***
После разговора с Джедидайей и Октавиусом, Ларри удалился прочь, прощаться с другими экспонатами. Друзья остались смотреть на свои диорамы. По словам Ларри им оставалось десять минут до восхода солнца, примерно. Скорее всего, это их последняя ночь. Почему скорее? В это хотелось лишь верить, на самом деле они и правда больше никогда не оживут, не будет никаких приключений, опасностей и риска, они больше не увидят друг друга. Лишь обычные фигуры, как и прежде до появления пластины. Хотя, им всего-то повезло, они были простыми экспонатами в музее. По мнению Октавиуса, было эгоистично так сильно хотеть, чтобы Акменра вернулся с ними обратно в музей. Там была его семья, и он имел полное право остаться с ними. Но всё же, разве, они не нуждались в этой пластине, так же, как и он сам? До появления пластины, они были бездумными экспонатами и каждый день неподвижно стояли на показ посетителям музея. Но после, они стали оживать ночью. Их музей выделялся среди остальных лишь этим. Ну, и конечно тем, что большинство из них были восковыми и пластиковыми фигурами. Октавиус повернулся в сторону Джедидайи и посмотрел на него. Он был влюблён в Джедидайю. Да, сперва они враждовали, но потом в силу событий им пришлось объединиться для достижения одной цели - возвращения пластины. И когда Октавиус тогда возле машины попросил его оставить, Джедидайя решил остаться с ним. Джед проводил с ним очень много времени. Они вместе ездили на машине, обходили музей и изучали его, смотрели смешные видео с котиками. Октавиус разбил песочные часы своим шлемом, чтобы спасти Джедидайю, когда они были в Смитсоновском институте. После этого они сражались вместе на поле битвы протыкая своими мечами ноги гигантов. Как же не полюбить такого как Джедидайю? Сейчас они ездили в Британский музей, для того, чтобы починить пластину. Пластина чуть не потеряла свою силу навсегда, но всё обошлось. Но теперь они вернулись, и Акменра остался там, вместе со своей пластиной и семьёй. - Это всё, кемосабе? - Джедидайя посмотрел на Октавиуса. - Да... Думаю нам пора прощаться, Джедидайя. У меня не достаточно времени, чтобы выразить все свои чувства. Я очень ценю нашу дружбу. Мы прошли через многое, и я очень жалею, что мы не перестали враждовать гораздо раньше. Это было очень глупо, я не осознавал, того, насколько наши интересы схожи и какого хорошего друга я терял. - Ничего, Окти, прошлого не изменить. Главное, что мы всё же стали друзьями. Мы прошли через многие трудности и приключения. Это было прекрасное время. Ты даже спас мне жизнь! Я очень благодарен за всё время, проведённое с тобой, партнёр. - Джедидайя протянул ему руку. Октавиус усмехнулся. - Ты как всегда своём репертуаре, Джедидайа. - и обнял его. В первые секунды Джедидайя просто стоял не двигаясь, но после тоже обнял друга. В обьятиях Октавиуса чувствовалось тепло, они не так часто это делали и их физическое взаимодействие всегда ограничивалось полуобьятием за плечи, случайными прикосновениями и взятием друг друга за руку, чтобы помочь с чем-либо. Им пора идти на свои места диорам, не так много времени оставалось. Они простояли так несколько секунд и после отошли друг от друга. Крошечные лучики солнца, уже просачивались через маленькое окошко. - Нам пора возвращаться в наши диорамы, солнце вот-вот взойдёт. - Да ладно, Окти! У нас есть ещё пара минут. Когда я встану на своё место, я даже не смогу тебя увидеть! - Джедидайя двигая рукой, обводил ей диорамы. - Я знаю, ты не сможешь меня увидеть, но ведь я буду прямо там, за стеной. - Джедидайя фыркнул, но согласился. - Ладно, до встречи, кемосабе. - Джед развернулся и уже побежал к свой диораме. - Джедидайя, постой! - Октавиус всё же должен сказать. Может это последний шанс? Джед в недоумении развернулся и сделал несколько шагов обратно. - Ты хотел сказать что-то ещё? - "Нужно поторопиться, время совсем поджимает." Подумал Джедидайя. - Послушай, у нас нет времени, но я... - а стоило ли это того? Если это их не последняя ночь? - не думаю, что это так важно. Пойдём по своим диорамам. До встречи, Джед. - Октавиус быстро развернулся и уже побежал к диораме с Римом. - А как же... Ну и чёрт с тобой! - Джедидайя был зол, что его друг так и не договорил того, что хотел. Но нужно было идти на свои места. Он побыстрее зашагал к своей диораме и закинул верёвку, как и делал многие разы до этого. Он взобрался по ней, взял её и двинулся к своему месту. Ноги и руки уже помаленьку начинали превращаться в пластик так, что нельзя было пошевелиться. Видимо, это последняя минута его жизни. Может они с Октавиусом ещё когда-нибудь встретятся. Если бы он даже точно знал, что это их последняя ночь, когда они могут быть живыми, он ни за что не признался бы Октавиусу. Он был по уши влюблён в этого римлянина! Конечно, сомнений нет, если бы он признался, они остались бы друзьями и Октавиус относился бы к нему как к другу. Но... Всё равно что-то поменялось бы. А ему этого совсем не хотелось. Поэтому, он не собирался говорить этого никогда. Разум уже начал затуманиваться. Застывать было всегда равнозначно тому, когда ты ложишься спать очень уставшим и засыпаешь, а твой мозг уже ничего не воспринимает. Джедидайя превратился в пластиковую фигурку. В музее стало совсем тихо. Лишь в коридоре раздавался стук ботинков ночного сторожа.***
Глаза Октавиуса медленно открылись, а конечности медленно переставали быть такими тяжёлыми. Рядом с ним так же оживали и кряхтели римляне. Уже привычное дело. Интересно, в который раз он всё это проворачивает? Ох, погодите-ка. Акменра вернулся в Нью-Йорк? Да, конечно! Как же ещё они могли ожить? Сколько же времени должно было пройти? Джедидайя. Не зря он всё же не признался ему тогда. У него совсем другой взгляд на жизнь, даже если сейчас он не человек, а экспонат, Джедидайя всё ещё следовал большинству тому, что делал, когда был человеком и тем правилам, традициям, которые были в его время. Всё же, Октавиус был прав, это была их не последняя ночь. В направлении, где находился главный зал уже была слышна музыка. "Все уже празднуют! Нужно найти Джедидайю." Пронеслось в голове у Октавиуса. Октавиус спустился со своей диорамы. Джедидайя уже шёл к нему навстречу. - Ну привет, Окти! - весело сказал Джедидайя, подходя к Октавиусу. - Всё же это была наша не последняя ночь. Пойдём быстрее ко всем, они уже празднуют! - Октавиус согласился, Джедидайя схватил его за руку, и они уже бегом двинулись в главный зал. Все уже танцевали. И как они заметили, хозяин музея - Макфи держал в руках пластину и с улыбкой ошарашенно смотрел на все экспонаты. "Теперь-то он точно поверил "сказкам" гигантора!" С улыбкой подумал Джедидайя. Они направились в сторону Акменры, который стоял на месте диджея. Было невозможно докричаться, поэтому они решили взобраться на него. Как только они взобрались на его ногу и хотели каким-нибудь способом привлечь внимание Акменры, он заметил их, взял на руку и поставил на установку. - Приветствую вас, друзья. - сказал Акменра. Он был очень рад видеть друзей через столько лет. - Привет, Ак! Ты вернулся, это просто прекрасно! Мы рады тебя видеть. - так же поприветствовал Акменру и Октавиус - Сколько времени прошло с последней нашей встречи? - спросил Октавиус. Джедидайе, как и Октавиусу было интересно, сколько же времени в Нью-Йорке не было Акменры и пластины. - С нашей встречи прошло три года. - сообщил им Акменра. - Т-три года? Это... Очень долго. - Джедидайя был немало удивлён такими цифрами. Но ничего страшного. Все они наверстают это упущенное время грядущими ночами! Главное, чтобы Акменра вернулся окончательно, или хотя бы на длительный срок. Внезапно, Джедидайя задался вопросом. - Ак, а где гигантор? - Джедидайя был не прочь повидаться с Ларри, столько лет он следил за их музеем. - Ларри не пришёл. - Что? Но почему? Зачем хранителю пропускать такой грандиозный праздник! - Октавиус был удивлён не меньше Джедидайи, и поэтому внёс свою лепту в разговор. - Ларри связался с Тилли - охраницей Смитсоновского института, также она на протяжении этих трёх лет была хранитильницей пластины, и уже она организовала перевозку экспонатов и пластины сюда. Здесь лишь часть экспонатов, но возможно, мы останемся здесь насовсем. Я не знаю, почему Ларри до сих пор не пришёл, но может он всё же придёт проведать нас в следующие ночи или может даже сегодня. - было видно, что Акменра расстроен отсутствием Ларри. - Не беспокойся, Акменра! Он обязательно придёт посмотреть, как обстоят дела в музее в следующие ночи! Надежда умирает последней, да Октавиус? - Джед легонько пихнул локтём рядом стоящего товарища, как бы говоря "Я жду твоего ответа." На что, Окти дал свой ответ: - Конечно, Акменра. Джедидайя прав, не беспокойся, Ларри обязательно придёт навестить нас. Не сегодня, так завтра. - эти слова и правда успокоили Акменру. Он был уверен, что на этот раз Ларри не должен был их покидать. - Спасибо вам, ребята. Думаю нам пора уже танцевать и веселиться! - Ак начал танцевать, как и прежде возле установки. - Верно, Ак! Не время хандрить! - Джедидайя развернулся к Октавиусу - А тебе, Окти, я предложу разделить этот танец со мной! - Джедидайя взял Октавиуса за руку и повёл на пластинку. Октавиус смутился. Он надеялся, что это не то, о чём он подумал. Это ведь просто танец, верно? И он оказался прав, Джедидайя просто начал танцевать предлагая ему делать то же самое. Таким образом они могли полностью поворачивать пластинку и контролировать ход песни. Ему этот вечер казался просто прекрасным. Все экспонаты живы, Акменра здесь, все веселятся. Они вместе с Джедидайей танцуют и делают всё, что захотят в своё удовольствие, как и в прежние времена. Что может быть лучше?***
Главное веселье уже прошло. Все экспонаты после дискотеки разбрелись, кто-куда. Окти с Джедом тоже устали веселиться. Под конец всего действа, они уже просто валялись на пластинке не в силах встать. Октавиуса тошнило из-за того, что пластинка всё время вертелась. Его вообще могло тошнить? Он ведь фигура, хотя... Это то же, что и с чувствами. Он мог радоваться, чувствовать боль, любить. Почему тогда его не могло тошнить? Думаю, уже пора вставать и пойти в какое-то место, где будет поспокойнее. - Джедидайя, не хочешь отправиться туда, где будет поспокойнее? - наконец, сказал Октавиус. - Я только за, партнёр. Не хочешь прокатиться? - предложил Джедидайя. Интересно, сколько у них ещё времени до восхода? По крайней мере, этого точно будет достаточно, чтобы ещё немного повеселиться и пройтись. - Пойдём, друг мой. - они сошли с пластинки и аккуратно спустились с установки, с помощью верёвки, которую Джед захватил с собой, ещё с того момента, когда спускался со своей диорамы. Как говорится, на всякий случай. Они направлялись в сторону машины. Она была игрушечной, именно её Ларри купил для того, чтобы привязывать к ней кость для Рекси. Это было их привычным делом, с тех пор, как они впервые спасли музей, везде ходили вместе. Ездили на машине, попутно изучая музей, просто ходили на прогулки и многие другие интересные занятия. Они зашли за угол и увидели уже привычную картину: рабочая, но потрёпанная приключениями машинка стоит на своём прежнем месте. Пора прокатиться по такому родному музею, как в старые добрые времена. Джедидайя раньше даже и не подумал бы назвать его своим домом, но сейчас так и есть. Но прежде, он ещё с самого начала этой ночи хотел спросить Октавиуса, что же тогда перед восходом солнца он хотел сказать. Джед не любил и его очень раздражало, когда ему чего-то не договаривали. Так что он собирался серьёзно поговорить с Октавиусом. Потому что, какую вещь можно передумать сказать в последние минуты жизни? - Джед, почему ты стоишь на месте? Пойдём же, сядем в машину и осмотрим музей, как ты и хотел. - как оказалось, Джедидайя стоял на месте уже несколько секунд. И из-за этого Октавиус уже начал задаваться вопросом: "Случилось ли что-нибудь?" - Постой, Окти! Я должен с тобой поговорить. - Октавиус, как и ожидалось остановился и встал в ступор: "О чём Джедидайя хотел поговорить с ним?" - О чём же, мой друг? Случилось что-то серьёзное? - Нет, не серьёзное, но нам точно нужно поговорить. - Джедидайя сделал небольшую паузу - О чём ты хотел сказать, тогда перед восходом солнца? - было понятно, что этот вопрос совсем не порадовал Октавиуса, его лицо сразу стало серьёзным и он больше не собирался так рьяно идти к машине. - Я не думаю, что то, что я хотел сказать было так важно. Ведь всё уже обошлось. Все экспонаты ожили, Акменра здесь, был просто чудесный праздник. Что тебе нужно? - Октавиус определённо пытался закрыть эту тему. Ему она была очень неприятна. - Октавиус, что ты хотел сказать? - всё не унимался Джедидайя. Обстановка вокруг всё накалялась. - Я не думаю, что это было так важно. - Октавиус! Я уже понял, что тебе не приятно говорить об этом. - эти слова Джедидайя сказал настолько спокойно, насколько на данный момент было возможно. - Но я уверен, что это было ещё как важно! Такую вещь, не просто так говорят в последние минуты жизни! - Джедидайя и Октавиус оба были уже в ярости. - Хорошо! Хорошо, ты так хочешь знать? Я покажу тебе. - странно, что последние слова Октавиус сказал спокойно, и в его голосе были слышны нотки злости, грусти и... нежности? Джедидайя не успел задаться вопросом "Что покажешь?", как его крепко схватили за ворот, притянули к себе и... начали целовать? Ох, его целует Октавиус. Он ахнул, но не успел среагировать, как Октавиус уже отстранился. Это был не настоящий поцелуй, лишь длительное прикосновение губ к губам. - Доволен? Я показал, а теперь извини меня, Джедидайя, но я... - не успел Октавиус договорить, как его притянули к себе и начали целовать. Это было уже не просто прикосновение, а глубокий и полноценный поцелуй. Он был наполнен любовью, радостью и искренностью. Октавиус начал умело отвечать, стараясь не улыбаться в поцелуй, а так же положил свои руки Джеду на талию. Джедидайя держал своими руками плечи Октавиуса. Наконец, они отстранились. - Я же говорил, что это ещё как важно. - с улыбкой сказал Джедидайя. - Ты оказался прав. А теперь, ты не хотел бы прокатиться по музею? - Это можно считать за приглашение на свидание? - Да, это определённо оно и есть. - Октавиус закатил глаза. Они подошли к машине и сели в неё. Всю ночь они провели наслаждаясь компанией друг друга. Улыбки с их лиц не пропадали до самого конца ночи. У них будет ещё много времени. Да, это определённо самая лучшая ночь в их жизни.