***
Давайте поговорим о Севере. Бескрайнем, на первый взгляд, и пустынном, где человек по натуре своей чувствует себя некомфортно. Он чувствует себя мелочным и каким-то несущественным перед погодой, перед огромными глыбами льда, что заполняют собой почти всю поверхность океана, и, наверное, самую малость, он чувствует страх перед неизвестностью, что таит в себе Крайний Север. Погибнуть здесь, на удивление, просто - достаточно наступить на хрупкий лёд или же, перепутать направление. Но вот выжить - это уже целый подвиг для приезжих сюда людей, которые так отчаянно хотят пощекотать себе нервишки, попробовать приручить эту дикую, холодную стихию. Узнать, что же на самом деле скрывают бесконечные, темные глубины до одури холодного океана. Живности тут полно, от безобидных и милейших пингвинов, до белых медведей, на суше, и убийственно красивых косаток, в воде. На одном из островов располагалась исследовательская станция Д.Ж.А.Р.В.И.С., собравшая под своей крышей отнюдь не только полярников, но и парочку ученых, биологов, бывших спецназовцев и прочих, кому требовалась в жизни хоть капля спокойствия. Самым, так сказать... необычным и выделяющимся жильцом и участником этой экспедиции был Клинт Бартон. Что же в нём было такого необычного? Давайте для начала, я объясню вам одну очень занятную, на мой взгляд, вещь: в мире, помимо людей, проживают существа, являющиеся как бы примесью человека и животного, и в итоге, зовутся гибридами. Они распространены буквально по всем континентам, обитают в лесах, горах, пустынях, пресных и соленых водах. Вполне себе безобидные, если не злить, "люди", которые абсолютно никак отрицательно не влияют ни на экологию нашей планеты, ни на безопасность; но вот общество решило иначе. Общество вообще штука странная - они боятся того, чего не понимают, и у многих людей чуть ли не рвотные позывы вызывают кошачьи уши или птичьи крылья, спокойно растущие из человеческого организма. Им везде надо вставить своё жалкое мнение, будто от этого что-то изменится. Хотя, знаете.... именно это всё и изменило. Массовые беспорядки, митинги и протесты против гибридов в "нормальном обществе, нормальных людей" заставили правительства многих стран создавать специальные военные группировки по отлову этих существ. В Америке такая организация называлась Г.И.Д.Р.А. Без преувеличения скажу, что это были отменные солдаты, послушные ищейки, готовые во славу великой, по их мнению, цели, перевернуть с ног на голову хоть всю Землю, но изловить гибридов. Случалось, кстати, и такое, что в малоразвитых странах, или на черных рынках люди втридорога продавали этих человекоподобных созданий. Очень малая часть находилась в рабстве, а остальные, ощутив ещё более явную угрозу для себя и своих сородичей, попрятались в непроходимые леса, крутые горы или на дно морей и океанов, обживая пока недоступную для простого человека территорию, последние, крошечные кусочки Земли. Клинт был представителем Птичьего класса гибридов, что означало в первую очередь наличие больших крыльев, которые у него, к слову, были действительно красивыми; форма и цвет перьев полностью копировали окрас соколов: светло-коричневые, почти что пепельные пёрышки, с темными пятнами и редкими, но всё же заметными, черными вкраплениями поверх; чем-то напоминало рябь на воде. Вообще, вся история вышла такой смазанной и нечеткой, что сложить воедино все кусочки этой чертовой головоломки трудно даже ему. Клинт, хоть и является гибридом, вырос всё же рядом с обычными людьми, но, как не прискорбно сообщать, этими людьми были владельцы цирка. Нет, не подумайте, парня не выставляли напоказ как диковинную зверушку наравне со львами или другими животными. У него было бесподобное зрение и врожденная меткость, и чтобы не угробить такой талант, его решили принять в так называемое братство и обучали стрельбе из лука, лишь бы это поспособствовало росту прибыли (зрители любят всякую диковинку, а тут, глядите, целый гибрид, так ещё и выступает по собственной воле). Весьма интересная, а главное красочная и разнообразная жизнь, не находите? Хотя, наверное, вы правы, и сложно назвать жизнь, в которой люди брезгуют лишний раз общаться с тобой лишь из-за птичьих крыльев, хотя бы нормальной. Нормального в его жизни не было очень и очень давно. Долгие годы в цирке шли своим чередом, пока его, не шибко умное, управление не вмешалось в какую-то мутную историю с законом, что заставило Клинта быстро ретироваться из ряда артистов, бежав в Вашингтон. Свободно разгуливать по улицам города ему бы никто не дал - законом было запрещено какое-либо взаимоотношение с гибридами, так что рассчитывать на помощь прохожих не стоило. Клинту приходилось ночевать на крышах небольших домов, где по ночам, скажу вам честно, было весьма и весьма прохладно. Какое-то время денег, заработанных в цирке, хватало на пропитание, а приученный к человеческой еде организм не требовал сырого мяса. Но ничто не вечно, поэтому наш лучник, на третьей неделе своего побега, случайно, бродив поздно вечером по опустевшему городу, наткнулся на небольшое здание, этажей так под пять. Единственное, в котором тускло горел свет и мелькали силуэты людей. Бартон бы и при всём желании не смог различить их речь - уж слишком ужасный был у него слух, а одолженные ещё в цирке аппараты, начинали давать сбой, видимо отработав уже свой максимум. Подумав пару минут и решив, что хуже уже не будет ни коим образом, он чуть подрагивающей ладонью коснулся холодного металла дверной ручки, с тихим скрипом проворачивая ее в сторону и распахивая дверь... - Чего задумался, Бартон? - голос Старка, раздавшийся словно из-под толщи воды, заставил Клинта слабо вздрогнуть, ещё сонно обводя взглядом небольшую комнатку. Он что, опять уснул... Бартон пару раз моргнул, пытаясь сфокусироваться на одной точке и, отставив на столик кружку с остатками кофе, включил слуховой аппарат, полностью игнорируя скептически приподнятую бровь Тони. Звуки в комнате, от рокота всё ещё включенной кофеварки и до шипящего старого радио проникли в ушную раковину. Да, возможно слишком резко, но уже привычно, так что Клинт даже не поморщился, и лишь устало протер ладонью глаза. - Опять всю ночь не спал? - Не тебе мне об этом говорить, Тони. Сам то уже по второму разу кофеварку заливаешь. - поднимаясь с диванчика и расправляя затекшие крылья, с чуть помятыми перьями, Клинт подхватил со стола кружку, залпом допивая оставленный на донышке кофе. Боже, он остыл, какая мерзость... Кисловатый привкус неприятно коснулся горла и лучник смутно подумал, что с молоком эта дрянь, в остывшем, конечно же, виде, не стала гораздо лучше. Не скажу, что прямо-таки вся их полярная станция сидела на кофеине, а некоторые и вовсе предпочитали какой-то там травяной чай, но именно Старк и Бартон были зависимы от нужной порции этой темной жижи. И если первый с утра только ворчал и кидала едкие комментарии в сторону команды, то гибрид, увидев, а точнее не увидев с утра возлюбленный кофе, садился где-нибудь на диване и часами сидел в коконе из крыльев, пока вдруг не почувствует запах напитка. Рекордный срок пребывания "в домике" был пять часов, когда кофеварка сгорела по неосторожности Старка, и тому, всеми правдами и неправдами, но удалось её починить. - Но у меня сегодня практически свободный день, а ты, другой мой пернатый, должен переться в самые дебри этого снежного Ада, чтобы долгие часы наблюдать за пингвинами. Ну, или какая там ваша птичья братия возиться... - поморщившись и тоже отставив кружку в сторону, Тони с некой иронией осмотрел всклокоченного и явно плохо соображающего Бартона. Обычно о таком свидетельствуют примятые перья, как допустим сейчас, и полный игнор на шуточки. Хотя их чувство юмора в чем-то схоже - многим оно катастрофически не нравится. Два пункта из двух действуют, а значит со стопроцентной вероятностью заявляю - Клинту нахрен щас не сдались никакие пингвины, он просто хочет забыть, что он единственный на базе орнитолог и пойти спать. Но всё по той же причине, что он "единственный на базе орнитолог", парень неохотно разминает крылья, пару раз слегка раскрыв то одно, то другое, слабо зевает, и под надоедливым взглядом со стороны Старка выходит с этой импровизированной кухни. Если думать не совсем позитивно, то для начала стоило бы зайти к Фьюри и доложить о прошлой вылазке к птицам, но нашему гибриду совершенно не хотелось с утра пораньше выслушивать о пользе сна, поэтому он со спокойной душой отправился в мед отсек. Туда никто без разрешения доктора Бэннера зайти попросту не мог, и Клинт, бывало, именно там и отсиживался большую часть свободного дня. Отопление, конечно, ни к черту (впрочем, как и везде на базе) зато с Брюсом всегда можно о чём-нибудь поболтать, или наоборот, помолчать. Кстати, доктор был как раз таки из тех людей, что предпочитали пить только чай, а потому никогда не участвовал в утренней борьбе за кофеварку. Чайник, кипяток, травы и вуаля!***
Коридор, соединяющий сразу несколько помещений базы, был на самом деле вполне типичным, хоть и имел пару интересных деталей, в плане оформления: первое, это приклеенные на скотч страницы каких-то супергеройских комиксов - заслуга самого Бартона, и, отчасти, Роджерса, которые, несмотря на возраст, тащились ото всей этой супергеройской и красочной фигни. Одному нравились сами истории, а второй интересовался чуть ли не только одной лишь рисовкой. На полу у входа в метеостанцию лежал чудеснейший коврик с надписью "Не жди хорошей погоды" и милым котиком в нижнем углу. Мда уж, Стив - сама любезность, хотя чего греха таить, его коврик был прав - хорошей погоды на севере почти не бывает. У медотсека-лаборатории, в которую и направлялся гибрид, стоял серебристый кулер, установленный Брюсом, на случай его вдруг перегорит чайник. - Клинт, говорю сразу - нет, - не успел парень толком зайти в комнату, полностью пропахшую то ли перекисью, то ли хлоркой, вперемешку со спиртом и мятой, как тут же послышался голос Брюса, явно не требующий никаких пререканий: - Куртка на вешалке, и дальше ковра не проходи, я прекрасно помню про линьку - перья валяются по всей базе, - из лабораторной вышел сам Брюс, с извиняющейся улыбкой глядя на насупившегося Клинта. Он что, виноват, что его отнюдь не маленькие перышки, особенно часть маховых, раз в год начинают сыпаться не хуже тополиного пуха в июле? На это время парень пытается улизнуть от уличной работы, целыми днями отсиживаясь в "больничке", но вот, видимо, даже Бэннеру не улыбается вылавливать из своей кружки птичий пух. В ответ Клинт лишь фыркнул, "случайно" задев краем крыла стоявшую в углу швабру и, подхватив куртку с прорезями для крыльев на спине, быстро ретировался из кабинета, напоследок крикнув что-то про "чертовых пингвинов и безжалостных докторов", на ходу застегивая молнию куртки. Вся его верхняя одежда имела две прорези в районе лопаток - это никак не стесняло движению крыльев и неплохо так сохраняло тепло, потому что пуховые перья были только на крыльях, и, самую малую часть, на кончиках ушей. Куртки у всех полярников имели подогрев, так что замерзнуть до смерти пока никому не удавалось. Место, куда должен был отправиться Клинт, было небольшим склоном, что возвышался метров на тридцать, перед тем как резко оборваться к ледяным водам. Единственное, что не дало бы вам упасть в воду, был каменистый отступ у самого низа, где обычно и отдыхали мелкие звери и птицы, вроде прожорливых чаек, милейших пингвинов и, изредка, в особенно теплую погоду - морских котиков. Последние прятались там от косаток, что частенько стали наведываться на эту сторону острова. Погода была до странного хорошей - ярко светило дневное солнце, снег переливался словно тысячи мелких крупинок самоцветов, до того ярких, что с непривычки резало по глазам; шквалистый ветер давно отступил и сейчас лишь слабо дул со стороны океана. Оставалось надеяться на наличие у подножья птиц, иначе придется идти вплоть до самых "ледяных горок" (так все называли местность с большими, самых разных форм, глыбами льда, а пингвины, как ни странно, любили прокатиться с этакой горки на брюшке). Почему не лететь, спросите вы? Не подумайте, что Бартон ленится, но летать по утрам, так ещё и при учете того, что в небе воздух гораздо холоднее, как-то не сильно хочется. Но для каждого птичьего гибрида, полёт - это главная, неотъемлемая часть жизни. Бартон живёт среди снегов вот уже полтора года, после того как набрел на тот офис в Вашингтоне, принадлежащий, как вы надеюсь догадались, исследовательской полярной станции Д.Ж.А.Р.В.И.С. За это время команда друзей не изменилась от слова совсем - всё тот же саркастичный Тони, Роджерс, со своим знаменитым взглядом милого, голубоглазого щеночка, коим он не раз пользовался для личных целей, и, наконец, Брюс - врач-лаборант, которому в жизни видимо слишком недостаёт приключений, раз решил поработать на севере. Ах, да, есть, правда, и ещё один человек, в какой-то степени входящий в эту необычную компашку, но, как говорится, всему своё время и место. А сейчас, самое время Клинту поблагодарить всех Богов, потому что подойдя к самому краю нужного склона, он увидел штук 25-30 пингвинов. Ладно, точное число назовём чуть позже, всё равно нужно вести пересчет всех особей. Между ними прыгали чайки, истошно вопя. Морских котиков не было. Видимо решили попытать удачу в открытом океане. Парень хмыкнул, усаживаясь прямо на снег и свешивая ноги с края. Пару раз расправив массивные крылья во всю их немалую длину (размах крыльев был метров 10, а то и все 13) он скучающим взглядом окинул мельтешивших внизу существ. Птицы, не умеющие летать... да, они прекрасно плавают, но полёт... Это свобода. Настоящая, а не та видимость, которую получал Клинт будучи когда-то одним из артистов цирка. Бывало, он думал, а что бы было, если бы он жил с остальными гибридами, такими же как он? Где-нибудь в просторных, незаселённых человеком степях, или полупустынях. Он первый сокол, живущий на Севере. До чего же интересная жизнь... Его размышления о бытие мироздания и прочей заунывной ерунде прервал всплеск, раздавшийся прямо возле берега. Парочка чаек резко вскинули свои головы, напряженно озираясь по сторонам, но не завидев опасности, продолжили рыскать возле камней в поисках остатков рыбы. Но Бартона всколыхнувшаяся водная гладь напрягала сильнее, чем недалёких птиц. Невольно передёрнув крыльями, он стал внимательно следить за водой. Раздался второй всплеск, с другой стороны, и в этот раз лучнику удалось краем глаза зацепиться за мелькнувший, в лучах солнца, хвост. Существо, коим мысленно окрестил он данное явление, будто играло с ним. Знало о его присутствии. И эта мысль напрягла ещё больше...