Тот день, когда мы встретились снова...

...я никогда не забуду. Не забуду аромат красной розы и старых портьер, не забуду навалившуюся после приезда усталость, счастье от успеха и осознания того, что я дома. Не забуду ощущения истомы в груди, будто моё сердце не переставало надеяться на чудо. Чудо, что именно сегодня должно произойти...       Войдя с вещами в гримёрку и подходя к своему туалетному столику я оборачиваюсь на большое зеркало, через которое мой дорогой "Ангел музыки" общался со мной. Вспоминаю, как нежен был его голос, как искренне он поддерживал меня в тяжёлые минуты. Не знаю, на что я надеялась, когда тихо, с надеждой позвала его: — Мой дорогой Ангел музыки, здесь ли ты? Я вернулась... Вернулась с успехом и славой, которую ты с такой уверенностью мне пророчил. Явись же, я так по тебе соскучилась!       Мой возглас остался без ответа, холодное зеркало молчало. Я подхожу к нему и прижимаюсь щекой к ледяной поверхности, проводя пальцами по стеклу: его нет там. Нет и вряд ли когда-нибудь он там вновь появится. Мне становится так тяжко, что воздух в груди спирает, в глазах начинают скапливаться слезинки.       С тех пор, как Призрак остался в подземных лабиринтах, а я пообещала ждать, прошло уже много времени, я начинаю забывать черты его лица и надежда на желанное воссоединение слабеет с каждым днём. Неужели он вот так решил оставить меня? Обернувшись к туалетному столику, чтобы привести себя в порядок, я замечаю знакомую красную розу, и моё сердце пропускает удар. Схватив цветок я прижимаю его к груди и смотрю на себя в маленькое зеркало, удивляясь, как от одного лишь цветка на моём лице расцветает улыбка.       Я оглядываю гримёрку в зеркале и вижу знакомый силуэт позади. Нет, это не Рауль пришёл поздравить меня, и не Мэг, пришедшая, чтобы забрать в чистку костюмы. Повернувшись и бережно отложив розу я вскрикиваю, устремляясь к тому, кого больше всего хотела увидеть: — Эрик!       Он вздрагивает и неуверенно ловит меня, когда я радостно влетаю в него на всей скорости. Мужчина отводит взгляд и колеблется, будто удивлён, что я его заметила. Даже не так: он в замешательстве от того, что я захотела подойти и прикоснуться к нему, да ещё и с таким рвением.        Наконец, Эрик смущённо улыбается, но всё что может произнести — это моё имя. — Кристина... — сдавленно шепчет он и я чувствую, как крепко, но бережно его руки обхватывают меня за пояс и бывший "Призрак" склоняется ниже, чтобы подошвы моих туфель не оторвались от земли. Я тоже обнимаю его плечи и радостно прижимаюсь щекой к бледному лицу. — Мой ангел... — синхронно произносим мы и всё внутри меня дрожит от его нежного голоса. Именно так мой "Ангел музыки" разговаривал со мной когда-то.       Он вздрагивает вновь, и его дрожащие пальцы скользят по ткани моего платья вниз, словно Эрик собирается отпустить меня, и я с лёгким разочарованием позволяю ему это, чтобы с удивлением заметить катящиеся по холодным щекам слезинки. — Эрик? — я изумлённо распахиваю глаза, тяну его на маленький диванчик в своей гримерке и он тяжело опускается на него, стараясь поскорее вытереть слёзы.       Я останавливаю его и достаю платок, аккуратно стирая каждую слезинку и украдкой разглядывая осунувшееся за время моего отсутствия лицо: похоже, как он и говорил, в одиночестве Эрик снова забывал о необходимости есть и спать. Проведя платком по тёмным кругам я уверенно хватаюсь за маску, но мужчина с испугом останавливает мою руку. — Не надо, Кристина... — Вздор! Со мной она тебе не нужна.       Мои слова вызывают новый поток слёз и я едва успеваю снять-таки маску перед тем, как Эрик утыкается лицом в мою грудь, а его руки смыкаются где-то в районе моих лопаток. Я услышала его приглушённый шёпот и сердце болезненно сжалось. Эрик всё повторял: — Кристина... моя Кристина...       Я стояла в оцепенении еще какое-то время, упираясь коленкой в диван, а моё платье медленно намокало от слёз "демона", как он сам себя неоднократно называл. Но разве демоны могут так плакать?       Со временем его рыдания стихли, и я аккуратно отстранилась, чтобы закончить начатое. Вытерев его опухшие глаза я аккуратно собрала влагу с его изуродованной части лица, и он тут же нацепил маску обратно, виновато отворачиваясь и прикусывая губу, попутно взволнованно перебирая в пальцах краешек плаща. — Прости, я... я не должен так себя вести. Я так скучал по тебе, и... хотел услышать твой голос, увидеть твою улыбку... Я... правда стараюсь стать лучше. Ради тебя! Ради нас... Мне больно слышать его срывающийся, обрывистый голос, постепенно доходящий до шёпота, но я даю ему закончить. — Я анонимно отправил свои сочинения. Они хотят, чтобы я продолжал писать музыку для театра, но мне стало так страшно... Всё это время меня грыз заживо один-единственный вопрос, я не находил себе места. Скажи, моя дорогая Кристина... Эрик делает глубокий вдох и крепко берёт меня за руку, а я не собираюсь отстраняться. Мужчина помрачнел, опуская взгляд на наши ладони. — Я уродлив. Я сделал и сказал множество ужасных вещей. Обманывал... Я угрожал тебе! Так почему, Кристина? Чем я заслужил твою доброту? Почему ты ещё прикасаешься ко мне? Ты должна была прогнать меня, отправить гнить в лабиринтах, но вот опять...       Я пресекаю его порыв вновь заплакать и сажусь рядом, укладывая голову на его плечо и хватая вторую руку мужчины. Мой голос звучит тихо и нежно, я затуманенным взором рассматриваю розу на его плаще и слушаю его тяжёлое дыхание совсем рядом, наконец, решаясь заговорить. — Ты мой ангел. Именно ты помогал мне в минуты отчаяния и одиночества, помог мне осуществить мои мечты. И, говоря, что дашь мне всё, что я пожелаю, не лгал. Сейчас у меня есть всё, что мне нужно, именно благодаря тебе. Ты дал мне свободу, хотя желал совсем другого. И сейчас ты переступаешь через себя, стараясь войти в русло правильной жизни. И все свои старания посвятил мне...       Большой палец моей руки нежно выводит круги на тыльной стороне его большой ладони. Я чувствую, как он снова начинает дрожать, и прижимаюсь крепче. Эрик судорожно выдыхает, наконец, прижимаясь ко мне в ответ. Я чувствую, как холодный краешек маски упирается мне в висок. — Меня не пугает твоё лицо и то, кем ты был раньше. Ты изменился. Теперь, после разлуки и тягостного ожидания я с уверенностью могу сказать, что люблю тебя тоже. Люблю и принимаю каждую частичку твоей измученной души, — я поднимаю голову и смотрю на него прижимая его ладонь к своему лицу, — Тебе больше не нужно тянуть все свои тяготы в одиночку. Я буду с тобой, что бы ни произошло.       Эрик отстранился, чтобы взглянуть мне в глаза. Я твёрдо смотрю на него в ответ и протягиваю левую руку, чтобы погладить его по щеке. Убедившись, что я не лгу, он неуверенно схватил маску, снял её, и та треснула в его руке, сдаваясь под силой бледных пальцев. Отбросив ставший ненужным мусор он трепетно прикоснулся губами к моему лбу, проводя освободившейся рукой по моим волосам и убирая их за ухо, а я снова не оттолкнула его. И никогда больше не оттолкну.