— Андрю-ю-юш, а я должна тебе кое-что сказать.
Ручонки за спину спрятала, глазами хитро улыбается, стоит на расстоянии вытянутой руки — собирается озвучить малоприятное для меня заявление.
— У меня появился молодой человек.
Безучастно ковыряю вилкой лист салата, не поднимая взгляда на эту чёртову идиллию. Как там говорится: «имея — не ценим, а потерявши — плачем»? Кажется, самое время счастье своё безутешно оплакивать. В последнее время всё чаще стал вспоминать тот момент, когда она мне представила с улыбкой ясной на лице избранника своего, глазами насквозь просверливая. Рассчитывала радость на лице моём прочитать, а вышла лишь игра актёрская с улыбкой фальшивой. Максимум театральности, минимум искренности. Руку пожал, в глаза всматриваясь; без своей воли в руки ему передавая ту, что солнцем дорогу мою освещала. Месяц, чёртов месяц своей жизни, я проводил в бесконечном круговороте ревности и тяжёлой для сердца тоски. Мне было сложно осознавать свои чувства, которые порой казались совершенно абсурдными; тяжело было не выискивать себе оправданий, а называть вещи своими именами. Что я, как дурак, и делал на протяжении полугода, пока не потерял, из рук не выпустил ту, что возрождала к жизни этой непростой. — Кто хочет потанцевать? Несомненно, для полного антуража осталось на этом небольшом танцполе лицезреть её в чужих объятьях. С остервенением сжимаю в руках прохладный металл вилки, поднося ладонь ко лбу, прикрывая глаза. — Милый, потанцуем? — заглядывает мне в глаза Катя. — Нет желания. — отвечаю. А желания и вправду нет. Ближе быть не хочется, в глаза всматриваться, растворяясь в обществе её — тем более. По какому поводу обманывал её, надежды ложные давал на отношения эти, изначально обречённые на однозначный провал — не знаю. — А мы потанцуем, Сашка? Впиваюсь взглядом в слишком довольное лицо её избранника и похабную улыбку на его лице, внутренне сгорая от пожирающего чувства ревности. Совсем недавно в моих руках ведь была, близкая, как никогда: разрешала улыбки её ловить, ночи в уютной квартире с ней проводить, музицировать на пару и в руках своих согревать вечерами холодными. А теперь этот принц появился — не сотрёшь, не выведешь. — А позволите мне вашу даму украсть? Всего лишь на один танец? Замечаю краем глаза нервную ухмылку Кати и с силой её впивающиеся пальцы в ножку бокала. Плевать, всё — потом. Сейчас она, потом — остальное. Кивает, в крохотный кулачок прокашливаясь. Встаёт, к танцполу направляясь, заставляя фигуру её оценивать и сглатывать возбужденно. Чтоб тебя, Каштанова. Прижимаю по-собственнически к себе, не оставляя расстояния между нашими телами; носом по волосам провожу, к уху наклоняясь. — Ты счастлива? — решаю провокационным вопросом зацепить. — Что за вопросы? Разве не видно? — Каштанова, ты прекрасная актриса. А я хочу правды: актёрской игры в жизни хватает. Упирается руками в мою напряжённую грудь. — Ты думаешь, я бы вступила в отношения без симпатии? — Симпатия и любовь — разные вещи, милая. Хмыкает, закатывая глаза — Думай, что хочешь. Наклоняюсь к тонкой, манящей шее, касаясь губами пульсирующей венки с учащённым пульсом. Растягиваю рот в довольной улыбке, перехватываю её учащённое сердцебиение. — Я тебя так волную? — Мне кажется, у тебя паранойя. И тебя явно ждёт Катя! Выскальзывает из моих рук, словно рыбка, на ходу поправляя шёлковые пряди волос, отдающие запахом миндаля.Поздний вечер, её квартира, запах домашней еды и фильм, стоящий на загрузке, ожидающий её выхода из душа.
— Ну что, загрузился?
— Можешь не сомневаться.
Ложится спиной ко мне, вытягиваясь вдоль моего тела, обдавая цветочными нотками своих духов и ощутимым запахом миндаля. Располагаю руку на её талии, прижимая к себе, зарываюсь носом во влажные пряди волос.
Как я не понимал ещё тогда всей серьёзности своих чувств. Играл с её сердцем девичьим, заставляя краснеть и бледнеть от моих действий наглых, а после уходил спокойно. К другой. Придурок. — Андрюш, может, уйдём? Вдвоём побыть хочется. Ластится ко мне, носом уха касаясь, а я взгляда с неё не свожу, не в силах оторваться от смущения явного в лице её от моего взгляда прожигающего. Мы заигрались, Саша. Зайдя слишком далеко в этой бессмысленной игре. Ты — силу свою демонстрируя, характер закалённый, независимость ни от кого и ни от чего. А я — гордость свою выставляя, показывая, что смог разграничить работу и личное. Только вот ты, прекрасная девушка с красивыми глазами и сложным характером, идущие в комплекте с обворожительной улыбкой, завоевала моё сердце полностью, заставляя погибать от чувств поглощающих, целиком в себе растворяя. Кому только хуже сделать хотим, сжимая в руках не тех, кому сердце принадлежит; не тех, к кому душа тянется.Расслабляющая тишина её кухни, уютное урчание кошки подле ног и бутылка красного вина на двоих. Замечаю её томные взгляды, руки, нервно сжимающие хрупкие колени, и влажные, манящие губы. В тот момент всё, тщательно скрывающееся, вырвалось наружу — когда на полпути подхватил её, на колени свои усаживая в позе слишком откровенной, ноги за спину заводя и дыханием опаляя уста желанные. Захватывал тонкую шею своей рукой, сливаясь с ней в поцелуе дурманящем, в руках сжимая тельце хрупкое, ощущая себя, как подросток при первых гормональных всплесках. Выдыхала сладко, пальцами в моих волосах путаясь, прижимая свой стан ещё ближе к моему разгорячённому телу.
— Кажется, мы говорили зрителям, что мы друзья, Андрей...
— Врали.
А потом я вновь ушёл к другой. Идиот, каких на свете не сыскать. И чего я сейчас хочу: права на владение над сердцем выставить, из рук другого вырвать, с присущей наглостью сказав, что «моя»? Да, именно этого и хочу; и почти уверен, чего она хочет. Скрывать пытается, силится, чтоб отпор мне дать, близко больше не подпустить, но всё так же трепещет от присутствия моего. Сгорая дотла. Наверняка то, что между нами — это послание свыше; милость божья; союз, заключённый ещё до нашего знакомства. Слишком много связующего, слишком много тяги магнетической, схожести неземной.— Сашка, глянь только, как мы похожи: прям как два брата, — получаю удар локтем под рёбра и её обиженный взгляд. — Да шучу, шучу, — сгребаю её под свою руку, сжимая нежное плечико. — А если серьёзно, как думаешь: когда двое родственно не связанных людей так похожи, — это к чему?
— Союз небесный, наверное, — смущается, взгляд от моего в отражении зеркала отводя.
Перевожу взгляд на Сашку в крепких объятьях другого, плотно сжимаю губы, соединяю руки в кулаки. С силой ударяю по столу, распространяя вибрации по поверхности гладкой скатерти; наспех накидываю куртку, освобождая помещение. В этот вечер я напился. Безутешно и до дури. Слабость свою показывая, забыться пытаясь. Скидывал звонки непрекращающиеся, сообщения Кате набирал для отвода глаз — чтоб спать ложилась, меня не ожидая. А сам в мудрёных лабиринтах разобраться пытался, выход найти из ситуации этой.— Иди к чёрту, Нестеренко! Проваливай и не заявляйся больше! Видеть тебя не могу.
Моё крайнее пребывание в её квартире, мои безбашенные действия и её окончательно закончившееся терпение. Любая бы не смогла. Дров наломал столько, что за всю жизнь не разгребу. А потом в отношения вступила, пытаясь что-то доказать самой себе. Мнимую идиллию создавая — ничем не лучше моей игры в любовь к Кате. Фокусирую тяжёлый взгляд на фотографии Сашки в телефоне. Ясная улыбка, проникновенные глаза и этот запах, передающийся, кажется, даже через экран телефона. На всю жизнь въевшийся в мой нос. «Я сейчас приеду» Разрешения не спрашиваю — ставлю перед фактом. Сегодня побуду командиром я. «Что-то случилось?» Да, чтоб его, случилось! Месяц назад случилось, когда тебя про*бал в жизни своей. Выхожу на улицу, рисуя в голове её по-домашнему уютный образ в почти два ночи. Сонный, маленький воробушек. ... Смотрит на меня с укором, руки на груди сложив. — И сколько ты выпил? Первый раз тебя таким вижу — улыбаюсь, облокачиваясь на дверной косяк. — Впустишь? — Думаю, в этом нет необходимости. — Так и скажи, что ты не одна. — Я одна. — Тогда я захожу, — преграждает мне дорогу, упираясь ладошками в грудь. — Я же сказала! — Ты обманываешь саму себя, Каштанова: не надоело? — А тебе? — одним вопросом выбивает воздух из лёгких, заставляя сознание проясниться, а опьянение — улетучиться, сдать позиции. — Тебе не надоело играть, Андрей? — Я тут, чтобы всё исправить. — Уже поздно: я в отношениях, и я — счастлива. — Врёшь, — подхожу ближе, перехватывая кисти её рук в свои ладони, не сводя с неё глаз. — Скажи, что ты его не любишь. — А ты любишь Катю? — отвечает вопросом на вопрос. В её стиле. — Нет. — простой вопрос — простой ответ. Бросает на меня вопросительный взгляд, пытаясь найти ответы на все свои вопросы. Наклоняюсь к её лицу, обдавая разгорячённым дыханием. — Это всё в корень неправильно, Нестеренко. — Неправильно с другими быть, друг по другу сгорая, — обхватываю её шею рукой, притягивая к себе, — Завтра ты с ним расстанешься. — проговариваю в самые губы, тяжело дыша. Осыпаю лицо мелкими поцелуями, отмечая для себя жар, исходящий от её тела. Властные поцелуи, сладостные объятья и её податливое тело на светлых простынях. Слияние двух влюблённых; уверение в своих чувствах; нежность под покровом ночи; выражение чувств необходимых. Рук сплетение, тел слияние, слова такие нужные, такие необходимые для продолжения дальнейшего — а больше и не надо ничего. Настенные часы отмеряют своё неумолимое время; я слежу за её размеренным тихим дыханием, задерживаю чуть больше внимания на подрагивающих ресницах. Сколько времени мы потеряли, сколько возможностей упустили, кичась гордостью и независимостью своей — Если ты оставишь меня — я не выдержу. — Не дождёшься: от судьбы так легко не откажешься, теперь ты — отныне и навсегда моя.