Слуга нашего времени (A Modern Manservant)

Верный своему слову, Артур значительно уменьшил свой ебанутый список заданий. Раньше он настаивал, чтобы Мерлин выполнял абсолютно все обязанности, от купания собак до полирования каждой туфли в его гардеробе — но сейчас Артур вёл себя — слава тебе господи — прилично. Он не только, вроде бы, отучился швыряться чем попало в Мерлина, но и насмехался уже не так обидно, теперь его оскорбления действительно звучали как безобидные шутки. «Задница» и «тупоголовый» каким-то образом превратились чуть ли не в ласковые прозвища, и каждое утро Артур взялся изобретать новое, оригинальное описание ушам Мерлина (самым неприятным из них пока оставалось «улиточки с корицей», одну такую Артур как раз в тот момент поедал). Но не всё было так радужно. Артур всё ещё Артур, а именно — самый высокомерный и самый требовательный придурок в мире, и всё ещё целыми днями заноза в заднице Мерлина. Даже когда его не доводил до полусмерти очередной еженедельный монстр, змеиный клубок сотрудников компании упорно продолжал борьбу за его трон. Моргана исподтишка саботировала каждодневные обязанности, а Агравейн капал слюной в её сторону, как кобель в случку, да ещё и Мордред жутковато слонялся по тёмным углам. Планы Морганы начинались с малого, как, например, перепрятать «Книгу» — макет журнала, над которым обычно тряслись как над библией — или заставить Агравейна нашептать вредные советы Артуру на ухо. Сейчас же она притихла, и Мерлин уверился, что она что-то замышляет, но доказать этого не мог. Даже Артур, который обычно так параноил по поводу Морганы, что однажды Мерлин застал его в попытках спрятать скрытую камеру в гибискус в её кабинете, сейчас абсолютно утратил бдительность. Итак, Мерлин ждал и следил за Морганой каждую свободную минуту, пока не отбивался от гигантских скорпионов (понедельник) и не удерживал Артура от навлечения на Камелот какой-нибудь чумы путём оскорбления отца мстительного чернокнижника (со среды по пятницу). К удивлению Мерлина, следующей огромной проблемой стала всё же не Моргана. Эта честь принадлежала одному из самых больших сообществ фанатов Артура. Не то, чтобы Мерлин был не в курсе, что у Артура есть поклонники. В конце концов уже понятно, что Артур ходячая влажная фантазия большей части коллектива (и, к сожалению, его самого), но только регулярно пробираясь через залежи мешков с фанатскими письмами, Мерлин, наконец, осознал, как много людей пребывают в этом заблуждении. Предложения руки и сердца, плюшевые медведи, настолько порнографические послания, что от них у Мерлина горели уши — это порождало в Мерлине подозрения, что каждая паршивая собака в стране по уши влюблена в его начальство. Поэтому, когда в письмах начали попадаться угрозы смертью, такие жуткие, что по сравнению с ними предыдущие казались невинными шалостями, Мерлин начал беспокоиться. К тому времени, когда на стол Артура легло третье письмо с подробными фантазиями на тему некрофилии, беспокойство Мерлина многократно усилилось.  — Не будь девчонкой, Мерлин, — ответил на его страхи Артур, и это прозвучало довольно лицемерно, потому что он сам сейчас вертелся и прихорашивался у зеркала. — Мне всегда приходят странные записки.  — Артур, ты это вообще читал? Это не просто заблудшая душа из числа твоих поклонников, которые почему-то не могут понять, что ты высокомерный болван. Тут человек возжелал «любить» тебя в опустевшую глазницу! Ты считаешь, это адекватно?  — Согласен, некоторые поклонники слишком увлекаются…  — Глазницу, Артур! — завопил Мерлин. К сожалению, Артур, будучи слепым идиотом, не послушал и отмахнулся от предостережений Мерлина и тогда, и позже, когда пришла четвёртая записка, будто не было ничего особенного в письме, где описывалось поедание жареных частей артуровой анатомии. Только пятая записка с вложенным полароидным снимком спальни Артура заставила Артура воспринять происходящее всерьёз. Леон, естественно, пришёл в ярость от того, что Артур не рассказал ему о письмах раньше.  — Артур, что за херня! Как ты умудрился о таком умолчать? — сердито спросил он.  — Леон, правда, в этом не было ничего такого, — сказал Артур, беззаботно полируя ногти.  — Такого? Артур, он хотел выебать тебя в глазницу!  — А я говорил, что это странно, — с видом всезнайки вмешался Мерлин. Артур бросил на него очень мрачный взгляд и снова повернулся к Леону.  — Слушай, можешь задействовать свои контакты и выяснить, кто это? Я не хочу привлекать полицию, пока в этом нет необходимости.  — Артур, всё это не похоже на обычное поведение твоих фанаток, — сказал Леон, настороженно морща лоб. — Как глава твоей службы безопасности, я прежде всего должен эту безопасность обеспечить.  — Хотелось бы знать, как этот чувак пролез к тебе в спальню, — вслух поинтересовался Мерлин. — Вломиться туда сложнее, чем в Пентагон. Только Джеймсу Бонду под силу обойти все эти охранные посты. Может, это твоя бывшая? У тебя не было подружек из разведки?  — Я никогда никого к себе не приглашал, — просто ответил Артур.  — Погоди, — Мерлин притормозил, обдумывая сказанное, — в смысле «никого»? Никогда? Даже отца или закадычную подругу?  — У меня нет подруг. Мерлин посмотрел на Леона, который только махнул рукой, призывая не вникать в сложные перипетии личной жизни Артура.  — Артур, это не смешно, — вместо этого сказал Леон, усаживаясь и оглядывая лучшего друга с беспокойством, — и учитывая, что на носу Рождество, мне не нравится, что ты останешься у себя в квартире в полном одиночестве. Очевидно же, кто смог попасть внутрь один раз, сможет и второй. К тому же эти письма просто чудовищны. Похоже, этот кто-то знает о тебе всё. Будто у него на руках все подробности твоего расписания. Леон украдкой взглянул на Мерлина, который почувствовал себя несколько оскорблённым такими подозрениями. Конечно, он не мог не впечатляться внешностью Артура — в конце концов, Мерлину тоже не чуждо ничто человеческое — но перепутать его с Чикатило — это уж слишком обидно. Артур тоже заметил задумчивый взгляд Леона, потому что он фыркнул в ответ.  — Леон, Мерлин не смог бы вломиться в чей-то дом, даже если у него будут ключи в одной руке и план здания в другой, — объяснил Артур. — Не говоря уже о том, что он по уши влюблён в своего парня.  — Я уже говорил тебе, Уилл не мой парень, — перебил Мерлин, но оба, похоже, его проигнорировали, продолжая о нём же сплетничать.  — Артур, я не обвиняю в этом Мерлина, но я прошу тебя быть осторожнее, — упрямо продолжал Леон.  — Леон, — заявил Артур так твёрдо, что мог бы осадить даже Утера Пендрагона, — это не обсуждается, поэтому хватит. Я доверяю Мерлину свою жизнь. Конец дискуссии. Мерлин ошеломлённо уставился на Артура, тронутый и приятно удивлённый одновременно. Леон, напротив, не выглядел и наполовину убеждённым, но он неохотно оставил тему.  — Ладно. В любом случае, Артур, тебе нужно где-то перекантоваться, в безопасном месте.  — Леон, чего ты от меня ждёшь? — проныл Артур, в мгновение ока превратившись из главного редактора в дошколёнка. — Уехать в дом в Хертфордшире и забить на свои планы? У меня есть работа и личная жизнь, если ты не в курсе. Мне нужно быть в Лондоне. Я сниму номер в отеле, если тебя это утешит.  — Артур, этот человек знает о тебе всё. Он, быть может, отслеживает твои кредитки. Нет, тебе нужно залечь на дно и остаться у кого-то, кому ты доверяешь. Я бы позволил тебе пожить у меня, но я уже взял билеты в Грецию, чтобы провести там Рождество с семьёй. Как насчёт твоего отца или твоего дяди, Агравейна?  — Блядь, неужели обязательно втягивать их в это? — спросил Артур, потирая виски пальцами, будто пытаясь облегчить головную боль. — Отец и так вечно насмехается над моей широкой известностью, а с Агравейном ничего не получится, даже если бы я того хотел — он каждый год уезжает кататься на лыжах в Швейцарию.  — Артур, ты не оставляешь мне выбора, — устало сказал Леон, с трудом удерживая свою извечную терпеливость. — Мне неприятно это признавать, но учитывая обстоятельства, похоже, Моргана — твой единственный выход.  — Я лучше перееду к сталкеру и позволю ему иметь меня в глазницы каждое утро, чем впишусь к Моргане, — без малейшего колебания объявил Артур. — На случай, если ты не понял, Леон, это значит нет, я не останусь у неё с её жуткой псиной.  — Чудесно, — ответил Леон, падая на стул в знак капитуляции. — Что ж, у меня больше нет вариантов. Я бы предложил тебе пожить у одной из твоих женщин, которых ты держишь в содержанках, но учитывая тот факт, что ты любишь их поматросить и бросить, у них явно не меньше желания тебя прикончить, чем у твоего психа. Честно, я в растерянности. Не знаю, что тебе ещё предложить.  — Не стоит волноваться, Леон, у меня есть идея, — уверенно сказал Артур. С этими словами он повернулся к Мерлину и посмотрел на него выжидающе. Мерлин тут же обернулся, оглядев пространство позади себя. Не увидел ничего, кроме окна и несчастного цветка в горшке, которому явно не хватало полива, — и тут медленно пришло осознание.  — Подожди, ты хочешь пожить у меня? — Мерлин недоверчиво указал на себя, чтобы убедиться, что речь всё же о нём, а не об умирающем спатифиллуме. — В моей квартире едва помещаются люди, которые уже там живут, а ты хочешь вместить туда твоё безразмерное эго? Я удивлён, что оно в эту комнату-то влезло.  — Такая злючка, просто прелесть, — коротко заметил Артур Леону, затем снова обернулся к Мерлину и уточнил:  — У тебя же есть пол, да?  — Ого, ты хочешь спать на полу? — спросил Мерлин, впечатлившись тем, что Артур, возможно, принял взрослое решение. К сожалению, в этот момент Артур фыркнул и доказал, что он нисколечко не повзрослел.  — Конечно, я не собираюсь спать на полу, — насмешливо объяснил Артур Мерлину, как отсталому. — Разумеется, я займу твою кровать. В конце концов, я же гость. На полу спишь ты.  — Я ещё не согласился, а ты уже вышвырнул меня из собственной постели и сослал на пол? — возмущённо переспросил Мерлин. — Вы, сэр, ни разу не джентльмен.  — Ну, никакой новости ты мне не сообщил, — хитро улыбнулся Артур. Затем он посмотрел на Леона. — Что скажешь, Леон, такой вариант сработает? Леон склонил лохматую голову набок, задумавшись.  — Может быть, — сообщил он.  — Погоди минуту, ты только что едва не подозревал в сталкерстве меня! — напомнил Мерлин Леону на случай, если у того случилась кратковременная амнезия. — А теперь ты за то, чтобы я взял его к себе? Что если я и есть тот чувак? Что если я попытаюсь сделать из печени Артура паштет? Или решу надеть его череп вместо шляпы? Леон явно впечатлился воображением Мерлина.  — У тебя бывает намерение проделать что-то подобное?  — Ну зависит от того, насколько он заноза в заднице, но обычно нет. Не люблю вида крови, — честно признался Мерлин. Затем ему пришла в голову мысль. — Погоди, Артур, это значит, что мы проведём Рождество вместе? У меня нет ни малейшего понятия, что бы ты хотел в подарок. Я бы подарил тебе очередную рамку с фотографией, где ты по-идиотски позируешь, но на твоей стене уже места для неё нет.  — Как бы мне ни был приятен этот жест, — сказал Артур преисполненным сарказма голосом, — в подарках нет необходимости. Я не праздную Рождество.  — Постой, — завис Мерлин. — Типа… вообще?  — Ага, — безразлично сказал Артур, возвращаясь к полировке ногтей.  — То есть никаких подарков?  — Никаких.  — Никакой новогодней ёлки?  — Они осыпаются.  — Никаких носков?  — Только чулки и только на горячих девочках.  — Ого, — протянул Мерлин, искренне озадаченный, потому что он увидел Артура совсем в другом свете. Ему всегда представлялись смехотворно пафосные Рождества в поместье Пендрагонов, с ёлкой больше, чем на Трафальгарской площади, и запечённым кабаном, которым можно было бы накормить толпу. При мысли, что ничего из этого у Артура не было, Мерлину почти стало его жаль.  — То есть, вы реально вообще никогда не празднуете? Как такое возможно?  — Ты видел моего отца? — Артур сказал это как само собой разумеющееся, и теперь, когда Мерлин задумался, в этом было зерно истины. — Он сказал мне, что деда Мороза не существует, на пятый день рождения.  — На твоего отца это похоже, — согласился Мерлин. Его лицо вытянулось. — Мне правда очень жаль, Артур. Артур отмахнулся.  — А, я и так подозревал, что он ненастоящий, после того, как один у нас в садике напился, зацепился бородой за ёлку, а затем испортил сценку, наблевав в ясли Иисуса.  — Я не про деда Мороза — хотя согласен, тоже звучит депрессивно — я про то, что ты никогда не ждал праздников с предвкушением.  — О боже, — простонал Артур, закатывая глаза, — ты же не собираешься плакать от жалости ко мне? Леон, у тебя нет платочка? Мерлин вот-вот разревётся.  — Заткнись, — рассмеялся Мерлин, стукнул его по руке и увернулся, когда Артур попытался ткнуть его в ответ. — И перестань сбивать меня с мысли. Неправильно, что у тебя ни разу не было настоящего Рождества. Хорошо, что ты поживёшь у меня, сможешь отпраздновать как следует. Моя мама готовит лучше всех в мире. Тебе не повредит поесть нормальной еды вместо пиццы навынос и этой жуткой шаурмы из кошатины, которую ты поглощаешь каждый день.  — Моё тело — это храм, — заявил Артур, в доказательство своих слов демонстрируя бицепс. — Но пожалуй, я мог бы составить тебе компанию за здоровым ужином, если это необходимо. Но никаких рождественских песенок. Или бумажных колпачков. Если увижу что-то подобное — до свидания.  — Знаешь, просто удивительно, что кто-то может захотеть тебя прикончить, — саркастично ответил Мерлин. — Нет, правда, твоя благодарность так изысканна, что в неё прямо-таки сложно поверить.  — Технически, никто не хочет меня убивать, только сексуально использовать моё прекрасное тело, — поправил Артур, а затем с наигранной надменностью вздохнул:  — Я всегда знал, что моя непревзойдённая красота меня погубит.  — Боже, где этот псих? — застонал Мерлин. — Я передумал звать тебя в гости, лучше просто найду его и вручу ему твоё расписание.  — Девочки, — вмешался Леон, который, похоже, едва сдерживал смех. — Мы можем вернуться к делу хотя бы на минуту? Мерлин, тебя не затруднит приютить Артура?  — Ну, сначала нужно спросить у мамы, — признался Мерлин, потому что в доме Хунит ничего не происходило без её согласия, — но да, я почти уверен, что это не проблема. По какой-то причине она считает Артура милашкой. Я уверен, это глубочайшее заблуждение возникло оттого, что она видела его всего пару минут.  — Должен тебя уведомить, что за этот небольшой промежуток времени мы с твоей мамой чудесно поладили, — тут же встрял Артур. — Особенно нас сблизило общее неверие в то, что она умудрилась вместо сына заиметь тебя.  — Серьёзно, вы двое всегда себя так ведёте? — удивился Леон, с любопытством переводя взгляд между ними. Мерлин, который чуть не показал Артуру язык, захлопнул рот и посмотрел на Леона невинными глазами.  — Как? — переспросил он. Леон выглядел так, будто собирался что-то сказать, но в последний момент прикусил язык; оглядел обоих так, будто узнал неведомый им двоим секрет.  — Неважно, — сказал он, кашлянув. — С этим разобрались. Я вылетаю утром после вечеринки в Камелоте, до тех пор буду следить за тобой зорко, как ястреб.  — Сэр Леон, убийца романтики, — язвительно сказал Артур. — Если ты собрался быть моим телохранителем на вечеринке, по крайней мере, подбери под меня свой костюм. Я буду в красном, так что оденься как Первый рыцарь. И ещё, я иду с той бразильской моделью, которую встретил на вечеринке Agent Provocateur, так что постарайся вовремя отчалить, чтобы я мог её завалить.  — Ничего не обещаю, — сказал Леон с твёрдостью, которую Мерлину приходилось видеть достаточно редко. Помимо самого Мерлина, Леон, похоже, был единственным человеком, способным отказать Артуру. — Но я рассмотрю предложение надеть костюм.  — Подождите минутку, костюмы? Рыцари? — спросил Мерлин, ощущая, как к горлу подступает волнение. — Вы ведь не о маскарадных костюмах, правда?  — Это традиция, — напыщенно сказал Артур. — Каждый должен одеться на рождественскую вечеринку, как будто он при дворе короля Артура.  — Правда? — радостно уточнил Мерлин, уже сияя от нетерпения. У него с детства была страсть к маскарадам. — То есть, можно одеться как угодно, если это соответствует образу и духу Камелота?  — Да, но на твоём месте, Мерлин, я бы не беспокоился, — сказал Артур, отпивая из кружки, чтобы скрыть широченную усмешку на лице. — Я уже выбрал для тебя наряд.  — Постой, что? Я на такое не подписывался.  — Это традиция, Мерлин, — пояснил Артур с таким видом, будто у него сбылась самая заветная мечта. — Главный редактор всегда выбирает для слуги…  — Помощника.  — … костюм. Так всегда было в Камелоте. Не нужно делать такой перепуганный вид. Я придумал для тебя кое-то замечательное. Жизнеутверждающее. Ты рад? Мерлин в ответ на это застонал, уронил голову на руки и искренне попросил:  — Господи боже, пристрелите меня прямо сейчас. Довольная улыбка, которой в ответ одарил его Артур, только подтвердила его подозрения.

***

 — Итак, это и есть печально известная рождественская вечеринка в Камелоте, — несколькими днями позже сказал Мерлин, оглядывая гигантскую средневековую ярмарку, которая каким-то образом наполнила каждый уголок в кабинетах Камелота. Вдоль коридоров выстроились деревянные прилавки с едой и напитками, циркачи жонглировали, что-то напевал лютнист, а в центре приёмной воцарилась гигантская рождественская ёлка, покрытая тематическими украшениями, от храбрых рыцарей и изящных дам до свечей и крохотных подарочков. Люди из всех слоёв общества расхаживали по коридорам Камелота в самых замечательных и красочных нарядах, которые только доводилось видеть Мерлину. Вид Морганы в потрясающем изумрудно-зелёном платье и дебютантки леди Эннис в меховом наряде, как у каста «Игры престолов», давал понять, что вечеринку устраивает именно модный журнал. Даже оксфордские толстячки, один из которых был одет пышногрудой служанкой, прониклись настроением и так позволили себе расслабиться, что забросали какого-то придурка, закованного в колодки, мясными пирожками. Гвен рядом с Мерлином улыбнулась тому, с каким восхищением он наблюдает разгульные увеселения. Она закрутила волосы красивыми ленточками и надела простое крестьянское платье цвета лаванды. Потягивая дымящийся глинтвейн, она исполняла свою роль просто великолепно.  — О, ты ещё и половины не видел, — радостно сказала она. — Слева от тебя киоски со средневековой едой. Справа — зал заседаний, переделанный в арену для состязаний для ежегодной схватки на мечах — который каждый год выигрывает Артур, — а потом будет соревнование костюмов, его судит сам Утер Пендрагон. Дальше — магическая секция, где можно попросить гадалку прочитать судьбу по ладони, а ещё где-то здесь болтается пожиратель огня. О! И всегда какую-нибудь парочку ловят за сексом в туалете. Это традиция, — тут Гвен остановилась, чтобы перевести дыхание и продолжить. — А где же твой костюм?  — Артур принесёт, — кисло сказал Мерлин. С несчастным видом он так громко шмыгнул носом, что Гвен пришлось похлопать его по плечу. — Я почти уверен, что он оденет меня в ослиный зад. Или в девчонку. О боже, он оденет меня в зад ослицы. Быстро, ударь меня половником для пунша. Он не сможет издеваться надо мной, если меня заберёт скорая. Гвен попыталась принять сочувствующий вид, но Мерлин разглядел, как её губы едва сдерживают улыбку.  — Ты не думаешь, что слегка преувеличил? — мягко спросила она. — Ну конечно же, он оденет тебя в крестьянскую одежду, как и всех остальных. Мы будем выглядеть так же глупо, как и окружающие. Это не так уж плохо, вот увидишь. Всё будет в порядке.  — Что это за херня?! — завопил Мерлин через десять минут, понимая, что ничего не в порядке, когда Артур — выглядевший раздражающе чудесно в облике принца, в кольчуге, красном королевском плаще и золотом обруче на лбу — помахал ему чем-то вроде пучка алых перьев.  — Твой костюм, конечно, — сказал Артур с таким ликованием, что его лицо от широченной улыбки едва не трескалось пополам. — А теперь надевай это, будь примерным слугой.  — Помощником, — поправил Мерлин и, зеленея, забрал перья. — Это издевательство. Заставлять меня одеваться как идиот на рабочем месте, безусловно, является нарушением трудового кодекса.  — Ты на рабочем месте всегда выглядишь как идиот, так что аргумент не принимается, — напомнил ему Артур. — Или наденешь это, или платье, которое я выбрал для своей спутницы.  — Ты антихрист, — искренне простонал Мерлин. — Уверен, ты загоришься, если тебе вздумается хоть одной ногой зайти в церковь.  — Максимум, получу лёгкий загар, — сладко улыбаясь, ответил Артур. — Возвращайся, когда переоденешься, тебе ещё надо забрать у меня лютню, которая подойдёт к твоему наряду.  — Ублюдочный садист, — пробормотал Мерлин себе под нос и поплёлся в ближайшую переговорку, чтобы переодеться. С руганью и пыхтением натянув колготки — колготки, — Мерлин напялил на голову красную шляпу с перьями и посмотрел в зеркало. Затем передёрнулся. Будто недостаточно нелепой шляпы, красных колготок и туфель с пряжками, ему досталась ещё алая накидка с кисточками, которая превращала его в ходячую рекламу Пендрагона благодаря золотому льву, гордо красующемуся на груди. Но хуже всего, без сомнения, была вышитая золотом надпись под львом, гласящая «слуга», и это доказывало Мерлину, что Артур специально приобрёл такой костюм для пущего унижения. Это даже хуже, чем костюм рыжей из Spice Girls, а тогда на нём были ботинки на платформе и рыжий парик.  — Всё не так уж плохо, — попыталась утешить его Гвен, и он бы ей поверил, если бы не Артур, который при виде него запрокинул голову и разразился хохотом, хлопая себя по бедру сквозь слёзы и указывая на Мерлина как на самую забавную штуку в мире. Мрачно уставившись на него, Мерлин уже задумался, не применить ли ему магию, чтобы сдёрнуть с Артура штаны, но тут он заметил два знакомых лица: в двери вошли Гвейн и Элиан. Гвен, побледнев, бросилась к брату, чтобы оттащить его в сторонку, а Гвейн подошёл поближе вразвалочку, как удалой пират. Мерлин тут же расплылся в лучезарной улыбке.  — Гвейн, ты пришёл! — с энтузиазмом воскликнул Мерлин, когда Гвейн приблизился — в облегающем наряде из коричневых кожаных брюк и свободной, лёгкой рубашки, расстёгнутой на весь торс. Слёзы радости Артура высохли моментально.  — И кого ты изображаешь? — требовательно спросил у Гвейна Артур, пытаясь выглядеть в своём костюме принца так же властно, как настоящий вельможа. Позабавленный поведением Артура, Гвейн ткнул в себя большим пальцем:  — Я пьяный нахал, — сказал он, явно гордясь этим фактом.  — Тогда тебе не обязательно было надевать костюм, — едко заявил Артур. Гвейн в ответ только подмигнул. Артур выглядел так, словно его вот-вот хватит кондрашка.  — Что ж, Мерлин, — сказал Гвейн, не обращая на Артура внимания и полностью переключаясь на Мерлина. — Мне нравится твоя шляпа. Ты бард? Мерлин покраснел под стать своему наряду, он быстро стащил шляпу и пригладил взъерошенные волосы.  — Не надо врать, я знаю, что выгляжу смехотворно, — сказал он, свирепо глядя на Артура, который только улыбнулся, взял дымящийся кубок у проходящего мимо «слуги» и самодовольно сделал глоток.  — Мерлин, дорогой мой друг, ты знаешь, что никогда не выглядишь смешно в моих глазах, — искренне сказал Гвейн, похлопывая Мерлина по плечу и заглядывая ему прямо в глаза. — Как раз наоборот…  — Что ж, Гвейн, как всегда, приятно было повидаться, — громко вмешался Артур, снова превращаясь в властителя, и оттащил Гвейна от Мерлина за плечи. — Напитки справа. Еду подадут после состязания, а ещё здесь куча пьяных красавчиков, которые порадуют твоё воображение. Удачного вечера. Одарив обоих озорной улыбкой, Гвейн отвесил Артуру изящный поклон.  — Мой господин, — дерзко сказал он, в последний раз улыбнулся Мерлину и направился прямиком к стойке с напитками. Мерлин нахмурился ему вслед.  — Почему ты никогда не даёшь мне пообщаться с Гвейном? — раздражённо спросил он.  — Потому что он кобель, который вскружит тебе голову. Я тут забочусь о твоей чести, юная дева, — и Артур насмешливо поклонился, как принц — придворной даме. Мерлина охватило желание не по-женски пнуть его в голень.  — В последний раз повторяю, я не девственник, — выплюнул Мерлин сердито. — А также, на случай, если ты не заметил, я и не девушка, даже если тебе не терпится обрядить меня в колготки и перья. Артур проигнорировал эти слова, продолжая ухмыляться себе в бокал. От его дразнящего взгляда Мерлину стало странно горячо и неуютно, и магия каруселью закружилась в животе. Он мимолётом понадеялся, что это несварение желудка, но не смог бы обмануть сам себя такими предположениями. Его уже по-настоящему раздражало то, сколько сексуальной привлекательности источал Артур. Ощущение, по своей приятности сравнимое с комочками в манной каше.  — Я просто приглядываю за тобой, Мерлин, — сладко сказал Артур, вырывая Мерлина из мыслей. — Ты такой наивный, что кто-то обязан проследить, чтобы ты не попал в лапы к такому эффектному мерзавцу.  — Ты сам пригласил Гвейна на вечеринку, так что не придуривайся, Артур, — хитро сказал Мерлин, который знал Артура достаточно, чтобы определить, действительно ли он испытывает к кому-нибудь неприязнь. — А ещё я знаю, что ты пригласил его на закрытые совещания за круглым столом, которые в следующем квартале будешь проводить с ближайшими советниками. Тебе нравится Гвейн куда больше, чем ты хочешь показать. Артур не попытался это отрицать, и Мерлин счёл себя победителем.  — Я просто веду себя как друг, Мерлин, — вместо этого сказал Артур. — Друзья говорят друг другу не водиться с теми, кто дурно на них влияет.  — Так мы теперь друзья, да? Артур, похоже, обдумал это, склонив голову набок и посмотрел на Мерлина оценивающе — он так проницательно оглядел его с головы до ног, что Мерлина едва не пробрала дрожь.  — Возможно, — наконец, признал Артур, пожимая плечами. — Если бы я не был твоим начальником, мы, может, сумели бы поладить. Ну, и если бы ты не был придурком большую часть времени.  — По крайней мере я не дубоголовка, — тут же парировал Мерлин.  — Не кто? — в замешательстве уточнил Артур.  — Дубина, — чётко проговорил Мерлин. — Голова. Голова, сделанная из дуба. Дубовая голова. Артур открыл рот, похоже, едва удерживаясь от смеха.  — Нет такого слова, — заявил он Мерлину. — Ты это просто выдумал.  — Вот и нет, это слово есть в словаре. Посмотри, там в качестве иллюстрации твоя фотка.  — Ты вредный маленький засранец, — засмеялся Артур.  — Высокомерная задница!  — Ушастик Дамбо!  — Чурбанок!  — Такого слова тоже не существует! — возразил Артур, беспечно хихикая.  — Надеюсь, я не помешаю? — вмешался Утер, врываясь в разговор как ледяной ветер, который тут же приморозил обоих парней к месту. Утер, что неудивительно, был одет как король, ещё более вычурно, чем Артур, потому что добавились перевязь и огромная корона, которая вот-вот раздавит своим весом Утеру череп. Рядом с ним была бразильская спутница Артура: экзотичная, загорелая, неимоверно красивая и в великолепном бархатном красном платье с таким глубоким вырезом, что вдохновила бы любого художника. Мерлин уставился на неё, сомневаясь, что когда-либо в жизни настолько ощущал себя не в своей тарелке. Такое редкое для Артура веселье тут же исчезло, стоило ему заметить отца, и сменилось профессиональной горделивостью.  — А, отец, рад тебя видеть. Ты, похоже, нашёл Габриэлу, — сказал он, слегка смущённый тем фактом, что до сих пор явно ею пренебрегал.  — Да, я обнаружил бедную девушку неловко бродящей кругами возле чаши с пуншем, потому что её спутник, очевидно, не уделил ей должного внимания, — ответил Утер. — Мне казалось, я привил своему сыну лучшие манеры.  — Я, м-м, наверное, пойду проведаю Ланса, — тут же сказал Мерлин, поспешно отступая. Он знал, что Артур не хотел бы сейчас иметь свидетелей такому разговору. — Мне пора бежа… то есть, пойти и навестить его. Было… приятно повидаться, мистер Пендрагон. Кстати, неплохой костюм. Очень королевский. Утер посмотрел на Мерлина так, будто вот-вот воспользуется королевским правом на обезглавливание, так что Мерлин быстро сказал «ладно, пока» и умчался туда, где Ланс, одетый рыцарем, пробовал пунш.  — Мерлин, — сказал рассеянно Ланс, когда Мерлин приблизился. Он смотрел в другой конец зала, где Гвен, похоже, ругалась с Элианом, с совершенно влюблённой физиономией. Мерлин просто улыбнулся ему. Хорошо, что эти двое ему очень нравились, иначе их идеальная любовная гармония могла бы раздражать.  — Итак, славный сэр Рыцарь, когда вы попросите руки своей дамы? И прежде, чем ты позеленеешь от ревности, Элиан её брат, а не поклонник, — сказал Мерлин.  — Она, похоже, занята, — ответил Ланс и не ошибся. О чём бы Гвен с Элианом ни шептались, там явно было что-то важное. Наконец Гвен бросила последнюю гневную реплику и развернулась на каблуках, вылетая прочь. Отчаянно позвав её по имени, Элиан почти сразу выбежал за ней. Мерлин и Ланс переглянулись.  — Ой-ой, — сказал Мерлин.  — Думаешь, нам стоит пойти за ними? — неуверенно спросил Ланс, всё ещё глядя туда, где Гвен исчезла в толпе, будто желая вернуть свою леди одним лишь задумчивым взглядом.  — Я бы сказал, надо пока оставить их в покое. У них есть неразрешённые вопросы, — посоветовал Мерлин, слегка огорчаясь за друга и надеясь, что они с этим справятся. — А ты и Артур теперь, похоже, лучшие подружки. Это классно.  — Ох, я бы так не сказал, — как всегда скромно сказал Ланс.  — Ланс, ты первый после Леона, кого он пригласил в свой частный кружок круглого стола, и он попросил тебя одеться как один из рыцарей, — весело заметил Мерлин, оглядывая красно-кольчужный наряд Ланса и отмечая, что он подходит ему больше, чем обычная одежда. — Поверь мне, полюби он тебя ещё чуточку сильнее, он бы уже встал на колено и сделал тебе предложение.  — Ну я бы не сказал, что мы так близки, как вы с ним, но мы и правда подружились, — ответил Ланс, когда они взяли по элю со стойки с напитками. — Нам нравятся одни и те же вещи, и мы оба любим играть в футбол на выходных. А ещё он божественно играет в теннис. Знаешь, когда мы проводим время вместе, он частенько упоминает о тебе. Похоже, всерьёз тебя уважает.  — Уважает меня? — удивлённо спросил Мерлин, поперхнувшись элем, и от этой мысли ему стало тепло, будто от выпивки.  — Ну, мы всегда знали, что ты ему нравишься, — сообщил Ланс, сам глядя на Мерлина с большой симпатией, — но история с ядом показала, насколько сильно. Леон сказал, что никогда не видел его таким. Артур даже попытался сделать тебе искусственное дыхание, хотя яд ещё оставался у тебя на губах. Утеру пришлось удерживать его силой.  — Правда, что ли? — переспросил Мерлин, раскрыв рот отчасти от изумления, отчасти от сожаления, что этого не случилось. Затем он облизал губы, будто пробуя на вкус несбывшееся. — А что ещё заставляет тебя думать, что Артур мне симпатизирует? И Ланс рассказал. Пока они приканчивали эль, хватали гоголь-моголь у проходящей мимо официантки и с удовольствием наблюдали за мини-турнирами и разными исполнителями, он поведал Мерлину, что Артур считает, что преданность Мерлина граничит с глупостью, что для неуклюжего болвана он на удивление полезен, и что он невероятно изобретателен, когда не выставляет себя на посмешище. Расхаживая по коридорам Камелота, Мерлин вскинул на друга бровь.  — Это звучит больше как оскорбления, чем как комплименты, — заметил Мерлин.  — Не с тем выражением лица, что у него.  — С каким выражением?  — Вот какое у тебя сейчас, — сказал Ланс, мягко улыбаясь. На мгновение Мерлин забеспокоился, что Ланс что-то понял, но именно в этот момент в них врезался совершенно пьяный Гвейн.  — Мерлин, дружище, как я рад тебя видеть! — сказал он, обнимая Мерлина за плечи и наваливаясь на него. Мерлин усмехнулся, удерживая Гвейна, чтобы обоим не шлёпнуться на землю.  — Ланс, ты уже познакомился с Гвейном, да?  — На фотосессии, — ответил Ланс, искренне улыбаясь и пожимая Гвейну руку. Похоже, ему удалось произвести на Ланса куда лучшее впечатление, чем на Артура. — У меня ещё не было возможности поблагодарить тебя за совет. Приятно снова тебя встретить. Затем Ланс повернулся к Мерлину, чтобы объяснить:  — Я немного боюсь сцены. Гвейн махнул рукой.  — Он вёл себя естественно, а я всего лишь ему об этом напомнил. Боязнь сцены на первой фотосессии — это, считай, традиция. Кстати об этом, — Гвейн вытащил из кармана веточку омелы и нарочно помахал ею над головой Мерлина, при этом хитро ухмыляясь:  — Я чту традиции. Щёки Мерлина заалели, пока Ланс прятал смешок в стакане.  — Давай же, Мерлин, — уговаривал Гвейн просящим тоном, а потом выпятил нижнюю губу, как обиженный ребёнок. — Я весь год был хорошим мальчиком.  — Не поверю в это ни на секунду, — возразил Мерлин, ещё колеблясь, но игривость Гвейна заразила его и заставила слабо улыбнуться. — Держу пари, ты один из первых в списке непослушных.  — Плохие мальчики тоже нуждаются в любви, — заметил Гвейн, вытянув губы трубочкой, как золотая рыбка, и издал громкий чмокающий звук. — Ну же, всего один поцелуйчик, и я смогу умереть счастливым.  — Ладно, но всего один и в щёчку, — заявил Мерлин, сурово указывая на Гвейна и чувствуя себя строгой школьной учительницей. Гвейн положил руку на сердце.  — Клянусь честью нахала, — пообещал он, затем наклонился, обеими руками схватил голову Мерлина и запечатлел на его щеке такой громкий, влажный и долгий поцелуй, что Мерлин расхохотался.  — Г-гвейн, — хихикая, воспротестовал Мерлин, потому что Гвейн влип в него как жвачка, обхватив плечи Мерлина и не ослабляя затянувшийся поцелуй. Пытаясь вырваться, Мерлин издал сдавленный весёлый вопль, когда их губы случайно соприкоснулись.  — М-ммф! — отреагировал Мерлин, но его смех вскоре угас, потому что из-за плеча Гвейна он поймал взгляд Артура. У того на лице было написано отвращение. Отшатнувшись, будто от огня, Мерлин ощутил, как смущение жжёт ему лицо при виде сцены, которую они разыграли. Гвейн, демонстрируя, что внутри него живёт джентльмен, смущённо почесал в затылке и извинился.  — Чёрт, извини, братан, — сказал он с искренне раскаивающимся видом. — Похоже, немного перегнул палку.  — Всё в порядке, Гвейн, — сообщил Мерлин, и это было правдой. Все вокруг сочли это очень забавным. Даже Утер, который удерживал строгое выражение лица, похоже, едва удерживался от смеха. Единственным, кто, кажется, не разделял общего веселья, был Артур, но как Мерлин ни оглядывался, он не мог его отыскать. Будто растворился в воздухе.  — Идём, — сказал Ланс, указывая туда, где проходили короткие состязания. — Уже начали дуэли. Как насчёт того, чтобы я взывал Гвейна на дуэль за твою честь, Мерлин? Вытянув шею и встав на цыпочки, чтобы отыскать взглядом Артура, Мерлин с рассеянной улыбкой заставил себя поддержать разговор.  — Почему женщина всегда я? — спросил он вслух, но улыбался, когда вёл друзей туда, где столовую разделили на поля для соревнований. Короткие состязания представляли собой разнообразные игры на двоих, которые напоминали Мерлину странную смесь средневековых боёв без правил и гладиаторских битв. Здесь даже была дуэльная площадка с двумя возвышающимися деревянными платформами, на которых стояли противники и били друг друга большими надувными штангами, пока кто-то из них не свалится. Сейчас чемпионом игры оказался ещё один из «рыцарей» круглого стола Артура, Перси, здоровенный мужчина-модель с телом греческого бога — он так непристойно хорошо выглядел в узких брюках от Кельвина Кляйна, что у Мерлина от восхищения чуть не поплавились мозги. Одетый в костюм, Перси не стал менее привлекателен; он осматривал территорию, на который валялись на матах его бывшие противники, распластавшись и издавая агонизирующие стоны, будто раненые солдаты в военном госпитале. Мерлин уставился на эту сцену. Перси оказался смертельно опасен.  — Ладно, моя очередь, — настоял Гвейн, пафосно срывая с себя рубашку. Перси не остался в долгу, отрывая рукава своего наряда, и это было впечатляюще, потому что тот состоял из металлических звеньев. Мерлин только покачал головой, наблюдая, как эти двое выделываются друг перед другом. Прям как Том и Джерри. К удивлению Мерлина, потрясающими оказались оба. Даже пьяный в стельку, Гвейн не растерял силы и координации, которой трезвый Мерлин мог лишь позавидовать, а Перси эту силу прямо-таки излучал. Вскоре вокруг соперников собрался большой круг болельщиков, от судьи Гаюса — в синей мантии и странном белом парике — до смеющегося Элиана, который влез на стол и собирал ставки с обеих сторон. Наконец, алкоголь взял над Гвейном верх, потому что он потерял равновесие и шлёпнулся прямо на задницу на маты. Он задыхался, но выглядел очень довольным.  — Ну что ж, чудесная партия, — прохрипел он, усмехаясь и щурясь на Перси одним глазом. — Лучшая из трёх, согласен?  — Надо было парировать слева, — проорал Элиан со стола.  — Ладно, дружище, ты следующий, — решил Гвейн, указывая на него.  — Супер! — громко сказал Лансу Мерлин, пытаясь перекричать шум, потому что Элиан и Перси сражались ещё яростнее, чем прежде. — Никогда не думал, что это будет так весело. Ты собираешься записаться? Я бы пошёл, но Перси превратит меня в кровавую лужицу.  — Сначала туалет, потом победа, — ответил Ланс, выкрикнув что-то подбадривающее, когда Элиан ударил Перси прямо в грудь, едва не сбив его с ног.  — Да, мне тоже надо, — пробормотал Мерлин, ощущая приятное опьянение. — Многовато выпил. Похоже, я уже всё.  — Я думаю, это Гвейн уже всё, — поправил Ланс указывая туда, где полураздетый Гвейн счастливо храпел на матах и с фингалом под глазом. — Эй, Гвейн, ты в порядке?  — Оставь спящую красавицу в покое, у него была длинная ночь, — хихикая, сказал Мерлин и протолкнул Ланса сквозь толпу и через дверь мужского туалета, чувствуя себя пьяненьким и довольным жизнью. Споткнувшись по пути к писсуару и едва не загремев носом в пол, Мерлин уже собрался расстегнуть ширинку, когда он услышал явственные стоны и шлепки, которые означали не что иное, как парочку, занимающуюся сексом в кабинке. Разразившись смехом, который перешёл в икоту, Мерлин подобрался к Лансу и попытался сказать как можно тише:  — Ланс, — драматическим шёпотом сказал он. — Ланс! Там кто-то трахается. Гвен была права, кого-то всегда ловят за сексом в туалете!  — Ох, Гвен…  — Да, Гвен, — подтвердил Мерлин, энергично кивая, а потом замирая на месте со склонённой головой. Этот хриплый стон принадлежал явно не Лансу. Звучало больше похоже на…  — Ах, Артур… Улыбка Мерлина застыла на лице. Этого не может быть, подумал он. Гвен никогда не стала бы… Но судя по тому, как побледнел Ланс, выходило, что Гвен вполне себе стала, и как раз занималась этим прямо сейчас. Мерлин открыл рот, не нашёл, что сказать, и закрыл его снова. В животе у него бурлило что-то токсичное, как кислота, что не имело никакого отношения к выпитому алкоголю. Наконец, стряхнув с себя оцепенение — чему, возможно, поспособствовало громкое «о да, сильнее», — Мерлин схватил растерянного Ланса за плечо и подтолкнул к выходу.  — Давай же, никому нельзя такое слышать, — сказал он, пытаясь своим голосом заглушить звуки, потому что ещё один громкий стон донёсся до них из кабинки. Изо всех сил Мерлин оттащил ошеломлённого Ланса от двери, пытаясь облегчить эмоциональную травму друга тем, что как можно дальше уведёт его от совокупляющейся парочки. И тут в дверь вошёл Мордред.  — Мордред, — радостно сказал Мерлин, так широко и натянуто улыбаясь, что стал выглядеть как немножко ебанутый, и бросился пожимать ему руку. — Рад тебя видеть! Что ты тут делаешь? С ног до головы закутанный в шкуру чёрного медведя, которого Мордред, вероятно, сам же цинично пристрелил, Мордред с отвращением отдёрнул руку. Непонятно, как ему удалось сделать брошенный на Мерлина взгляд одновременно настолько пустым и уничтожающим, Мерлин даже впечатлился.  — Мне нужно в уборную, — объяснил Мордред, будто идиоту, и попытался пролезть мимо Мерлина. В панике Мерлин тут же заступил ему дорогу. Если Мордред узнает об Артуре и Гвен, он первым делом расскажет Моргане, а она, несомненно, воспользуется этим, чтобы доставить Артуру неприятности, а Гвен, быть может, даже уволить. Мерлин не мог этого допустить, так что он поднял руку и опёрся о стену, преграждая Мордреду путь.  — Ох, нет-нет, ты не хочешь в туалет, — сказал Мерлин, взмахнув другой рукой, чтобы подкрепить свои слова магией, будто джедай со своими приёмчиками. Судя по лицу Мордреда, план не сработал.  — А мой мочевой пузырь говорит, что хочу, — сообщил Мордред, глядя на Мерлина, как на психа, и снова пытаясь протиснуться мимо, но Мерлин держался насмерть.  — Нет, правда, на самом деле, я бы на твоём месте туда не пошёл. Мордред с подозрением прищурился и склонил голову, оглядывая комнату медленно и испытующе.  — С чего бы? — с любопытством спросил он, и вид у него был, как по Мерлину, чересчур проницательный.  — Потому… потому что… м-м, Ланс? — позвал Мерлин, растерявшись, и отчаянно посмотрел на друга, надеясь, что он что-нибудь придумает. К несчастью для него, Ланс был слишком занят, пялясь на дверь туалетной кабинки в таком шоке, что вряд ли ему когда-либо удастся закрыть рот. Ещё один стон раздался в кабинке. Брови Мордреда взлетели вверх.  — Что это было? — спросил он, опять пытаясь проникнуть в комнату.  — Ох, это я, о-ой, — театрально застонал Мерлин, толкая Мордреда и хватаясь за живот от притворной боли. — Просроченные канапешки. Меня стошнило на весь пол. Повсюду брызги. Это просто ужасно. Ты смотрел «Экзорциста»? Вот здесь даже хуже. Правда, Ланс? Всё ещё поражённо застывший, Ланс моргнул.  — Видишь? — спросил Мерлин, будто это что-то доказывало. — Тебе лучше уйти, ты же не хочешь испортить свой нарядный костюмчик путешественника? Когда Мордред с беспокойством посмотрел на свой наряд, Мерлин понял, что победа за ним.  — Я воспользуюсь уборной на другом этаже, — наконец, сдался Мордред, но он всё ещё смотрел на Мерлина прищуренными, умными глазами и не отрывал взгляда, пятясь наружу. Когда за ним захлопнулась дверь, Мерлин вздохнул с облегчением и запер её, чтобы снова никто не вломился. Затем Мерлин в ужасе повернулся в закрытой двери кабинки. Судя по звукам — по их отсутствию — похоже, Артур и Гвен уже закончили. Мерлин кашлянул, надеясь, что пол разверзнется и поглотит его целиком.  — Гм, — неловко сказал он вслух, уверенный, что Гвен, поняв, что их подслушивали, сейчас съёжилась в кабинке от смущения, — это был Мордред. Не волнуйтесь, он ничего не видел. Я убедился, что он не войдёт. В любом случае, вечеринка была супер. Мы просто… мы просто подождём снаружи и дадим вам, ребята, время… м-м… мы просто подождём снаружи. Затем Мерлин схватил всё ещё заторможенного Ланса и вытащил наружу, мечтая стереть из памяти услышанные звуки, — а из груди странную тупую боль.