буря мглою небо кроет

      ярко-алым безумием растекался рассвет в бездонных глазах без чувств и без мыслей. блики всполохами освещали тёмные уголки зрачков, то сияя, то угасая, словно навсегда. в этом кровавом цвете янтарь терял себя почти полностью, утопая в страшных оттенках, чуждых нормальному человеку. но он не был нормальным, никогда не был. и теперь, потеряв часть себя, свою нежную лилию, свою половину, он навсегда забыл, что такое быть. отныне он мог только существовать, путешествуя среди обломков памяти, осколков вечности и странных моментов былых времен, которые кричали о чем-то важном. но он не слышал. не слышал музыки мира, не слышал голосов прохожих, не слышал шума моря, не слышал крика чаек, не слышал и жужжание надоевшей спутницы. ему не было до всего этого дела. он жаждал лишь встречи с частью себя.       может когда-то он мог бы стать похожим на человека, но он был лишь сияющей звездой на темной материи бесконечности. он слишком сильно отличался от них. он слишком сильно уподобился им. раньше он умел держать себя в узде, оставаться спокойным, но сейчас он лишь сохранял маску безмятежности, пока в его груди пылало пламя. мог ли кто-то винить его в этом, когда его участь была столь ужасна? они забрали ее себе, утащили прочь, а его сбросили с небес на землю, оставив гнить без крыльев и сил. но настанет тот день, когда он восстанет в ярком пламени гнева. и в этот момент никто не сможет его остановить.       его мысли путались, как змеиный хищный клубок. дыхание было тяжелым и прерывистым, грудь сжимали тиски страшных чувств. контроль давался все хуже, буря в сердце поднималась, подобно буре в мондштаде. руки дрожали, все тело било тремором, сильнейшая паранойя захлестнула сознание, и он схватился за голову. пугающие зрачки судорожно пытались ухватиться хоть за что-то, хоть за одно напоминание. взгляд резко остановился и черное марево сожрало радужку окончательно. на коленях дрожали на ветру лепестки дивного цветка. ее символа. ее невинного знака. она здесь.       он подскочил на ноги, путаясь в собственном шарфе, чуть ли не падая, но все-таки поднимаясь. руки сжимались в кулаки, он крепко, но бережно держал цветок белой лилии с золотистым сиянием в сердцевине. темный фиолетовый оттенок эрозии пытался поглотить это нежное золото, но оно стойко выдерживало атаку. лепестки замерцали, ласково подмигивая и усмиряя его безумие. красный померк, черный отступил, а янтарь жилками распространился вновь. он замотал головой по сторонам, все тело нещадно колотило, любые его движения давались с трудом. он бросился вперед, едва ли не падая с обрыва и наконец оборачиваясь назад. там молчаливо стоял вестник бездны. он смотрел пронзительно своими бездушными глазами. за спиной открылся темно-синий портал и он упал в него, проваливаясь в пучину неизвестности.       огромный тронный зал заполонил собой все мысли. здесь было сыро и печально. разрушенное былое величие своими осколками впивалось в тело, душа атмосферой заброшенности. хотелось укрыться, спрятаться от опасности, таящейся здесь. окружение всем своим видом давило на психику и заставляло проснуться самые мрачные уголки сознания. кровь вскипала в его венах, артериальное давление мерзко било своим шумом по вискам. в глазах потемнело, и он упал на колени на холодный камень пола. все вдруг раздвоилось, ситуация казалась такой сюрреалистичной. она была здесь.       бархатный трон был украшен черепами и осколками до сих пор неизвестных кристаллов. она была его главным украшением. руки на подлокотниках и скрещенные ноги указывали на некую уверенность. ее белое платье красиво ниспадало вниз, струясь подобно волнам. голова была скрыта черной короной с белыми драгоценными камнями. они блестели от непонятного источника света, похожие на капельки воды. глаза оказались едва прикритыми, томный взгляд проскользил по его лицу и наконец остановился, встречаясь с янтарем таким же янтарем более теплого оттенка. — брат, — эхо разнеслось по всей зале, гулко отражаясь от колонн. он резко выдохнул весь воздух из легких. — я соскучилась.       она словно бы плыла, но не шла. ее привычный и родной наряд стал совсем другим. ему казалось, что она похожа на королеву. она была его королевой все его жалкое существование, теперь обретя истинно прекрасный облик.       он даже не заметил, когда ее ладони обняли его щеки. эти нежные руки, любимые руки, руки, за которые он был готов убить, и которые могли убить. она ласково погладила его лицо, слекга улыбаясь уголком губ. — прости меня. я так скучала, милый, — она аккуратно склонила свою голову к его и соприкоснулась лбами. — я так виновата перед тобой. ты страдал, да? не переживай, я больше тебя не оставлю. мы всегда будем вместе. навеки, — она трепетно убрала отросшую челку с его лба, чтобы поцеловать. боль наконец отступила.       он смотрел пристально и внимательно, не веря. это ведь не может быть правдой, совсем нет, это все его галлюцинации, глупый сон, да что угодно! но все было таким настоящим: ее руки, ее губы, ее волосы, платье и чертова корона. ее глаза. такие, какими они были всегда. успокаивающие. буря стихла, и он все осознал. это действительно она. ее крылья расправились, она воспарила теперь уже по-настоящему, подобно ангелу. нет. она и есть ангел.       холодный блеск заплясал на клинке. тот самый. у него был такой же когда-то в другой жизни. до того дня. до встречи с этим проклятым миром. до неизвестной богини. она схватила его за косу и замахнулась мечом. на миг он зажмурился в страхе. неужели ее терпению пришел конец? раздался звук глухого падения и его голова стала легче. — теперь все будет как прежде. мы будем едины. я им всем отомщу за тебя. я убью каждого, кто встал на нашем пути. ты больше не будешь страдать. я клянусь своей кровью, — он открыл глаза и увидел ее окровавленную ладонь прямо перед своим лицом. — пей. это поможет, — в тот миг он испил крови своей любимой. силы захлестнули его, и мир окончательно померк. в тронном зале наступила тишина.