Жирафик плюшевый

      «На Иран обрушился мощный снегопад, основная масса которого пришлась на северные районы страны. Высота выпавшего снега достигла более одного арсани. Во многих городах закрыли школы и в большей части страны отменили авиарейсы. Водителей призвали быть внимательными на дорогах из-за ограниченной видимости и гололедицы».       С наступлением сумерек запах возжигаемых трав втекал во все комнаты, отгоняя злых духов Ахримана. Отключив телевизор, Гарсив подсыпал засушенные цветки в уголь курительницы и еще раз окинул взглядом обеденный стол, мебель в бархатной обивке и часы над камином, в котором дожевывал поленца огонь. Золотистые стрелки циферблата перевалили за девять.       В витражных окнах ночной Шираз сиял переливчатым блеском электричества. Темнота принесла с собой крепкий мороз после ясного дня, отчего цветные стекла подернулись тонким кружевом льда.       Исхоженная вдоль и поперек гостиная снова подверглась осмотру. Зарир ни за что не уснет без любимой игрушки, даже если Кассандана попытается усыпить сына сборником «Шахнаме» и всеми известными сказками мира. Найти пропажу стоило как можно быстрее.       Стулья, диваны, подушки, квитанции и медицинские маски на журнальном столике, затертые ковры, книжный шкаф, жирафик… плюшевый.       — Ну надеру я вам уши… — Гарсив устало потер переносицу и подошел к полкам.       Не иначе как старшие мальчишки закинули игрушку на самый верх в качестве мелкой мести за то, что он спрятал там их ноутбук. На той неделе они уткнулись в монитор до самой ночи, отмахавшись от домашнего задания в своем излюбленном стиле «шаляй-валяй». В последнее время учителя часто жаловались на это, взбучки проходили впустую, и Гарсив, начисто выведенный из себя, отобрал у сыновей гаджет. Тот, к слову, так и лежал в своем обнаруженном тайнике, но два суро-о-овых раздолбая не могли не показать, как они этим обижены.       Гарсив вошел в детскую с жирафиком в руках, застав жену и трехлетнего сына на низком подоконнике, созерцающими многоэтажные дома и рой уличных огней. Кассандана, как могла, занимала сына видом города, но черные тучи обрушили внезапный ливень, вынудив Зарира в страхе прижаться к ней. Бехмен, самый дождливый месяц в Ширазе, ворчливо огрызался зимней грозой.       — Союз спасения прибыл! — оповестил Гарсив.       Взяв найденную игрушку, довольный Зарир полез в кровать, а Кассандана укрыла его одеялом. Сказки не утешили бы капризного малыша лучше мягкого зверя, задушенного в детских объятиях. Жена ласково потрепала сына по макушке и, смахнув со лба пряди соломенных волос, поцеловала.       — Где ты его нашел? Я все перерыла, — ее шепот едва будил засевшую в комнате тишину. Мальчишки и дочка Шахбану, самая старшая из детей, занимали смежные спальни, и шаги за стеной, став явственнее, подсказывали, что они еще не спали.       — На шкафу спрятали, к ноутбуку, — кивнул Гарсив в сторону ребячьей комнаты.       — Завтра им не поздоровится, — рассердилась Кассандана. В праведном гневе голубые глаза вспыхнули россыпью искр. — Я без жирафа чуть с ума не сошла. С трудом отвлекла Зарира…       — Не смеши меня, ты их никогда не наказываешь, — фыркнул Гарсив, заслужив недовольный взгляд жены.       — Я всегда наказываю их за дело.       — Ну да, я сейчас живот надорву. Из-за того, что ты им все прощаешь, они избаловались.       Дверь детской, скрипнув на петлях, затворилась, и они выбрались в полуосвещенный, расписанный орнаментом коридор.       — Тихо! — шикнула Кассандана и потянулась к выключателю на стене, чтобы погасить у Зарира свет. Перед уходом она зажгла ночник-полумесяц, спасавший сына от темноты и вылезающих из нее мифических чудищ, которыми Шахбану запугала братьев.       Вставать совсем не хотелось, однако в бок настойчиво пихала Кассандана, а из детской половины все громче доносилось нытье Зарира. Если к нему не пойти, он разбудит всех. Какие дэвы всполошили его в полтретьего ночи?..       — Сходи ты.       Гарсив вяло тер глаза, пытаясь согнать сон, свинцом залегший под веками. Его снова толкнули, на этот раз сильнее.       — Ты забыл? — зевнула жена и откатилась на спину. — Мы договорились, что я мою машину, а на тебе сегодняшняя ночь.       — Машина, помытая перед дождем, не считается.       — Тебя ждет ребенок. Вперед, — женский кулак уперся ему в плечо.       Пришлось пойти, хотя это казалось непосильной задачей, так как спросонья он ударился о дверную ручку и мысли заволок мутный, как выглянувшая луна, туман. Дождь больше не лил, а периодически накрапывал, небо стало проясняться. По комнате Зарира разливался призрачный свет ночника, в котором испуганно сверкали глаза малыша.       — Что случилось, откуда слезы? — Гарсив подсел к сыну, взлохматив тому шапку волос.       Зарир указал на окно.       — Там гром. И светится страшно. Это Ахриман. Он делает погоду плохой.       — Вот оно что, — усмехнулся Гарсив. — Я рядом, он больше к тебе не придет.       — Правда? — сын приник к нему, ощущая защиту в его объятиях.       — Правда. Иначе я ему голову оторву. Ложись, я тебя покараулю.       Немного успокоенный, Зарир стиснул игрушку, доверительно улыбнулся и свернулся калачиком под одеялом. Закрыл глаза, а спустя несколько секунд у него дрогнули ресницы, и он покосился на Гарсива, чтобы убедиться, что родитель не ушел.       — Засыпай, а то проснешься завтра поздно, и братья все сладости слопают, — выдохнул в кулак Гарсив и облокотился о спинку кровати, скрещивая на груди руки.       Зарир не то хихикнул, не то хлюпнул носом, а затем послушно отвернулся к подушке и долго шуршал простыней, пытаясь уснуть.

*******

      Дождавшись сигнала будильника, Кассандана отрубила звонок, потянулась и, зябко ежась от холода, свесила с кровати ноги. Гарсив так и не вернулся из детской, однако с Зариром иначе не получалось — кто-то из них должен быть на страже и отгонять кошмары, что упорно не покидали маленького сына. Такое случалось не каждый день, но если Зарир нуждался в них, то одно следовало помнить наверняка: в одиночестве он проплачет всю ночь. И кому-то из них приходилось жертвовать сном.       На бледно-синем окне зима снова сплела снежную вязь. Кассандана установила раму на микропроветривание и подхватила с кресла хлопковую шаль, накинув ее на плечи. Гарсив не впервые оставался с сыном, но, несмотря на это, легкое беспокойство все же засело между ребер крошечной иглой. И первым делом Кассандана отправилась не на кухню, а в комнату Зарира.       Легонько толкнув дверь, что отозвалась неизменным скрипом, она заглянула внутрь, как…       … в нее с размаху влетел дурацкий жирафик!       — Ай, ты чего кидаешься? — удивилась Кассандана.       — Да потому что ты топочешь, как копытное, — тут же окатило ее вполголоса жаркое недовольство Гарсива. Словно боясь наделать шума, он мимолетно оглянулся на сына. — Чуть не разбудила его. Вырубился только в третьем часу ночи.       Жирафик лежал возле тапок Кассанданы, возмущенно уставившись на нее черными глазами-бусинами. Такой же сердитый и покрытый пятнами, как Гарсив — зверек тоже жутко не выспался, охраняя от дэвов детский покой. При мысли об этом Кассандана еле-еле зажевала губами умиленный хохот.       — Все, ладно, ладно — с пониманием кивнула она и подняла с пола многострадальную игрушку. — Но за жирафа в лоб обидно, знаешь ли…       — Ну извини, гиена далеко лежала.       Плюшевая гиена, подаренная Зариру дедом на день рождения, сидела на столе, точно навострив уши и прислушиваясь к разговору. Кассандана иронично протянула:       — Ха-ха, очень смешно. Гарсив, тридцать четыре годика, швыряемся игрушками.       — Сказала мелюзга на пять лет младше, — шепотом парировал он.       — Давай я сменю тебя, а ты иди отдохни, — подойдя к кровати, Кассандана поправила соскользнувший с плеч платок и махнула мужу рукой, чтобы подвинулся. Еще сонный, он лениво начал подниматься. — Давай скорее. Спать. Бери себе гиену, шутник, и гирен гарден вам.