Kurage

– Братик. Я осторожно постучал в дверь и позвал его снова, тихо и жалобно. – Братик, мне нужна твоя помощь. Юя открыл дверь. В своем строгом костюме с бабочкой он выглядел сногсшибательно. Мягкие волосы идеально уложены. Он весь просто сияет, словно модель с обложки. – Боже, ну что за вид? – он окинул меня снисходительным взглядом и запустил пальцы в мои растрепанные волосы, бережно приглаживая и укладывая их на одну сторону. Мягкие касания его ласковых рук всегда будили во мне чувства, которые обычно принято держать при себе. И я держал, как мог. Я тихонько потянул его за рукав, и он послушно оставил мои волосы в покое, лишь продолжая смотреть на меня с беззлобным осуждением. В отличие от него я выглядел неряшливо, весь взъерошенный и взлохмаченный. Щеки раскраснелись, и все лицо словно пылало жаром, рубашка выбилась из-под ремня, ворот пиджака загнулся, а галстук свисал с шеи какими-то лохмотьями. – Братик, я странно себя чувствую. Все тело горит. Что мне делать? – я устремил на него полный отчаяния взгляд. – Дышать тяжело, – я распахнул губы, словно задыхаясь, и коснулся пальцами шеи, оттягивая тугой ворот рубашки. – Я не могу больше, братик. Помоги мне. Я не могу сам. Я шагнул к нему, но прежде чем успел коснуться, он перехватил мою руку, бережно, но властно втянул в комнату. И вот я уже стою перед напольным зеркалом в резной раме. Смирно, не смея шелохнуться, я с трепетом наблюдаю, как его руки обнимают меня сзади. Он прижимается к моей спине, и я чувствую его дыхание на своих волосах. – Боже, какой же ты избалованный, – он еле заметно поджимает уголок губ и мотает головой, глядя на меня через отражение, и я вижу, что он все понимает. Я обиженно хмурю брови, только сильнее теребя пальцами ворот рубашки. – Не трогай, – строго одергивает меня он, беря за запястье и убирая мою руку от многострадального воротника. – Я сам сделаю. Он расправляет смятый воротник, ведет ладонями по моим плечам, по лацканам пиджака. Я заворожено слежу за каждым движением его сильных рук по моему телу. Дыхание начинает сбиваться. – Братик, я больше не могу терпеть. Можно мне снять все это? Его пальцы скользят по тонкой ткани рубашки, тянутся к ремню брюк, и я замираю в ожидании. – Нет, – жестко отсекает он все мои надежды. – И прекращай свой спектакль. Я разочарованно выдыхаю, когда он всего лишь заправляет мою рубашку обратно под ремень, аккуратно расправляет и разглаживает. Но мне и этого достаточно. Ощущать его прикосновения невероятно приятно. – Но я правда отвратительно себя чувствую, – капризно возражаю я. – Я себе уже головную боль заработал и все пальцы свернул, пытаясь завязать этот дурацкий галстук. И еще все тело чешется. Почему этот пиджак такой колючий? – Потому что он из шерсти, – наставительно поясняет Юя. – И, кстати говоря, стоит немалых денег. Так что не вздумай чего учудить. – Ладно, – закатываю глаза я, за что получаю подзатыльник и упреждающий взгляд все таких же добрых и родных глаз. – Дурацкое ощущение, – снова жалуюсь я, ведя плечами легонько потираясь о него, все еще плотно прижимающегося к моей спине. – Он тебе очень идет, – замечает Юя, и я язвительно фыркаю на безусловно приятный комплимент. – Чушь. Выгляжу, словно меня в гроб класть собираются. – Не болтай ерунды. Это мероприятие совершенно противоположного характера, – усмехается он, наконец выпуская меня из невольных объятий. Я смотрю в зеркало на свой теперь идеально завязанный галстук бабочку, а затем на Юю, стоящего за моей спиной и буквально любующегося мной. Сердце снова бьется чаще, и он берет меня за плечи, разворачивает к себе лицом и еще раз одергивает мой пиджак, застегивает его на одну пуговицу и разглаживает. Колючая ткань царапает кожу, а я подавляю желание податься вперед и прижаться к нему, желание ощутить это покалывание от его касаний по всему своему телу. – Яма-чан. Я поднимаю глаза на него. – Ты ведь понимаешь, что это очень важный день? Я тихонько киваю головой. – Для нас обоих, – добавляет он, и я снова мотаю головой вверх-вниз, теперь уже опуская глаза и не глядя на него. – Обещаешь, что ничего не выкинешь? Он снова ласково касается моих волос, приглаживая непослушные прядки. – Я буду хорошим мальчиком, – усмехаюсь я, снова поднимая глаза на него и принимая самый невинный вид. Он снова видит меня насквозь, но только тихонько мотает головой, посмеиваясь, и невесомо треплет меня по щеке. – Будь паинькой. – Непременно, – улыбаюсь я ему в ответ, но улыбка сползает с моего лица, стоит ему отвернуться. – Идем. Он обнимает меня за плечо, зная, что я не хочу идти, но под его мягким нажимом пойду за ним куда угодно. И мы вместе выходим в большой зал, залитый светом, оживленными голосами и звоном бокалов. – Ого, – Юя застывает на месте, и его пальцы на моем плече медленно разжимаются. Я прослеживаю за его взглядом и тихонько усмехаюсь. – Да. Она красавица. Он не отвечает, только продолжает неотрывно глядеть на невесту в ее словно сотканном из облаков платье. – Ты еще не видел ее в нем? – интересуюсь я, а он только молчаливо мотает головой мне в ответ, кажется, вовсе не способный оторвать взгляд от тоненькой фигурки в пышном платье. – Да, – мечтательно протягиваю я, – она в нем похожа на ангела. – Эй, – Юя бросает на меня осуждающий взгляд, – тут нет места для твоих шуточек. Я обещал, что этот день будет самым счастливым в ее жизни. И я никому не позволю даже на капельку его испортить. Даже тебе. – Да не собираюсь я ничего портить, – картинно обижаюсь я. – Я, между прочим, тоже ее люблю. Он искоса смотрит на меня, и строгое воинственное выражение на его лице быстро сменяется добродушной улыбкой. – Знаю, – он тихонько касается моей спины, и в его глазах читаются такие нежность и тепло, что мое сердце снова рвется из груди. – Спасибо тебе, Яма-чан. Это все благодаря тебе. Я только тихонько усмехаюсь и киваю. Все верно. Это я решил их познакомить. Я свел их вместе. И вот теперь мучаюсь. Его рука соскользнула с колючей ткани моего пиджака. Я не успел и глазом моргнуть, как он уже летел к своему белому ангелу, заключая ее в объятия и ласково целуя в щеку. Это счастье и любовь нельзя было описать словами. И я действительно был рад видеть их сияющие глаза и радостные улыбки. Я действительно любил их обоих. Ее сложно было не любить. Она красива, мила и умна. Я тяжело схожусь с людьми, но с ней мы разговорились при первой же встрече. Она была добра ко мне, поддерживала и помогала. Я быстро привык доверять ей, и она не подводила меня ни в чем. Она относилась ко мне, как к родному, и я думал о ней так же. Но с сегодняшнего дня мы официально становились родней. *** – Яма-чан? – Юя заглянул в комнату и неодобрительно поджал губы, увидев меня. – Так и знал, что ты опять тут прячешься. – Я не прячусь, – фыркнул я, быстро втаскивая его в комнату и запирая за ним дверь. – Я поджидаю в засаде. По моим губам разлилась хитрая улыбка, и я прижал его к стене, проскальзывая руками под расстегнутый пиджак, ощущая подушечками пальцев тепло его тела и прижимаясь к его губам требовательным поцелуем. Он не сопротивлялся, лишь слабо отвечал, тихонько сжимая мои плечи и отстраняя меня от себя. – Яма-чан, я ведь просил без фокусов. Ты обещал вести себя хорошо. Я недовольно нахмурился, продолжая скользить пальцами по гладкой ткани его рубашки. – Я и так был паинькой всю официальную часть. И в этом сборище продержался целых полчаса. Хватит. Не могу больше это терпеть. Шумно, людно, и этот костюм меня просто убивает. – Хорошо, – выдохнул Юя. – Я разрешаю тебе переодеться во что-нибудь попроще, но... Я не стал дожидаться конца фразы, отстраняясь от него и с чувством облегчения стягивая с себя тугой галстук, расстегивая две верхние пуговицы рубашки и потирая пальцами горевшую от натиравшего воротника шею. С истинным наслаждением я скинул с плеч колючий пиджак, сшитый на заказ, идеально сидящий и так раздражающий меня своей правильностью. – Яма-чан, что ты делаешь? Я довольно усмехнулся, наблюдая за тем, как он пытается сохранять строгий вид, в то время как его взгляд то и дело соскальзывал на мои пальцы, быстро расправляющиеся с пуговицами рубашки. Он неодобрительно мотнул головой, и я только с большим удовольствием расплылся в улыбке, сбрасывая рубашку на пол к уже валявшемуся там пиджаку. Звон пряжки ремня, молния, идеально отглаженные брюки падают к моим ногам. Еще секунда и я стою перед ним абсолютно голый. – Ну и что это такое? Он окидывает меня беглым взглядом, и по всему телу пробегают мурашки, пальцы покалывает, и я уверен, что вижу, как его щеки еле заметно краснеют. – Ты ведь сам разрешил, – парирую я. – Чтобы переодеться во что-то другое, нужно сначала снять это. – Ну и во что ты тут переодеваться собрался? Он окинул взглядом комнатку, служившую маленькой гостиной. В ней было только два кресла, диванчик и изящный резной столик, большую часть которого занимала ваза с пышным букетом живых цветов. – Потом решу, – бросил я и снова шагнул к нему, занимая его губы поцелуем и нетерпеливо стаскивая пиджак с его плеч. – Может, ты отдашь мне свою рубашку, – проговорил я в его губы, ловко расстегивая маленькие матовые пуговицы. – Если мы, конечно, ее не испачкаем. – Яма-чан, – удрученно бормотал он сквозь мои беглые поцелуи. – Мы не можем. – Можем, – приговаривал я, вытягивая полы его рубашки из-под ремня и с упоением ведя пальцами по его горячему телу. – Мы не должны, – шептал он, уже прикрывая глаза и позволяя мне водить языком по внутренней стороне его губ, тихонько посасывать и с наслаждением наблюдать, как они начинают все больше краснеть от моих ласк. – У наших родителей там свадьба, – он не оставлял своих пассивных попыток меня остановить, даже когда я толкнул его на диван и оседлал его бедра, даже когда я принимался осыпать поцелуями его шею и грудь, ощущая его потяжелевшее дыхание, буквально чувствуя кожей его вожделение. – Мы же им не мешаем, – парировал я, изгибая губы в коварной улыбке и ведя указательным пальцем по его животу, упираясь в пряжку ремня и быстро расправляясь со всеми мешающими застежками. – Хотя, конечно, от тебя зависит, насколько громко я буду стонать. Он прожигал меня взглядом, все еще сердился, но сопротивляться и не думал. В его глазах уже плясали искры желания. Я взял его руки и положил на свои бедра, ведя его пальцами выше по своему телу. Мы оба прикрывали глаза от удовольствия, и он уже сам сжимал мою кожу, обнимая и притягивая меня к себе. Пальцы властно вплетались в волосы, и он целовал мои губы так, что я еле успевал дышать. – Папа с мамой будут искать нас, – выдохнул он, не переставая легко целовать мой подбородок. – Брось, – усмехнулся я. – Ты что, не видел? Они сейчас полностью увлечены друг другом. Я вспомнил, как отец сегодня буквально втанцевал в зал после официальной части, радостный и сияющий счастливой улыбкой. Редко, а от того невероятно приятно, было видеть его таким откровенно веселым и задорным. Казалось, даже строгий костюм, который так душил меня, его совершенно не заботил и не мог удержать его приподнятого настроения. Он взял маму за руки и бережно закружил, словно хрупкую хрустальную фигурку. Облако белоснежного платья парило над полом. Они оба смеялись и смотрели друг на друга с такой любовью, что казалось, она просто заполняла этот огромный шумный зал, делая свет чуть мягче, голоса не такими раздражающими, а запах алкоголя чуточку слаще. Он нежно прижал ее к себе и поцеловал в лоб, а затем посмотрел на Юю и по-отечески сгреб его в объятья. Крепко, не сдерживая эмоций, он увесисто хлопал его по спине и что-то тихонько приговаривал. Я знал, что он благодарит его. Так же, как Юя недавно благодарил меня. Благодарит за то, что впустил в его жизнь такую прекрасную женщину, его мать, что не стал препятствовать их чувствам, и даже наоборот, только помогал. Также как его мама всегда относилась ко мне как к сыну, а я уже давно считал ее мамой, так и мой отец любил Юю как родного. Они всегда прекрасно ладили, и порой даже больше походили на настоящих отца и сына, чем мы с отцом. И я даже не испытывал этой пресловутой зависти. Потому что никогда не чувствовал себя лишним в этой семье из четырех человек. У меня был строгий, но справедливый отец, заботливая и любящая мама и сводный братик, которым я буквально дышал. – Этот день должен был стать самым светлым и чистым в жизни нашей семьи, – осуждающе бормотал Юя, ведя пальцами по моим лопаткам, заставляя меня выгибаться в спине и подставлять шею под его горячие поцелуи. – Но ты снова все испортил. Легкий укус в ложбинке у плеча, и я громко выдыхаю, ощущая его горячий язык на свое коже. – И что это я такого испортил? – фыркаю я, замечая, как мой голос уже начинает дрожать и переходить на хрип. – Я знаю, что это их день. Но и нам должно быть весело. Так ведь? – Неправильное у тебя представление о веселье, – сдавленно бормочет он, сжимая пальцами мое уже горящее тело, буквально впиваясь пальцами, оставляя следы, пылающие дорожки по спине, бедрам, груди. – Ненавижу тебя, за то, что ты вечно выкидываешь такие фортели. Я расплываюсь в довольной улыбке, то и дело вздрагивая и кусая губы, когда он трет и пощипывает мои соски. – Но ты ведь знаешь, как я не люблю эти общественные мероприятия, – надуваю губы я. – И ты как старший братик должен позаботиться обо мне, приласкать и помочь почувствовать себя лучше. Я снова касаюсь тыльной стороны его ладони, подсказывая направление. – Боже, какой же ты все-таки избалованный, – мотает головой он, нежно проводя пальцами по моему уже подрагивающему в нетерпении члену. Я прикрываю глаза, медленно выдыхая и еще острее ощущая его мягкие обволакивающие касания вокруг головки, по кромке и вниз до самого основания. – Мой глупый избалованный младший братик, – шепчет он, обжигая дыханием мою шею, надавливая пальцем на уздечку и снова спускаясь вниз по венке. Я рвано усмехаюсь, запускаю пальцы в его мягкие волосы, длинными прядками спадающие на лоб, и смотрю на него дерзко и с поволокой удовольствия. – Но тебе самому нравится меня так баловать. Так что нечего жаловаться. Он тихонько цокает языком и морщит нос, только сильнее сжимая в ладони мой член и срывая с моих губ первый сдавленный стон. Не хочу уступать. Слепо веду пальцами по его животу под расстегнутую ширинку. Я не удивлен, что он уже твердый. Я знаю, что могу завести его с пол-оборота. Я знаю, что ему нравится, перед чем он не может устоять. И он знает обо мне не меньше. За то время что мы вместе мы уже изучили друг друга вдоль и поперек. Он рвано выдыхает, стискивает пальцы на моем бедре, когда я обвиваю пальцами его крепкий горячий член и с наслаждением смотрю, как он подрагивает в моих руках. Хочу слизать прозрачную капельку смазки с гладкой розовой головки, хочу взять его в рот, но мне не позволяют. Юя берет меня за подбородок и притягивает к себе, проскальзывая языком между распахнутых губ и целуя так упоительно страстно и развязно, что я просто стону в его губы, безотчетно скользя пальцами по его члену. – Скоро мама с папой будут резать торт, – Юя говорил с придыханием, и я точно знал, что это его последние попытки мыслить здраво, пока все его сознание не утонуло в этой похоти и наслаждении. – Мы оба должны быть там с ними. – Понял, – лукаво улыбнулся я. – Тогда, пожалуй, тебе стоит поторопиться и... Я не смог договорить, дыхание сбилось. Его пальцы уверенно скользнули по моим бедрам, сжимая ягодицы и разводя их в стороны. Я тихонько прогнулся, еще больше подставляясь под его ласки, и он без промедления скользнул пальцами к моей дырочке. – Это еще что такое? – Юя вопросительно уставился на меня, выгибавшегося от удовольствия. Сочащаяся из меня скользкая жидкость позволяла его пальцам беспрепятственно проникать внутрь. – Я ведь говорил, что ждал тебя, – выдохнул я. – Да ты не просто избалованный, – помотал головой он. – Ты испорченный. – Ну и кто, по-твоему, меня так испортил? – елейно проговорил я, двигая бедрами и еще глубже насаживаясь на его пальцы. Мы с Юей встретились два года назад. Я отчислился из универа, в котором учился по настоянию отца, потому что мне уже осточертели эти экономика и право. Мне было стыдно показаться ему на глаза, и я просто слонялся по Токио в поисках дешевого жилья и какой-нибудь подработки. И вот в одном из баров, где я служил официантом, по воле какого-то пьяного клиента на меня вылился целый аквариум с медузами. А потом мы вместе с морским биологом, по счастливой случайности оказавшимся рядом, спасали несчастных медуз. Юя работал в местном океанариуме. И я представить не мог, что рассказы о разных рыбешках, кораллах и прочей морской живности могут быть такими интересными. Не знаю как, но мы стали общаться. Встретились раз, два, десять – и я сам не заметил, как влюбился по уши. В его увлеченные рассказы, мягкий характер, добрые глаза и ласковые руки. А он. Не знаю, во что влюбился он, но не прошло и месяца, как мы уже тонули друг в друге. Все верно, это не история из тех, когда родители сходятся, а сводные братья сначала ненавидят друг друга, а потом поддаются греховному искушению. Мы поддались этому греху гораздо раньше. Мы полюбили друг друга первыми и лишь потом познакомили наших родителей, даже не подозревая, как все может обернуться. Мы уже год жили как одна семья. И я не мог представить времени счастливее. Мы сами свели папу с мамой и радовались каждому их робкому свиданию, в то время как сами втайне от них уже во всю греховничали. Я уже давно стал называть Юю братиком. Он и правда всегда заботился обо мне как старший брат, но еще любил как партнер и заставлял мое тело плавиться в экстазе как любовник. И теперь, когда мы официально считаемся братьями, наши запретные отношения становятся еще более порочными. – Тебя это заводит? – прошептал Юя, влажно целуя ямочку у моих ключиц. – Что именно? – срываясь на стон, выдохнул я. Соображать было уже тяжело. Все, о чем я сейчас мог думать, это его пальцы, ласкавшие меня изнутри. То два, то три. Внутрь и наружу, и снова внутрь еще глубже. Они сгибались и поворачивались, оглаживая стенки ануса и буквально сводя с ума от разгоравшегося желания чего-то большего. – То, что ты занимаешься сексом со старшим братом, – пояснил Юя. Я лукаво улыбнулся, подаваясь вперед. Его член в моих руках уже налился до предела и буквально истекал смазкой. Я просто не мог больше терпеть. – А тебе как? – елейно проговорил я, приставляя его головку к своей дырочке, которую он уже любезно освободил от своих пальцев и оставил подрагивать в нетерпении. – Нравится трахать своего младшего братика? Я медленно опускал бедра. Приятное растяжение мышц и ощущение заполненности. Сквозь опущенные ресницы я мельком наблюдал, как Юя откидывает голову назад и распахивает губы в беззвучном стоне удовольствия. Его пальцы сжимаются на моих бедрах, и я начинаю двигаться плавно, но ритмично. Юя выравнивает сбившееся дыхание и снова устремляет строгий взгляд на меня. – Было бы милее, если бы мой младший братик был хоть чуточку невиннее. Я оскорбленно изгибаю бровь. – Хочешь, чтобы я смущался и отнекивался? Я упираюсь руками ему в грудь и строю жалобную мордашку. – Ах, братик, мне так горячо. Что мне делать? Ты проникаешь так глубоко в меня. Это так стыдно. Ах, прекрати. На его губах мелькает усмешка. – Говорить, что тебе стыдно и просить остановиться, когда ты сам с таким рвением и удовольствием насаживаешься на мой член. Такая себе невинность. – Прости, – выдыхаю я, еле сдерживая стон. – Сейчас уже плохо получается отыграть, – он обнимает меня за поясницу, и я позволяю себе немного откинуться назад, меняя угол, и мы оба снова жарко выдыхаем от новой нахлынувшей волны удовольствия. – Но моя сценка утром тебе понравилась? – лукаво улыбаюсь я. – Она была не вполне уместна, – хрипит Юя, и я чувствую, как он сильнее прижимает меня к себе, заставляя садиться еще глубже. – Не вполне? – я уже еле дышу, но хочу знать ответ. – Но все же? Он молчит, только прожигая меня взглядом, стискивает пальцы на моих ягодицах так, что я уверен, останутся синяки, и уже сам начинает двигаться, вбиваясь в меня так сильно и глубоко, что я не могу сдерживать голоса. Слова не нужны. Я знал, что смог зацепить его еще утром. Он правильный, ответственный и рассудительный в отличие от меня. Он умеет держать себя в руках. Но там в его не менее испорченной, чем у меня, фантазии, я знаю, он хотел меня весь этот день. И мы оба получим то, чего желаем. Мы двигаемся вместе в одном сумасшедшем порыве. Кусаю губы, чтобы не простонать слишком громко. Он крепко обнимает мою спину, и кажется, будто я плавлюсь в его руках. Я начинаю выбиваться из сил, утыкаюсь лбом в его плечо и умоляю его. – Еще, братик, еще, сильнее. Он поддерживает меня за бедра, помогая двигаться, и сам не прекращает толкаться, так томительно приятно задевая ту самую точку, каждый раз отдающуюся искрами в голове. – Еще, братик, – почти задыхаюсь, царапаю пальцами его грудь. – Братик, помоги мне. Его теплая рука окутывает мой член. И я чувствую, как все копившееся томление удовольствием разливается по телу, словно горячая смола. Меня выгибает и сладко тянет. Я кусаю его плечо, протяжно скуля, и чувствую, как сперма толчками выплескивается ему на живот. А он беспощадно продолжает вбиваться в меня, буквально сводя с ума такое чувствительное сейчас тело. От этих ярких вспышек хочется кричать, и я кусаю костяшки пальцев, сквозь пелену экстаза слабо слыша его глухие стоны. Я чувствую, как он пульсирует во мне, и я откидываю голову назад, прикрывая глаза от приятного ощущения разливающейся внутри горячей спермы. Он еще немного толкается, срывая с моих губ последние обессиленные хрипы, и я падаю ему на грудь усталый, но довольный, как сытый кот. Тихонько касаюсь губами его горячей кожи, и он гладит меня по голове, целуя в макушку. – Ты ведь их сводить начал не для того, чтобы придать остроты нашим отношениям? – с легкой усмешкой интересуется он, закутывая меня в свой пиджак, такой же колючий, как и мой, но чуть больше и уютнее. Впрочем, возможно, мне так кажется из-за его ласковых рук, обнимающих меня и заставляющих забывать о кусачей ткани. – Я что, по-твоему, настолько извращенец? Или попросту дурак? – обиженно фыркаю я. – Да уж, – вздыхает он. – Теперь прятаться от родителей станет только сложнее. – Мы им вообще когда-нибудь расскажем? – полушепотом спрашиваю я, тихонько потираясь носом о его шею. – Не знаю, – так же тихо отзывается он, снова начиная перебирать в пальцах мои волосы. – Значит, так и будем скрывать и прятаться по углам? – Может, скоро и не придется, – задумчиво произносит он, и я недоуменно поднимаю глаза на него. Он бросает на меня короткий взгляд и снова смотрит куда-то в стену или словно бы сквозь нее. – Мне предложили работу в океанариуме Амстердама, – осторожно произносит он после небольшой паузы. – Это очень хорошая возможность. Внутри меня что-то начинает беспокойно подрагивать. – Прости, что не посоветовался с тобой раньше, – он виновато смотрит на меня, и мне кажется, что из моих легких потихоньку откачивают воздух. – Я уже согласился, Яма-чан. Уезжать нужно уже в следующем месяце. У меня в ушах зазвенело. Я сам не понимал, что думаю и чувствую, что должен делать. – В смысле, совсем уезжать? – тупо переспросил я. – Надолго? – Думаю, надолго. Надеюсь, что надолго. Я смотрел на него с отчаянием и ужасом в глазах. Хотелось посильнее впиться ногтями себе куда-нибудь, где побольнее, чтобы поскорее проснуться. За то время, что мы были вместе, мне казалось, мы уже стали нераздельным целым. Мы понимали друг друга, чувствовали, знали. И вот он вдруг принимает такое важное решение и даже не говорит мне. Просто ставит меня перед фактом, что скоро его со мной уже не будет. – Я выбил у начальства одно место. Работенка не люксового класса, – его голос доносился до меня еле слышно, словно сквозь толщу воды. – Так, что ты можешь отказаться. Думаю, мы сможем найти и что-то другое для тебя со временем. – Что? – я уставился на него совсем сбитый с толку. Он тоже недоуменно моргнул. – Ты же поедешь со мной? – переспроси он словно что-то само собой разумеющееся. Я прикрыл глаза, медленно выдыхая и расслабляясь, а затем с размаху вдарил ему по плечу. – Боже, ты хоть представляешь, как меня сейчас напугал? – взвинтился я. В меня словно снова вдохнули жизнь. – Чего? Чем это? Тебе не нравится Амстердам? – Да ты же только что буквально сказал, что собираешься меня бросить! – нарочито оскорбленно выпалил я. – Чего? Когда это я такое говорил? – удивленно запротестовал Юя. – Да как я вообще могу тебя бросить? – Вот именно! – фыркнул я. – Дурак! Братик – дурак! Я еще раз несильно ткнул его в плечо, насупился и снова рухнул ему на грудь, крепко прижимаясь и обиженно сопя ему в шею. Глупо было в нем сомневаться. Он также как и я уж не мыслит о нас порознь. Он осторожно коснулся пальцами моих волос и, поняв, что я не собираюсь возражать, принялся ласково гладить меня по голове. – Так ты поедешь? – вкрадчиво решил уточнить он. Я недовольно вздохнул, нарочно выдерживая драматичную паузу. – Конечно, поеду. С тобой я куда угодно поеду. Даже туалеты мыть согласен, если только останусь с тобой. – Ну, вообще-то, – подозрительно неуверенно пробормотал он. Я вскинул на него ошарашенный взгляд. – Чего?! Ты что серьезно? – Ты ведь сам сказал, что на любое место согласен. – Да, но. Ты что вот настолько меня любишь? Не мог постараться и выбить для меня что-то получш... Я не успел договорить. Он усмехнулся и скользнул пальцами по моему затылку, притягивая к себе и затыкая мои жалкие возмущения таким теплым и нежным поцелуем. И я больше ничего не мог возразить, не хотел. Только жался к нему еще ближе, ловя обжигающе сладкие ласки его мягких губ.