***
Тарталья опомнился, когда стоял у кровати Люмин в её доме, безотрывно смотря в её лицо. Врач чётко и методично зашивал рану путешественницы, в то время же как Паймон безостановочно носилась по кругу и на каждый новый шов тревожно вздыхала, создавая контраст со спокойным врачом. Тарталья понял, что ещё один удар и Люмин не стало бы. Она бы просто взяла и умерла, перестала бы существовать, её сердце перестало бы биться и она бы больше никогда не взглянула с нежностью в золотых глаз на Аякса. Эти простые и до невозможности сложные одновременно взгляды, Аякс просто не мог передать насколько любил тонуть в этих взглядах. Он чуть не разрушил всё одним взмахом клинка. Но что-то внутри Предвестника совсем было не против такого исхода, ведь если ты побеждаешь сильного противника, то сразу же становишься сильнее. Он испугался и, пытаясь заглушить противный голосок внутри себя, который постоянно что-то говорил о силе и убийствах, быстро убежал, оставив на маленьком столике увесистый мешочек с морой. Паймон кричала ему о том, что он обязан остаться, чтобы выслушать все её негодование и том какой ужас он совершил. Но он не слушал, Аякс просто отчаянно пытался не сорваться и не разгромить всё в этом доме от безысходности, что окружила его со всех сторон, не давая и вздохнуть без чувства отвращения к себе.***
«Кто я? Являюсь ли я собой или я просто монстр. Достоин ли я жизни? Достоин ли я существовать? Могу ли я всё ещё называть себя Аяксом, раз тот Аякс уже мёртв. Могу ли я жить счастливо? Или такой монстр как я не достоин существования? Монстр. Монстр. Монстр» Чайльд сидел на полу своего номера в отеле Ваншу, прижав ноги груди и обхватив их руками смотрел широко открытыми глазами, на вешалку на которой висела его форма Предвестника. Он просто хотел увидеть себя со стороны, является ли он всё тем же человеком или от него осталась только оболочка из мяса и костей и затуманенного сознания.Маска с шумом упала пол, но Тарталья не двинулся только из пустых, поблекших глаз скатилась одинокая слеза, которая медленно скатилась по щеке и упала на пол в след за маской, оставляя после себя солёную дорожку, которую Чайльд не стёр. «Я и вправду монстр. Я почти убил её. Зачем? Я же люблю её.» Любимые люди делают нас слабее - скрипуче сказал противный голосок, - Ты должен сломать их всех. «Всех? Но как же моя семья? Мама, Тоня, Тевкр, Антон… Я ведь жил ради того чтобы защищать их. Почему же что-то хочет, чтобы я убил? Или этого хочу я? Нет, нет, нет. Такого не может быть. Это всё монстр внутри меня» Дорогой Аякс, ты един с этим монстром. Ты и есть м-о-н-с-т-р. Самый настоящий, а от того ещё более опасный и ужасный. Ты хочешь этого, я только направляю, ведь всё происходит когда-то. Ты не станешь исключением, твой разум уже почти мой, осталось совсем немного дожать. Для тебя в этом мире не осталось места, сейчас тебя примет только то самое место, которое и сделало тебя таким – Бездна. Поверь мне тебя там ждут с распростёртыми объятиями. Уж там ты почувствуешь себя в своей тарелке. «Да. Так и есть. Я стал монстром, прежний Аякс никогда не вернётся и единственное место мне теперь в Бездне» Новый град слёз, на которые Чайльд не обращает никакого внимания. Он медленно перебирается на кровать и свернувшись калачиком засыпает, понимая, что из человеческого в нём осталась только любовь к Люмин и семье. И то похоже ненадолго.***
Рука, сжатая в кулаке над дверью, застыла в нерешительном действии. «Постучать или ещё есть время сбежать? Зачем я вообще сюда пришёл? Она определённо не хочет видеть меня сейчас. Даже не так, она проклинает меня, желая избавиться от тяжкого груза в виде чувств к такому монстру как я. Нет, мне и впрямь стоит уходить.» Рука опускается на своё привычное место, разворот на носках, полушаг вперёд. — Паймон, там кто-то хочет зайти к нам. Открой пожалуйста дверь - послышалось из-за двери слегка слабым голосом. Тарталья замирает с широко открытыми глазами. Теперь он не может просто убежать. Дверь почти сразу же открывается и вместе с появившейся из дверного проёма головы Паймон, рождается крик: «Ты?!» Предвестник поворачивается обратно к двери. Аякс идёт к кровати Люмин, игнорируя резкие выпады Паймон в его сторону. Со стороны Люмин слышится тяжёлый вздох, она чувствует. Что предстоит тяжёлый и долгий разговор. Но также, она понимала, что без него никак не обойтись. Все мысли Чайльда, все речи, которые он придумывал испарились в одну секунду. Голову заполнил тяжёлый шум, давящий на сознание. Аякс сделал глубокий вдох в попытке успокоить разум. — Я… в общем… хотел попросить прощения. Просто правда прости я не знаю что на меня нашло - Аякс бы и дальше тараторил первое, что пришло на ум, если бы не был мягко перебит Люмин. — Аякс, подойди ко мне, пожалуйста - девушка похлопала по краю кровати рядом с собой. На самом деле, девушка выглядела достаточно бодрой, несмотря на серьёзное ранение. Правда лицо её всё ещё было бледнее обычного и в глазах плескалась усталость. Сожаление в глазах и быстрые, неуверенные шаги в сторону Люмин. Сесть на кровать Аякс не решился, потому он опустился на пол и положил голову на кровать, смотря на девушку. Та в свою очередь протянула руку к его голове, запутав пальцы в рыжих волосах. — Не переживай, мы обязательно справимся, ты сильный, ты сможешь победить все свои страхи и странные мысли, — успокаивающе говорила Люмин, — Я помогу тебе, и даже в самом крайнем случае, я смогу себя защитить. — договорила девушка, пронзительно смотря в глаза Аяксу. Чайлд поднял лицо, поцеловал запястья девушки девушки и поднимался выше по руке, целуя каждую родинку, которые, как будто, складывались в созвездия. — Я боюсь, моя любовь слегка больна. — едва слышно произнёс предвестник, — Я ничего не могу с собой поделать. Аякс посмотрел в медовые глаза, ища поддержки и нашёл её. Конечно, Люмин всегда была такой. Она сможет поддержать и помочь любому, даже такому монстру как Чайльд, она думает, что сможет помочь всем. Девушка двинулась к середине, освобождая место для того, чтобы Аякс лёг рядом. Поцелуи переместились на плечи и ключицы девушки. Люмин прижала голову Аякса к здоровой части своей груди, гладя волосы. Руки Тартальи обвили талию Люмин, обнимая, стараясь укрыть её ото всех, но в первую очередь от себя – самого опасного монстра для Люмин. Они заснули спокойным сном, только Аякс иногда вздрагивал, как от кошмара. *** Но несмотря на все обещания Люмин о том, что всё будет хорошо, о том что она сможет себя защитить не оправдались. Она не сдержала своего слова, она не защитилась, ничего не было хорошо. Тело девушки безвольно повисло на руках у Аякса, который на коленях сидел в центре её комнаты. Всё вокруг было забрызгано бордовыми подтёками крови. Лицо девушки выражало степень крайнего хладнокровия, а мертвенную бледность украшали капли её же красной крови. Аякс не понимал что здесь произошло, он не помнит. Последним его воспоминанием было то, как он в приступе непонятно откуда взявшейся тревоги одевал свою форму предвестника. А дальше всё как в тумане. И вот он тут, в некогда уютной комнате, принадлежащей ещё дышащей девушке на его руках, девушке, которую он по-настоящему любил. Аяксу страшно, он ничего не понимает, но догадывается. Всё-таки монстр внутри него не дремлет, он ждёт удобного момента, чтобы уничтожить всё что дорого Аяксу. Он тихо сидит во глубине сознания, иногда посылая ужасные мысли о своей настоящей натуре. Аякс не плачет, уже нет. Всех слёз мира не хватит, чтобы хоть как-то затупить боль потери, боль осознания, боль страха. И Аяксу их не хватает, он просто сидит, уставившись в одну точку, несмотря на путешественницу, нет он не может. Он никогда не был достоин хоть одного взгляда на неё, но почему-то продолжал смотреть на Люмин, желая чтобы она посмотрела в ответ и подарила ему милую улыбку. Аякс устал, он скоро умрёт и останется только монстр внутри. Тарталья уже никогда не увидит семью, он не вернётся в Снежную, он боится повторения истории. Проще попросить Синьору прислать его семье письмо с известием о смерти сына и никогда не ступать на землю родины, чтобы эта трагедия больше никогда не повторилась. Аякса больше нет, его похоронили вместе с Люмин. Остался только Чайльд, только Тарталья.