Объятья для Эндрю Миньярда.

      Если честно, они только-только полностью уравновешивают их отношения. В плане того, что Нилу теперь разрешается касаться его во многих местах, когда Миньярд в настроении. И самое главное, обнимать его со спины стало вполне безопасным. Нил покрывает его шею поцелуями в такие моменты. Эндрю нравится — значит и ему тоже. Но сам Эндрю никогда не обнимает его в ответ. Поддаётся, прижимаясь к чужой груди, но никогда не предпринимает больших телодвижений. Джостена это не то, чтобы волнует, он всецело доверяет Миньярду, и хочет чтобы тот так же доверял ему. Потому и не планирует его торопить. Просто остаётся одно «но». Страх снова закрыть глаза после кошмара. Нил далеко не глупый мальчик. Прекрасно знал, что ему аукнутся многие проблемы, когда-нибудь в будущем. Но он надеялся, что это произойдёт позже. Не тогда, когда всё только стало немного лучше. Кошмары в любом случае были с ним всегда. В какой-то момент они стали сниться реже, просто стали страшнее. Дэн, с которой он общался недавно, пошутила насчёт того, как он вообще может бояться, когда рядом с ним лежит Эндрю? Они оба посмеялись, но Джостен мысленно так и не ответил. С Эндрю и вправду бояться нечего. Даже без слов он обещает всегда его защищать и заботиться. Нил, чем дольше живёт с ним, тем больше замечает некоторые с одной стороны незначительные моменты: начиная с сигарет, — теперь он курит исключительно те, чей запах нравится Нилу, заканчивая этими глупейшими кличками для котов. Нил знает, что Эндрю в силах защитить его даже от самого себя. И от Нила. И от его кошмаров с призраками прошлого. Но сказать или дать понять, что дела ухудшились не выходит. Да и Нил полностью уверяет себя в том, что тот всё понял. Просто ему всё равно. Рико ночами такой реальный. Его руки по телу чувствуются так отчётливо, голос насмешливый — совсем рядом. Сколько бы он не старался открыть глаза — не получалось, и тем меньше он верил в то, что это сон. Паника душила его чёртовым змеем, а глаза мокли лишь от понимания, что это никогда не закончится. Боль по телу была такая яркая: холодный металл прорезал кожу, тяжёлая и крепкая трость чуть ли не ломала кости, удары ногами, руками. Нил сначала молчит, не слушается Рико, а потом кричит. Всегда. Словами почти не бросается — сил и времени между криками не остаётся. Но, когда сон подходил к тому моменту, где с него стягивали штаны… Обычно всегда спасал Эндрю. Начинал ворочаться, ворчать или поднимался с постели. После этого, неважно сколько времени было, Нил не мог закрыть глаза. Ему моргнуть было страшно, потому что казалось, что в миг родная спальня перевоплотится в комнату из «Гнезда». И вместо Эндрю и котов, рядом окажутся Рико и его шестёрки. Да, рядом с Эндрю ничего не страшно. По-крайней мере, пока Нил его видит.       Эта ночь обещает быть такой же «незабываемой». Нил просто забывает об этом. Сегодняшний день был наполнен жаркими поцелуями, сигаретным дымом, умопомрачительным отсосом и великолепными видами из окна Мазерати. Лето в самом разгаре, и чтобы хорошо окончить этот день, место ночлега выпало на дом в Колумбии. Как говорит Эндрю: их дом. Если честно, Нил до сих пор задерживает дыхание, когда слышит это и всё внутри начинает бурлить с особым усилием. Поцелуи, которые Нил урывает у особо страстного Эндрю, не заканчиваются до самой ночи. И Джостен сегодня рад (счастлив) больше обычного. Они курят, сидя на ступеньках дома, когда Нил вспоминает и собирается с духом, чтобы поговорить об этом. — Эндрю, я… — довольно резкий поворот головы, пальцы стискивают сигарету до того, что она начинает мяться. Эндрю переводит на него полувопросительный взгляд, и нервные движения Джостена не укрываются от его глаз. Нил и вправду нервозный, даже слишком для него. И может он думает, что это не так заметно, Миньярд видит больше. Но если быть честными, Эндрю не реагирует на это, только потому что этого придурка вечно что-то нервирует. Сказать труднее раз в двадцать, чем подумать. У них с Дрю доверительные отношения. Они знают, что могут рассказать друг другу о чём-то очень важном. Особенно Нил — это было несказанным условием Эндрю. Лжи он больше не потерпит. Гнетёт то, что скорее всего эти дурацкие кошмары не входят в категорию «что-то очень важное», и это же не даёт раскрыть рот. — Я замёрз. Пойду в дом, жду тебя. Тоже не сиди долго, холодно ведь… — голос стихает, в то время, как он торопливо тушит сигарету и скрывается за дверью. На улице тепло, лишь лёгкий ветер, который доставляет только удовольствие. Парень дёргает уголками губ, не торопясь идти за ним. Терпеть не может, когда от него что-то скрывают.       В доме прохладно и темно. Темнота с недавних пор пугает Джостена. Почти каждая лампочка зажигается, пока он добирается до ванной. Нужно смыть с себя всё это волнение и нормально объясниться перед Эндрю. Без внятного ответа его оставлять тоже нельзя. Включает горячую воду и прислоняется лбом к влажной стене. Точно нельзя… Но он этого так и не сделал. Простоял в душе больше пятнадцати минут, просидел в комнате в ожидании любимого человека, думая как сказать ему обо всём, а потом задумался над тем, а зачем? Зачем Эндрю вообще знать об этом? Для него никакой не секрет, что ему снятся кошмары, бывший номер три тоже этим страдает, но ничего страшного. Не жалуется, не просит об объятьях. В своих раздумьях не замечает, как приходит Эндрю и ложится рядом на кровать. Никаких объяснений не требует, просто смотрит долго. Рот Нил так и не открывает, расслабляясь на кровати, потому что чувствует спиной тепло тела Эндрю. Заснуть страшно, но рядом с Эндрю он ведь и вправду в безопасности? Недосып берёт верх.       Кажется, будто бы всё, как всегда. Нил медленно открывает глаза, слабо понимая, где он сейчас и куда делся Эндрю. Зрение фокусируется быстрее, чем он понимает, что его руки наручниками прицеплены к изголовью кровати. И быстрее, чем его одолевает панический страх, появляется Рико. — Наконец-то, а я думал ты уже помер, — смеётся над ним, упиваясь тем, что тело Нила каменеет, испуг и удивление искажает его лицо. Только не снова. Пожалуйста. Нет-нет-нет- — Можешь уже начать кричать, мне это нравится, — у него в руках что-то явно массивнее ножа. Кажется это трость. Синяки от прошлых ударов начинают нестерпимо болеть, Нил дёргается, почти рычит сквозь сомкнутые зубы. Говорить не выходит, он, внезапно разучился складывать звуки в слова. Комната перед глазами плывёт, но Нил находит то, что нужно. За Рико ещё несколько человек, не ясно кто. Громкий крик, и слёзы всё-таки начинают литься из глаз. Нож вошёл куда-то в руку, по старым ранам, словно очерчивая их. Смех, такой громкий и пугающий, заполняет комнату полностью, пронизываясь под корку сознания, сводя с ума. — Кричи, кричи! И как бы сильно Джостену не хотелось бы сейчас заткнуться — он не может. И кричит лишь громче, почти воет, старясь отбиться, но всё тело парализует. Пожалуйста, пусть это окажется сном. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста- Нилу кажется, будто его никто не слышит. Только он сам, слишком громко для себя и абсолютно беззвучно для остальных дрёт глотку. Никто его не услышит, никто не придёт на помощь. Даже Эндрю. От этого даже не кричать, а выть, скулить, рыдать, словно побитый щенок или маленький ребёнок, требующей родительской ласки, любви, внимания, хочется. Кожа лопается, рвутся прошлые раны, а синяки появляются только новые. — Ты знаешь, что Пруст делал там с ним? — следующий круг личного ада, — по твоей вине. — Помнишь, что делал Дрейк с ним в тот день? — и нескончаемый смех и звук ломающихся костей, — по твоей вине. Джостен надеется перекричать этот голос, мысленно умоляет, у Бога, в которого не верит, просит о пощаде. Но не получается, этот голос словно исходит из головы, бьёт в самые мысли и в уши. — Ты его не спас. Ты ни разу не помог ему. Ты ничего не сделал. Ты просто стоял и смотрел. «Решил трахнуть моего брата, как Дрейк, да?». Но внезапно наступает временная тишина. С него стягивают брюки. Потоки мыслей сокращаются до одного еле выдавленного из себя «пожалуйста». — На этот раз, Эндрю тебя тоже не защитит. Резкое проникновение отдаётся жутчайшей болью по телу, всё что он сейчас может это глубоко вздохнуть и закричать самое громкое в своей жизни:       — Пожалуйста! Крик почти эхом звучит в спальне дома в Колумбии. Кровать громко скрипит, и он чуть ли не падает с неё, широко раскрытыми глазами смотрит на стену, на которую падает свет первых лучей солнца сквозь занавески, на тумбу, прислонённую к ней, на дверь рядом, и просто пытается дышать. В ушах стоит слишком громкий свист, чтобы услышать Эндрю, напуганного громким криком, сгорбившейся фигурой и прерывными вдохами, но не единым выдохом. — Нил, — зовёт он, медленно садясь на постель. Тянется ладонью к его плечу, но не успевает дотронуться, потому что Джостен вскакивает и выбегает из комнаты попутно включая всюду свет. — Блять, — бормочет Эндрю, немного щурясь от резкого солнца и света. Поднимается на ноги и шаркает на кухню, чтобы сделать кофе и достать пепельницу. Сегодня, они явно больше не лягут спать. Нил спотыкается о небольшую ступень в ванну и почти падает, но успевает ухватиться за раковину, снося стаканчик с зубными щётками и пастами. Он разбудил Эндрю. Сегодня Эндрю его не спас. Нил не спасал его каждый раз. Нил во всём виноват. Всё Нил-Нил-Нил. Вдох и ванная заполняется сначала тихими завываниями, но те переростают в громкие рыдания. Нилу себя жалко. Нилу жалко Эндрю. Он всё ещё чувствует фантомную боль в тех местах, где его касался Рико. Ему нужно заставить себя заткнуться. «…я так заставлял себя молчать». Нужно заставить себя перестать бояться. Рука сама тянется к верхнему шкафчику с новыми бритвами. Им движет желание престать рыдать, бояться, просто больше не доставлять Эндрю неудобств. Хотя на деле, это обычная истерика. Понимает это он, конечно чуть позже. Когда с силой вдавливая лезвия бритвы в кожу, он наоставлял несколько глубоких царапин поверх старых шрамов. Возможно, он согласится посетить Би.       На кухне свет не горит. К тому моменту как он заходит туда, уже всё освещено ярким солнцем. Эндрю стоит к нему спиной, гипнотизируя кофемашинку, а Нил вновь пытается подобрать слова. — Эндрю, — получается хрипло и тихо, из-за сорванного голоса, — я… И вправду склонен больше к самоубийству, чем выживанию. Ты был, как всегда прав. Пошутить у него не получилось. Миньярд не выглядит напуганным или расстроенным, не выглядит взволнованным, он просто никакой. Наверное, напряжённый и уставший может описать его правильно. Они не двигаются. Нилу стыдно смотреть на него, он смотрит на капли крови, которые вновь собираются и капают редко. Эндрю тоже смотрит на его руку. Сканирует, вспоминает. — Эндрю, — он поднимает взгляд на его лицо и встречается взглядом с красными и всё ещё полными слёз глазами, — обними меня. Мне… страшно. Я чувствую себя просто ужасно. Объятья не для них. Может иногда, со стороны Нила. Но объятья — это не для Эндрю. Потому Нил не обнадёживает себя тем, что тот обязательно согласится. Он будет согласен просто положить голову ему на бёдра и дышать сигаретным дымом, пока не станет легче. — Даю тебе десять секунд, чтобы дойти до меня, сесть и объясниться, — голос отдаётся отголосками злобы. Но это не отказ. И Джостен помнит, что он так просто волнуется. Конечно же просто волнуется. Рядом с Эндрю пустой стул, так и остаётся пустым, потому что Нил садится на колени Миньярда, зная, что сейчас тот не против. Так и оказывается. Потому что медля, но всё-таки, две сильные руки обнимают Нила. Твёрдый подбородок опускается на его плечо и Эндрю чиркает зажигалкой. — Мне снится Рико. В этой абсолютно чёрной комнате, устраивает мне продолжение «вечеринки», — в руках у Эндрю спокойно. Не стоит бояться призрака Рико и в них, — он истязает моё тело, лезет в мой мозг, сводит с ума, говорит о… — О чём? — через долгие несколько минут всё-таки спрашивает Эндрю, чувствуя напряжённую спину и поддаваясь желанию медленно разгладить складки влажноватой футболки, чувствуя каждый позвонок. — О том, что… — это неуважаемая ими обоими тема. Она заденет что-то в Эндрю. Поэтому говорить так страшно не хочется, — что делали с тобой. И что всё это по моей вине. Что каждый раз, когда тебе было больно, я ничего не делал, ради того, чтобы помочь. Что тогда я просто стоял и смотрел. — Нил… — но он не даёт ему закончить. — А потом говорит о том, что на этот раз ты меня не защитишь. И показывает мне какого это, когда ты не можешь двигаться и с тебя стяги- — Заткнись. Просто заткнись. Я понял, просто замолчи, — тон Эндрю более низкий и жёсткий, и обнимает он ещё крепче. Нил не сразу замечает, что сигарета куда-то делась, лишь покорно молчит, чувствуя, что сердце парня бьётся чаще. Тогда на этом этот разговор можно закрыть. Нил надеется, что после Эндрю его не отпустит из своих рук. — Я… Спать хочу, но боюсь. Пообнимаешь меня ещё в постели? Ответ безмолвный. Кофе так и остаётся на столе не тронутым. Пока они идут в комнату, Джостен чувствует как руки Дрю чуть подрагивают. — Мне не нравится, как выглядят эти царапины, не делай так больше. Только принимая горизонтальное положение Нилу кажется, что он засыпает. — И… Ты не виноват, окей? Тему больше не раскрываем. Спи. Улыбка не может не коснуться губ Нила. — Спасибо. — Спи уже блять.