Топь

– … да, мы по распределению с университета, приехали на практику в ваш городской театр. Первого сентября у нас день открытых дверей, приходите к нам! – услышал Аюньга, когда с тяжёлыми пакетами, набитыми продуктами, подходил к подъезду. Далун курил на балконе, мило болтая с их новой пожилой соседкой, что жила за стенкой. Если точнее, то это они были новыми соседями в панельной пятиэтажке этого маленького уютного городка, окружённого непроходимым хвойным лесом и топкими болотами. Их действительно отправили сюда на практику с университета, и единственное что удалось сделать – попроситься ехать на практику вдвоём с другом. Так было привычнее и комфортнее, а осведомлённые о том, как Чжэн Юньлун любит прогуливать, Аянге не просто разрешили, а рекомендовали ехать вдвоём со своим соседом по комнате. И вот они уже на месте, потихоньку обустроились в выделенной квартирке на четвёртом этаже. – А, вон мой друг, – было очень непривычно, что в тишине широкой улицы звук распространялся с такой лёгкостью. Пока Аянга искал ключ от домофона, он успел переслушать про себя всё-всё, начиная от того, какой он жёсткий и неподатливый староста, что пообещал все небесные кары, если Юньлун не будет стараться на практике, и заканчивая тем, что если он хоть немного не оттает, то Далун приготовит его на ужин. Аюньга мысленно выругался, вздохнул, и начал подниматься по лестнице, стараясь не напугать выражением лица спускающихся вниз ребятишек. Они все вежливо поздоровались, словно он жил тут всю жизнь, и выпорхнули на улицу стайкой птиц. – Далун, – позвал он из прихожей, ставя пакеты на пол. Хлопнула балконная дверь, впустив запах сигарет. – Ты всё купил? – друг появился почти сразу, тут же начиная разбирать продукты; стоящий в коридоре холодильник наконец перестаёт сиротливо зиять пустыми полками. – Всё. Сейчас такую сцену видел, не поверишь, – Аянга в ванной тщательно моет руки и проходит на кухню, по пути выхватывая из рук друга пакет молока, собираясь варить чай. – Выхожу из магазина, у крыльца стоит лошадь, без седла и уздечки. Думаю – неужели сбежала откуда? Подхожу ближе, уже думаю, у кого узнавать и куда вести, тут из магазина выходит хозяйка с банкой пива. «Оставь» – говорит: «Не трогай его, руку откусит». Я ей: «Девушка, это ваша лошадь разве?». «Моя» – залпом допивает банку, швыряет в мусорку и с лестницы запрыгивает верхом. Уехала в сторону леса, будто каждый день так делает. – Дай угадаю, тебя заинтересовала вовсе не девушка, – съязвил друг, отодвинув его бедром от плиты, чтобы не мешался. – Вечно тебя всякие кобылы заводят. – Это был жеребец, – фыркнул Аянга и ткнул его пальцем в бок, за что тут же едва не получил поджопник, и только из-за размеров маленькой кухоньки Далун с его длинными ногами не рисковал лягаться. – Ты поменял ориентацию, или ты сразу по обоим? Я чего-то о тебе не знаю? – вместо этого подъебнул парень. Тут уж Аянга не выдержал и они сцепились в шуточной схватке, и дрались до тех пор, пока в кастрюльках не закипело. Тогда был объявлен мир и каждый занялся своим делом. Несмотря на размеры города, местные просто обожали театр, и зал всегда был полон народу. Раньше о таком даже не мечталось. Вдохновлённые открывающимися горизонтами, оба студента выкладывались на полную. Даже Юньлун с его часто перевешивающей ленью летал на репетиции, словно у него вдруг выросли крылья. На первое сентября театр готовил небольшую постановку, на которую могли прийти бесплатно все желающие. Зато на следующий месяц было запланировано куча мероприятий. Правда, не только театральных. Далуну не слишком хотелось петь просто так, а вот его Гацзы был готов залезть куда угодно, в любые мероприятия и концерты, делать всё и побольше – иногда даже приходилось его осаживать, как ретивого жеребца. Говорить ему: «Хватит, Гацзы, ты устал, тебе нужен отдых». – Готовы, мальчики? – пожилая режиссёрша, милая пухлая женщина, выглядящая куда моложе своих лет, заглянула в гримёрку. Далун, натягивающий штаны, только улыбнулся. – Давайте скорее, у нас каждый год особые гости открывают осенний театральный сезон, вы всё пропустите! – поторопила она, качая головой. – Одевайтесь и бегом на улицу! – Что за гости? – Гацзы швырнул в друга курткой, чтобы тот не забыл её надеть и не выскочил второпях раздетый. – Сами всё увидите! – женщина заговорщицки подмигнула и закрыла дверь. Перед театром стояла радостная толпа. Там были и дети, и пожилые, и журналисты местной газеты, и даже сам глава города. Здесь ведь немного развлечений, и каждое такое мероприятие для городка как праздник. Парни заняли удобное место, слушая приветственную и благодарственную речь, и Далун, который не особенно смотрел на ведущую, а вертел головой по сторонам, вдруг задёргал друга за рукав. – Да чего тебе? – раздражённо шикнул на него Гацзы. Вместо ответа Юньлун тыкнул куда-то вдаль, где за деревьями школьного парка мелькали непонятные тени. – Это же…! – И наши особые ежегодные гости, наша знаменитая городская конноспортивная секция! – и после этого объявления из-за деревьев строем по две выехали девочки на огромных разномастных лошадях. Их возглавляла девушка с развевающимся флагом города в руке. Лошади промаршировали нога в ногу и ноздря в ноздрю, а затем перестроились в две колонны по четверо и начали выполнять манёвры. Гривы развевались на ветру, как флаг, лошади то расходились, то сходились снова, словно хорошо обученные солдаты, а не простые глупые животные Толпа только в ладоши хлопала восторженно, особенно дети. Они показывали пальцами и не скрывали своего восторга. Далун не понимал, что в этом такого, а бросив взгляд на Гацзы, перестал вообще что-то понимать. Аюньга смотрел на выступление так, словно прекраснее этого в его жизни больше ничего не было. Его глаза сияли от восхищения. Обернувшись, он подёргал Юньлуна за руку: – Посмотри на них! Они такие… такие! – и голос его едва слышно дрожал. «Ну всё ясно, показали ребёнку лошадку» – подумал Далун, а вслух сказал: – Ты сейчас не только дар речи потеряешь, но и все слова забудешь. Это был первый раз, когда Гацзы на него всерьёз разобиделся. Они сами выступили безупречно, даже лучше обычного, но после этого староста не разговаривал с ним до самого вечера, строя из себя непонятно что. Не больно-то и хотелось. Ещё к ним в театр приходил высокий и статный мужчина. От него словно исходила аура чего-то недоступного обычным людям. Его длинные чёрные волосы всегда были безупречно убраны в сложнейшую причёску, и в них каждый раз были вплетены новые золотые украшения. Настолько проработанные, с мелкими деталями, будто их ковали вручную. Но разве хоть один человек может такое сотворить? Мужчину все называли Мэл, и по словам, он изредка пел на концертах, и всегда без музыкального сопровождения, чаруя одним своим голосом. Ни на одной репетиции его не видели, но каждый раз он поражал слушателей своими божественными умениями. Говорили, будто его друг работает в ювелирной лавке и всегда забирает после выступлений. Об их паре часто судачили, но так, вскользь. Говорили, что с ними ещё живёт девушка, и неясно, то ли они все родственники, то ли спят втроём, или это их приёмная дочь… Правда, в театре ещё много чего говорили, особенно сказки рассказывали люди суеверные, а таких оказалось достаточно для того, чтобы это начало надоедать, так что Далун предпочитал не вслушиваться в сплетни и байки – он был занят делом. А вот деревенский мальчик Аянга, хоть вида и не показывал, собирал эти истории: про то, как в болоте в один день утопилось много народу, про то, как в лесу находят странные следы, про жуткий вой на полнолуние, и кучу других вещей. А всё для того, чтобы вечером перед сном, когда за выходящим на лес окном их спальни раздаются шорохи, а на стене мелькают тени, замогильным голосом пересказывать их все. Ему ничего, он перевернётся на другой бок и заснёт вовремя, а Юньлуну потом всю ночь вглядываться в тени и вслушиваться в далёкий лай собак. Чем сильнее он пытался отгородиться от этой информации, тем становилось хуже. Однажды он на обеденном перерыве выскочил в магазин за сигаретами, и даже там услышал историю, как несколько лет назад группа детей пропала в болотах без вести, а ведь шли они вовсе в другую сторону! – Заплутали, наверное, – пожала плечами другая женщина. – Может, некому им было сказать: когда потерял дорогу, сними с себя верхнюю одежду, выверни наизнанку и потопчи! Когда наденешь обратно, тебя тут же на знакомую тропку выведет! – Может и некому, – старушка повернулась к Далуну: – А лучше вообще не лезть. Парень моргнул, но женщины уже болтали о своём, стоя далеко от него. В один день случилось несчастье. Они репетировали на сцене, и у персонажа Юньлуна было очень много движений. В какой-то момент своей экспрессивной речи парень оказался на самом краю, тут моргнул свет, он оступился и полетел вниз. Недалеко, к счастью, но с таким грохотом, что перепугал всех. Первым к нему кинулся Гацзы. – Далун! – обеспокоенно тронул он за плечо. – Ты не расшибся? Давай я тебя подниму. – Осторожно, – прошипел Далун, вытягивая ногу. Он чувствовал в ней неприятную пульсацию. – Мне кажется, я подвернул её. И верно, она уже начинала опухать. Его подняли и помогли добраться до гримёрки, где туго-натуго перебинтовали сустав. Режиссёрша охала и вздыхала, но в итоге, когда Далун сказал, что всё равно продолжит репетировать, она отругала его и отправила домой. – Полежишь два дня и всё пройдёт, тогда и вернёшься! – непреклонно сказала она. – Я несу за вас ответственность перед вашим учебным заведением, будьте так любезны не пререкаться со мной! Есть деньги на такси? – Мы недалеко живём, – покачал головой Аянга. – Я его отведу и сразу же вернусь. Женщина тяжело вздохнула: – Недалеко, это где? – Дом, который крайний к болоту. Третий вроде. – С ума сошли, так далеко пешком идти! – всплеснула руками она. – Давайте я вам машину вызову! Что значит «нет»?! Сейчас перенапряжёшь ногу и потом вообще на сцену долго не выйдешь! Ну хорошо, не хочешь машину – поедешь не на машине, – она достала из кармана телефон и кому-то спешно набрала. После трёх ужасно длинных гудков кто-то ответил. Женщина нежным тоном сказала: – Привет солнышко! Вы сегодня запрягаете? Ой, как здорово! А мимо нас проезжать будете, или вы в лес? Ой, как хорошо! Я тоже думаю, что вашим товарищам нужно пробежаться по городу! Тогда, заберёте тут от нас студента, он со сцены упал и ногу повредил, надо его домой отвезти, чтобы ногу не напрягал, а на такси он ехать не хочет. Девочка моя, я так тебе благодарна! Как хорошо стало, когда ты к нам переехала! Всё, мы уже готовы, сейчас выйдем… – и до самого выхода из театра она сыпала словами благодарности. Перед крыльцом стояла обычная телега, запряжённая парой лошадей. На ней сидели две девчонки, одна отсалютовала свободной от вожжей рукой, вторая, помладше, просто смущённо поздоровалась. Юньлуна осторожно подсадили наверх, Гацзы запрыгнул к нему и помог устроить ногу удобнее. – Объявлю перерыв, – вздохнула ражиссёрша. – Аюньга, дорогой, не торопись, но и не медли, понятно? Пообедай дома и возвращайся. А ты, мальчик мой, – она тяжело вздохнула: – Дома в аптечке есть мазь? – Не переживайте, – возница рукой залезла в лежащий в углу телеги рюкзак и вытащила большую бутылку с чем-то бледно-мятного оттенка. – Я взяла лошадиную охлаждайку сегодня, как чувствовала, что пригодится. – Что бы мы без тебя делали! – всплеснула руками женщина. Она была готова расцеловать девушку, но та сидела высоко и до неё было не добраться. – Ладно, я вас не задерживаю! Хорошей дороги! Девушка попрощалась и прищёлкнула языком. Лошади тут же двинулись с места. Возничая оказалась хорошей девушкой, которая дала не только мазь, но и свой номер телефона. – Мы иногда выезжаем в город, если надо будет срочно куда-то доехать, а денег нет, позвоните мне. – Почему ты помогаешь нам? – слишком сильно дул ветер, и Гацзы приобнял друга, который недовольно ёжился и вздрагивал, когда телега на стыках бетонных плит громыхала так, словно сию же секунду развалится. – Ну, во-первых, меня попросила ваша режиссёрша. Во-вторых, я тоже была бедной студенткой. К тому же, лошадям без разницы, куда везти телегу. Ещё вопросы? – девушка снова переложила вожжи в одну руку, а другой достала из сумки стеклянную бутылку безалкогольного пива. Прижала к деревянному борту телеги и дёрнула вниз, открывая. Всё это – не отвлекаясь от дороги. Аянга присмотрелся сначала к ней, затем к заднице одной из лошадей. Вдруг до него дошло: – Так это тебя я видел у магазина! Ты ещё с лестницы верхом запрыгнула и поехала! – Пожалуй, кроме меня свободно по городу не ездит никто, – пожала плечами она. – Ну я, а что? – Да не, я просто удивился. Нигде, кроме своей родины я не видел, чтобы ездили без седла и уздечки. Далун с раздражением закрыл глаза, не желая дальше слушать как его друг разговаривает про лошадей, но к несчастью, у него не было даже наушников. Так что он узнал, что возницу зовут Езя, она главная тренерка на городской конюшне, живёт тут уже пару лет, тренирует детей и взрослых, так что к ней всегда можно записаться на абонемент. – Да, забери его пожалуйста, он без лошадей жить не может! – влез в их разговор он. – Я даже сам занятие оплачу, чтобы он не плакался мне в плечо, как он хочет покататься. – Замётано, – девушка остановила лошадей на светофоре и повернулась к нему: – Кстати, вы надолго к нам? – На полтора месяца, а что? Думаешь, сколько с меня денег содрать? – Конечно да! – она расхохоталась. – Первое занятие бесплатно, приходите вдвоём в любой день, но лучше предупредите заранее, чтобы я не смоталась куда-нибудь без вас. Ну, когда нога заживёт. Заодно и охлаждайку мне вернёте. – Спасибо! – Гацзы сиял ярко-ярко, и Далуну вдруг стало очень обидно, что он так радуется каким-то лошадям. Свободный денёк выдался через неделю, когда они безупречно отыграли свою постановку и режиссёрша дала выходной. Гацзы с самого утра чуть ли не летал по квартире, ожидая, когда его Далун наконец изволит поднять жопу с кровати, умыться, переодеться и пойти вместе с ним на конюшню. – Езя привет, – услышал Далун сквозь шум воды, пока чистил зубы. – Мы к тебе сегодня придём, ты рада? В смысле нет? Не шути так, ты едва не разбила моё сердце! «Удивительно, на что способен пойти этот человек только ради лошадок!» – язвительно подумал Юньлун, но ничего не сказал. Путь на конюшню пролегал через небольшой перелесок. Весело щебетали птицы, утреннее солнце пробивалось через листву и ложилось на землю причудливыми пятнами. Аянга тащил друга за руку вперёд, и Далун только делал вид, что отпирается и не хочет идти. На самом деле ему тоже очень хотелось покататься, да и снова увидеть ту солнечную улыбку своего Гацзы. От неё теплело на душе и словно распускались цветы. Ещё свежи были воспоминания о неприступном, никогда не улыбающемся старосте, что мог убить одним взглядом, а матерился так искусно, что вяли уши. Наконец меж деревьями показались первые строения. Вытянутое здание с большими распахнутыми воротами выглядело приветливо. В левадах перед ним гуляли лошади, а на огромном плаце уже ездили две всадницы, и одна лошадь одиноко стояла у забора. Её объезжали через середину плаца, потому что всякий раз, стоило проехать мимо, она начинала отбивать ногой. Увидев гостей, лошадь приветственно заржала. Сидящая рядом с ней на заборе Езя повернулась и махнула рукой. – Девочки, отшагиваемся, – скомандовала она, когда парни подошли ближе. – Привет, ребята. Выдался выходной, да? – Ты была вчера в театре? – тут же спросил Далун. Девушка закивала: – Да! Так классно! Даже Мэл постановку одобрил, а он у меня тот ещё сноб! – Мэл? – переспросил Аянга. – Это не… – Да, вы могли его видеть на одном из концертов. Он поёт, – девушка спрыгнула с забора и провела парней вдоль него до калитки и пустила внутрь. – Девочки! Спешиваемся, лошадей ко мне! Сегодня все умнички, не забывайте, что завтра прыжковая, буду ждать пораньше! А, мою лошадь заберите и разберите, вальтрап стирать, седло с уздечкой промазать! Езя помогла Далуну залезть верхом, объяснила основы, правильно поставила руки и ноги. Когда она наконец перевела взгляд на Аянгу, что уже сам шагал вдоль стенки, она так заматерилась, что обе лошади дёрнулись и присели. – Ну мог же постоять посмотреть, как я твоего друга сажаю!.. Но в остальном тренировка прошла спокойно. Лошадка под Юньлуном мирно шла туда, куда он просил, а потом… Из леса на него что-то смотрело. Он понял это не сам, просто лошадь в один момент всхрапнула, дёрнулась, но не уронила его, а просто с опаской боком обошла тот угол плаца, что был ближе всего к смотрящему. Тогда парень поднял взгляд, вглядываясь в пустоту меж деревьями. Там уже никого не было, но… По залитой солнцем дороге к ним шёл высокий мужчина со злато-рыжими волосами. Такими, словно расплавленный дорогой металл лизали языки пламени. Мужчина встретился с ним глазами, и Далун понял: это был не он. Не его испугалась лошадь. – Майр! – радостно воскликнула Езя, помахав рукой. Строгое лицо с заострёнными скулами, словно высеченное из камня, совершенно нечеловеческое вдруг исказилось… во вполне приятную полуулыбку. Когда он подошёл ближе и перелез через забор, девушка кинулась к нему с объятиями. – Познакомьтесь, это Майр, я живу с ним и Мэлом в одном доме. Это Аянга и Юньлун. – Мы вчера видели постановку, – сказал он, приветственно кивнув. – Недурно. Играете очень достойно. – Спасибо! – Далун вытащил ноги из стремян и спрыгнул на землю, морщась от неприятных ощущений в ногах. – Езя, куда лошадей? – Я расседлаю и оставлю здесь, поможешь занести амуницию? – Да, конечно. Ноги жутко болели ещё три дня, зато Гацзы, накатавшийся вволю, весь светился. Только ради этого стоило сходить с ним. На кухне они частенько шутливо переругивались, потому что каждый раз, возвращаясь с репетиции, они сразу шли готовить, точнее, занимался этим Далун, а Гацзы иногда варил молочный чай, или же готовил что-то из родной кухни, когда Юньлун с тяжёлым сердцем передавал ему бразды правления и ленился заниматься этим самостоятельно. Этот раз не стал исключением. Гацзы пошутил, Далун ответил, потом пошутил сам, тема разговора съехала, и вот они уже жарко спорят, в руке Аянги кружка с кипятком, в руке Юньлуна острый нож. Он правда не хотел его кидать, и держал крепко, но... просто в один момент тот выскользнул из руки, и быстрее стрелы вонзился в стену, задев щёку Аянги. Ещё бы чуть-чуть, и… – Гацзы! – наконец опомнился Далун и подскочил к нему. Тот, побледневший, застыл на месте. Сглотнул, осторожно поставил кружку с кипятком на стол, и попытался отшутиться: – Не думал, что ты не любишь меня настолько, что готов зарезать – Не говори ерунды, это вышло случайно! – Далун тут же достал бинт из аптечки, которую никак не мог положить на место. Вот теперь она и пригодилась. Кровь из пореза бежала по лицу и капала на пол, пока Юньлун обрабатывал рану. Он положил вторую руку на щёку Аянги, сосредоточенно подтирая кровь, а тот вдруг приблизил своё лицо, что между ними остались жалкие сантиметры, и понизив голос, произнёс: – Далун, ты же понимаешь, что физически не мог из того положения швырнуть в меня нож? – затем он отстранился, облизнул губы, и нарочито обиженно произнёс: – Ты меня совсем не любишь! Мне теперь так больно, словно ты разбил моё сердце! – Ну что мне теперь, поцеловать, чтобы не болело? – отмерев, пошутил Далун. Гацзы вдруг сверкнул глазами и, осмелев, выдал: – А поцелуй, вдруг правда пройдёт? Ноги вдруг сделались ватными, в голове помутилось, и Юньлун словно не сам потянулся к нему губами… Зазвонил телефон. Бросив расстроенный взгляд, Гацзы достал из штанов старенький смартфон и ответил. Оказалось, звонила Езя, и стоящий так близко Юньлун слышал разговор: – Не хотите взять домашние яйца? У меня на этой неделе куры несутся как проклятые, я не знаю, куда девать! – девушка, судя по звукам на фоне, как раз находилась в курятнике. – Восемь десятков за такой срок, как только куриные жопы не разорвало! Ну куда нам столько, мы так много не едим. Два десятка отдам задаром, следующие по цене магазина, только молю, заберите по-братски, я уже всех обзвонила, кто не уехал на выходные на дачу, у меня холодильник ломится от контейнеров! – Давай возьмём, – пожал плечами Далун. – Спроси, когда забрать. – Езя, когда нам забрать? – Приходите хоть сейчас! Ещё картошки вам мешок отсыплю, только придите! Чего не сделаешь ради халявы. Парни быстро оделись и вышли в вечерний сумрак. Дом Ези находился в частном секторе, и добираться туда было далековато, но если сравнивать с огромным мегаполисом, то конечно всё находилось близко. Парни пробежались до окраины и свернули на лишённую света дорогу. Она не была асфальтирована, и Аянга, запнувшись, едва не упал. Далун ржал над ним так сильно, что запнулся сам и всё-таки полетел на землю. К счастью, было ещё не так поздно, чтобы соседи начали выходить из частных домов и жаловаться на шум. Наконец нужный дом был найден. Забора у него не было, окна приятно горели тёплым светом, а поле картошки словно гипнотизировало из темноты. На крыльце умывались три кошки: большая, поменьше, и очень маленькая. Это выглядело очень забавно. Далун, вместо того чтобы постучаться, присел на корточки и принялся с ними нянчиться. Гацзы покачал головой и только поднёс руку к двери, как та осторожно открылась. Из проёма на них смотрел Мэл. Его морионовые глаза словно светились в полутьме. Это было… жутко. Затем он ухмыльнулся, словно лёд треснул, и жестом пригласил в дом. Парни переглянулись, скинули кроссовки и зашли внутрь, едва не наступив на метнувшихся в дом кошек. – Да вы ж мои голодающие! – послышался знакомый голос откуда-то из-за угла. – Да никто вас бедных-несчастных не кормит!.. – она вышла и встретилась с гостями: – О, вы пришли! – Такое чувство, будто ты правда их не кормишь! – укорил её Юньлун. Девушка всплеснула руками: – Только одна кошка в этом доме жрёт больше, чем мы втроём вместе взятые! – А я тебе всегда говорил, что они у нас голодают! – язвительно подначил Мэл, сидящий на диване. Езя пристально на него посмотрела, он посмотрел в ответ, и вот они сцепились в жаркой схватке взглядов. Даже прошедший меж ними Майр не сорвал планы. Он же вытащил из-за холодильника пакет, положил в него два контейнера с крупными оранжевыми яйцами и мешок с картошкой, и протянул Аянге. Но вот девушка моргнула, обиженно показала язык и повернулась к парням. – О, ты уже им положил, – довольно произнесла она. Тут её лицо стало озабоченным: – А вам кабачки не нужны? Мы тут сорвали пять штук здоровенных, Мэл из них ничего готовить не хочет, я пожарила вчера из них оладьи, но мы их не доели. Одни мясоеды в семье, ничего не поделаешь… может вы возьмёте хоть один? – Я понял твой коварный план, – Далун усмехнулся и погрозил пальцем: – Ты хочешь нас откормить, чтобы мы стали толстыми, и вы нас потом съели? – Ты дурак? – округлила глаза девушка. – Мы людей не едим, гадость какая! – Она любит только гусей, – Майр подошёл к ним, протягивая неизвестно откуда взявшийся в руках кабачок, такой огромный, что им можно было кого-нибудь треснуть по башке, а ещё он не залезал в пакет и его пришлось держать в руках; Юньлун как-то отстранённо отметил то, что мужчина передвигается словно тень, бесшумно и незаметно. – Всю духовку жиром уделала, потом весь выходной отмывает и ноет, как ей всё это лень. – Не ворчи, – девушка улыбнулась, просто и открыто. И если были какие-то тяжёлый мысли, они вдруг отступили. Она собиралась проводить гостей, но тут в дверь забарабанили, нервно и быстро. Потом без приглашения её открыли и в дом влетела девчонка лет шестнадцати. Она выглядела очень странно, будто была напугана. – Езя! – жалобным голосом произнесла она. – Езя, твои друзья дома? – Да, оба, – девушка подошла к ней и взяла за плечи: – Что случилось? Почему ты так напугана? – Это опять ты, аданет, – Мэл вышел в коридор и улыбнулся, но не язвительно, а очень приветливо. – Ну, что стряслось? – Мне кажется, мою подругу скоро утащат! – тут весь её запал иссяк и она, опустив лицо в ладони, глухо разрыдалась. Езя и Мэл переглянулись, затем пристально посмотрели на парней. Те стушевались, и, спешно попрощавшись, практически выбежали на улицу, едва не оставив пакет с едой. Домой добрались без приключений. – Мне же не кажется? – тихо спросил Гацзы, когда они лежали в кровати бок о бок и смотрели в тёмный потолок. – Что? – В этом городе начинает происходить всякая хуйня. Такое чувство, будто мы попали в дурацкий хоррор, где всё только начинается. – Гацзы, старый дурак! – недовольно буркнул Далун и ткнул его в бок. – Хватит на ночь свои сказки рассказывать! Я из-за тебя потом полночи уснуть не могу! – Но если это правда? – парень перевернулся на бок и очень серьёзно посмотрел на друга. – Сам посуди, ты где-нибудь ещё видел таких же странных людей, как Мэл и Майр? И почему девочка-подросток прибежала к ним говорить о том, что её подругу утащат? Они что-то знают, или… – Гацзы! – рявкнул Юньлун, и сам вздрогнул от того, как громко это прозвучало в тишине спальни. Аюньга перевернулся на другой бок и обиженно засопел. – Если тебе так неймётся, я завтра позвоню нашей тренерке и спрошу, кто её друзья, хорошо? – примирительным тоном произнёс парень, осторожно касаясь ладонью тёплой спины. – Так она тебе и ответит, – фыркнул друг. – Конечно ответит, – уверенно произнёс Юньлун и придвинулся ближе, чтобы щекотно подуть в тёмный затылок. От этого Гацзы поёжился, поднял руку и наугад шлёпнул ей за спину, попав по чужому бедру. – Ай! – Спокойной ночи, мой Далун, – довольным тоном сказал Аянга. – Сладких снов, Гацзы. На следующий день в обеденный перерыв, как и обещал, Далун позвонил Езе. Она долго не брала трубку, и когда надежды уже не оставалось, наконец послышалось сонное и недовольное: – Чего тебе надо в такую рань? – Время обед, а ты всё ещё спишь? – удивился парень. Услышав эти слова, девушка матюгнулась и зашуршала постельным бельём. – Спасибо что разбудил, – наконец произнесла она, затем едва слышно зевнула, и спросила: – Ты хотел на занятие? У меня сегодня выходной, извини, но на конюшне моя помощница, она тоже хорошая. – Нет, я по другому поводу… – он помолчал, не зная, как начать. Тогда девушка догадалась сама: – Спросить про то, что случилось вчера? – она помолчала сама, затем фыркнула: – Считай, что Мэл что-то вроде… божества. А Майр – божество помладше. Мы тут живём уже пару лет, и обстоятельства я тебе не расскажу, но если вдруг ты словишь какое-нибудь проклятие, то приходи, они снимут. Возможно, после ты будешь под гнётом проклятия куда более ужасного, но тут уж в каком настроении будет мой друг, – она посмеялась, затем её тон стал серьёзным: – Пожалуйста, не принимай близко к сердцу. Они правда хорошие ребята, хоть я и надеюсь, что ты никогда не столкнёшься с кем-то… подобным им. – Ты сталкивалась со странным здесь, в этом городе? – на всякий случай уточнил он. – Нет, – задумчиво проговорила Езя, хрустя в трубку чем-то свежим, похожим на огурец. – Не считая вчерашнего. Мэл говорит, что у девочки просто хорошее воображение, а я ему почти верю. Или он просто ленится и не хочет в это лезть. – Ты вообще слышишь себя, – севшим голосом переспросил Юньлун. – А если они узнают, что ты про них рассказала? – Ну, можешь прийти и поклониться ему в ноги, если переживаешь, – саркастично сказала она. – А если честно, то лучше не переживай. Я рассказала, потому что ты спросил. А теперь ты мне расскажи: тебя ничто не беспокоит в последнее время? Я просто начала замечать некоторые… вещи. Боюсь, меня они не тронут, потому что я под защитой того, кого в ужасе сложно переплюнуть, но остальные люди… Я правда хочу думать, что просто пересмотрела хорроров. Майр мне всегда говорит не делать этого, особенно на ночь, потому что потом я лезу к ним в кровать и не даю спать, но это сильнее меня, – она снова рассмеялась, словно колокольчики зазвенели. – Я… – он задумался, не зная, как поделиться своими скорее всего надуманными страхами, но тут его окликнули, напоминая, что обед подходит к концу. – Извини, давай позже, у меня репетиция. – Как скажешь, – девушка вздохнула. – Но пообещай, что мы обязательно поговорим, если тебе есть что сказать, окей? – Обещаю. Но поговорить так и не удалось. И целую неделю до следующего случая Далун провёл с головой в репетициях, не вспоминая про это. А потом они возвращались с Гацзы домой, и на столбе висело объявление: пропали девочки, шестнадцати лет, ушли в школу и не вернулись домой. Одна из них смотрела с фотографии прямо на Далуна, и её лицо ему было знакомо. Аянга посмотрел в побледневшее лицо друга, и медленно произнёс: – Ты что-то знаешь? – С чего ты взял? – сглотнув, спросил Юньлун. Друг нахмурился: – Мне кажется, происходит хрень, и мы обязаны это обсудить. – Ничего не происходит, Гацзы, это выдумки и сказки, а девочки, наверное, из дома сбежали. Нагуляются и вернутся, – он поспешно зашагал в сторону дома. Это было так… странно. Милый маленький городок, который постепенно становился жутким местом. Почувствовав на себе тяжёлый взгляд, Далун поднял голову и встретился глазами с Мэлом. Он стоял под деревом с телефоном в руке и смотрел неотрывно, но, как оказалось, куда-то за Юньлуна. – Что-то не так? – спросил мужчина бархатным тоном, когда парни попытались прошмыгнуть мимо. – Там девочки пропали, – не выдержав, высказал Далун, вдруг почувствовав себя бесстрашным. Ему это просто надоело – он не в грёбанном хорроре, он просто приехал на практику! Но кажется, Мэл видел его насквозь, поэтому лишь усмехнулся и покачал головой: – Их уже ищут стражи правопорядка, это их работа, зачем в это лезть? А тебе мой совет – не будь как одна моя знакомая, и не смотри много фильмов ужасов, иначе ёбу дашь. – Ты что-то знаешь? – Гацзы, прикусив нижнюю губу, смотрел так, словно собирался во что бы то ни стало разузнать правду. – В этом городке правда назревает что-то? – Я не люблю разговаривать с назойливыми людьми, идите своей дорогой, – фыркнул мужчина, утыкаясь в телефон. – Если не хотите меня разозлить, конечно. Вас это не касается, меня тоже, вот и не лезьте. Вот если кто-то из вас пропадёт, тогда и поговорим. Если меня хорошенько попросят. – А если пропадёт Езя? – Аюньга продолжать стоять на своём. Ему уже надоела эта бессмыслица, он хотел выяснить всё здесь и сейчас, и не собирался уходить, даже если небо упадёт на землю. – Гацзы, пойдём, – Далун, почувствовав, как атмосфера вокруг них вдруг изменилась, подёргал его за рукав. – Мэл, извини, мы уже уходим, я правда зря поднял эту тему. От взгляда морионовых глаз делалось не по себе. Словно они перед этим мужчиной были чем-то, не имеющим значения. Назойливыми мошками, которых, к сожалению, нельзя прихлопнуть, потому что есть какие-то дурацкие правила, по которым нужно жить. Пылью под ногами. Эти глаза словно могли преследовать в воспоминаниях до самой смерти, но… тут Мэл моргнул, и гнетущее чувство собственного ничтожества пропало, словно его и не было. – Вам совсем скоро уезжать обратно, – сказал он, поджав губы. О чём-то поразмыслив, он решил добавить: – Если и правда что-то происходит, то просто надейтесь, что вас это не коснётся. Насколько я понял, редко «мистические» вещи происходят в вашем ми… ре… с кем-то вроде вас, – он словно и не заметил, как проговорился, но продолжал: – Живите своей жизнью, вкусно ешьте, вовремя ложитесь спать, удовлетворяйте человеческие потребности и будет вам счастье. Считайте это моим благословением. А что до пропавших девочек… – тут он недовольно закатил глаза и поджал губы, но договорил: – Езя с меня не слезет, пока я с этим не разберусь. Так что прекратите переживать и не мешайте мне работать. – Спасибо! – очень серьёзно поблагодарил Аюньга. – Кем бы ты ни был. – Лучше тебе об этом не знать, – холодно улыбнулся Мэл. – Валите домой, эдайн, вы меня совсем утомили. Дома они вели себя так, будто ничего не произошло, но это давило на обоих парней. Так что, закончив плотно ужинать, они подняли головы, встретились взглядами и решили, что сейчас отличная возможность всё прояснить. – Давай просто разложим всю информацию по полочкам, какой бы она не была, – первым предложил Гацзы. – Я знаю, что ты считаешь меня суеверным деревенским стариком, но нам нужно это сделать. – Хорошо, – вздохнул Далун, не показывая, что он теперь тоже стал из тех, кто верит в мистику. – С чего предлагаешь начать? С пропажи девочек? – Нет, – он отхлебнул чаю, покатал его на языке, сглотнул, и произнёс: – Сначала наши знакомые. Они приехали два года назад, и жили здесь спокойно. Ничего странного не происходило, и, скорее всего, они даже не задумывались о том, что всё могло так поменяться. Возможно, что даже предпосылок никаких не было. – Ты правда думаешь, что это не могут быть они сами? Езя пошутила, что её друзья… ммм… божества. И, если я правильно помню, она сказала, что её беда не коснётся, потому что она «под защитой того, кого в ужасе сложно переплюнуть». – Тёмные божества на отдыхе? – хмыкнул Гацзы. – Если брать самые ебанутые теории, то они попали в наш мир из другого, наткнулись на Езю, и… просто живут спокойно, – Далун откинулся назад, пожимая плечами. – Но ты ведь понимаешь, что это просто тычок пальцем в небо, мы не можем делать выводы, основываясь на непроверенной информации. – Ты прав, да и нам не нужно знать, как и зачем они съехались вместе, – Аюньга покивал. Нервно потерев свой шрам, оставшийся от того злополучного ножа, он сказал: – Я слышал, что в последние полгода участились случаи пропажи людей. Если заглянуть в сводки новостей, то везде пишут, что в прошлом году такого не было. – Значит, что-то проснулось сейчас. – Участились несчастные случаи, люди на ровном месте калечатся, словно что-то притянуло сюда несчастья. Ты упал со сцены, в меня едва не воткнулся нож. – Я видел, как кто-то наблюдал за нашей тренировкой из леса. А потом оттуда вышел Майр, но не его испугалась лошадь. А ещё… внезапный урожай. Езя жаловалась на большое количество яиц за неделю, на кабачки. Как думаешь, это может быть связано? – Если взять весь наш опыт просмотров фильмов ужасов, то… – … то значит, проснулось что-то, что за урожай требует жертв, – закончил за него Далун. – Я напишу Езе, вдруг это им поможет. Ещё немного поболтав обо всякой ерунде, чтобы развеять накрывший их страх неопределённости, они легли спать. Правда, лежать на разных концах кровати, когда за окном завывал ночной ветер и кто-то скребся по тёмным углам, было некомфортно, так что парни подкатились друг к другу и только в обнимку смогли заснуть. Время подходило к девяти часам вечера, но Аюньга всё ещё задерживался. Режиссёрша отчего-то целый день ходила сама не своя, а вечером попросила Гацзы остаться. Далун сказал, что раз он не нужен, то пойдёт домой приготовит рыбу. И вот время девять, Гацзы всё ещё где-то шляется и не отвечает на телефон. Возможно, если бы у Далуна не осталась последняя сигарета, он бы и не стал звонить, а просто поужинал один и лёг спать, но… – Давай, Гацзы… – проворчал Юньлун, чувствуя, как на сердце становится тяжело, а по спине ползут мурашки. За окном было почти темно, очень слабо горели фонари, и в воздухе словно висело напряжение пока не случившегося, но уже стоящего на пороге пиздеца. Он подождал пару минут, размышляя, идти курить сейчас, или немного потерпеть, и позвонил ещё раз, ожидая услышать гудки, но… «Неправильно набран номер». Что. «Номер не существует». «Не может такого быть!» – Далун перепроверил, но всё было верно. На всякий случай огляделся, и тут же краем глаза заметил яркую, всю в дурацком принте с морковками толстовку Гацзы, которую сам же ему когда-то подарил. Сегодня она валялась на диване, и это могло быть странным для аккуратиста Аюньги, если бы с утра они не торопились в театр, и староста лично не швырнул её туда, где она сейчас лежала, а после выбежал в подъезд, матерясь, на чём свет стоит. Холодеющими руками он набрал номер режиссёрши. Она ответила: – Да, мой дорогой, ты чего звонишь так поздно? – Скажите, мой Гацзы ещё у вас? – Далун спросил это ворчливым тоном, будто ничего не случилось: – Передайте ему, чтобы купил мне сигарет, я не могу до него дозвониться! В трубке помолчали, затем женщина осторожно спросила: – Гацзы – это кто? – Аюньга, – парень сглотнул. У него задрожали колени. На всякий случай он подошёл к дивану и взял с него толстовку. Прижал вещь к себе, и это его немного успокоило. – Милый, кто это? – удивлённо спросили с той стороны. – Ты не заболел случайно? – Аюньга, с которым я приехал, – нервозность всё же просочилась в голос, и он скорее почувствовал, как воздух вокруг него сгустился. Лампочка как-то потускнела, едва заметно моргнув. На кухне что-то едва слышно звякнуло. – Мой милый мальчик, ты приехал в наш город один! – сладкий голосок отчего-то звучал зловеще. Далун сглотнул ком в горле, ему становилось тошно. Только толстовка в руках, пахнущая как дешёвый гель для душа, которым любил пользоваться Аюньга, немного придавала уверенности. – Это неправда, я приехал со своим Гацзы, он мой староста, он должен был вернуться домой уже два часа назад! – он сжал мягкую ткань, чувствуя, как холод с рук растекается по всему телу. – Может, вызвать доктора? У тебя жар, или ты пил? – Я не пил! – Ты приехал в наш город один, – отрезала женщина, и перед тем, как бросить трубку, прошипела: – Хватит этих розыгрышей! Далун вновь огляделся, но все вещи Аюньги лежали на своих местах. Обхватив себя руками, чтобы хоть немного унять дрожь, он вышел на балкон, чтобы покурить, и когда закрыл за собой дверь, в комнате погас свет. – Это просто перебои с электричеством, – сам себе вслух сказал он. Что-то по ту сторону стеклянной двери шевелилось, будто насмехаясь над его попытками успокоить себя. Чтобы не нагнетать обстановку, он отвернулся. Ветер трепал тёмные верхушки деревьев. Там внизу тоже клубилась тьма. Казалось, это всё нереально, такого просто не может происходить, тот разговор на кухне был шуткой, а слова Ези и Мэла - дурацким розыгрышем. И даже сейчас Юньлун не видел собственными глазами, как под деревом, растущим у подъезда, стоит что-то человекоподобное, смотрит на него тёмными, едва поблёскивающими во тьме глазами, и словно насмехается. Это был сон, всё зашло слишком далеко, сейчас он ущипнёт себя за руку, сильно-сильно, и сразу же проснётся. На второй половине кровати будет мерно сопеть его Гацзы, а когда Далун подкатится ближе, чтобы перекинуть руку, прижаться и уткнуться носом в коротко стриженный затылок, он через сон только отмахнётся. Он будет рядом, тёплый и родной, за окном их спальни будет жутко завывать ветер, и Юньлун наконец успокоится и поймёт, что проснулся. Он снова посмотрел вниз, опершись на перила. Из темноты на него смотрели сотни глаз. Дрожащими руками он закурил и набрал на телефоне номер. Длинные гудки словно тоже насмехались над этой ситуацией, и всё словно говорило: ты знаешь слишком много, тебе не спастись. С той стороны балконной двери что-то стукнуло, еле слышно заскрежетало, а затем стекло начало запотевать, словно это было зеркало в ванной, а затем на нём начали медленно проступать черты иероглифов. То, что пришло за ним, наслаждалось ситуацией, не прописывало до конца и терялся весь смысл, чтобы наконец сломать этого человека и поглотить. – Далун? – услышал он спасительный голос и вздрогнул. Сморгнул наваждение и уставился на вполне обычную дверь. За стеклом тускло светила лампа. – Что случилось? – Мне кажется, я схожу с ума. Езя, хоть ты скажи я же приехал сюда в город не один, да? Со мной был друг? Его зовут Аюньга, ты так кричала на него на тренировке, потому что он сидел как деревенщина, размахивал руками и не садил жопу в седло. Пожалуйста, скажи что это так, у меня в руках его толстовка, в квартире лежат его вещи, просто он пропал, а мне сказали, что его совсем никогда не было… – его голос дрожал, но он ведь хороший, умелый актёр, он может справиться с этим, не показать страх, не подкормить голодных до эмоций тварей. – Я… – медленно протянула девушка. – Я не помню. Слушай мой голос, я сейчас отправлю к тебе Майра, что бы не происходило прямо сейчас, мы заберём тебя в безопасное место и выясним, хорошо? Не клади телефон, разговаривай со мной, мне нужно знать, что ты на месте. – А если моего Гацзы сожрали и теперь всем стирают память, чтобы я сошёл с ума, и можно было и меня сожрать? – Далун снова посмотрел за стекло. Дверца шкафа была издёвочно приоткрыта. Та половина полок, на которой должны были лежать вещи Гацзы, всегда идеально сложенные, пустовала. – Езя, – не выдержав, Юньлун всхлипнул. – Езя, его вещи пропали. Только толстовка... Она действительно висела на сгибе его локтя, вся в дурацких морковках. – Что, толстовка? – очень терпеливым тоном спросила девушка. – Она на месте? – Да, – еле слышно отозвался парень, потому что горло сдавило спазмом. – Я ведь сам её подарил. Девушка на том конце громко позвала Мэла, а Майра отправила за Далуном. Он слышал, как она командует, сохраняя спокойствие. – Мэл, пожалуйста, это нельзя так оставлять, – говорила она. – Он говорит, что у него был друг, а я такого не помню. – Что значит ты не помнишь? – голос мужчины вдруг показался слишком близким и громким. – Да, их приходило двое. Ты чего, мелкая? Нагрянувшая тишина вдруг стала ответом. – Значит, это не вы сами себя напугали, пересмотрев этих дурацких хорроров, – произнёс он, и в его голосе вместо привычной ленцы слышалось самое настоящее раздражение. – Быстро, твои варианты происходящего? – Божество, которое требует жертв за плодородие, – громко сказал Юньлун, чтобы его точно услышали. После этих слов везде погас свет. Значит, я прав – Спало столько лет, а теперь проснулось? – догадливо уточнила девушка. – Или кто-то разбудил. Раньше ему могли приносить жертвы добровольно, и оно было сыто, теперь же кто-то его разбудил, а еды не принёс, и ему приходится находить жертв самостоятельно. А чтобы насытиться сильнее, оно запугивает. – Но почему мой Гацзы пропал? – Значит, именно этот страх является оптимальным вариантом для тебя, – хмыкнул Мэл. – Я в ваших местных божках не разбираюсь, но знаю, что людей всегда легко сломать, если воздействовать на их близких. – Чего ты сидишь такой довольный, а?! – прикрикнула на него девушка, и, судя по звукам, швырнула в него диванную подушку. – Хотел спокойной жизни? Иди и отпизди этого ублюдка! Неужели ты потерпишь, чтобы на твоей территории жило какое-то уёбище, которое жрёт людей? Ты подвергаешь опасности в первую очередь меня, а потом и себя! – Я понимаю, не ори! – уязвлённо прикрикнул на неё Мэл, защищаясь. – Дай телефон, ты совсем забыла про своего друга, вдруг его уже сожрали, пока ты на меня орала? – Я здесь, – хрипло отозвался Юньлун. Мэл хмыкнул, будто не он только что верещал, пока его лупили: – Это хорошо. Постарайся продержаться, чтобы тебя не сожрали, Майр уже должен к тебе прийти. И запомни, если тебя начнут жра... Связь оборвалась, а телефон грустно проиграл мелодию выключения. Юньлун остался один на один со своими страхами, но теперь, зная, что Гацзы существовал, он вдруг успокоился. – Ну ладно, ебучая херь, – нервно покивал он головой. – Теперь тебе меня не напугать!.. В этот момент на балкон что-то с отвратительным и однозначным звуком шмякнулось. Парень медленно повернул голову, очень надеясь, что в темноте не разглядит, но куда там – фонари загорелись снова. Это была свежая отгрызенная рука, из которой стремительно вытекала кровь. Он знал, кому она принадлежит. Такая маленькая, сильная ручка, которая иногда давала ему подзатыльники, которая частенько будила его, слишком грубо трепля за плечо. Стало дурно, и он отвернулся, чтобы снова глянуть вниз. Четвёртый этаж, внизу газон. Если прыгать, спасаясь бегством, то он сломает себе ноги. А за спиной медленно открылась дверь. В повисшей тишине шаги не просто слышались, а ощущались. Но если бы это был Майр, он бы, наверное, окликнул?.. На плечо легла рука, и через тонкую футболку чувствовалось, какая она была ледяная. Далун приготовился лягнуть... – Эй, парень! – Майр стоял внизу, прямо под балконом. Рука отдёрнулась. – Мне прыгать? – беспомощно крикнул Юньлун. Мужчина вскинул тонкие брови. – Глупый, да? Просто жди, я сейчас поднимусь! – Моя квартира… – крикнул Юньлун, но это оказалось ненужным. Майр чуть отступил, чтобы потом просто взять и начать лезть прямо по балконам, словно это была обычная лестница со слишком большими проёмами. Через два удара сердца он уже был рядом. Потянул носом воздух и уставился в тот угол, где лежала рука. – Т-там... – Там ничего нет, – твёрдо сказал он, и взял Далуна за руку. Его сухая большая ладонь оказалась неожиданно горячей, и парень дёрнулся, но Майр не разжал руку, потянув за собой прямо в квартиру. – А почему ты принюхивался? – еле слышно спросил Юньлун, спешно двигаясь за мужчиной через пустую комнату с моргающим светом. Казалось, все чудовища притаились, чтобы неожиданно напасть. – Я видел, что тебя схватили за плечо, а значит, эта тварь была здесь лично. Я чувствую запах болотной тины и гнили, но не вижу следов. Ты что-то видел? Юньлун кратко пересказал свои видения. Майр, вытащивший его на свежий воздух, руку всё ещё не отпустил, словно боялся, что стоит это сделать, как парень исчезнет. Покивав головой, он произнёс: – Пару дней назад я облазил все местные леса и спускался к болоту, но трупов пропавших людей не находил. – А сколько пропало? – Далуна вдруг пробило на озноб, и он задрожал. Майр подождал, пока он натянет на себя толстовку, и ответил: – Не считая тех, кого уже нашли мёртвыми, вместе с твоим другом и тобой – шестеро, но тебя я успел вырвать из его лап. Я думаю… – тут он вдруг замер на полуслове и начал вертеть головой по сторонам. Юньлун видел, что черты его лица опасно заострились, а глаза загорелись жидким золотом. Уши дёргались, прислушиваясь к звукам. Это выглядело ужасно, и парню даже пришло в голову, что вместо Майра он случайно ушёл с чудовищем, но… – Думай тише, ты мешаешь, – проворчал мужчина. – Только что я почувствовал отзвук сильного выброса энергии. Он далековато отсюда, и его природу мне не разобрать, но… – он снова замер, прислушиваясь к чему-то. – Мэл только что сказал, что это жертвоприношение, но оно не законченное. Наверное, для полного обряда не хватает ещё пары людей. Это ты, и кто-то ещё. Мне только интересно, подбирала эта тварь определённых жертв, или просто наугад, кого удобнее утащить? Его лицо сделалось задумчивым. Было такое чувство, будто он раздумывает, что приготовить на ужин, а не то, как чудовище выбирало жертв. Вдруг он повернулся и внимательно посмотрел Юньлуну в глаза. Парень замер, чувствуя, что сердце колотится уже не в груди, а где-то в горле, часто-часто. Он устал боятся. Он хочет домой, под бочок к Гацзы, и чтобы всё было хорошо, и не знать обо всём этом. – Надо было сразу так сделать, – сам себе кивнул Майр. – На тебе метка. Он придёт за тобой ещё раз, и мы его уничтожим. – Но, если он умрёт, разве можно будет найти его логово? Там же Гацзы… – беспомощно проговорил Юньлун. Мужчина закатил глаза: – Мы уже знаем, где он хотел принести в жертву людей. Надеюсь, он не думает, что связался с людьми, и приготовится к битве, чтобы мы как следует развлеклись. Они незаметным образом оказались прямо на пороге их дома, но стоило распахнуть входную дверь, как на них едва не вылетел Мэл. Его глаза были безумны, а лицо заострилось от ярости: – Сейчас же идём туда! – глубоким, еле сдерживаемым от эмоций голосом, который словно расслаивался, как у какого-нибудь жуткого босса в игре: – Эта тварь утащила её прямо на моих глазах! – Она же тебе говорила разобраться, а ты продолжал лениться, – покачал головой Майр, совсем не испугавшись взбешённого взгляда, от которого у Юньлуна чуть не подкосились колени, хотя тот был направлен совсем не на него. – Адан должен идти с нами, если упустим, эта тварь начнёт свой обряд. – Вот сам его на своей спине и тащи! И Мэл широко зашагал через огород к выходу в лес. Майр посмотрел на Юньлуна: – Ты согласен идти? Или я могу попробовать закрыть тебя в комнате и поставить защиту, но на это нужно время. – Я пойду, – Далун глубоко вдохнул влажный ночной воздух, и медленно выдохнул, обуздывая эмоции. – Я хочу спасти моего Гацзы, и всех, кто сейчас оказался там. Нам нужно спешить. Земля мелко задрожала, а чёрные кроны деревьев закачались. Где-то вдали раздался странный, ни на что не похожий гул, но мужчина даже не обратил внимания, только бросил: – Это Мэл распевается. Я ценю твою храбрость, человек. Идём. Аянга открывает глаза ещё до того, как приходит в себя. Его нос забит запахом гнили, во рту привкус железа. Затем приходит чувство, будто он по пояс погружён куда-то в тёплую жижу, и совсем не может из неё выбраться. Он дёргается раз, второй – но его крепко и надёжно сжимает что-то неприятно-мокрое. Он пощупал руками в темноте. Он по пояс находился в болоте. Глаза понемногу привыкли к свету далёкой луны, и вот он уже видел вокруг себя только сплошное покрытое невысокой травой пространство. Где-то едва слышно журчала вода. Вдалеке шелестел лес, до которого было никак не добраться – серебрилась, отражая луну, обманчивая водная гладь. Аюньга передёрнулся. Он едва ли умел плавать, и впервые в жизни встретился лицом к лицу с топью. Ему вообще было неизвестно, как он в неё попал. Правда, слишком быстро, как пузырьки воздуха, поднялись на поверхность воспоминания, обрывочные и неясные. Вот режиссёрша попросила его остаться помочь. А вот он, не осознавая, что творит, уже несётся сломя голову на истеричное блеянье ягнёнка. Откуда ему взяться он не подумал. Это было на уровне инстинкта, но вдолблённое в голову едва ли не с рождения – бежать вытаскивать из лап или ямы скот. А затем он видит острые зубы и падает навзничь, больно ударяясь головой. Затылок и сейчас ощущался фантомной болью, но это даже отрезвляло. Во всяком случае Аюньга понимал, что это не сон, и он действительно угодил в ловушку. Между рёбрами заныло сильное желание прямо сейчас оказаться дома, в постели, и чтобы Далун, крепко прижимаясь сзади, мерно сопел ему в затылок и морщился от лезущих в лицо волос. Но, к сожалению, это было невозможно. Он поёрзал, вспоминая, как однажды они с Далуном смотрели фильм, где главный герой смог таким образом вылезти из зыбучих песков. Правда, фильм этот был посредственный, на достоверность не претендующий. Но лучше было умереть, борясь, чем медленно опускаться ко дну. И он принялся шевелиться изо всех сил… – Ай блять! – услышал он знакомый взвизг и поднял голову. Прямо перед ним, совсем рядом, стояла Езя и глядела большими, полными испуга, глазами. – Не вылазь нахуй, страхоёбище, а то я ща Майра позову, он тебе башку открутит! – Тише! – подал голос Аюньга. – Не ори, бля! Сейчас и правда сюда все монстры стекутся на твои вопли! – Аюньга? – жалобно спросила девушка. – Я без линз, я нихуя не вижу – это правда ты? – Нет, блять, страхоёбище! – огрызнулся он. – Ты хули тут делаешь? Сама, наверное, какая-нибудь чудища, да, а мне пиздишь, чтобы сожрать? – Ебанулся что ли? И не матерись на меня, ёпта! – Сама не матерись! – Да как тут, блять, не материться, нас в ёбанное болото утащил этот ублюдок и мы теперь хуй знает где! – Тогда на меня не наезжай! Лучше помоги вылезти! Девушка беспомощно оглянулась по сторонам, но поблизости не было ни одной палки, чтобы самой не слезать с безопасной тропки. Так что она, тяжко вздохнув, села на задницу, крепко схватилась руками за кочки, и вытянула свою большую длинную ногу, едва не ткнув кроссовком парню в лицо. Он приложил её парой крепких слов, но послушно ухватился руками, выслушивая матерные реплики уже в свой адрес. Материться в такой ситуации оказалось лучшей защитой от страха, так что за время спасения эти двое обменялись обширными познаниями в области нецензурной лексики. Но вот Езя поднапряглась и вытащила парня на безопасную тропку. На всякий случай вытянула руку и потрогала – а то вдруг не человек, вдруг наваждение? – Убери свои грязные культяпки, ты ими в грязи копалась, – парень встал на ноги, чувствуя, что ему очень холодно из-за того, что штаны были все мокрые. Он протянул руку и помог девушке подняться. – Ты правда не видишь? – Вижу плохо, – пожала плечами она. – Я тоже пришла в себя, стоя по пояс в жиже, но выбралась как-то быстро. Сейчас главное осторожно прощупывать перед собой почву, чтобы не сбиться с тропки, иначе нас никогда не найдут. – А как же твои друзья? – Аюньга придержал девушку, когда она неловко споткнулась о кочку и едва не полетела обратно в топь. – Вряд ли они так быстро найдут нас, а к тому времени, как найдут, нас могут сожрать, так что лучше просто двигаться вперёд, к лесу. Он же в той стороне, да? И они пошли, осторожно протаптывая себе путь. – Вы, кажется, каким-то образом связывались друг с другом, да? – тихо уточнил Далун, чтобы разбить пугающую лесную тишину. Он плохо видел в темноте, но упорно продолжал следовать за Майром, который тащил его за руку всё глубже и глубже. – Ты хочешь узнать, не могу ли я связаться с Езей? – понятливо хмыкнул мужчина, но его тон быстро посерьёзнел: – Я пытался, но без толку, я даже не чувствую, в какой она стороне, так что мы можем идти только предположительно в ту сторону, откуда донёсся отголосок ритуала. Если Мэл достучится до девчонки, я тебе сообщу. – А вы… только её спасать будете? – тихо спросил Юньлун, чувствуя горечь этих мыслей. Зачем им спасать кого-то ещё? Они ведь не хотели в это лезть с самого начала. – Выше нос, человек, – проворчал Майр, сильнее сжимая ладонь в ободряющем жесте. – Езя нам жить не даст, если мы вытащим только её. Земля под ногами затряслась снова, но теперь мужчина вдруг замер на месте, как ищейка, учуявшая след. Откуда-то сверху начала сыпаться старая хвоя, и Юньлун осторожно задрал голову, пытаясь понять, что происходит, но обомлел. Деревья вокруг него стремительно увядали прямо на глазах, листья, ещё не до конца пожелтевшие, опадали прямо с отсыхающими ветками. Парень закрыл голову руками, и вдруг понял, что его за руку больше никто не держит. Майр исчез, словно его и не было. Земля продолжала дрожать, откуда-то издалека раздавался непонятный гул, и Юньлун пошёл в ту сторону, потому что больше не знал, куда идти, а оставаться на месте было… страшно. Чем ближе парень подходил к источнику звука, тем сильнее различал голос Мэла, что напевал какую-то песню на незнакомом языке. Не просто напевал. Это звучало больше так, словно он сражался своим голосом, с яростным весельем, прекрасно зная, что он сильнее. И вдруг он смолк. Перестали падать листья, перестала дрожать земля, и в этой оглушительной тишине Далун услышал, как у него бешено бьётся в груди сердце. И ещё как кто-то тихо следует за ним по пятам, шурша лесным мусором. – Майр? – чувства Юньлуна за этот вечер выгорели, он просто устал бояться, поэтому повернулся к опасности лицом. У чудовища вместо лица была огромная, широко распахнутая волчья пасть. Оно тяжело дышало, как после долгого бега, и от него исходил жар такой силы, что могильный холод вмиг отступил. А ещё у него были знакомые золотые глаза, глядящие с насмешкой – Давай садись, – глухо проворчал волк, поворачиваясь боком. – Я знаю, где они, но это далеко. Пока Мэл отвлекает приблуду, нужно скорее вытащить их из болота, иначе эта тварь принесёт вас всех в жертву и обретёт силу. Конечно мы справимся с ним, но если Езя умрёт, смысла в этом уже не будет. Далуну пришлось подпрыгнуть, ухватившись за волчий загривок, чтобы залезть верхом. Он был уверен, что вцепился клещом, но когда Майр рванул вперёд, посоветовав прижаться к его спине, чтобы не сшибло низко нависающими ветками, Юньлуну начало казаться, что ещё немного, и он сорвётся вниз. Мимо пролетали стволы деревьев, мелкие кустарники цепляли одежду, словно пытались стащить вниз всадника, но тот лишь крепче прижимал колени, и чуть ли не вжимался всем телом в волчью шкуру. Шерсть, вопреки ожиданиям, не пахла ничем, только приятно и успокаивающе грела вцепившиеся руки. Майр что-то тихо ворчал себе под нос, с лёгкостью перепрыгивая через поваленные стволы и обходя стороной совсем непреодолимые дебри. Езя помогла ещё одной несчастной жертве. За весь путь они с Гацзы вытащили ещё четырёх людей, и теперь все вместе гуськом топали через кочки, поддерживая друг друга. Лес был совсем близко. Вдруг земля под ногами задрожала, а вода забурлила от поднимающегося со дна болотного газа. Люди прижались друг к дружке, дрожа от холода и страха, но только Езя замерла, прислушиваясь к чему-то. Аюньга напряг слух и различил далёкий гул. – Это Мэл, – пояснила она, повернув к нему голову. – Кажется, он сцепился с нашим болотным монстром. Сейчас он быстренько победит, и найдёт нас. Они медленно пошли дальше, осторожно и тщательно прощупывая ногами почву. То и дело кто-то кому-то наступал на пятки, матерился и извинялся. От этого лишнего шума вся колонна из шести человек синхронно вздрагивала и начинала озираться по сторонам. А потом из воды поднялась чья-то голова с горящими глазами. Юньлун распахнул глаза и уставился в потолок их с Гацзы съёмной квартиры. Глубоко вздохнул, слыша, как за окном радуются наступлению утра маленькие певчие птички. Повернул голову и наткнулся взглядом на спину Аюньги, и так сразу хорошо на душе стало, так тепло и правильно, что он, не сдерживая чувств, подкатился к нему, перекинул руку, и прижался сзади. Ткнулся лицом в затылок и крепко сжал челюсть, пытаясь сдержать чувства. Те прорвались в виде намокших глаз и мелкой дрожи. – Далун? – сонно позвал Гацзы и сжал его руку на своей талии. – Что такое? Кошмар приснился? Юньлун вдруг не сдержался и всхлипнул – испугался этого, и затих. Гацзы тут же переполошился, перевернулся на другой бок и принялся заглядывать другу в намокшие глаза. Поднял руку, прижал к его щеке и начал вытирать пальцем текущие слёзы, тихо спрашивая, что случилось, но Далун не мог внятно ответить. Он затих нескоро. И даже когда Аюньга прижал его голову к себе, успокаивающе поглаживая по волосам, он всё ещё продолжал вздрагивать. Затем, решившись на что-то, резко поднял голову и неловко ткнулся мягкими губами в губы Гацзы, и неожиданно получил ответ. Этот солёный поцелуй был мягким и осторожным, никто никуда не спешил и не целовал с отчаянием. Они просто нежно касались друг друга и наслаждались этими прикосновениями. Всё страшное было позади, сегодня был выходной перед их последней неделей практики, и можно было никуда не спешить. Они лениво провалялись в постели, и даже вечно куда-то спешащий Гацзы не стал вскакивать, как обычно, а ещё подремал, прижимая к себе Далуна. Этот день они провели так же, как и все выходные до этого, только ещё больше трогали друг друга, а ещё обнимались и целовались. И это было куда лучше всех их совместных выходных. И только вещи, перемазанные илом и болотной гнилью, отмокающие в тазике, остались напоминанием о том, что хотелось бы забыть. – Ты иди, а я за сигаретами, – сказал Далун, когда они шли на работу следующим утром. Гацзы пожал плечами и пошёл дальше. На кассе стояла Езя с паком пива. Точнее, она никак не могла засунуть его в большой пакет, но кроме неё очереди не было, так что девушка продолжала воевать, никого не задерживая. Юньлун подошёл к ней и помог молча. Девушка кратко кивнула в знак благодарности. Потом подумала, и спросила: – Как спалось? – Мне снился длинный кошмар, – ляпнул он, и только затем подумал. Девушка пристально на него посмотрела: – Ты помнишь, что было вчера? О нет… – Не понимаю, о чём ты, – он произнёс это чересчур поспешно, и понял, что спалился. Езя вцепилась в него клещом, и он сдался: – Последним я помню только то, как огромный волк нёс меня на спине. А после – только чернота. – Ты разговаривал с Аюньгой? – Нет, – тут он внезапно почувствовал, как к щекам приливает тепло. Им вчера совсем было не до разговоров, а потом… Езя эти воспоминания прерывает: – Вы с Майром нашли нас, и вытащили прежде, чем нас начали кусать за пятки восставшие из мёртвых болотники и утопцы. Когда Мэл разорвал нашего божка на кусочки, тот все свои последние силы направил на то, чтобы поднять из болот свою верную «армию». Но вы успели и всё обошлось. А когда мы вышли из леса, ты сказал, что хотел бы помнить об этом, лишь как о страшном сне, и все с тобой были согласны. – Тогда зачем ты рассказываешь мне об этом сейчас? – Чтобы ты знал, что твой страшный сон закончился хорошо, – она растянула губы в печальной улыбке и переложила пакет с пивом в другую руку. – Такого больше не повторится. – Ты уверена? – Далун усмехнулся с горечью и вышел за девушкой на улицу, едва не оставив пачку сигарет на кассе. – Если мы снова попадём в такую ситуацию, может случиться так, что рядом не окажется тех, кто нас спасёт! – Такого больше не повторится, – твёрдо повторила девушка. Затем она вздохнула и полезла в пакет, доставая из него банку пива. – Будешь? – Мне на репетицию, – покачал головой Юньлун. – Хотя после пережитого можно было бы и нажраться вусмерть. – Если хочешь – приходи, – она профессиональным движением открутила крышку и сделала глоток. – Побухаем перед вашим отъездом, как нормальные люди. И заберёте у меня пару банок с вареньем, мне девать их некуда. Мэл сказал, если я не освобожу хотя бы часть полок в подвале, он меня закопает в картошке, потому что её тоже девать будет некуда… Она всё болтала и болтала, пока они шли в сторону театра, и тяжёлые воспоминания о произошедшем затягивало куда-то глубоко внутрь, словно в топь, чтобы больше никогда о них не вспоминать.