ноги путника подкосились, и он рухнул в жижу, а над ним сомкнулся огненный вихрь. Нескончаемый хрустальный коридор, и холод, дикий, пробирающий до костей холод, Уилсон стоит под взглядами сотен незрячих витражей, они без глаз, но смотрят, и он чувствует их враждебность, их жуткую, неимоверную старость, древние божества насмешливо и свысока смотрели на жертву, первую, за множество веков... Но вот в холодный сумрак хрусталя врываются блеск и скрежет, со всех сторон налетает огненный смерч, он кружит и срывает с Уилсона цепи хлада и смерти, вырывает из цепких незримых лап древних. Вынырнув из холодной болотной жижи, Уилсон лишь диву давался, как он всё это натворил. Болото пылало сотнями огненных озёр, местами горели огромные щупальца, иногда мимо проносился, визгливо шипя, горящий паук, но главное, ночь полнилась светом!! Путник без труда мог различить недалёкий берег болота, конец его мучений, на нём редкие деревья, а значит костёр, тепло, свет! Уилсон поспешил выбраться на сушу, не теряя времени, он отломил несколько ветвей у ближайшего дерева и сунул в гудящее пламя одной из нефтяных луж, ветки тут же разгорелись, опаляя руки держащего. Головная боль сходила на нет, а несколько сложенных веток в руке Уилсона отлично освещали путь, заставляя мелкую хищную фауну отходить во мрак. На небе появились первые блики восходящего солнца, они тонули в сплетениях крон деревьев, а мрак под ними был всё так же непроницаем, импровизированный факел догорал, и Уилсон решил сломать целое деревце, часть он пустит на факел, остаток – на костёр, позже. Едва тонкий ствол несчастного дерева, хрустнув, сломался, по лесу прокатился утробный скрипучий вой, Уилсон повалился на землю рядом с факелом, отбросив деревце, словно получив по голове огромным молотом... Да что же это такое, думал он, шагу ступить нельзя без каверзных сюрпризов судьбы! Вой прокатился по лесу, где-то верещали птицы, стволы деревьев возмущённо скрипели и шуршали ветвями, или это кто-то шуршит в кустах?! Путник с трудом поборол звериный ужас, заставивший его приникнуть к земле, поднял факел повыше, нет, кустов даже поблизости нет. Просто какое-то вековое дерево наконец свалилось от старости, вот и всё, - пытался успокоить себя Уилсон, но получалось плохо, после того, что он уже пережил, расшатанная психика готова была принять любое мистическое объяснение самых банальных природных явлений. 5 Рассвет занимался, Уилсон же валился с ног, он шёл, не переставая, на зарницу, покуда лучи солнца не пробились-таки под сень редких, но чрезвычайно раскидистых древ. Наконец он без сил облокотился о ствол дерева, нужно поспать, а не то он потеряет сознание где-то посреди леса и врятли очнётся, местные хищные твари об этом позаботятся. Путник осмотрелся, единственный верный вариант, казалось ему, забраться на дерево и примоститься среди веток, незаметно и безопасно. С такими мыслями Уилсон принялся карабкаться по стволу, после пары весьма ощутимых падений, путник устроился между толстыми ветвями, расходящимися v-образно, и почти сразу уснул... ... Он отложил перо, устало потёр лицо ладонями. «Ах тыж чёрт!», выругался учёный, «теперь ещё и лицо в этой поганой плесени, будь она не ладна!». Поспешив к умывальнику с нейтрализующим раствором, мужчина ещё раз глянул за стекло, в ныне сухой аквариум, где теперь проживал весьма странный грибок, страстно обожающий поедать соли. Умывшись и прибрав научные наблюдения, учёный прошёл в пристройку, где стоял шкаф до потолка, забитый книгами самых разных направлений, но ещё на входе мужчина вдруг остановился, одна из книг сама по себе висела в воздухе и перелистывала страницы, одна за другой, словно вспоминая пройденное, или ища интересные картинки. Упускать такой случай нельзя, учёный потянулся к хитроумному аппарату, обустроенному линзами всевозможных цветов и размеров. -- Не стоит оно того, лишь аппарат загубите, доктор Уилсон.—Вещал отнюдь не мелодичный, твёрдый голос, такие учавствуют в монологах, а не в диалогах.—Придёт время и я предстану перед вашим взором, присядьте. Уилсон растерянно пошарил рукою позади себя, нащупал плетёное кресло и с хрустом на него опустился, невидимый собеседник невозмутимо перелистывал страницы книги. Разорвать возникшую паузу решился учёный: -- Ну так что же, вы назовётесь? Расскажите, кто вы? Или у вас ко мне какое-то дело? – Он замолчал, давай возможность невидимке высказаться, пауза вновь грозила перейти в неприличную. -- Это вы мне скажите, доктор Уилсон, или лучше, Величайший Ум Современности Уилсон? – Мне кажется, или вы не так давно желали... Дом качнуло, старый подвал бросил песком и пылью в лица беседующих, звякнули зеркала, хрустнули клетки.. Ветки! Уилсон открыл глаза и вовремя, дерево, на котором он задремал, снова пошатнулось, и путник чуть не вывалился из своего лежбища. Он боязливо поглядел вниз и снова резко улёгся на импровизированную лежанку, часто дыша и чувствуя, как дрожат руки, вцепившиеся в ветки. Внизу ворчливо рыча и переругиваясь бегали несколько страшных существ, похожие одновременно на больших собак, кабанов, львов с обстриженной небрежно тёмной гривой и гиеной, с зубастой пастью и маленькими, горящими огнём глазками. Пара этих тварей рыскала вокруг дерева, явно что-то вынюхивая, одна же снова и снова кидалась на ствол, то ли хотела взобраться наверх, но короткие неуклюжие лапы ей этого не позволяли, то ли желала повалить дерево вовсе, для чего ей явно не хватало сил и она то и дело рычала на сородичей, те же плевать хотели. Они с вожделением обнюхивали грязную кляксу у ствола, там Уилсон упал в приступе ужаса, когда раздался вой в ночи, то ли запах грязи и спёкшейся крови едва заживших ран привлёк этих существ, то ли эманация ужаса и страха, витающая вокруг Уилсона последние двое суток. Так или иначе, но действовали они упорно и уходить явно не собирались. Лёжа меж веток, путник подсчитывал свои шансы на выживание... Делал мысленно ход и продумывал ответ противника, все его возможные ответы, стараясь не упускать тот факт, что это животное, что у него могут взыграть обычные инстинкты, а может статься, что эти самые животные поумнее некоторых учёных. Но терять времени не стоило, в любой момент могли подоспеть сородичи этих чудовищ. Сжав в ладони осколок кремния, Уилсон глубоко вдохнул и выдохнул, дерево качнулось... Вдох, выдох, ещё удар.. вдох, удар.. Мелькнули ветки, скользнула мимо лица кора ствола, Уилсон зарылся лицом в гриву чудовища, ударил осколком, ещё! Горячая влага окатила кисть, камень стал скользким, но Уилсон сжимает его до боли, слыша сквозь скрежет собственных зубов вой испуганной твари, мечущейся в поисках спасения, рычание и крики сородичей её, они пытаются помочь, но несчастная не может остановиться, то бьётся спиной о ствол, трещат ссохшиеся ветки на боках и груди Уилсона, то попытается перевернуться на спину и катиться по земле, тогда путник соскакивает с исполосованной спины гада и бросается на второго, третьего, они не ожидают такой прыти, с визгом откатываются назад, мотая изрезанной мордой, лапами. Кровь затмевает их рассудок, боль останавливает в полу-прыжке, Уилсон из последних сил бьёт раз за разом. Один из хищников распахнув пасть, пускает в глотку по локоть руку Уилсона, кремень пробивает череп несчастного, выглядывает окровавленным краем сквозь шерсть в темени, брызги крови заливают лицо путника, крови хищника и его жертвы, пасть чудовища намертво сомкнулась, не давая высвободить руку с оружием... Уилсон чувствует, как встают дыбом его волосы, Смерть только что поймала его за руку... 6 Казалось, больше минуты Уилсон оборачивался, в надежде хоть как-то защититься от настигающего сзади рычания, волны неистовой злобы, заставляющей неистово трястись поджилки и сокращаться мышцы живота, вот путник уже выставляет вперёд руку, ожидая нового удара, когда жуткий обладатель зубастой пасти накинется на беззащитную жертву, но никакого удара не происходит. Вместо этого лишь боль, медленно подымающаяся к плечу. Уилсон открывает глаза, самый разгар дня, солнце слепит и жжёт, прикрываясь ладонью, путник осмотрелся, множество следов вокруг покосившегося древа, но вот тех, кто их оставил, поблизости не было, что не могло не радовать… Хотя какая тут радость. Уилсон взглянул на увечье, чёрт, ну и огромные же у этой твари клыки! Попытка шевелить раненой рукою привела лишь к стонам боли, потому Уилсон первой попавшейся веткой стал размыкать мёртвую, во всех смыслах, хватку твари. Несколько раз забывшись в болевом шоке, Уилсон таки раскрыл пасть чудовища, из колотых ран на руке густо и толчками полилась кровь, тёмная, словно венозная. Но приглядевшись, путник обречённо застонал, в стекающих по предплечью ручейках крови вились тёмные прожилки яда. Без сил Уилсон привалился к покорёженному и оцарапанному когтями стволу, конечно он знал несколько способов выведения ядов из организма, но ядов змеиных, химических, обычных для мира… мира людей? Чей же тогда этот ужасный мир? Не тех ли существ под болтом? Кровь, кажется, переставала литься, то ли кончалась, то ли, наконец, свернулась и закупорила раны. Осмотрев повторно место укуса, Уилсон констатировал, что жить ему осталось от силы день, наверняка яд распространился по организму и высасывать его нет смысла, не помогло бы даже переливание крови. Путник глубоко вздохнул. Что же, ему и так не шибко везло в последние дни, да и место это весьма подходящее, что бы тихо умереть… Ствол дерева качнуло, Уилсон почувствовал, как земля под ним содрогнулась, ещё и ещё раз. Деревце окончательно завалилось, путник скатился в овраг под корнями его, в какую-то нору, лаз… Что ещё за новости? Грохот приближался, земля дрожала, а дерево жалобно скрипело над головой, словно зовя кого-то. Путник решился забраться в лаз, оборвав несколько веток с упавшего ствола, и успев разглядеть, как вдали шевелятся кроны деревьев, Уилсон воспользовался окровавленными обломками кремния, высекая искры, в темную нору было бы самоубийственно лезть, да и вообще… Что он теряет, чёрт подери?! Оскалившись, Уилсон полез в нору. Поначалу факел впереди только мешал, но чем дальше во тьму вползал Уилсон, тем более необходимы были свет и тепло, слабо соображая, зачем он вообще это делает и стараясь не опираться на раненую руку, путник едва не вскрикнул, прямо над ним что-то глухо ударилось о землю, стены норы задрожали, осыпав лазутчика землёй, а сверху вдруг принялись с ужасающей скоростью прорастать корни, они спускались с потолка лаза, путались в волосах путника, заплетались в одежде, охватывали шею! Огонь факела стал меркнуть, Уилсон задыхался, корни душили его!! Притягивая к потолку норы, оплетая всё тело, закрывая лицо, словно ощупывая жертву, Уилсон бился судорожно, пытаясь вырваться, но узкий лаз не давал возможности манёвров. Огонь то разгорался, облизывая жаркими языками лицо, опаляя волосы, то едва ли не угасал вовсе, тогда Уилсон бился ещё яростнее, стараясь вырваться из хватки корней! Темнота отступила, Уилсон поднял голову с земли, что за… Какого лешего он наполовину забрался в какую-то яму?! Узкий проход не желал выпускать путника, но тот яростно упирался и, наконец, вылез-таки, очумело озираясь. Солнце пряталось за ветви деревьев, обступивших небольшую поляну, словно боялось неведанного зверя, с головой ушедшего под землю. Уилсон ущипнул себя, чёртовы галлюцинации, тяжёлые удары о землю, корни-убийцы… Он сильно потёр ладонями лицо, словно умываясь, представляя как прохладная вода смывает грязь и кровь с впалых щёк, смачивает пересохшие губы… Земля вновь содрогнулась, теперь уже удар был столь близко, что путник вновь свалился в яму от корней поваленного дерева, тут же выглянул над краем… крик ужаса застрял в горле едва родившись, гигантское дерево только что шагнуло к путнику, толстенный ствол, по-видимому, нога, крепко впилась в землю корнями. Под неслышимый вопль Уилсона, корни ползли к яме, подымая пострадавшее дерево, взрывая землю и исчезая в глубине. Путник поднял взгляд, непроглядная копна веток и птичьих гнёзд уходила далеко вверх… Словно сняв печать запрета, сорвав замки с последних врат, преграждающих разуму путь в хаос, в пучину безумного ужаса и страха, с верхушки гигантского древа на Уилсона, всего лишь мгновение, смотрели злые маленькие глаза. Это не могло быть животное, оно неминуемо было бы съедено и перемолото в компост, страшной пастью чудовища, это было лицо лесного стража… Вопль Уилсона раскатился по окрестностям и звучал покуда не сорвался в хрип, он ползал и бился в истерике на дне ямы, рвал тянущиеся к нему корни и ничто не смогло бы заставить его снова поднять взгляд в лицо Энта… Окончание С диким криком Уилсон отмахивался от настигающей смерти, брыкал ногами и закатывал в истерике глаза... как вдруг понял, что неминуемая смерть – всего лишь морок, а жуткий лес – обыкновенный страшный сон и ничего больше. Он сидит, скукожившись в своём плетёном кресле, и желтоватый дымок под потолком всё так же медленно сочится из-за подвальной двери. Расслабив с усилием тело, Уилсон тяжело вздохнул, вот так задремал после работы... Часы на камине уютно тикали, словно желая успокоить хозяина, сказать ему, что он, наконец, дома и в безопасности. Картина в тёмном углу всё так же мрачно глядела из-под вуали мрака на непутёвого своего наследника, а Уилсон вытянул ноги и смотрел в огонь камина. Никогда прежде его не посещали такие глубокие и явственные видения, это не похоже на обыкновенный сон, может он надышался газов в лаборатории или просто перетрудился? Но во сне не бывает так больно... Уилсон оглядел себя, ни одной царапины, следа от укуса или даже синяка. Выходит, это всё же сон. Наконец, поднявшись, Уилсон отправился в библиотеку, небольшую комнату, с забитыми доверху книгами стеллажами, намереваясь почитать что-то научно-расслабляющее, сидя в любимом плетёном кресле, но не в этот раз. Едва он зашёл в пристройку, как внимание приковала к себе книга, висящая в воздухе и мерно перелистывающая страницы, словно выискивая интересные иллюстрации. Уилсон остолбенел, сон выветрился у него из головы сам собой, он судорожно шарил рукою подле в поисках сложного аппарата, обустроенного множеством линз, когда раздался голос: -- Не стоит оно того, лишь аппарат загубите, доктор Уилсон.