***
На пороге отеля Лилит задержалась. Спрятавшись под козырьком крыши, она отжала подол рубашки, скинула промокшие туфли. Пожалела, что не приготовила сухое полотенце или, на худой конец, тряпку, чтобы вытереть ноги. Не хватало еще наследить и до обеда мыть полы. Дверь скрипнула, когда девушка вошла внутрь. — И как, скажи на милость, не верить слухам, если ты проводишь ночи непонятно где? – прогремел за спиной ненавистный голос. Лилит обернулась. В свете ночной лампы вырисовалось лицо Жозефины. Испещренное морщинами, оно напоминало логово голодного паука. Сложно поверить, что эта женщина была красивой. Возможно когда-то… Очень и очень давно… Когда сперматозоид достиг цели. Хотя вряд ли. Наверняка он был самый уродливый из всех. Девушка вздернула подбородок. — А чем ты занималась в такое время на этом помятом диване? Опять швыркала себя пальчёшками и забрызгала кофейный столик? Пятно с прошлого раза так и не удалось оттереть до конца. Звук пощечины послужил ей ответом. Щеку обожгло, но Лилит с вызовом вперилась в лицо хозяйки. Лилит можно оскорбить, ударить, но не сломать. Специфический аромат ударил в ноздри. Девушка принюхалась. Ее щека пахла выделениями Жозефины. Этот запах был сравним со шпротами, пролежавшими пару недель в подмышке бомжа. К горлу подкатила тошнота. — Ты пойдешь со мной, — прошипела женщина, больно схватив служанку за локоть. — Расчешешь мои волосы. Где находятся волосы, которые нужно расчесать, Лилит уточнять не стала. От одной догадки ее желудок готов был вывернуться наизнанку. Изо рта Жози разило теми же шпротами. «Она что, облизала свои пальцы?» От этой догадки девушка чуть не потеряла сознание. Возбужденная Жози исходила слюной, по ее ногам на пол текли отвратительные вязкие дорожки смазки. «Ну хотя бы за собой мыть не надо», — подумала Лилит. Пальцы Жози очертили скулу девушки, брынькнули по губам. Женщина уловила сомнение во взгляде своей жертвы. — Если откажешься, Лиам узнает о твоих похождениях. Пока он только догадывается, — женщина склонилась, так что запах из ее рта повис в воздухе ядовитым облаком. – Он так влюблен в тебя, что отказывается верить своим глазам. Но я ему помогу. А твой любовник вряд ли станет отрицать очевидное. Колкость, готовая сорваться с губ Лилит так и осталась невысказанной. Лиам… Единственное светлое пятно в прогнившем Тотспеле. Единственный человек, который любил Лилит и принимал ее такой, какая есть. Со всеми недостатками. Со всеми страхами и сомнениями. Нет, она бы ни за что не причинила боль своему милому Лиаму. Поджав губы, девушка кивнула.***
Жозефина потащила служанку на второй этаж. Дверь в ванную была распахнута настежь. Едкий запах свечей пропитал каждый уголок помещения. Лилит закрыла нос, но полностью изолировать обонятельные рецепторы не получалось. У девушки закружилась голова. Картинка поплыла перед глазами. Старуха словно не замечала неудобств своей гостьи. Она сбросила халат с обрюзгшего тела. Под ним оказалось ничего. С противным шлеп! грудь женщины упала на живот и приклеилась к нему мертвым грузом. — Тебе нравится то, что ты видишь? Жози вильнула бедрами. Вялый холодец на ее пятой точке пришел в движение. Амплитудой хозяйку занесло в сторону на полтора метра. Лилит отвела взгляд. Лучше смотреть на кладбище Тотспела, чем на Жози в неглиже. Однако та была весьма довольна собой. Наверняка в своем воображении она мнила себя сиреной, вышедшей из пены морской, или Клеопатрой, принимающей свою знаменитую ванну. Вот только со стороны ее ужимки напоминали судороги престарелой проститутки. Хотя зачем обижать проституток таким сравнением? Прихрамывая, Жози засунула одну ногу в воду. Ее лицо вытянулось. Затянувшееся ожидание сыграло злую шутку: горячая вода остыла. Нужно было переходить к плану «Б». Старуха не успела навести порядок в спальне, чтобы вести Лилит туда. Слишком увлеклась расстановкой свечей. Мэри изготовила их специально для нее. Добавила все ингредиенты для приворота, которыми владела. Количества свечей должно было хватить на пару лет беспорядочных оргий, но Жозефина отказывалась ждать. Она хотела запустить свои крючковатые пальцы в интимные зоны Лилит слишком долго. Поэтому потратила все за раз. Мэри жутко разозлится, когда узнает. Жози причмокнула губами, предвкушая сладострастную майтхуну. Она сгребла потухшие свечи, почапала к своей спальне. Кивком велела Лилит следовать за ней. Свечи сделали свое дело, затуманив разум девушки. Не проронив ни единого слова, она повиновалась. Простыни были смяты. В воздухе пахло неудовлетворенностью и плесенью. На стенах висели картины полуобнаженных женщин. Часть из них явно рисовала сама Жозефина. Будто годовалый ребенок играл с какашками и перестарался. Впустив жертву внутрь, дверь затворилась. Лилит обернулась слишком медленно, чтобы среагировать. Жози толкнула служанку на кровать, нависла сверху. — Зови меня Джордж, — проговорила она с акцентом старого пьяницы из Техаса. На ней были мужские трусы, грудь закинута на плечи на манер подтяжек. Бесцветные усики Жозефины были подведены черным угольком. Она сошла бы за Сталина, если бы знала, кто это такой. – Хочешь меня? – прорычала Жози. Одна ее грудь упала вниз и больно ударила Лилит по животу, вызвав стон. – О да, – старуха облизала губы. – Я чувствую твое возбуждение. Скрюченные пальцы схватили края рубашки, порвали мокрую ткань. Пуговицы рассыпались по полу с тихим стуком. Жози облизала пальцы, запустила их в трусики Лилит. – Да ты вся мокрая, – пропела она от возбуждения. – Сказала бы, что хочешь меня, давно бы все оформили. – Это дождь, – прошептала Лилит, с трудом шевеля губами. – Дождь? Ты хочешь со мной золотой дождь?! От радости бабуля подавилась слюнями, челюсть выскочила изо рта и вылетела в окно. Снаружи раздался дикий крик садовника, послышался стук падающего тела. Лилит слышала это как в полусне. Она осознавала происходящее, но не могла пошевелить и пальцем, чтобы прекратить попытку изнасилования. Пальцы Жози смочили пах Лилит. – Да ты девственница? – горячо выдохнула старуха, стараясь прорвать ткань трусов. После нескольких минут отчаянных попыток, трусы поддались. Два пальца скользнули внутрь, вызвав у Лилит стон отвращения. Пальцы проникли глубже, царапая нежные стеночки. Жозефина охнула, зацепив что-то ногтем. Она ухватила предмет и потащила наружу. В тусклом свете блеснули кисточки Берта, все еще испачканные краской. – Ах ты, грязная девчонка, – рыгнула Жози и вновь запустила пальцы в лоно Лилит. – Посмотрим, что еще интересного я смогу найти. Увлеченная процессом, старуха забыла об изначальном плане. Ей удалось выудить мольберт с рисунком Лилит, картину Лиама, записку от бармена с номером почтового голубя, офигевшего коня, колоду карт за 18 000 тысяч рублей с автографом Алисы и мантию Таролога. Последнее Жози прижала к носу, вдохнула запах. Ткань, все еще хранившая запах шпрот, вызвала у старухи скупую слезу. – Он помнит, – просипела она, посасывая мантию. – Он все еще помнит наш первый раз. Лиам! – закричала старуха, повернувшись к двери. – Иди сюда! Таролог все еще помнит меня! Дверь распахнулась. На пороге стоял голый Лиам с бешеными глазами. Он потрахивал недорисованную картину какого-то мужика и улыбнулся женщинам. – Сестрица, милая, такую, как ты, невозможно забыть. Я же говорил. Глаза юноши округлились от удивления, когда он взглянул на кровать. – Мой конь! – закричал Лиам. Картина полетела в сторону. Рама раскололась, ударившись о дверной косяк. Издав клич «иго-го!», Лиам схватил коня и убежал с ним в никуда. Жозефина истерично засмеялась вслед братцу. Она соскочила с кровати, надела на себя склизкую мантию и принялась кружить по комнате, размахивая титьками и усами. Лилит сползла с постели. Благо до двери была всего пара шагов. Девушка выползла наружу, оставшись незамеченной. Она поднялась на ноги, оперевшись ладонью о стену. Где-то неподалеку раздавался цокот копыт и довольные крики Лиама. Лилит горько вздохнула. Видимо, бешенство юноши им одолеть не удастся. Добравшись до комнаты, девушка заперла дверь, опустилась на пол, глубоко дыша. Свежий воздух прояснил разум. Не зря Лилит завела привычку оставлять окно открытым. Короткий перестук пальцев заставил ее вздрогнуть. Прямо над ней возвышалась фигура таролога. Появившегося в жизни девушки только раз и напрочь забытого. – Что ты хочешь на этот раз? – проговорила Лилит. – Отсосешь? Девушка фыркнула, смерив духа гневным взглядом. – Сам отсосешь. – Тогда тебе надо заслужить искупление, – проговорил таролог. Он ударил по полу посохом. Деревянное покрытие разбежалось мелкими трещинами, воздух окрасился синевой. – Да за что, блин?! – слова Лилит поглотила тишина, а саму девушку закружило стремительным водоворотом. – Потому что надо сосать, – заключил таролог. Он хотел добавить что-то еще, но в дверь постучали. Скрипучий голос Жозефины напомнил, что им нужно собираться в церковь. Однако Лилит этого уже не слышала. Ее имя изменилось, стершись из памяти всех, кого она знала. Новая жизнь, подаренная тарологом, обещает быть лучше. Она будет наполнена любовью и заботой, прощением и смирением. А если нет, Лилит сделает ее такой.