На поводу у яремной

Это происходило не в первый раз. Не в первый раз Чанг цепко сжимал пальцами его горло. Не в первый раз возвышался над ним, тяжело дыша и прожигая голодным взглядом. Не в первый раз Эд ухмылялся и прикрывал глаза в ожидании, что на него вот-вот набросятся. Вернее, он позволит наброситься. В начале было Слово. А вернее, одна простая истина: что бы ни делал теперь Эд по отношению к Чангу, этого всегда будет мало. Мало унижения, мало борьбы, мало ярости. Он хотел и мог толкнуть Чанга на самое дно безысходности, и это всемогущество чертовски будоражило. Теперь он был тем, кто форсировал события, диктовал свои правила и изводил неизвестностью. Однако, если все же говорить про самое начало, то тогда он был пьян. — Что ты здесь делаешь? — Чанг поднял на него слегка поплывший взгляд и сразу же отвернулся. Взял стакан с виски, в котором уже растаял почти весь лед, и, поболтав им в воздухе, приложил ко лбу. — Могу спросить тебя о том же, — сказал Эд и обратился к бармену: — Мне, пожалуйста, джин и совсем немного тоника. Это был известный бар на Нижнем Манхэттене, недалеко от Бродвея, и вероятность встретить тут Чанга в субботу вечером была высокая. Впрочем, об этом Эд думал меньше всего, когда открывал двери. На уме крутился только лишь Маккуин. Недавно они снова порвали. Вопрос о том, когда начались их бесконечные перепалки, остался без ответа, поэтому теперь Эд горько размышлял, зачем они это делают и как им, наконец, остановиться. Да и имеет ли это смысл после всей грязи, которую они вылили друг на друга… Бармен подал ему джин-тоник, и Эд мог бы сесть за другой конец барной стойки или уйти к окну, — свободных мест было достаточно, — но почему-то решил остаться рядом с Чангом. Тем более, тот явно был не в духе и не собирался лезть ему в душу. Они не виделись восемь месяцев с тех пор, как Чанг признался ему в своих чувствах, а Эд, растоптав их, ушел. На следующий день после произошедшего Чанг, как полагается, в письменной форме и чудовищно формально поблагодарил его за возвращение долга, и на этом была поставлена жирная точка. Пару раз они сталкивались в Чайна-тауне, но Эд сразу же переходил на другую сторону улицы, не желая даже разговаривать. — Какого дьявола ты делаешь? — возмутился Чанг, когда Эд заказал третью порцию джина. Уже без тоника. — Пью. Разве это не очевидно? — У тебя что-то стряслось, Ёун? — такой спокойный и размеренный голос Чанга навевал легкую ностальгию. Именно с такой интонацией он мог спросить Эда, что стряслось, когда тот кис после школы в своей комнате или приходил домой со стертыми костяшками и фингалом под глазом. — Это не твое дело. — Что же… По крайней мере надеюсь, что нажираешься ты сейчас не из-за своего Маккуина. — Надейся, — многозначительно ответил Эд, чувствуя, что сознание начинает понемногу плыть, а лицо пылать огнем. В баре было душно и шумно. По спине начал неприятно течь пот. Он достал пачку сигарет, и Чанг, заметив это, подтолкнул свою зажигалку по столу ближе к нему. Затянувшись, Эд спросил: — Что здесь делаешь ты? — Не видно? Развлекаюсь. — Ты не выглядишь особо веселым. Чанг проигнорировал его замечание и, подняв на него холодный нечитаемый взгляд, сказал: — Допивай и уходи. Нечего тебе тут делать. Иди домой. Проспись. — Что-нибудь еще? — со слащавой учтивостью поинтересовался Эд. — В отличие от тебя, мне завтра не нужно на работу. — Странно. Ведь деньги сами себя не отмоют. — Не здесь, Ёун, — отрезал Чанг. Эд знал, что Чанг не шутит. А еще Эд знал, что отныне ему все равно. Сердце Чанга — глупое, гулко бьющееся, трусливое — у него в руках. Неожиданно на уме всплыли слова Чанга: «У меня такое чувство, будто я сейчас умираю». Их он сказал, когда пришел к Эду, как провинившийся пес, после злополучного инцидента с эскортом. Если бы Эд был более жестоким человеком, то насладился бы в полной мере этой болезненной одержимостью Чанга своей персоной. Сковырнул бы рану и смотрел, как течет гной. По сравнению с невозмутимым спокойствием и снисходительным превосходством, с какими Чанг всегда смотрел в его сторону, то, как бегали его глаза в тот день, являло собой разительным контраст. Однако Маккуин и их с Эдом второй конфетно-букетный период сместили фокус его внимания. Но вот спустя восемь месяцев он все же здесь здесь, ищет утешение на дне бокала. Даже несмотря на то, что все финансовые вопросы решились, они с Маккуином оказались в тупике. После пятого джина его окончательно развезло. Он бесконечно прокручивал, словно кинопленку в кино, у себя в голове их последнюю стычку с Маккуином, воображая, как все могло бы повернуться, если бы его не ослепила ярость. Маккуин говорил совсем не то, что нужно было, и только подливал масло в огонь. А потом была громко хлопнувшая дверь, равнодушные гудки в трубке и пачка сигарет, выкуренная за ночь. — Ёун, где твой телефон? — Чанг зачем-то хлопал по карманам его куртки. — Что?.. — не понял он. Оказалось, что он уже лежал на барной стойке — голова покоилась на холодном и гладком мраморе, а руки безвольно свисали вдоль тела, подобно плетям. — Где твой гребаный телефон? — Ты решил меня обокрасть? — Что ты несешь? — Чанг цокнул языком и положил руку поочередно на карманы его брюк. — Вот он. Разблокируй-ка, — сказал он и поднес айфон к его лицу. — Здесь есть автобусная остановка? — Ага, чтобы ты наблевал на пассажиров? — Кому ты звонишь? — стул да и весь бар опасно шатались, точно он находился на корабле. Туда-сюда. — Риу, кому ты звонишь?.. — Почему Маккуин не отвечает? — Почем мне знать? Спроси его, — отозвался Эд и, поняв, какую глупость сморозил, загоготал. Боже, он знатно налакался. И… это было прекрасно! В голове гулял ветер, а реальность расслаивалась и какими-то неясными мазками плыла перед глазами. — Блядство, — выплюнул Чанг и, отложив телефон, разом осушил свой виски. — И что мне с тобой делать? — Что хочешь, — сказал Эд, краем сознания понимаю, что ступил на опасную территорию. — Идиот. Я отвезу тебя домой. — Ты сядешь на руль? — Эй, — довольно грубо окликнул Чанг бармена, — вызови нам такси. Когда бармен выполнил просьбу и вернулся со счетом в красивой кожаной книжице, Чанг великодушно дал ему свою золотую кредитку и одними губами приказал «посчитай все вместе, и оставь себе двадцать долларов на чай». Иногда, смотря на Чанга, — такого одетого с иголочки и сорящего деньгами, — Эду казалось немыслимым, что они оба выросли в трущобах Чайна-тауна. Эд отлично помнил, как Чанг ходил в одной и той же футболке неделями, ел только рис, чтобы сэкономить, и как радовался, когда наконец смог накопить на новый ноутбук. — Ты еще здесь? — спросил Чанг, щелкая пальцами перед его носом. — К чему так нажираться? — Отвали от меня, — огрызнулся Эд и переступил с ноги на ногу, балансируя на палубе своего личного корабля. Потянулся к карману, достал сигареты. — Куда? — Чанг выхватил пачку из его рук и забрал себе. — Вон уже наше такси. Давай, садись, — он подтолкнул Эда к двери и, положив ладонь на его затылок, пригнул голову, чтобы тот не ударился о крышу автомобиля. Надо же, какая забота! — Зачем ты едешь со мной? — заплетающимся языком спросил Эд и, совсем не отдавая себе отчет, устало обмяк у Чанга на плече. — Чтобы ты не потерялся по дороге. До конца поездки они не проронили ни слова. — Где твой сосед? — Чанг держал Эда за талию, чтобы тот не рухнул по дороге до спальни. В коридоре было темно, и, как назло, выключателя нигде не было. Он лишь бестолково водил рукой вдоль стены. — Не знаю. Наверное… — Эд перевел дыхание, коротко рассмеялся чему-то своему и продолжил, — может, вернется позже. Эй, куда ты меня притащил?.. Пока они добирались до комнаты Эда, Чанг несколько раз спросил себя, за что ему все это. Вечер начинался так расслабленно, и все шло по плану. Он лишь собирался напиться, снять эскортницу — обязательно азиатку, — перепихнуться в номере отеля и, расплатившись, уехать домой и завалиться спать до обеда. Кого-кого, а встретить Эда в баре он рассчитывал меньше всего. Более того — Эд не побрезговал и остался сидеть рядом с ним, а не скрылся из виду, как он делал это последние месяцы, стоило ему только заметить Чанга на горизонте. Значит, дела с Маккуином шли хуже некуда. При иных обстоятельствах Чанга бы переполняли триумф и победоносное ликование, но он знал — неважно, есть Маккуин или нет Маккуина, — он все проебал. Окончательно и бесповоротно. — Риу, — позвал Эд, когда Чанг повалил его на не застеленную кровать. — Ты проводил меня до квартиры? — Как видишь. — Слушай, а ты… — Эд вцепился в рукав его пиджака и потянул на себя. — Какого хера? — Чанг чудом успел упереться раскрытой ладонью в матрас рядом с головой Эда. Удерживать равновесие было сложновато. Как-никак, а в нем тоже был ни один стакан виски. — Отцепись от меня. — Давай трахнемся? В воздухе повисла пугающая тишина. Пахло перегаром. Между ними был полумрак — комнату лишь тускло озарял свет уличного фонаря. Чанг не видел, но чувствовал, как Эд пытается забраться горячими пальцами под манжету его рубашки. — Тебе конкретно в голову ударило, дружок, — зло произнес Чанг и дернулся, чтобы высвободиться. Очки сползли ему на нос. — Не буди во мне зверя! — Не ожидал, что ты будешь ломаться. В чем проблема? — Эд приподнялся на локтях и проникновенно прошептал ему на ухо: — Повторим? А то в прошлый раз мне не особо-то и понравилось. — Проблема в том, что я не люблю давалок. — Неужели? — Эд искренне расхохотался. — Я был уверен, что у тебя встает только на них. Что же, очень жаль. Тогда придется ждать Райана. Чанга поднялся на ноги, поправил волосы и презрительным взглядом окинул раскинувшегося на постели Эда. — Раздевайся и ложись спать. На кухне он наполнил стакан водой и кинул туда растворимую таблетку от похмелья. Он всегда был во всеоружии, потому что господин Чо мог в любой момент выдернуть его на работу или отправить на другой конец города — или страны — решать деловые вопросы. — Вот, выпей, — негромко сказал Чанг, вернувшись в комнату. Эд уже разделся и лежал под одеялом. На возвращение Чанга он не обратил внимания от слово «совсем». И вот сейчас был просто идеальный момент, чтобы уйти и стереть из памяти этот вечер, однако что-то удерживало Чанга здесь. Вернее, не что-то, а угроза Эда, что тот дождется Райана. Картина, как Эд слышит шаги в коридоре и целенаправленно идет соблазнять своего сожителя, до омерзения четко вырисовывалась перед внутренним взором. Нет, Чанг останется и подождет, когда Эд точно вырубится. Так будет лучше для всех. Чанг опустился в кресло, положил ногу на ногу и запрокинул голову к потолку. В принципе, квартирка Эда на Манхеттене нравилась даже ему, здесь было все, что нужно. Ну и местоположение, конечно, превосходное. Впрочем, Чанг, естественно, предпочел бы, чтобы Эд переехал к нему. Сколько раз он предлагал этому упрямцу такую возможность? Но тот наотрез отказывался, предпочитая барахтаться в долгах и скитаться по тесным холодным коморкам. Если бы хоть раз Эд позволил помочь себе, Чанг бы спятил от счастья… Чанг с силой надавил на глазницы и прикусил язык. Тот факт, что он сам подтолкнул Эда к пропасти, в которую тот радостно прыгнул, он предпочитал игнорировать. Обнаружив на ноутбуке Ёви порно, Чанг нисколько не удивился. Однако, когда он в первые же секунды узнал на записи Эда, он окаменел. Этого просто не может быть! Эд, его Эд, который всегда бегал за девчонками и страдал, когда девчонки бросали его, подставлялся огромному блондину и, прикусив губу и толкаясь бедрами навстречу, непристойно стонал. Чанг был шокирован, напуган. Его первым желанием было тут же кинуться к Эду, чтобы вызволить из дерьма, в которое тот вляпался, но затем, наблюдая, как двое мужчин на экране пожирают друг друга, Чангу захотелось уничтожить Эда. Втоптать в грязь, опустить, стереть в порошок. Получается, Эду настолько отвратительна мысль о том, чтобы работать на Чанга, жить с Чангом, что он предпочел продавать свое тело, лишь бы, наконец, выплатить долг и навсегда отвязаться от него?.. Осознание резало ножом по сердцу, а рана долго кровоточила. Наверное, стоит признать, что кровоточила до сих пор. Эд загнал Чанга в угол словами «Может, мне и тебя хорошенько выдолбить?», и Чанг понял, что пропал. Когда они оказались на постели, все еще можно было свести к шутке и исправить. Когда Эд упирался и пытался спихнуть его с себя, все еще можно было свести к шутке и исправить. Но стоило Чангу признаться, впервые в жизни исповедоваться перед Эдом — «я тоже хочу обладать тобой», — как стало ясно — дороги назад нет. Все, что бы Чанг ни делал всегда приносило боль и ему, и окружающим. Да, черт возьми, он был без ума от Эда. Это чувство, у которого до недавнего времени не было никакого названия, томило его долгие годы. Гнало прочь от Эда и тут же тянуло обратно. И все вышло так, как вышло. Чанг желал запереть Эда в золотой клетке, посадить на короткий поводок, взять в заложники и никогда не отпускать. Немудрено, что такими методами он самолично взрастил в Эде такую глубокую ненависть к себе. Лучше ему и вправду держаться от Ёуна подальше. Чего стоили все его амбиции, деньги и карьерные возможности, когда он возвращался домой — в эту неуютно огромную и стерильно чистую квартиру, — и понимал, что в эту самую секунду Эд счастлив с Маккуином? На языке осела горечь и слова извинения, которые он так и не смог произнести вслух. А затем Чанг лишь на мгновение закрыл глаза, а когда открыл — было уже утро. До слуха донесся хриплый голос Эда. — И во сколько? Тогда мне освободят вторник? А-а, хорошо. Ладно, я все понял. Буду вечером на месте! Эд в одних боксерах сидел по-турецки на постели и, прижимая плечом мобильник к уху, кивал какому-то невидимому собеседнику. Чанг также заметил, что стакан с водой, который он приготовил для Эда с вечера, был пуст. Выпил, значит, таблеточку. — Конечно. Без проблем. До свидания! — попрощался Эд и, даже не взглянув на Чанга, встал и вышел из комнаты. Из ванной комнаты послышался шум льющейся воды — Эд принимал душ, а затем чистил зубы. Чанг чертыхнулся. Как он мог заснуть вот так просто в кресле на всю ночь? Спина ныла, а шея болела даже от легкого наклона. Блядство. — И что это вчера такое было? — зашипел Чанг, как только Эд вернулся обратно в комнату. Выглядел он, на удивление, не так плохо. — Потише. У меня голова трещит. — Как ты себя чувствуешь? — не без злорадства спросил Чанг, начиная мерить комнату шагами. — Бывало и хуже. — Сколько времени? — спросил он, совершенно забыв про свои наручные часы. — Десять утра, — Эд раскинул руки и снова лег на кровать. Простыня начала намокать от его влажных волос. — Тебе не надо на работу? — Попросили прийти лишь вечером. — Ясно. Твой сосед вернулся? — Райан? Он уехал с дочерью на несколько дней в Филадельфию. — Что? Почему ты не сказал мне об этом вчера? Я думал, что он еще должен вернуться ночью. — Разве я не говорил? — Ты, блядь, издеваешься? — Чанг с размаху опустился на кровать рядом с Эдом. Больше всего на свете хотелось схватить того за грудки и вытрясти всю дурь. — Тебе разве не пора уходить? — Что произошло между тобой и Маккуином? Вы разбежались? — Что бы между нами ни произошло, тебя это не касается. — Касается, если я должен дотаскивать тебя пьяного в дрова до дома! Тебе совсем резьбу сорвало, что ли? — Тебя никто не просил, — Эд устало прикрыл глаза и взлохматил волосы. — Не нужно тут играть в спасателя. Тебе не идет. Несколько минут они молчали. Чанг сосредоточенно наблюдал за тем, как капля воды медленно стекает по виску Эда. Сердце в его груди колотилось, как сумасшедшее — то ли от похмелья, то ли от этой невозможной близости. — Что же, — выдохнул Чанг, понимая, что теряет терпение. — Не твори больше такой херни. Умоляю. А то если не долбежка в задницу, так алкоголь вышибет тебе последние мозги. Ёви очень расстроится. — Ты смешон, — только и сказал Эд, кривя губы в ухмылке. — Надеюсь, ты не ждешь от меня благодарностей… Хватит. Вот теперь действительно надо уходить. Между ними с Эдом не осталось ничего, кроме ненависти. Их отношения, когда-то бывшие теплыми и братскими, отравлены, как вода в колодце. Ирония судьбы заключалась в том, что враждебность Эда к Чангу была обратно пропорциональна любви Чанга к Эду. Поэтому, когда Эд схватил его за локоть, у Чанга предательски перехватило дыхание. — Ты куда? — Домой. Из тебя не очень гостеприимный хозяин, — подметил Чанг. — Риу… — Чего тебе?.. — Давай переспим? — Эд сказал это так легко, что у Чанга внутри все вмиг вскипело от ярости. — Какого дьявола? — Что слышал, — Эд сел на кровати и обнял его со спины. Положил подбородок ему на плечо. Казалось, это было почти искренне. — Отцепись от меня, паршивец. Мы это уже проходили. Тебе что, было мало? — Не строй из себя джентльмена, — Эд заскользил руками по его предплечьям, груди и принялся расстегивать пуговицы рубашки. А затем пальцы замерли на яремной вене. Только бы Эд пережал ее, и Чанг хлопнулся в обморок. Все, что угодно, лишь бы не быть загнанным в ловушку. — Я знаю, что тебе этого хочется. — Мне твои подачки поперек горла, Ёун. Давай закончим на этом? — А если я скажу, что это не подачка, а скорее дружеское предложение. — Я тебе не жилетка, в которую можно поплакаться и с которой можно потрахаться. Позвони своим друзьям. Сколько мужиков уже побывало у тебя между ног? Уверен, они примут твое «дружеское предложение» с радостью. Неужели ты еще не протрезвел? — Риу, — серьезно и тихо позвал его Эд. Чанг с жалкой готовностью обернулся.— Прекрати… Одно движение повлекло за собой другое, а другое — последующее, и вот Эд уже лежал на нем сверху и выцеловывал шею. Водил носом вдоль линии подбородка, облизывал ямочку между ключицами, обсасывал кадык. Для Чанга это было похоже на самый желанный сон и кошмар одновременно. Эд делал это не из лучших побуждений — он был в отчаянии. И если вчера это был алкоголь, то сегодня — ничего не значащий трах с бывшим другом детства и нынешним заклятым врагом. Или, может, это месть? В любом случае Чанг будет последним мерзавцем, если воспользуется ситуацией и позволит этому случиться. — Ёун, стой! Не нужно, — попросил он, пытаясь заглянуть тому в глаза. Может, там будут хоть какие-то ответы? — Не знаю, что на тебя нашло, но вряд ли это принесет тебе облегчение. — Господи, еще немного, и меня вырвет от твоего благородства, — брови Эда встретились у переносицы. — Я что, о многом прошу тебя? — Ты на себя не похож… — Мы просто давно не виделись, — Эд прильнул к нему всем телом и припал к губам. Настойчиво толкался языком ему в рот. Последние слова Эда, которые заставили Чанга примириться с реальностью и стали компромиссом: «Хуже уже все равно не будет». И правду. Хуже — нет. Но и лучше — тоже нет. Это мало походило на то, каким Чанг представлял их секс. Он никогда и не решался фантазировать слишком ярко и детально, поэтому в его воображении были лишь отрывочные сцены — вот он доводит Эда до исступления, вот Эд прижимается к нему и шепотом просит еще, еще, да, глубже, а вот они, не выпуская друг друга из объятий, неминуемо приближаются к разрядке. В этот же раз Чанг до смешного пекся о чужом комфорте, каждую секунду спрашивая Эда, не больно ли ему. «Я не фарфоровый» — психанул Эд и, замычав от нетерпения, насадился до самого основания. Это определенно было ошибкой. Эд поймал Чанга, как жалкую рыбешку, на крючок. Посадил на эту иглу. Атаковал в самом слабом месте. Ничего уже не исправить, но, может, у Чанга получится хотя бы надышаться перед смертью. — Ты в порядке? — спросил Чанг, гладя Эда по голове. Невыносимо нежно. Как никогда и ни с кем прежде. — Более чем, — скупо отозвался Эд. — Ты не голодный? Может, закажем что-нибудь? — это была убогая попытка, и Чанг едва ли не сам посмеялся с нее. — Нет. Я буду собираться на работу. — Но еще же рано… — Тебе пора, — с нажимом произнес Эд. Даже если это был последний раз, когда он видел Эда, наверное, оно того стоило. Ведь Чанг не рассчитывал даже на то, что еще когда бы то ни было Эд снова заговорит с ним. Однако через неделю пришло сообщение: «Не хочешь зайти?», и Чанг не смог отказаться. Эд определенно решил взять его за яйца и добить, но впервые в своей жизни Чанг был рад возможности так бесславно проиграть.