Дикий, дикий мир Клуба романтики

      Глубокая ночь.       В очередной раз пролистав отчет о проведенной работе, я снял очки, потер переносицу. Должно быть, мы упускаем какую-то деталь. Что-то очевидное, но такое неуловимое.       Откинувшись на кресле, я взглянул на время. Почти десять вечера. Угораздило же задержаться в офисе так надолго. Я сложил документы аккуратной стопкой, будто это от этого что-то зависело, подхватил пиджак со спинки стула. Погасил свет, оставшись в кромешной темноте. Дверь затворилась с тянущим скрипом, дважды щелкнул замок. Привычным движением я убрал ключ в карман брюк, заторопился на первый этаж. Наверняка со стороны это выглядело комично: взрослый мужчина боится темноты и бежит от нее, как мальчишка. Но мне становилось смешно только, когда я выходил на свет.       Длинный коридор казался зловещим. Почти бегом я пересек его, добежал до лестничного прохода, когда заметил тонкую полоску света, пробивающуюся под одной из дверей. Я остановился, как вкопанный. Сотрудники давно разбрелись по домам, а уборщица не стала бы работать в такое позднее время. В любом случае, меня бы поставили в известность.       Правая рука метнулась к кобуре, обхватила ствол револьвера. Вторая ладонь легла на ручку двери, медленно провернула ее. Внутри, склонившись над столом и обложившись книгами, сидела Амала.       — Что ты здесь делаешь? — выпалил я, шагнув внутрь.       Девушка вскрикнула, несколько фолиантов упали на пол. Кхан нахмурилась, опустилась на колени, собирая книги.       — Вы в курсе, что подкрадываться исподтишка, как минимум, невежливо? Дверь была закрыта, можно было постучать, — её бровки взметнулись вверх, губы угрожающе сжались в тонкую линию.         Я невольно улыбнулся. С первой встречи она вела себя, как гордая избалованная девчонка. Грубила невпопад, старалась быть язвительной и резкой. Но за этой маской скрывалась ранимая и растерянная малышка, которую бросили в пекло в прямом смысле, не предоставив выбора. Ей приходилось стоят за себя даже там, где в этом не было необходимости, настолько она боялась показаться слабой и беспомощной.       — Извини, — я кивнул, стараясь, чтобы голос звучал, как можно мягче, искренне улыбнулся. — Ты права, я должен был постучать. Решил, что кто-то забрался, чтобы влезть в результаты расследования. Не ожидал увидеть тут тебя.       Ее лицо изменилось. Вместо надменного стало виноватым. На щеках проступил румянец. Амала присела на стул, заправила за ухо непослушную прядку волос.       — Я предупредила госпожу Чаухан, что задержусь. Хотела немного позаниматься, — девушка указала на внушительную стопку книг, горько усмехнулась.       Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, и тут же захлопнула. Амала вглядывалась в мое лицо, будто пытаясь понять, может ли доверять. Я молчал, чтобы не испортить момент. Если ей нужно выговориться, пусть сделает это сейчас и со мной. Всё, произнесённое в этой комнате, останется строго между нами.       Наконец, она решилась. Перебирая пальцами оборку сари, густо покраснела.       — Я действительно закончила университет с отличием. Но моя специальность — «Историк моды» с уклоном на Индию, `— встретившись с моим взглядом, Амала отвела глаза. — Я могу рассказать всё о том, откуда взялось сари, и как его правильно носить. Как красиво накрыть стол и свести с ума любого узором ткани или правильным нанесением хны… А все остальное — я знаю так же, как же и вы. Прости, что не призналась сразу. Я не могла уйти, потому что мне обещали заплатить. И этой суммы хватило бы на обучение брата. Я надеялась, что моих знаний об Индии хватит… А на деле, как первокурсница хлопаю глазами и спрашиваю всех и обо всём. Поэтому взялась за книги. Должна же от меня быть хоть какая-то польза, верно?       Она прикусила губу, отвернулась. Плечи девушки напряглись, будто она сказала лишнее. Мне захотелось обнять ее, прижать к себе. Здравый смысл кричал о неуместности подобного намерения.       Плечи Амалы дрогнули, послышался приглушенный всхлип. Девушка медленно выдохнула, выпуская напряжение.       — Если Вы не против, я бы осталась одна. Мне нужно еще многое просмотреть.       «Вы» ударило пощечиной. Голос Кхан звучал так же жестко, как это было всегда, стоило ей почувствовать себя в неудобном положении.       — Да, конечно.       Я вежливо кивнул. Поймал глазами отражение Амалы в небольшом зеркале. Покрасневшие глаза, подрагивающие губы, сосредоточенный, уставший взгляд. Ее палец скользил по строчкам книги, губы неслышно повторяли прочитанное.       Интересно, как давно она здесь сидит? Я распустил команду несколько часов назад. Одежда та же, что и утром. То же крошечное пятно на вороте, когда Киллиан так неудачно пролил на Кхан чай. Вряд ли она позаботилась об ужине, иначе его остатки покоились бы в корзине для мусора. Кроме нескольких смятых листов бумаги там ничего не было.       Я взялся за ручку двери.       Нет, не уйду. Стоит выйти из кабинета, и я тотчас пожалею об этом. Я обернулся. Физически ощутил острую необходимость прикоснуться к Кхан, успокоить ее беспокойное сердце. Девушка слышала мои шаги, но не стала протестовать. Оказавшись позади неё, я бережно обнял ее за плечи.       — Амала…       Хотелось сказать так много, но слова застряли в глотке вместе с дыханием. Кхан вздрогнула, повернулась вполоборота.       — Ты правда считаешь, что кроме ношения сари я больше ни на что не гожусь?       — Глупышка, — я присел около неё, заглянул в глубокие синие глаза.       Каким-то образом каменная стена, изначально появившаяся между нами, с треском разрушилась, оставив вместо себя невесомую вуаль. Амала искала в моем лице ответ на свой вопрос. Она чуть сжалась, будто слова могли ударить ее по самому больному месту.       Я взял ее ладони в свои, поцеловал, не отнимая взгляда от пушистых ресниц.       — Если бы это было правдой, тебя бы не выбрали на место индолога. Кхан невесело рассмеялась. Она покачала головой и посмотрела так, будто я сморозил откровенную глупость.       — Мы оба знаем, что меня не выбирали. Мое участие в расследовании было кому-то выгодно. И дело явно не в знаниях и умениях. Это очевидно с самого первого дня.       Ее пальцы осторожно погладили мою ладонь, не пытаясь освободиться. Взгляд стал более уверенным.       — Знаешь, как только я об этом узнала, сразу постаралась выяснить, кто за этим стоит. И не смогла, — ее плечи поникли, между бровей залегла складка. — Перерыла всех, кого могла знать с самого детства. И ничего. Ты наверняка, решишь, что это бред, но я должна выяснить, понимаешь? Мне кажется, как только я пойму причину моего появления здесь, многое встанет на свои места. В том числе и пропажа дипломата… Ты понимаешь?       Она требовательно посмотрела мне в глаза, ища поддержки. Такую Амалу я видел впервые, хоть и знал: в душе она именно такая, мягкая и хрупкая.       — Понимаю, — я улыбнулся, заправил ей за ухо ту же прядку волос.       Подушечки пальцев невольно задели скулу. Кхан потерлась о них щекой. Опомнившись, выпрямилась. В глазах застыл испуг, сердце забилось чаще.       — Извини, — прошептала она, обхватив мою ладонь руками. — У тебя руки теплые и мягкие. Надежные.       — Надежные, — я не удержался и погладил кончики ее пальцев. — Ты хотела заниматься. Если не против, я останусь тут. Ненадолго. Мало ли кому-то взбредет в голову вломиться в офис посреди ночи.       Амала заливисто рассмеялась.       — На кого это вы намекаете, мистер Роуз? Уж не на меня ли?       Ее легкость и расслабленность отозвались улыбкой на моем лице.       — Если быть честным, я просто не хочу уходить. Но и мешать тебе я не намерен.       — Не уходи.       Я молча кивнул. Слова были бы излишни. Большим пальцем погладил основание ее ладони, сжал изящные пальчики. Ее мягкое прикосновение отозвалось внутри меня пронзительным взрывом.       Свет лампы играл на волосах Кхан золотыми бликами, заставлял кожу сиять неземным светом. Огромные глаза манили погрузиться в свою глубину, подобно коварной сирене.       — Амала...       — Эммет.., —выдохнула она.       Последняя преграда растаяла. Я двинулся к девушке, замерев на пару сантиметров от её лица. Губы коснулись прохладного кончика носа. Я почувствовал ее жаркое дыхание, аромат сандала, исходящий от кожи. Прагматичное мышление следователя моментально оценило возможные исходы неосторожного движения, взвесило все «за» и «против».       Кхан подалась вперед. Мои губы вспыхнули пожаром, ощутив солоноватое от слез прикосновение. Я обнял ее за талию, прижал к себе. Руки Амалы обвили мою шею. Поцелуй стал глубже, настойчивее. Мои ладони исследовали ее тело, чувствуя как оно напрягается под моими пальцами. Губами я ловил мурашки, бегущие по тонкой коже. Амала глухо выдохнула. Ее мелодичный голос и сладкие стоны лишали рассудка.       — Держи меня крепче, — ловкий язычок девушки щекотнул мочку моего уха. — Пожалуйста. Не дай мне упасть…       — Никогда, слышишь?       Я покрывал поцелуями её соленые от слез щеки, глаза, губы. Она должна знать, что пока жив, я всегда буду держать её. Крепко, насколько это возможно. Я буду рядом и никому не позволю обидеть её или причинить боль.       Ни одной. Живой. Душе.       Мой язык проворно раздвинул зубы девушки, ворвался в ротик. Амала застонала, ответив на поцелуй. Ее пальчики забрались под ворот моей рубашки, оцарапали шею. Я сжал бедра девушки, приподнял ее в воздух, усадил на себя. Я чувствовал ее желание, слышал сбившееся от ласк дыхание, любовался лихорадочным блеском глаз. Осознание неизбежного догнало меня до того, как я совершил неизбежное.       — Амала, — ласково повторил я, обхватив ладонями лицо девушки. — Если мы увлечемся сейчас, оба будем жалеть. Не злись. Дай договорить, — усмехнулся, заметив, что с её губ готова сорваться очередная колкость. — Я не жалею ни о чем, что произошло здесь сегодня. Если ты передумаешь… Если для тебя это окажется лишь минутной слабостью, я пойму и не стану претендовать на большее.       Я запечатал ее губы поцелуем, вдохнул запах волос.       — Подумай, насколько тебе это нужно, насколько ты этого хочешь. Дай знать, когда будешь готова принять решение. Я не стану торопить.       Амала молча положила голову мне на плечо, укусила в шею, заставив охнуть. Тут же поцеловала, сводя боль на нет.       — Буду терзать тебя своими сомнениями до конца дней, — деланно проворчала она.       — Осторожно, иначе я приму это за положительный ответ.       Кхан хихикнула, прижимаясь крепче. Ее дыхание восстановилось, сердце билось в прежнем ритме. Она не спешила спускаться с моих колен, а я мечтал удержать её на них, как можно дольше.       Мы так и сидели, сплетенные в тесные объятии, пока за окном не забрезжил рассвет. Задремавшая на моем плече Амала, нехотя приоткрыла глаза. Я почувствовал это по тому, как изменилось ее дыхание.       — Отвести тебя домой?       Она мотнула головой, устроилась поудобнее.       — Нет. Не хочу туда возвращаться.       — Почему? Тебе там плохо?       Кхан неопределенно повела плечами.       — Мне страшно там засыпать.       — Тебе угрожают?       — Нет, Чауханы заботливые, милые. Но… я вижу там… разное. Мертвых, какие-то отдельные видения… жуткие. Они преследуют меня, пугают, не дают спать по ночам. И они настолько реальные… Ты себе не представляешь.       Девушка запнулась, замолчала.       — Как в номере дипломата?       Она выдохнула, кивнула.       — Тогда это случилось впервые. А потом стало проявляться все чаще. Я слышу шорохи по ночам, шаги, — ее голос стал тише. — Думаешь, я сумасшедшая?       — Нет. Конечно же, нет, — я всмотрелся в ее обеспокоенное лицо, улыбнулся. — Мы разберемся с этим, слышишь? Возможно, это всего лишь нервы и усталость.         Амала улыбнулась. Однако я ощутил, что мои слова её не успокоили.         — Насколько ты доверяешь семье, в которой живешь? Возможно, тебе что-то подсыпают в чай или еду, чтобы провоцировать видения?       Она пожала плечами.       — У меня не было поводов сомневаться в них. К тому же я не выбирала, где жить. Даже если Чауханы как-то замешаны в том, что со мной происходит, разве я могу что-то изменить? Хотя всегда можно остаться ночевать тут на диване.       — Ты можешь жить у меня, — выпалил я машинально. Сумасбродная мысль начала обретать очертания и теперь казалась более логичной. — Послушай, в моем номере две комнаты. Я могу поменяться с Лимой, занять ее номер. Так ты будешь с нами. В полной безопасности, под круглосуточным наблюдением. Если что-то пойдет не так: ночное видение или тебе понадобится плечо, — я буду рядом. Прямо за стеной. Тебе стоит только позвать.       — Ты правда сделаешь это? — она подняла на меня свои синие глаза, окончательно обезоруживая.       — Конечно, —не удержавшись, я поцеловал кончик ее носа, провел по щеке подушечками пальцев. — Значит решено. Идем, соберем твои вещи и обрадуем Лиму. И возьми на сегодня выходной. Тебе нужно как следует отдохнуть и выспаться.       — Меня группа возненавидит, если я не появлюсь на собрании.       — Скажу им, что ты покупаешь новое сари.       Я охнул, когда локоть Амалы пришелся точно по ребрам. Крепким объятием припечатал ее руки к телу, не давая возможности воспользоваться ими вновь. Девушка смеялась и дергалась, пытаясь вырваться. Благо, получалось у нее плохо.       Она напоминала мне дикую кошку. Непокорную и своенравную, которая при правильном обращении превращалась в чистую нежность.       Мою нежность.