После 25 мая.
Так уклончиво Беллатриса Лестрейндж поставила дату предполагаемого нападения на Хогвартс, по словам Трейси Дэвис.
— Может, предложим директору эвакуировать всех? — слабо пискнула Флора. Чем больше они говорили о грядущем событии, тем реальнее оно становилось в воображении Джонс.
— Не тупи, Флора, — раздражённо отмахнулась Трейси. — Думаешь, Пожирателей не насторожит внезапная эвакуация всех учеников?
Конечно, насторожила бы. Только Флоре всё равно.
С тех пор, как Джонс посвятили во все тонкости плана, она не могла спокойно смотреть на обитателей замка. Здравый смысл подсказывал: что-то точно пойдёт не так, любой ученик и преподаватель в опасности. Ни одно крупное событие в Хогвартсе не проходило без эксцессов. Вспомнить хотя бы несколько лет приключений Поттера и его друзей. Каждый год они рисковали собой и каждый год это оборачивалось чем-то неприятным. А казалось бы, рядом Дамблдор, Снейп, Макгонагалл и кучка других влиятельных волшебников!
На первом курсе — Гриффиндору совершенно несправедливо натянули баллы непонятно за что, и исчез преподаватель по Защите от тёмных искусств. А он Флоре нравился! Да-да, его исчезновение объяснили мутной связью с Волан-де-Мортом. Но, как известно, пока не доказано, не волнует, что там сказано.
На втором — маглорождённые застывали подобно камню, и учащиеся боялись ходить по коридорам в одиночестве. Потом якобы Поттер что-то порешал, и опять тишь да гладь в замке. А Джонс после этого убедилась: он точно был наследником Слизерина и просто испугался последствий.
На третьем — личная трагедия для Флоры: у неё случился срыв. Она плакала из-за плохой отметки недалеко от хижины Хагрида и, готова поклясться, видела двух Гермион и двух Поттеров. После этого она ещё месяц ходила к психологу и восстанавливала нервную систему. Кто-то бы ляпнул, что она отреагировала на видение слишком драматично. Флора же уверенно поспорила бы: всем известно, больше Поттеров — больше проблем.
На четвёртом — злополучный Турнир Трёх волшебников. Флора узнала о его проведении заранее от своей мамы. Сколько же Джонс навоображала себе в то лето перед четвёртым курсом! У неё как раз появились сиськи, она сняла брекеты и значительно похорошела. Перед сном она фантазировала о прибытии учеников из других магических школ — все в её мечтах сексуальные, высокие и загадочные, о рождественском бале, платье для которого она купила даже раньше учебников, пергаментов и перьев, о Седрике Диггори — она бы болела за него, он бы обязательно участвовал, обязательно заметил её, обязательно позвал её на бал и обязательно зажал где-нибудь в туалете после мероприятия. Реальность ударила не хуже Экспеллиармуса. “Сраный Гарри Поттер кинул свой сраный листок в сраный кубок и сраным образом переключил на себя всё сраное внимание. А ещё лохматый красавчик с Хаффлпафа умер”, — так нелитературно охарактеризовала Трейси Дэвис весь учебный год по пути домой из Хогвартса. Флора с ней согласилась.
Куда уж хуже? Было куда. На пятом курсе помер сам Гарри Поттер. Его Флора и Трейси жалели меньше красавчика-Седрика. Однако всё же напуганная таким трагичным событием Флора окончательно убедилась: приключения и неожиданности не привносят в жизнь ничего хорошего. Скорее они пускают её по одному месту.
— Я подумаю, что написать маме. Достаточно убедительно, чтобы она мне поверила. И не слишком паникующее, чтобы она не примчалась сюда уже сейчас, — пообещала Флора.
— Я верю в тебя. Мне пора на отработку к Слизнорту, — Трейси закатила глаза. На прошлом занятии она случайно подожгла пиджак Слизнорта и наказание “за такую мелочь” считала излишним.
Флора слабо улыбнулась и вернулась к учебнику по травологии — она уже в пятый раз перечитывала один и тот же абзац.
— Ах да, совсем забыла, — Трейси наклонилась к подруге и прошептала на ухо. — Мне пришлось ради общего дела выдать Малфою и Нотту твой секрет. Возможно, они подстерегут и трахнут тебя под Империо.
Её прямая спина и кудрявая шевелюра скрылись из поля зрения раньше, нежели Флора Джонс успела возмутиться. Она сглотнула ком в горле. Лихорадочно заозиралась по сторонам в поисках Драко или Теодора. На её счастье, ни того, ни другого. Неудивительно: слизеринцы редко тусовались в просторном светлом холле замка — предпочитали более уединённые и тёмные места. Так и сейчас учеников с зелёными галстуками насчитывалось немного.
И без того прохладные ступеньки, на которых сидела Флора, показались морознее снега. Стало неудобно, холодно, неуютно. Захотелось бежать в единственное безопасное место, свою комнату, и просидеть там с неделю. Флора поднялась и отряхнула форменную юбку. Не торопясь, сложила учебник в сумку, почти непринуждённо помахала двум однокурсникам с Хаффлпафа и медленно двинулась по направлению к Большому залу. План таков: перехватить несколько кусков обеденного пирога и спрятаться с ними на факультетской территории, куда бы Малфой и Нотт не пробрались незамеченными. Джонс двигалась быстро, суетливо. Вздрагивала от всякого шороха и нервно теребила волшебную палочку в мигом вспотевших ладонях.
— Флора Джонс! — оклик заставил взвизгнуть. Хотя Флору и звал высокий женский голос, совершенно не похожий на Драко и Тео. Но со слизеринцев сталось бы подослать к ней кого-нибудь для усыпления бдительности.
Флора натянула на лицо добродушную улыбку и обернулась. Брови от изумления поползли вверх: Джонс несколько удивила личность обратившегося — Джинни Уизли. Она вольготно расположилась на широком подоконнике в компании Гермионы Грейнджер. Между ними лежала гора конфет и учебники. Сами же девушки выглядели максимально беззаботно. Казалось, Гермиона отошла после гибели лучшего друга. По крайней мере, не ревела без перерыва. Даже прихорошилась — мазнула яркой помадой по губам и украсила волосы заколкой в виде цветка. Джинни и вовсе безмятежно улыбалась и покачала рукой в воздухе в пригласительном жесте для Флоры.
Джонс на ватных ногах шагнула к ним. По пути отметила, что коленки Джинни и Гермионы опасно соприкасались, а взгляд Джинни то и дело падал на декольте Грейнджер. Что заставило невольно задаться вопросом: уж не дружили ли они подобно Флоре и Трейси? То есть, с некоторыми вольностями.
— А мы тебя ждали, — радостно сообщила Джинни. Гермиона сдержанно кивнула.
Флора несколько напряглась. С чего бы им ждать именно её? С Гермионой она общалась редко. В основном — из-за Трейси. Дэвис заполняла собой всё пространство, и на других подруг времени оставалось немного. К тому же Трейси не скрывала неприязнь к Грейнджер. Приходилось из солидарности и Флоре игнорировать Гермиону. Хотя та ей и нравилась.
С Джинни же Флора и парой-тройкой фраз не перекинулась. У них ничего общего. В квиддич Флора не играла, с гриффиндорцами с её курса особо не водилась, рыжих не любила. Да ещё этот дурацкий неофициальный рейтинг главных красоток замка… Вроде, глупость. А вроде, неприятно, когда тебя опережает Уизли.
— Зачем? — прозвучало резко. Флора прокашлялась и добавила мягче. — Я немного тороплюсь.
— Мы тебя надолго не задержим, — напирала Джинни. — Угощайся.
Она кивнула на конфеты. Флора помотала головой. Втайне опасалась, что её попробуют отравить. После той встречи с Дамблдором и Снейпом Флора никому не доверяла. Казалось, у всех полно грязных секретов.
— Ладно, — Уизли пожала плечами и развернула ближайшую шоколадку. Обёртка приятно зашуршала. — Мы заметили, ты много времени проводишь с Драко Малфоем и Теодором Ноттом.
Флора уставилась на Джинни Уизли. Та жевала конфету и производила впечатление максимально расслабленной собеседницы.
Сказать, что внезапный вопрос напряг Джонс, — это ничего не сказать. Она представила, какими неприятностями ей, Джинни и Гермионе грозил этот разговор, узнай о нём Драко, и поёжилась. Нет, она точно не планировала сплетничать о слизеринцах.
— Вы наблюдательны, — отреагировала Флора. Ей пришлось призвать на помощь всё своё спокойствие. — А я заметила, ты много времени проводишь с Дином Томасом. Поделимся ещё какими-то наблюдениями?
— Значит, ты не отрицаешь, что между тобой и слизеринцами то же самое, что между мной и Дином, — проницательно заметила Джинни и сощурила свои красивые глаза.
— А что между вами?
Лучшая защита — нападение. Лучший способ уйти от неприятных вопросов — перенаправить их на собеседника.
Хотя больше всего Флора Джонс жалела о том, что она ни капельки не похожа на Трейси. Её подруга не тратила бы время на эту бесполезную болтовню. Она бы продемонстрировала Джинни средний палец и умчалась в закат, громко хохоча. Природная вежливость не позволяла Флоре последовать её примеру.
— Жаркий секс, — просто ответила Джинни. — Дин знает, как правильно работать языком и пальцами.
— Искренне за тебя рада, — Флора не выдержала напора открытого изучающего взгляда Уизли и отвернулась к Гермионе. Грейнджер густо покраснела — ей тоже было неловко от прямолинейности подруги.
Гермиона наклонилась вперёд и неожиданно сжала левую кисть Флоры в своих сухих ладонях. Она взволнованно и заметно тише пробормотала:
— Флора, я знаю, ты хорошая и добрая девушка. Ещё Гарри так говорил про тебя.
Надо же, сам великий Поттер говорил о Флоре Джонс. В жизни-то они и не здоровались. Поттер периодически залипал на её сиськи — вот и всё общение.
Джинни на этой фразе закашлялась, однако Гермиона и Флора не обратили на неё внимания.
— Нам нужна твоя помощь. У нас есть все основания полагать, что Малфой и Нотт что-то задумали. Что-то ужасное, — горячо продолжила Гермиона. Понизила голос до зловещего шепота. — Связанное с Пожирателями.
Флору сначала бросило в жар, потом — в холод. За несколько секунд душа покинула её соблазнительное тело, вознеслась ввысь, совершила кувырок через себя и вернулась обратно. Замутило.
“Они всё знают, они всё точно знают”, — отчаянно билось в голове.
Флора Джонс плохо врала. Трясущийся голос, бегающие из стороны в сторону глаза и учащённое дыхание моментально её выдавали. Точнее — так было всего год назад. Но тесное общение со слизеринцами повлияло на неё. Сделало хуже, конечно же, о чём она периодически переживала перед сном. Однако в данный момент эти новые неприятные ей черты вдруг помогли.
Грудь вперёд. Кривая позаимствованная у Малфоя улыбка. И с губ сорвался раздражённый вопрос:
— Гермиона, может, пора отвлечься на учебу и Рона Уизли, а не искать везде неприятности и заговоры? Я думала, после трагической гибели Гарри Поттера эта привычка исчезнет из твоего обихода.
Флора и сама собой восхитилась. Такое невероятное самообладание.
Грейнджер заметно смутилась. За неё резко ответила Джинни:
— Хотелось бы ей заниматься учёбой и полировать член моего брата…
— Джинни! — резкий окрик от Гермионы.
— …не перебивай! — уверенно отсекла все возражения Уизли. — Так вот, хотелось бы ей делать всё это, но твоим любименьким слизеринцам не сидится на месте. Они сами вынуждают нас лезть не в своё дело!
Флора взглянула на Уизли и поймала себя на мысли, что Джинни чем-то жутко напоминала Трейси. Те же напористость, прямолинейность, нежелание смягчать речь и подбирать правильные слова. Даже губы Уизли поджимала в одной манере с Дэвис. Жаль, Флора никогда бы это не озвучила — и Джинни, и Трейси, должно быть, безумно оскорбились бы.
— Что вас натолкнуло на такие мысли? — Флора выдернула ладонь из хватки Грейнджер и сложила руки замком на груди.
— Зимой у меня украли Феликс Фелицис. Зелье удачи, — пояснила Грейнджер таким тоном, будто с пятилеткой беседовала. Внутренний голос Флоры истошно завопил. — Я опросила нескольких однокурсников. Всё сходилось к тому, что его утащила Лаванда Браун. Но в предположительный день кражи я видела Лаванду совсем в другой части замка. Она в последнее время постоянно крутится то передо мной, то перед Роном.
Грейнджер резко провела по своим пышным волосам. Лицо её выражало крайнюю степень недовольства. Сильно же ей досаждала Браун. И сильно же прокололись Дэвис и Джонс, когда для оборотного зелья использовали именно Лаванду.
— Пропажа меня обеспокоила, — вещала Гермиона. — Я бы легко смирилась с кражей помады или расчёски. Но зелье удачи — это же… это же… как учебник по трансфигурации! Ему цены нет!
— Ты всё же преувеличиваешь ценность учебника по трансфигурации, — не выдержала Джинни. Грейнджер многозначительно зыркнула в её сторону, и она послушно примолкла.
— Я решила включить логику и не поддаваться панике. Составила примерный список подозреваемых. И вот сюрприз — возглавил его Драко Малфой. Во-первых, он ещё на зельеварении с него глаз не сводил, — Гермиона загнула палец для доходчивости. — Во-вторых, только я его выиграла, как Малфой начал спорить и горячиться, что его зелье лучше моего. Это же бред! В-третьих, после урока он подходил к Слизнорту и переспрашивал, можно ли приготовить Феликс Фелицис самостоятельно. Я подслушала… случайно.
Пунцовая краска залила лицо Грейнджер. Гермиона пялилась в пол и застенчиво ковыряла его носком ботинка. Определённо, подслушивала она не случайно.
— Трейси тоже спорила, что её зелье лучше, — Флора пожала плечами. — И к ней подключился Терри Бут. Почему не они?
Для отвода внимания с Малфоя пришлось и Трейси подставить.
— Они спорили по привычке, — раздражённо опровергла её предположение Гермиона. — Они постоянно со мной соревнуются. Малфой — другое дело. Обычно гордость не позволяет ему соперничать со мной в открытую. С этим разобрались. Итак, вернёмся к краже зелья. Знаешь, как человек наподобие Лаванды может находиться в двух местах одновременно? С помощью оборотного зелья, которое Малфою вполне под силу приготовить.
Сердце Флоры разрывалось на части от единственной мечты — разрыдаться и убежать. Она не понимала, что хуже: что Гермиона не заподозрила её или что она заподозрила Драко Малфоя. Дурацкие гриффиндорцы — вечно им не сиделось спокойно. Правильно отзывалась о них Трейси: засунут любопытный нос в чужую задницу и возмущаются, что пахнет неприятно.
— Я озвучила свои опасения отряду… — Гермиона резко остановилась, шумно выдохнула воздух и исправилась, — своим друзьям. Называю их иногда отрядом, так глупо. Рон, конечно же, предложил проследить за слизеринцами. Ему только дай волю.
Последнее она произносила с нежностью. У Гермионы и Рона точно всё было отлично. Флора даже немного позавидовала: ей бы такую любовь — чтобы с первых курсов сходиться с лучшим другом. Нет же, выбрала себе главного мудака Хогвартса и теперь за него переживала.
— И мы обнаружили, что Драко проводил много времени в Выручай-комнате. Слышала о такой, Джонс? — в нетерпении продолжила Джинни. Её интонации были прохладны.
— Нет, — ответила Флора. Соврала — сама она туда не заходила да и о местоположении имела приблизительные представления, но Трейси ей рассказала о существовании подобного помещения в Хогвартсе.
— Ничего-то ты не знаешь, Флора Джонс, — Уизли явно издевалась над ней и ощущала своё превосходство. Пф, подумаешь.
— Неважно, — прервала Гермиона с укором и покачала головой. Ей в этом диалоге досталась роль хорошего копа. — Просто поверь нам, нахождение в той комнате и кража зелья — это дурной знак. Нам пришлось воспользоваться оружием Драко — оборотным зельем. Я под видом третьекурсника подслушала его разговор в библиотеке с Трейси и Теодором.
Последняя фраза прошлась по Флоре звонкой пощёчиной. Как же глупы они были. Строили свои дурацкие планы, считали себя умнее прочих и забыли, что вокруг такие же самонадеянные подростки. Любопытные, талантливые, изобретательные. Ну, конечно, Гермиона Грейнджер что-то заподозрила. Кража того зелья — абсолютно непродуманная авантюра. Могло ли сложиться иначе?
И глупее всех сама Флора Джонс, которая искренне считала: никто и не видит её тесной связи с Драко Малфоем и Теодором Ноттом. Они же так “хорошо” шифровались.
— Услышала что-то интересное? — максимально равнодушно задала вопрос Флора. Но внутри всё свернулось в тугой узел.
— Ничего особенного, — с легко читаемым сожалением отреагировала Гермиона, — они обсуждали освобождение Руквуда, Кэрроу и Дэвиса. А потом я убежала — показалось, что Малфой меня заметил. Однако их беседа заставила меня убедиться — они до сих пор живо интересуются делами Пожирателей. Я пробовала повторить фокус с оборотным зельем и волосом Милисенты недавно, но Трейси и Теодор… Ладно, это неинтересно.
Джонс интересно, однако расспрашивать опасно.
Флора прямо поинтересовалась:
— А от меня вы что хотите?
— Помощи. Ты с ними сблизилась. Несколько сильнее, чем подобает девушкам с твоего факультета, — Гермиона не сумела скрыть осуждения. — Ты можешь присоединиться к нам, встать на правильную сторону и помочь. Пусть Гарри рядом и нет, но он бы точно насторожился из-за поведения Драко Малфоя. Я и Рон обязаны продолжать его дело, пока все сторонники Волан-де-Морта не окажутся на заслуженном месте — за решёткой. В том числе — Драко, если он один из них.
Со всяким новым словом громкость Гермионы Грейнджер нарастала. Завершила она пылкую речь торжественно, почти выкрикнула в пустоту коридора “за решёткой”.
Истеричка.
Флора переминалась с ноги на ногу. Не хватало ей Пожирателей, Драко Малфоя, Дамблдора, Трейси… Теперь ещё и с назойливыми гриффиндорцами разбираться. Никогда прежде Флора так сильно не скучала по старым временам — тем самым, когда главной проблемой был выбор платья на свидание с Риком.
— Почему вы решили, что я соглашусь и присоединюсь к вам? Что я — не часть каких-то там злодейских планов Драко Малфоя и после не пойду прямо к нему с докладом о нашей беседе? — резонно заметила Флора.
— Да потому что ты тупа… — Джинни осеклась и исправилась. — Потому что мы думаем, вряд ли слизеринец типа Малфоя оценивал тебя всерьёз и посвящал в свои планы. И вряд ли вы настолько близки, что ты будешь отвлекать его глупостями наподобие нашей беседы.
Флора вспыхнула. Вот оно что: они считают её тупой блондинкой, которая годится только для ублажения Малфоя и не годится для чего-то серьёзного. Они просчитались. На этот раз Флора Джонс знала намного больше них. Прошли те времена, когда весь Хогвартс крутился вокруг Поттера и его друзей. Наступили новые: сейчас с проблемами разберутся без их участия и любопытных носов.
— Жаль вас разочаровывать. Едва ли Драко Малфой интересуется чем-то помимо учёбы, квиддича и моих сисек, — холодно выдала Флора. Сама же изумилась стальным ноткам в голосе. — Полагаю, вы не можете справиться с утратой Гарри, мучительно ищете, чем отвлечь себя, и выдумываете всякое. Рекомендую вам отстать от ни в чём не повинных учеников и есть меньше сладкого. И то, и другое крайне вредно.
Флора наградила гриффиндорок на прощание самой добродушной улыбкой из личного арсенала. Ответа она не ждала — зашагала дальше.
На несколько минут Джонс и думать забыла об Империо и угрозе в лице Нотта и Малфоя. Всё её внимание сосредоточилось на одном вопросе: рассказать ли о Джинни и Гермионе Дамблдору либо Трейси? Любопытство гриффиндорок могло изрядно подпортить все планы.
Флора.
in my bones and in my soul
always be in your control
i'm your bitch, you're my bitch
allie x “bitch”
Я Джеймс Бонд. Я Мерлин. Я Златопуст Локонс — та его версия, что предстала в книгах. То есть — кто-то неуловимый, быстрый, сообразительный. Чёрт, я даже лучше — ещё и хорошенькая. А Мерлина вы на портретах видели? Обнять и плакать.
Я стремительно преодолела коридор до Большого зала. Спряталась за колонной, дождалась высокого семикурсника с Рэйвенкло и двинулась сбоку от него — так, чтобы его внушительная фигура скрывала меня от слизеринского стола. Я ловко перестроилась в потоке учеников. Воровато выглянула из-за кудрявой макушки Ромильды Вейн. Она странно зыркнула в мою сторону — видимо, её смутило, как близко я к ней шла.
Малфой и Нотт восседали по центру. Вокруг них по традиции образовался пустой островок — они старательно отгоняли от себя всех, если были не в настроении общаться. Нотт вертел головой и кого-то искал (уж не меня ли). Малфой ковырял вилкой кусок пирога с мясом. Он методично отделял куски мяса от теста и откладывал их на другую сторону тарелки. Эта его странная привычка — в минуты задумчивости разбирать еду на составные части — меня всегда умиляла. Вот и сейчас в сердце приятно кольнуло. Однако я тут же отогнала от себя непрошенный прилив нежности. Наклонилась и на полусогнутых проскользнула к столу Хаффлпафа.
— Флора, спину прихватило? — заботливо поинтересовалась Сьюзен Боунс.
Я только шикнула в её сторону, нечего привлекать ко мне внимание. Сьюзен меня несколько раздражала. В последнее время она отчаянно флиртовала с Риком. А по некоторым слухам в прошлую субботу даже отсосала у него на свидании в Астрономической башне. С виду же такая вся правильная. На факультетском девичнике в том году заливала мне: “Рот достойной девушки предназначен для еды и поцелуев, а не ругательств и членов”.
Я опять представила, как она заглядывает в глаза моего бывшего и глотает его сперму, и почему-то жутко на неё разозлилась. Не то чтобы мне не плевать на Рика. И всё же я предпочитала, чтобы он тосковал по мне и печалился из-за того, какую невероятную девушку потерял. А не находил утешение в тёплых объятиях Сьюзен.
— Флора! — радостно взвизгнула Ханна Аббот на другом конце стола и помахала мне рукой.
Всё пропало. Её истошный вопль и в другом крыле замка слышно.
Я застыла на несколько секунд. Лихорадочно прокрутила в голове все доступные мне варианты и выбрала лучший из них: залезла под стол. Внизу пыльно, душно и много ног. А ещё видно, что треть моих однокурсниц не носили нижнее белье. Это мода такая что ли — своими лобками за обедом щеголять? Отвратительно.
Я чихнула, набрала в грудь воздуха и поползла по направлению к Ханне. Колени неприятно и больно упирались в холодный пол. Кто-то не слишком аккуратный заехал мне по сиськам, заглянул в моё укрытие и буркнул удивлёное “Извини”. Лица я не рассмотрела, но преисполнилась к неизвестному благодарностью хотя бы за то, что шум поднимать он не стал. Добралась до Ханны. Подёргала её за щиколотку.
— Эй, Ханна, это я. Флора вызывает Ханну.
Она нагнулась и в изумлении уставилась на меня.
— Ты что… — начала было и сама же осеклась. — Ааа, ты прячешься от кого-то?
На лице Ханны заиграла лукавая улыбка. Этим Аббот мне и нравилась — догадливостью и простодушием. Она не будет задавать лишних вопросов.
— Не прячусь, просто… Хочу побыть немножечко одна, — драматично отреагировала я.
— Под столом?
— А почему бы и нет. Лучше всего чувствуешь одиночество в толпе людей, когда они тебя не замечают, — это я какой-то магловский любовный роман процитировала. А Трейси говорила, они мне не пригодятся. Шах и мат, Дэвис!
— Как здорово ты придумала, — искренне восхитилась Ханна.
Я скромно кивнула. К восхищению однокурсников мне не привыкать. Не хотелось бы хвастаться, но на своём факультете я немного звезда. Наверное, всё дело в том, что звездой на Хаффлпафе быть легко. Достаточно чем-то выделяться; хотя бы совершенно незначительной на первый взгляд мелочью. Например, Лианна Лафлэнд на пятом курсе целых полгода держала звание самого интересного человека на факультете благодаря автографу от игрока сборной Франции по квиддичу. Она к месту и не к месту совала всем его под нос в общей гостиной и в десятый раз пересказывала воспоминания о встрече с привлекательным охотником под пятнадцатым номером. Лианна довольно интересно вещала: как встретились их взгляды, запястья сжались в рукопожатии, а по коже прошли разряды тока. Врала, наверное. Зачем тридцатилетнему женатому охотнику наша Лианна? Но врала она убедительно. Правда, к февралю её история приелась. А на пьедестал популярности влез новый участник: Оуэн Колдуэл случайно превратил свою правую ногу в циркуль.
Моя известность длилась дольше, поскольку и причины для неё никуда не исчезли: всё благодаря груди и чувству юмора. Да-да, мои неловкие шутейки, которые Малфой и Нотт величали довольно жалкими (куда уж мне до их всем надоевшего сарказма), на Хаффлпафе расходились только так. После расставания с Риком мои позиции несколько пошатнулись, однако вскоре выправились.
Подозреваю, в данный момент Ханна происходящее тоже приняла за шутку.
— Не передашь мне кусок мясного пирога и две груши? И заверни, пожалуйста, в салфетку — я возьму их с собой, — вежливо попросила у Ханны и чертыхнулась одними губами — восседающий напротив Ханны поднял ногу и ударил меня по заднице.
Путь обратно был сложнее. Теперь опиралась о пол я лишь одной рукой. Второй сжимала еду. Желудок неприятно скрутило от дурманящего запаха пирога. Поскорее бы остаться наедине с ним и грушами.
Я выползла из-под стола и не успела принять вертикальное положение, как уткнулась лбом в чьи-то костлявые коленки.
— Посторонись, — буркнула, машинально разглядывая ботинки владельца коленей. Дорогая кожа, стильный фасон. Кажется, Теодор показывал мне именно их в осеннем каталоге волшебной моды. — О, нет.
Подняла глаза. Теодор Нотт смотрел на меня сверху вниз и ухмылялся. Чёртов Нотт даже в таком невыгодном ракурсе оставался привлекателен. Однако меня мысль об этом почему-то расстроила. Где второй подбородок?
— А я тут зал на чистоту проверяю. Кошмар, столько пыли, и мы всем этим дышим! — я отпружинила от пола и поднялась.
Взгляд Нотта не предвещал ничего хорошего. Если до этого он и Малфой, возможно, не планировали трахать меня под Империо именно сегодня, то сейчас я сама же и раззадорила своим поведением.
— Глянь, Уизли показал свою задницу! — выкрикнула я.
— Фу, — выдал Нотт, но с любопытством обернулся и проследил за моим уткнувшимся куда-то вправо пальцем. Этих нескольких секунд мне хватило, чтобы сорваться с места и рвануть к выходу.
Я бежала, не разбирая дороги. Пару раз столкнулась с учениками, пробормотала скомканные извинения и не притормозила. Не до расшаркиваний. Воображение живо дорисовало всю картину: в проносящихся в сознании фантазиях Нотт и Малфой следовали за мной по пятам. Хотя это совсем не в духе Драко, честно говоря. Он бы скорее запустил мне в спину заклинанием и сбил с ног.
Поворот, ещё один. Последний. А дальше до спасительной гостиной Хаффлпафа рукой подать. Я почти справилась. Издала радостный клич и на этом славном моменте вписалась носом в чужой каменный торс. От торса пахло яблоками, табаком и чем-то неуловимо морским.
— Драко, — прошептала я и сделала шаг назад.
Драко стоял прямо посреди коридора. Руки сложены в карманы его любимого чёрного костюма — на форму в этом году он окончательно забил. На лице — невыносимая скука. На дне светлых глаз — угроза и обещание, что меня, Флору Джонс, не ожидало ничего хорошего.
— Куда торопишься, Джонс? — он говорил медленно, словно нехотя. Ненавижу его эту манеру.
— Готовиться к травологии. У меня важное эссе простаивает, — ответила максимально доброжелательно.
Сама же лихорадочно соображала, куда бежать. А ещё винила себя — сдалось же мне тогда прыгать на лицо обездвиженному Драко. Естественно, он возжелал мести. Почему я никогда заранее не думала о последствиях принятых мною решений?
— Эссе подождёт.
Я отступала, Малфой надвигался. Кинуть бы в него грушей и исчезнуть. Да грушу жалко.
— Драко, я тут подумала… Помнишь, тот инцидент в аудитории? Я была не права. Давай забудем и простим друг друга, как и подобает настоящим друзьям, — увещевала я.
— Мы не друзья, Джонс, — голос спокойный, размеренный. От этого лишь тревожнее.
— А кто же я тебе тогда? — ответ меня не сильно интересовал. Скорее — я тянула время.
— Ты моя шлюха, Джонс, — ровным, лишённым эмоциональных красок тоном изрёк Малфой.
Со мной точно что-то не так. Я больна. Мои мозги не работали в полную силу. Мне стоило обратиться к врачу. Как иначе объяснить мою противоречивую реакцию на эту, казалось бы, однозначно оскорбительную фразу? С одной стороны, я обиделась и надулась. С другой, внизу животу приятно заныло и всякое слово отозвалось теплом. Особенно, “моя”. Какая разница, что шло после — принцесса или шлюха?
— Давай без обзывательств, — примирительно предложила я. — Мне очень хотелось бы задержаться, но я не могу. Извини.
Я развернулась на сто восемьдесят градусов и твёрдо вознамерилась скрыться. Для мести неподходящий день. Однако левая нога неудачно вывернулась и скользнула по полу, и я поняла, что рискую завалиться. Крепкие руки подоспевшего Теодора подхватили меня. Только я не радовалась спасению и спасителю.
— Не ушиблась, малышка? — такой заботливый с виду. Но меня не обмануть этим ласковым тоном и ослепительной широкой улыбкой.
Меня зажимали в слизеринский капкан. Нечем дышать. Кислорода становилось мучительно мало.
— Вы не имеете права использовать Непростительное заклинание! — пропищала я. Голос предательски дрожал и звучал звонче обычного.
Драко слабо улыбнулся. Теодор же ответил мне громким хохотом.
— Ты считаешь, нас остановит какой-то там запрет? — резонно заметил Нотт. — Они созданы для таких, как ты.
Я не стала уточнять, кто это — “такие, как я”. И так понятно. Чистокровные Малфой и Нотт считали себя выше остальных, о чём не раз и не два сообщали уже в моём присутствии. В другой ситуации я, может, и отстаивала бы права полукровок и маглорождённых. Однако сейчас мне бы себя отстоять.
Последняя отчаянная попытка.
— Стойте! — мой крик разнёсся по коридору за мгновение. — Пирог пропадает, подержите.
Я сунула пирог в руки оторопевшего Теодора, груши кинула прямиком в Малфоя. Отвлекающий манёвр сработал — они несколько растерялись. Этих нескольких секунд мне хватило, чтобы поднырнуть под руку Теодора и отскочить к стене. Вжалась спиной в холодный камень и трясущимися руками извлекла из кармана волшебную палочку. Её конец направила на слизеринцев.
— Вы не притронитесь ко мне… членососы. Или я вас… я вас вот так! — неопределённо кивнула. Просто не придумала, что я буду с ними делать, и скатилась до банальной истерики. Мне не стыдно: напряжение слишком велико для хрупкой Флоры Джонс. — Пожалуйста, оставьте меня.
Как-то быстро от угроз перешла к привычным уговорам. Теодор же издал что-то среднее между смешком и хрюком и выдал:
— Ну и крохотная же у тебя палочка, Джонс.
— Она её будто у ребенка украла, — поддержал Малфой. Они практически в унисон хохотнули.
Я скривилась. Моя волшебная палочка — постоянный предмет для шуток. Она и правда небольших размеров, ни у кого в замке настолько коротенькой нет. Зато безумно красивая. Увитая орнаментом из цветов и веток. Гибкая и лёгкая. Я её не стеснялась. Наоборот, гордилась! Подобная палочка создана не для разрушений и нападок. Она создаёт и спасает. Это не грозное оружие, а верный помощник, чей приятный вид вряд ли кого-то насторожит или испугает. Идеальное решение для меня, Флоры Джонс.
И всё же насмешки Нотта и Малфоя немного обижали.
— Крохотные палочки у вас в штанах, а у меня нормальная, — взвизгнула я и для доходчивости пустила в них заклинание. Правда, случайно перепутала два близких по звучанию. Вместо столпа из блёсток в моих оппонентов полетел разряд молнии, на опасно близком расстоянии от их ушей. Яркий всполох разбился о стену и исчез, словно его и не бывало. О выпущенном заклятии напоминал только лёгкий запах гари, чёрное небольшое пятно на камне и гнев на лицах Драко и Теодора.
— Ты совсем ебанулась? — Нотт взвыл первым. — Ты же могла меня убить! Изуродовать моё прекрасное лицо!
— Нас обоих могла убить или изуродовать, — напомнил о себе Малфой. Неожиданно он отреагировал спокойнее Нотта.
— Вот надо тебе всё на себя перевести. Моё лицо гораздо важнее! Оно — это восемьдесят процентов моего имиджа. А твоё процентов на тридцать тянет, — выпалил Теодор. Попутно он щупал себя — нос, скулы, губы. Проверял, всё ли на месте.
Я красноречиво закатила глаза. Порой Нотт невероятно драматичен.
— Не преувеличивай, — Малфой был со мной солидарен. Далее он обратился ко мне. — Джонс, считай, ты сама меня спровоцировала.
Я не успела поинтересоваться, на что именно. К своему сожалению, я постоянно забывала: Малфой — волшебник проворнее меня. И намного. Я даже не заметила, когда кончик его волшебной палочки взмыл в воздух. Как в замедленной съемке я наблюдала за дальнейшими событиями. Драко прочертил линию, и моё коротенькое оружие отскочило ему в руки. Я осталась без защиты. Один на один с вооруженными Драко и Теодором.
— Пожалуйста, я сделаю, что вы захотите. Но без Империо, — я не теряла надежд.
— Банально и скучно, — пожал плечами Малфой. Последние месяцы он вовсю пользовался невербальными заклятиями. Однако это произнёс вслух и громко, с особым удовольствием. — Империо!
Если верить книгам и нашему преподавателю по ЗОТИ на четвертом курсе, Империо действовало на человека успокаивающе. Жертва должна чувствовать радость и лёгкость и безмятежно исполнять приказы. Да не просто должна, а чувствовала на самом деле. По крайней мере, именно так описывала своё состояние Трейси после пары у Грюма. Она на третьем же занятии продемонстрировала некоторые успехи — полноценно не сопротивлялась, но спорила вполне бойко, пусть и подчиняясь указам. Видимо, это у неё в крови — постоянно пререкаться. Мне не повезло по всем фронтам. Противиться я не могла совсем: сказали бы мне прыгнуть из окна, я прыгнула. Да ещё радости и лёгкости во мне не наблюдалось. Ужас, страх, замешательство — тяжёлый коктейль. Грюм предположил, у меня излишне высокий инстинкт самосохранения. Отсюда и необычная реакция. А что толку? Проявлялся инстинкт исключительно в повышенной тревожности. Никак иначе мне не помогал.
Теперь меня опять накрыло уже почти забытыми безысходностью и паникой. Я окаменела. Ни рукой пошевелить, ни ногой. Зато в голове сотни жутковатых мыслей. Мстил Малфой жестоко.
