Не стой у могилы моей в слезах

Джен
Перевод
PG-13
Завершён
99
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
8 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
99 Нравится 5 Отзывы 34 В сборник Скачать

do not stand at my grave and weep

Настройки текста
Жизнь была намного проще, думает Сабо, до того, как к нему вернулись воспоминания, намного менее болезненной. Ему не приходилось иметь дело с зияющей дырой в груди, которая появилась вместе с известием о смерти его брата. Иногда бывает так больно, что он едва может дышать. Это больно, потому что Эйс был первым человеком, которого он мог назвать другом. Долгое время Эйс был единственным человеком, которого он мог назвать своим; своим лучшим другом, своим братом, своей второй половиной. И что ранит не меньше, чем осознание того, что его брата больше нет в живых, так это то, что независимо от того, насколько они были важны друг для друга когда-то, они оба двигались дальше — даже если это было полностью против их воли. И он, и Эйс выросли, построили жизнь вне друг друга; у них были друзья, которых другой никогда не встречал, и приключения, в которых другой никогда не сопровождал. Иногда Сабо вспоминает те солнечные дни, которые они провели вместе на острове Рассвета, лежа вместе на траве и рассказывая обо всех приключениях, которые будут ждать их будущем. Даже тогда они знали, что не будут плыть вместе на одном корабле, — но лишь факта, что они будут плавать по тем же морям, спать под одним и тем же небом, было достаточно. Мысли об упущенных возможностях невыносимо жестоки. У него никогда не будет шанса столкнуться с Эйсом в каком-нибудь безрассудном приключении, они вдвоем никогда не смогут провести долгие ночи, смеясь и выпивая вместе, рассказывая друг другу нелепые истории о своих приключениях. И как бы сильно потеря Эйса ни заставляла чувствовать, что его постоянно разрывают надвое, тема Луффи — это отдельная пытка. Они знали друг друга не так долго — несколько коротких месяцев по сравнению с пятью долгими годами, которые ему посчастливилось провести с Эйсом, — но он такой же брат Сабо, как и Эйс; и скорость, с которой он полюбил энергичного маленького ребенка, очень испугала его в то время. Даже сейчас Сабо жаждет пойти к младшему брату, утешить его, как подобает старшему брату, быть рядом с ним как с единственным человеком, который понимает истинную глубину его горя. . . … Только… Вот только это не совсем так, верно? Потому что Сабо ушел, разве не так? Он ушел, поэтому Эйс и Луффи провели свое детство без него. По мнению Сабо, они трое всегда были той еще компанией — трио братьев с нерушимой связью. Но он ушел, а Эйс и Луффи так и не узнали, что с ним произошло. Может быть, они думали, что он умер, или, может быть, они думали, что он просто исчез в один прекрасный день и никогда не вернется за ними; он никогда не писал им, никогда не вспоминал о мальчиках, которых любил больше всего на свете. Эта мысль не дает ему спать по ночам. Все мысли, которые тревожат его сердце, вращаются вокруг Луффи — постоянные вопросы: как он справляется с потерей Эйса, как он ест, спит ли он, кто ухаживает за его травмами, которые Луффи получил во время войны; в его сознании Луффи все еще остается просто тем мальчишкой… который-крутился-вокруг-Эйса. В конце концов, они знали друг друга всего несколько коротких месяцев. («Может быть, — шепчет маленькая, полная надежды часть его сознания, — может быть, они провели свою жизнь, высматривая в толпе головы с вьющимися светлыми волосами, с цилиндром, галстуком и улыбкой».) Сабо упрямо игнорирует этот тихий голос в своей голове, убежденный, что он просто настроен оптимистично. Потому что Луффи был воспитан Эйсом; лишь они двое бегали по лесам горы Корво в течение семи лет. Время, которое Сабо провел с Луффи, по сравнению с этим — просто капля в море. С чего он взял, что может даже приблизиться к пониманию горя Луффи? Конечно, Сабо очень хочет пойти к своему младшему брату, но, в конце концов, он трус. Ему невыносима мысль о том, что Луффи отвергнет его. Он может жить с гложущим чувством горя отсутствия Эйса в своей жизни — едва-едва — но потеря Луффи, единственного брата, который у него остался, вероятно, сломит его окончательно. По крайней мере, если он никогда не попытается увидеть его, Сабо может продолжать притворяться, что Луффи все тот же мелкий сопляк, который до сих пор уверен, что его старшие братья самые крутые люди на свете. Он может продолжать притворяться, что Луффи переживает за него так же, как сам Сабо. Поэтому он позволяет себе эгоистично вздохнуть с облегчением от того факта, что, похоже, ни у кого не было никаких новостей о Мугиваре Луффи с тех пор, как он проделал тот трюк с колоколом. Сабо никак не сможет найти его, если Луффи не захочет, чтобы его нашли, и, вероятно, есть другие люди, которых Луффи захочет увидеть сильнее. В конце концов, Луффи пошел дальше и стал крупным пиратским капитаном — одним из печально известного Худшего Поколения — о чем он всегда говорил. У него есть своя команда — команда, которая любит его так сильно, как он того и заслуживает; он понимает это на собственном опыте, когда дорогая Робин временно присоединяется к Революционной Армии. Она спокойный, вдумчивый человек, гораздо более сдержанный, чем тот, кого Сабо ожидал бы увидеть в команде Луффи. Однако со временем, когда он узнает ее получше, ему кажется, что он начинает понимать ее немного лучше. Глаза Робин светятся чувством всякий раз, когда она говорит о своем капитане — решимостью, любовью и доверием, а также болью, которую Сабо может распознать в себе. Она рассказывает им о том, как пираты Мугивары были разделены Кумой на архипелаге Сабаоди. Она стискивает зубы, рассказывая о своем разочаровании тем, что Луффи ворвался в Маринфорд без поддержки своей команды. (Разочарование в себе, а не в Луффи. Никогда не в своем капитане.) Глаза Робин сверкают сталью, когда она смотрит на Сабо и Коалу. — Я стану сильнее, — обещает она. — Чтобы меня больше никогда не оторвали от моего капитана. Чтобы мне больше никогда не пришлось видеть то выражение на его лице. Сабо широко улыбается ей и крепко сжимает руки за спиной, борясь с собственническим желанием сказать ей, что Луффи — его младший брат, и что его работа — защищать Луффи. Но это не так. Вот уже десять лет это не входит в его обязанности. Коала тоже улыбается ей, но сдвигается так, чтобы прислониться к Сабо. Тепло исходит от того места, где их тела соприкасаются, и Сабо заставляет себя расслабиться. Коала знает о его детстве — она одна из немногих людей в Революционной Армии, кто знает, — и она была его опорой в течение нескольких недель после смерти Эйса. Робин наблюдает за происходящим проницательным взглядом. Она ничего не говорит, но выражение ее лица расчетливо, и когда Сабо, наконец, набирается смелости, чтобы рассказать ей о своих отношениях с ее капитаном несколько недель спустя, на ее лице появляется такое выражение, будто она поняла гораздо больше, чем Сабо когда-либо хотел показать. После того дня он замечает перемену в том, как она ведет себя с ним. Робин более внимательна к его настроению, и хотя она никогда по-настоящему не обращается к нему, он замечает, что со временем она рассказывает все больше и больше историй о своей команде. Не только об их приключениях, но и о маленьких повседневных вещах. Она рассказывает ему о любимых блюдах Луффи, о спорах, в которые он ввязывается с Санджи, и о выходках, которые он вытворяет с Чоппером и Усоппом, — обо всех мелких личных деталях, которые Сабо пропустил, когда рос вдали от Луффи. Он ценит это гораздо больше, чем когда-либо мог выразить словами. И вот так, в мгновение ока, пролетают два года. Робин отправляется на встречу со своей командой на месте их катастрофического расставания, и Сабо приходится сдерживать укол ревности, который он слишком привык чувствовать рядом с Робин. Однако он не обижается на нее за это — она его близкий друг, и он так рад, что у Луффи есть такой человек, как она, который присматривает за ним. И если остальные члены команды хотя бы вполовину такие же удивительные, как Робин, Сабо знает, что ему не о чем беспокоиться. Робин бросает один взгляд на его улыбку и смеется. Она протягивает руку, чтобы нежно погладить его по голове, резко напоминая ему, что эта женщина почти на десять лет старше его. — Я сохраню твой секрет для тебя, — говорит она ему, и глаза ее блестят от смеха. — Но ненадолго. Если я решу, что ты слишком долго не раскрываешь это, я сама расскажу Луффи о тебе, и помогу ему выследить тебя, если понадобится. Вплоть до Балтиго. Сабо драматически ахает. — Ты бы так не поступила! — отрицает он. — Испытай меня, — говорит она, шмыгая носом. — Но Драгон-сан будет в ярости, даже если Луффи его сын! Никто, кроме революционеров, не должен знать, где находится Балтиго. — Я не понимаю, почему это должно меня беспокоить. В конце концов, я пират. — Но-но-НО!!! — Сабо бормочет. — Ты испортишь совершенно потрясающий драматический выход, который я планировал целых два года! Робин наклоняет голову с той легкой улыбкой на лице, которая говорит, что она не верит ни единому слову. — Это для твоего же блага, господин начальник штаба, — говорит она ему. — Я знаю, как ты склонен тянуть время, когда что-то гложет тебя, и на этот раз я не позволю тебе этого сделать. Это слишком важно, как для Луффи, так и для тебя. Сабо ворчит и скрещивает руки на груди, отворачиваясь от Робин с надутым лицом. Однако все это в хорошей шутке, и он оборачивается мгновением позже, когда и Коала, и Робин растворяются в смехе рядом с ним. Прощание было горько-сладким — после двух лет, проведенных с ними, он считает Робин своей, но все они с самого первого дня знали, что она не останется с ними надолго. У нее уже есть место, которому она принадлежит, и люди, которые ее ждут. Сабо утешает себя мыслью, что, если все пойдет хорошо, он скоро снова с ней увидится.

***

В течение нескольких недель, предшествовавших его воссоединению с Луффи, Сабо был в полном беспорядке. Он убежден, что если бы Коала и Хак не были с ним во время миссии на Дрессроуз, он бы не дожил до встречи, которая привела его в такое состояние в первую очередь. Они вдвоем оставляют его в покое, когда могут, и привлекают его внимание только тогда, когда им нужна его помощь в принятии решения, которое может принять только он. В остальное время они позволяют ему мысленно подготовиться к встрече. Насколько известно остальной части Революционной Армии, все трое находятся на Дрессроуз, чтобы расследовать связи Дофламинго с подпольем. Тот факт, что не только Мугивара Луффи будет на острове в то же время, но и мера-мера-но-ми покойного Портгаса Д. Эйса, является не более чем «интересным совпадением». По мере того, как они приближаются к месту назначения, даже Хак и Коала, кажется, захвачены возбужденным ожиданием Сабо. Настолько, что, когда Хак первым встречает Луффи в Колизее, в нем появляется невыносимое самодовольство, которое заставляет Сабо хотеть ударить своего друга. — Честно, учитывая, как часто он притягивает к себе неприятности, я нахожу более удивительным, что вы двое не кровные родственники, — говорит Хак. Сабо ворчит; — Разве ты не должен сосредоточиться на своей миссии, придурок? — Что ж, Сабо, я обиделся, — говорит Хак. — А ведь я всего лишь пытаюсь быть хорошим другом. — Хороший друг — моя задница. Сабо позволяет знакомому подшучиванию успокоить его нервы, которые так напряжены в ожидании, что он застывает на месте. Впервые за более чем десятилетие он находится на том же острове, что и его младший брат. Только теплая рука Коалы в его руке удерживает его от учащенного дыхания. — Все будет хорошо, — успокаивает она его. — Глубокий вдох. Сабо делает, как она говорит, и сосредотачивается на том, чтобы улавливать моменты, когда они наступают, и стараться не слишком сосредотачиваться на своем воссоединении с Луффи. Он вдыхает. Он делает шаг. Он выдыхает. — Хм? Ты отдашь его мне? Сабо спотыкается и почти останавливается при звуке этого голоса. Это отличается от того, что он помнит, но он узнал бы это где угодно Он вдыхает. — Чувак, у тебя даже голос изменился. Он делает шаг. — Хорошо, спасибо! Ты меня этим очень выручишь! Он выдыхает. Он останавливается перед тремя спорящими мужчинами и говорит голосом, который, к счастью, не дрожит. — Я не позволю тебе получить мера-мера-но-ми, Мугивара Луффи. Луффи поворачивается к нему при упоминании своего имени, и Сабо тяжело сглатывает от внезапного прилива эмоций. Страх, волнение, горе, обожание — все они борются за господство, когда наконец наступает момент истины. Этот крикливый Бартоломео орет что-то о Короле Пиратов, кричит ему в лицо, но у Сабо нет на него времени. Он отталкивает мужчину в сторону, его глаза устремлены на Луффи, который смотрит на него со смущением и негодованием, борющимися в его глазах. — Луффи, — произносит он, стараясь не запнуться в своих словах теперь, когда наконец настал момент истины. — Это я. — Хм? Что еще за «я»? Слушай, если тебе нужен мера-мера, то это делает тебя моим врагом! Это все, что осталось от Эйса! И еще — никакой я не Луффи! Ты что, не видишь, у меня борода! Я — Луси! Сабо не может сдержать смешка, который вырывается у него. Несмотря на всепоглощающие эмоции от того, что он наконец-то оказался здесь, перед своим младшим братом, он находит что-то утешительное в том факте, что, по крайней мере, ничего не изменилось с тех пор, как Сабо видел его в последний раз. Луффи никогда не умел врать. — Неважно, какую маскировку ты носишь, я всегда узнаю своего младшего братишку, — говорит он мягким дразнящим голосом. Луффи не требуется даже мгновения, чтобы осознать эти слова; он сразу же приходит в ярость. — Младшего братишку?! — требует он. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Есть только два человека, которым позволено называть меня своим братом! Один из них — Эйс, а другой умер давным-давно! Сабо прижимает цилиндр ближе к животу и сжимает губы в напряженной улыбке, которой едва удается сдержать слезы. Луффи резко замолкает в своей сердитой тираде, и что-то в выражении лица Сабо, должно быть, наконец зазвенело для него, потому что его тело становится абсолютно неподвижным. Его глаза расширяются, уже остекленевшие от слез. — САБО?! — кричит он, отскакивая на несколько футов, как будто его ударило током. Сабо прерывисто вздыхает, чувствуя, как его сердце разрывается от отказа. — Ни за что! — с того места, где он стоит, уставившись на Сабо сверху вниз, как на какое-то дикое животное. Но слезы оставляют мокрые дорожки на его щеках, и он бессознательно делает шаг вперед, подняв одну руку, как будто его тянет вперед какая-то сила, которой он не может сопротивляться. Это не похоже на ненависть в глазах, поэтому Сабо позволяет себе надеяться. Он дерзко ухмыляется. — Это я, — обещает он. — Неужели ты забыл, как мы украли выпивку Дадан, и поклялись… У него даже нет времени, чтобы произнести все свои слова, прежде чем Луффи возвращается к нему рогаткой быстрее, чем могут уследить даже хорошо натренированные глаза Сабо. В конце концов, только благодаря давно похороненной мышечной памяти он может удержаться от того, чтобы не свалиться с ног восторженными объятиями Луффи, когда молодой человек обвивается вокруг него, как морская звезда. — САБО-О-О! — воет он сквозь сопли и реку слез, его руки обвиваются вокруг шеи Сабо в объятиях, которые не дают его Сабо дышать. Сабо все равно, потому что его сердце переполнено до предела. После двух лет мучительных размышлений о том, как по-разному могло сложиться это воссоединение, он каким-то образом получил все, о чем мог только мечтать. Видя всепоглощающую радость Луффи от воссоединения с ним, Сабо чувствует себя почти глупо из-за всех пессимистичных мыслей, которым он позволил так долго держать его подальше от младшего брата. Луффи бормочет сквозь слезы, неразборчивое бормотание, которое становится все менее и менее связным с течением секунд, и он выглядит так, как будто скоро может потерять сознание от недостатка кислорода, поэтому Сабо прерывает его. — Спасибо! — благодарит он. — Луффи! Этим удается заставить пирата прекратить рыдания. Сабо смотрит на него покрасневшими глазами, и широкая мальчишеская улыбка растягивается на его лице — остаток мальчика, которым он не был очень, очень давно. — Я так рад, что ты жив! Луффи плачет еще сильнее от его слов. — Но, Сабо! — рыдает он. — Эйс… я видел как его убили прямо у меня на глазах! И я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это! Сабо крепче прижимает к себе брата, когда слышит невысказанные слова. — Да, Эйс умер, но… — говорит он, и слова отдают кислотой во рту. Сабо не думает, что когда-нибудь привыкнет их произносить. — Но ты все еще жив. Я мог потерять обоих своих братьев, не имея возможности хоть как-то им помочь, — руки Луффи ослабевают вокруг него, поэтому Сабо сжимает своей собственной хваткой, чтобы не дать ему выпасть из объятий. — Если бы и ты погиб… — если бы ты отверг меня. — …я бы остался совсем один! И точно так же, как Сабо слышал невысказанные сожаления Луффи ранее, он может сказать по всхлипам своего брата, что Луффи понял собственную невысказанную неуверенность. — Спасибо, что остался жив, Луффи! Ты не против, если я съем мера-мера? Губы Луффи дрожат. Он притягивает Сабо ближе и кивает ему в грудь. Жизнь была намного проще, думает Сабо, до того, как к нему вернулись воспоминания, намного более пустой. Он крепче прижимает Луффи к себе. Ему до сих пор кажется, что смерть Эйса разрывает его на части изнутри. Но боль того стоит, чтобы вспомнить двух мальчиков, которые так изменили его жизнь. Боль того стоит, думает он, чтобы снова почувствовать Луффи теплым и живым в своих объятиях. И даже если с этого момента они будут плыть на разных кораблях — достаточно просто знать, что они находятся в одном и том же голубом океане, и спят под одним и тем же ночным небом.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.