***
И вот я снова здесь, на этом чёртовом хирургическом столе. Сколько можно… Ай! Какая яркая лампа. Её яркая вспышка так ослепила, что я упустила из виду, как вошёл… Доктор. Ох, вот дела: только вспомнила, что предыдущие его труды на мне до сих пор не зажили, а этому ублюдку всё неймётся… — А вот и наша единственная надежда на успех! Очень рад, что ты жива, — какой же мерзкий голос. Не хочу говорить. Пускай это побыстрее закончится, как и всегда, а то эти ремни так натирают… — Могу тебя обрадовать, — ну давай, попробуй. — Это будет твоя последняя операция. … Что?.. Пиздит, как дышит. Нет-нет, такого быть не может. Это очередная ложь, или, погоди… Он что, собирается дать мне эту древнюю магическую хрень? Нет. Нет! Не-не-не. Дядь, ты чего? Резко мне стало так страшно, что я из оставшихся сил попыталась высвободиться, хотя прекрасно понимала, что, в нынешнем положении, это не представляется возможным. Чуть ли не каждое движение приносило сильную, но уже терпимую боль. — Ну что ты так переживаешь? На этот раз я уверен, ты — тот самый подходящий сосуд, — он вальяжно ходил вокруг меня и растягивал каждое слово, вылетающее из его поганого рта, попутно перебирая что-то металлическое в руках. — Смотри, как бы последние швы не разошлись от таких резких движений. Да какая мне сейчас разница? Я же умру! Умру, как и все до меня! Как он не поймёт, что всё это бесполезно! Вот уже несколько лет проводит свои тесты и каждый, кто, по его мнению, подходил на роль сосуда для кристалла, в итоге умирал в таких муках, что крики доносились аж до наших камер этажом ниже… Страшно даже представить, какой силой обладает столь малых размеров камень, однако Док с чего-то решил, что вместилищем является ребёнок до 8 лет… Минуточку… Мне ведь… давно не 8. Разве это не воспоминания? — Подумать только, наконец, спустя столько лет! Хах, даже не верится, — он подозвал пару своих помощников, один из которых протянул ему что-то металлическое. Из-за яркого света лампы не особо хорошо видно, но можно догадаться, что именно это было. Пока «мистер Садист» произносил свою важную речь, на которую плевать всем, кроме него самого, разумеется, парни подготовили всё для начала операции. Всё, кроме одного. Мои глаза хаотично бегали по помещению в поисках наркозного аппарата, и с каждым разом наворачивались слёзы, ведь, если его нет — с самого начала умирать придётся в страшных муках. Не могу больше терпеть, ещё немного и мой скулёж сорвётся в отчаянный истерический крик. Не убежать, не спастись… Остаётся лишь наблюдать, как он подносит инструмент к моему телу, продолжая что-то говорить. Нет, не могу смотреть. Я закрываю глаза в ожидании первой и самой лёгкой боли. Боже, неужели так печально всё закончится?..***
Я раздражённо морщусь и открываю глаза от чьих-то чересчур крепких объятий, и вижу перед собой… Брата? Что он тут забыл?.. — Ну наконец-то ты проснулась, — по выражению его лица можно подумать, что он сейчас заплачет. Что он вообще здесь делает? — Кайл? Что… Какого чёрта?.. — осмотревшись вокруг, я наконец понимаю, что нахожусь в своей комнате, на своей кровати, вся в холодном поту, а тот кошмар был лишь сном и, действительно, давним воспоминанием. От этого стало легче, сердце постепенно успокаивалось, а весь тот ужас довольно быстро сошёл на нет. Не говоря ни слова в ответ на мой вопрос, он обнял меня так сильно, что мне на секунду показалось, словно одно из рёбер хрустнуло под таким натиском обеспокоенного родственника. Пожалуй сейчас было бы правильно обнять его в ответ, что я и сделала, давая понять, что сейчас всё нормально. Кажется он успокоился. Тяжело выдохнув, Кайл наконец освободил меня из объятий всё ещё придерживая меня рукой. — Твою мать, Ева, — и снова меня крепко обняли. На этот раз мне даже стало тяжело дышать, от чего я похлопыванием по крепкой мужской спине попросила меня отпустить ил хотя бы ослабить давление на мою тушку. — Прости, я просто действительно беспокоюсь за тебя. Никак не могу привыкнуть видеть тебя такой… Эти тоже не помогают? Он кивнул в сторону моей тумбы, на которой стояла настойка из трав, что выписала здешняя авторитетная лекарь. — Уже нет, — ну разумеется нет, дубина. Или я, по твоему, по приколу во сне кричала? — Это не такая уж большая проблема, чтобы караулить меня чуть ли не каждую ночь, братец. — Возможно для тебя, но я переживаю… Не могу смотреть как ты страдаешь… И в момент его переживание сменилось отчаянием, так явно читаемым в янтарных глазах. Он всё ещё не может смириться, что полностью избавиться от этих кошмаров невозможно. Лишь эти несчастные травы позволяют мне время от времени позабыть об ужасах прошлого и спокойно поспать. Вернее, позволяли ранее… — Ох… Ну что мне с тобой делать? — я непринуждённо взяла его за руку и жестом предложила лечь рядом. — Раз уж ты так переживаешь, можешь постеречь мой сон оставшиеся несколько часов. Тяжело вздохнув, Кайл принял предложение, перелез через меня на другую сторону кровати и улёгся рядом. Разумеется, мне следовало хотя бы пойти переодеться, но поспать ещё немного перед тяжёлым днём хочется куда больше. Хотя какой там сон, когда в голове снова эта каша из воспоминаний. Повезло, что кроме кровавых кошмаров есть кое-что прекрасное. Прошло уже столько лет с тех пор, как это произошло, а я всё ещё вспоминаю о ней… Те несколько часов, что я была мертва, я видела её. Ту, что пожинает души сутки напролёт. Ту, чей лик ты видишь последним в своей жизни, если так можно сказать. Ах, я бы многое отдала, лишь бы ещё раз увидеть… Хотя почему многое, когда для этого нужно отдать всё… — Эй, — Окликнул меня Кайл, бережно держа за руку. — Всё нормально? Ты плачешь. Ну вот, так задумалась, что даже слезу пустила. Какая глупость. — Да, я… Просто вспомнилось кое-что. Вот так всегда. Стоит начать думать и почти сразу выпадаю из реальности, а следом за этим начинает болеть голова... Да уж. Хорошо, что весь этот поток мыслей легко глушится музыкой и богатой фантазией, ведь далеко не всегда хочется помнить о собственной смерти.