маленький знак

— Могу я? — Баджи стоит, оперевшись головой об косяк входной двери, весь промокший и избитый, такой жалкий и непобедимый в своём отчаянии. Волосы парня безвольно спадают по плечам. Он будто еле живой, но ещё дышит, хотя совершенно этого не хочет. — Снова влез в дурацкую драку? — Лживое утверждение, только чтобы позволить другу с чистой совестью ответить на него таким же лживым ответом, произносит Чифую с дурацким выражением лица, пока отходит, чтобы он мог войти. — Снова влез в дурацкую драку. — Кейске улыбается, и Мацуно видит кровь на зубах. Жидкость такого же цвета приступает к горлу Мацуно, и он задерживает дыхание, чтобы не выблевать чувства у порога. Ложь, необходимая Баджи, но мертвенно-мерзкая для Чифую. Никто из них не озвучит это. Что никаких старшекурсников, избивающих кошек не было. Никто не топтал ребра Кейске тяжёлыми ботинками и никто не водил его лицом по асфальту. Но Баджи рассказывает об этом с такой напускной злостью, что Мацуно отдал бы все свои пожитки и мечты, только чтобы хоть на мгновение ему поверить. Чтобы хоть на долю секунды представить искошенные лица ублюдков, что толпой избивали подростка. — Сядь на диван. — Чифую избегает глазами внимательный взгляд Баджи и идёт за аптечкой, которой пользуется чаще, чем душем. — Он испачкается. Мацуно ничего не отвечает, Баджи берет из угла комнаты шатающийся старый табурет и с шипением садится по среди комнаты, прямо под люстрой. Родители друга редко появляются дома в будние дни, поэтому Баджи чувствует себя в безопасности. Здесь, в их доме, он может выдохнуть этот комок в груди и молчаливо выплеснуть всю боль, смотря на фарфоровую вазу на столе у стены. Каждый раз, приходя, он ловит её взгляд и лишь ей признается. До мельчайших деталей рассказывает как и что с ним творили. А потом снова отводит взгляд, будто они с ней и не знакомы вовсе. Только он и не подозревает, что она фарфоровая изменщица, по ночам, мучевшемуся от бессонницы Чифую, раскрывает его тайны. В таких же красках ведет монолог и смотрит, как Мацуно содрагается в агонии, узнавая правду. Чифую возвращается в гостиную и, не сдержавшись, громко бросает большую аптечку на стол. Раньше она была намного меньше. Просто сейчас ему все чаще нужны средства от ожогов, ран, синяков в больших количествах, как и обезболивающих таблеток. — Я сказал сесть на диван, что непонятного? — Мацуно быстро меняет настроение своего голоса, переходя на ворчание. Если Баджи заметит, что сейчас происходит с Чифую, он начнёт винить себя и перестанет приходить. Чифую берет друга практически за шкирку, но аккуратно, чтобы не задеть его плечо, которое пару дней назад мазал мазью от ожогов. Баджи объяснил это тем, что случайно задел плечом горячую кастрюлю. Но почему ожог в форме треугольника умолчал. Парень сажает друга на диван и без его помощи медленно снимает его одежду. Она ещё относительно чистая, если не считать огромных разводов от крови и абсолютную влажность от дождя. В эту секунду Баджи закрывает глаза. Он всегда на этом этапе закрывает их. И Чифую этому рад, ведь нередко, проводя мокрыми тряпками по его телу, не может сдержать всхлипов. Мацуно отходит к столу и смотрит на друга. Сегодня нужно обработать новый порез у основания шеи. Синяков стало в треть больше, нужно взять обезболивающую мазь. Ожог на плече снова перевязать. Жуткое потемнение в районе 7 ребра не на шутку пугает, но на перелом не похоже. Чифую взглядом ещё раз окидывает его тело, пытаясь вспомнить не было ли чего то ещё и на его спине. Потом он берет из аптечки нужные предметы и выключает свет в комнате, оставляя яркую настольную лампу включённой. Он обмачивает ватный диск в спирте и начинает отбирать засохшую кровь около пореза на шее. Лезвие прошлось не глубоко, поэтому кровь быстро свернулась. Когда он случайно задевает саму рану, Баджи хмурится и машинально отдаляется. Хорошо. Палстыри вновь закончились. Если она увидит бинты на его теле, будет хуже, парень это помнит замечательно. Придётся просто обработать порез и оставить светить ею шею. Он переходит к синякам и кровоподтекам. Их он обильно и нежно смазывает обезболивающей мазью и оставляет сохнуть. На скорую руку перевязывает ожог на плече, к счастью он заживает быстрее, чем Чифую ожидал. На Баджи действительно скоро все начнёт заживать, как на собаке. Сегодня обошлись без лишних слез. Потом Мацуно переходит к самому тяжёлому и ненавистному. Каждый раз, отворачивась от аптечки, задерживает дыхание и твёрдо держит руку, чтобы не дрожала. Лицо Кейске, усыпано ссадинами и кровоподтеками. Губа ещё не успела зажить, оказалась снова разбита. Из носа только недавно обильно шла кровь. Бровь подбита и глубокая царапина на лбу только добавляет красок. Чифую с дрожащими губами вновь проводит махинации по облегчению боли на лице и выдыхает. Как же сильно хочется прижать Баджи к себе. Настолько сильно, чтобы поселить его в себе там, где ему всегда будет безопасно. Где его пальцы не будут мёрзнуть, а подбитые колени дрожать. Снять штаны, Кейске сегодня не дал. Видимо там обстоят дела намного лучше. Это к лучшему. Чифую проводит кончиками пальцев по побитым локтям, чтобы не задевать их слишком сильно. Когда-нибудь это кончится? Баджи перехватывает его руки и ставит их на свои плечи, вынуждая его приблизиться. Он утыкается носом в его живот и дышит совсем тихо, без особого рвения. — Я же только их перевязал, тебе больно.. — Чифую заботливо прекладывает руки на его голову, впуская между пальцев чёрные локоны. - Мне не больно — Врёт. — Когда ты их касаешься, мне становится не так противно жить. Слова больно впиваются в самый чувствительный отдел мозга, передавая сердцу приказ остановится. И забиться ещё сильнее. От боли и неведомой безнадежности в голосе. Больше Чифую сдерживаться не может. Он склоняется к нему и целует в мягкую макушку. Пальцами очерчивает края ран и дышит громко. Слезы смахивает ему за спину, чтобы ничего не почувствовал. Когда от них остаётся лишь сухой след стянутых щёк, спускается к нему и льнет к губам. Они у него наверно несщадно болят. Губы Баджи самая родная обитель. У обоих дрожит нижняя целюсть. У Кейске от боли во всем теле, у Чифую от отсутствия возможности забрать его боль по крупицам. Сначало они трепетно и необходимо им обоим просто мягко проводят своими губами по чужим губам, в сознании произнося молитву. В каждой есть их имена, их чувства. Потом углубляют поцелуй, внося в него совершенно не невинную злость и агрессию. На мир, на друг друга. Ненависть ко всему в этом гребаном мире, на вкус как кровь. Та самая во рту Кейске. Залитая по зубам разбитой губой и подкошенным носом, укушенным языком. Кейске резко прерывает поцелуй, когда слышит дверной звонок. Чифую открывает глаза и, полностью игнорируя звук, смотрит на животный страх во взгляде Баджи. Он подносит указательный палец к губам в одноимённом жесте и идет открывать дверь. — Миссис Баджи? — Чифую действительно удивляется, увидев её на пороге. Женщина стоит в дорогом пальто с широким зонтом и тепло улыбается парню. — Добрый вечер, Мацуно. — Она продолжает улыбаться, но парень видит нотки беспокойства в её глазах. — Что-то случилось? — Парень делает обескоенное лицо и не сводит глаз с женщины, что после его слов немного поникла. — Я хотел узнать про Кейске, он случайно не у тебя? Я не могу до него дозвониться. — Она тревожно поглядывает на свой телефон в руке и ожидает ответа от Мацуно. — Я не знаю, мы сегодня не виделись. — Парень хмурится, чтобы придать правдоподобности своим словам. — С ним все в порядке? — Он сказал, что выйдет прогуляться, но уже который час не берет трубку. — Она выдыхает и, поправив рукав пальто, разворачивается в пол оборота. — Прости, что потревожила, но если он напишет тебе, скажи, чтобы перезвонил, я все-же волнуюсь за него. Чифую положительно кивает и провожает её взглядом, пока она не скрывается за поворотом. Он закрывает дверь и выдыхает. Тяжёлый папин молоток еле отлипает от слишком сильно сжимавшей его руки и глухим звуком падает на пол. Он схватил его, как только увидел её на пороге. Слишком тяжело было корчить доброжелательную гримасу. Особенно тяжелей сдерживать порывы открыть дверь на распашку и поломать ей все кости лица молотком. Продолбить ключицы и выжечь прикуривателем самые ужасные слова в словаре. Когда парень возвращается в гостиную, Кейске молчит. То ли пытается подобрать слова, то ли собирается молчать всю жизнь. — Переночуешь у меня, она будет переживать, если увидит тебя таким. — Они оба так мастерски отыгрывают заученный сценарий, что становится одинаково тошно. Если она увидит его таким? Она каждый день видит каждую рану и каждый синяк. Она сможет по памяти рассказать что и где у Кейске болит и где болит сильнее. Поэтому на это ему плевать. Даже полумертвый сын её не остановит от пыток. Но та слабость и нежность в его глазах, когда он смотрит на Чифую. Ей ни за что не получить этого. Баджи не позволит. Чтобы она зажучила его неокрепшие и расторопные чувства к другу. — Спасибо. — Коротко шепчет Баджи. И Чифую снова льнет к нему и начинает его целовать. На этот раз заперев внутри себя всю боль и злость. Он отдаёт только любовь. Такую, какой Баджи ее заслуживает. *** - Тебе нравятся серенады? - Такемичи удивлённо вскидывает брови и давится колой. - Что? Конечно нет. Я не об этом. - Баджи немного улыбается и смотрит на Мацуно, что в шутку дерётся с Майки за место рядом с Доракеном. - Скорее он имеет в виду, что он был бы счастлив, если бы какой-нибудь додик спел её ему под его окнами. - Кен отпихивает обоих и садится удобнее, чтобы никто больше не беспокоил. - Почему обязательно додик? - Только додики способны на такое. - Майки решает вклиниться в беседу и выразить свое мнение. - Схуяли это я додик?! - Чифую щурит глаза и бьёт локтем по ребрам Майки. Доракен просто закатывает глаза, а Такемичи заинтересовнно смотрит на Кейске с Мацуно. Эти двое всегда удивляют их своими отношениями. Точнее их отсутствием. Они решили отсидеться у Доракена дома во время дождя. В последнее время он льёт слишком часто. Им даже пришлось отменить три прогулки из-за него. Сегодня они решили наконец собраться и вместо того, чтобы шароебиться по району, просто поесть вкусной еды под хороший фильм. Кен только недавно снял квартиру и переехал из борделя. Ему было там вполне комфортно, да и к девочкам он был привязан. В конце концов, он вырос с ними. Прощальный вечер они устроили ему весьма грустный. Он был для них младшим братом, другом, крепким плечом и защитой. Конечно, Кен обещал иногда их навещать. Они устроились в самой большой комнате в компании шести человек. Баджи и Чифую всегда идут в комплекте, как и Майки с Доракеном. Такемичи недавний член их импровизированной банды и Пачин - парень, с которым Манджиро и Кен дружат очень давно. Баджи не отпускает мысль о том, что он что-то упускает. Весь вечер ловит на себе взгляд Мацуно и не понимает о чем тот думает. Но, отвлекаясь на друзей, не особо заостряет на этом внимание. Может быть Чифую просто накручивает себя и думает о чем-то неважном. В какой-то момент парни отвлекаются на что-то свое, и Мацуно пододвигается к нему, незаметно привлекая его внимание тихим голосом. - Моя мама вышла в отпуск. - Он смотрит на Баджи, кривя губы в подобии улыбки. - В следующий раз, после драки.. - Он заикается на последнем слове, но не подаёт виду. - Заходи через окно, хорошо? - Думаю, мне лучше будет вообще тебя не беспокоить по мелочам, Чиф. - Парень чешет затылок и улыбается искренне. - Не все же тебе латать мою приключенческую задницу. - Нет! Даже думать не смей, понял? - Обвиняюще шипит он в ответ. - Хочешь, чтобы я сдох от переживаний за тебя? Чифую отваливает ему небольшой подзатыльник и приобнимает. Удобнее садится рядом с парнем и прижимает рукой к себе. Ему страшно при одной мысли, что в какой-нибудь из дней, когда в очередной раз ему будет плохо до немоготы, он не придёт. Они сидят и смотрят, как Такемичи, проиграв в споре, пытается встать с Доракеном на спине, но тут же сваливается на пол, издавая мученический стон. - Слабак ты, Такемичи. Кен встаёт с него и садится прямо поперек так, что Ханагаки не может даже встать. Он сидит, ухмыляясь, и они вместе с Майки начинают его дразнить. - А я говорил, что не потянешь. - Вторит Пачин. - Он полез его поднимать именно из-за твоих слов, Па. - Баджи смеётся. - Ты там жив, Мичи? - Ну давайте, как ещё моё имя исковеркаете? - Хрипит мученик, лежа под тяжёлым Доракеном. - Ни капли уважения, кошмар. - Этот мир всегда был жестоким. - Лениво бросает Майки, вставая с насиженного места. - Кому колы? Все одновременно подняли руки и Манджиро, глубоко вздохнув, идёт на кухню. Парни продолжают дурачиться и болтать о чем попало. Чуть позже ребята начинают расходиться. Один Чифую нехотя поднимает конечности с пола. На душе было непонятно тревожно и тоскливо. Все шло хорошо, пока Пачин не решил пошутить про "излишне близкие" отношения между ним и Баджи. Это была просто шутка, и Мацуно воспринял её легко, отшучиваясь в ответ. Но решил одним взглядом посмотреть на Кейске. Лучше бы он этого не делал. Парень напряжённо отвел взгляд и сжал челюсть, будто все вокруг ему омерзительны. В один миг от весёлого тона парня ни осталось ничего. Весь оставшийся вечер он не произнёс ни слова. Выйдя из квартиры, Чифую незаметно увязался за Кейске. Когда силуэты друзей испарились в далеке, он решительно ускорил шаг и дёрнул парня за плечо. Кейске немного опешил, видимо, не заметил тихие шаги позади. — Ты чего за мной ходишь? — Заторможенно произносит брюнет, рассматривая лицо Чифую. — Вообще-то я изначально рядом шёл. — Решает приврать парень. — А, прости, что не обратил внимание. — Баджи мягко улыбается. – Тогда идём? — Я хотел поговорить. Чифую немного мнется и нерешительно смотрит на него. Рука все ещё лежит на плече друга, только теперь как-то нервно сжимает его. — Полагаю, я понял. Кейске кивает на скамейки в сквере в метрах десяти от них и, взяв его за руку, убрав её с плеча, ведёт туда. Держит за запястье, едва касаясь. Это начинает тревожить Мацуно, потому что обычно Баджи всегда переплетает с ним пальцы и держит крепко, будто хочет его ладонь со своей сшить. — Не сердись на них, они просто пытались пошутить, — Они сели на скамью лицом к друг другу, согнув одну ногу в колене. — Это явно не со зла, я поговорю с ними... — А что толку? Будешь заступаться, станет хуже. — Кейске скептически хмурит брови. — О чем ты? — Тревога появилась в глазах Мацуно, но он усиленно её подавлял. — Это же наши друзья, я просто скажу, чтобы они прекратили, если это тебя задевает. — Что? Это не задевает меня. — Баджи отрицательно трясет головой. — Меня раздражает, что они высмеивают это. — А что "это" вообще такое? — Чифую пальцами показывает кавычки. — Мы. — Слишком резко отвечает он. — Наши отношения. То, что я люблю тебя в конце концов. Эти слова Кейске произнёс так просто и легко, будто говорил о погоде. А у Мацуно сердце удар пропустило. Уже два. Слишком резкие и сильные слова. Чифую не решился бы сказать их также, как Баджи. Хотя он вообще сомневался, любит ли его Кейске. Они в общем-то даже не встречаются. А то, что происходит в дверях дома Чифую, в те самые вечера, остаётся только там. Кейске его целовал только тогда. Никогда не говорил, не упоминал. Они оба засыпали, устав от поцелуев, в обнимку, даже забыв убрать аптечку со стола со всеми разбросанными медикаментами. А на следующее утро Кейске уже не было рядом. Днём он просто улыбался и вёл себя как всегда. Так и должно было оставаться. Так считал Мацуно. Потому что считал себя спасательным кругом для друга, а не любовником. А сейчас узнает обратное. — Любишь? — Хрипло шепчет Чифую, будто боится, что недоброжедатели услышат и испортят момент, заберут Баджи и уведут его самого. В ответ Кейске молчит. Ощущение будто что-то в мире взорвалось, сломалось. Будто прямо сейчас в сквер прибудут кареты скорой и упекут его в психдиспансер. С самым тяжёлым расстройством. Надежда называется. Самая неизлечимая из всех болезней. Казалось, что только сейчас Баджи познал тяжесть своих слов. Понял, что никогда этого не говорил. И принимал все от Чифую, не отдавая ничего взамен. Молчание затягивается, и нервы Кейске натягиваются, как струны старой гитары. — Видимо, люблю. – Как-то грустно изрекает Баджи, пытаясь поймать бегающий взгляд парня. — Ещё, если ты не против, им тоже скажу об этом. Чтобы не смели пускать свои мерзкие шуточки в сторону "этого". — Дурак, — Вновь шепчет Чифую, остановив глаза на нем. Смотрит на его сцепленные пальцы и продолжает. — дурак, дурак, дурак. Мацуно тянется к нему и целует. Нерешительно, с опаской и страхом. Но когда Баджи отвечает, все проходит. Они целуются тихо, без лишних вздохов. Баджи зубами оттягивает нижнюю губу Чифую, от чего второй хмурится, чтобы сдержать мягкий, совсем невинный стон. Губы Мацуно самая родная обитель. *** Гудки вновь обрываются резким голосом оператора, и парень раздражённо откидывает телефон. Это был девятый звонок за последние полчаса, и ни одного Баджи не взял. Они договорились вечером увидеться, чтобы пойти прогуляться, но Кейске, похоже, вновь забыл. Прошлое свидание сорвалось по той же причине, поэтому Чифую тяжко выдохнул. Он убирает книгу на полку, оставив закладку ровно на середине. Вылезает из постели и оглядев свой внешний вид, решает идти прямо так. Бросает матери легкое : — Я погулять. И уходит. Искать Кейске можно вечно, но первым делом Чифую решает зайти к Доракену и домой к Баджи. Доракен лишь пожимает плечами на вопросы Чифую и похлопывает по плечу. К дому Баджи он идёт дольше, чем ожидал. На улице уже стемнело, и фонари слабо освещали улицы. Встав на пороге, он нерешительно мнется. Видеть мать Кейске не хотелось вовсе. Его презрение к ней вновь нахлынуло. Вид ухоженной лужайки и опрятный вид дома делали ситуацию ещё хуже. По-любому соседи считают миссис Баджи примерной домохозяйкой и отличной матерью. Примером для подражания. Мерзко. Чифую заносит руку, чтобы постучать, но останавливается в сантиметре от двери, испуганно раскрыв глаза. Из дома доносится жуткий грохот и крик. Мацуно узнал этот голос. Голос человека, за которым он пришёл, который узнает везде. Он оцепенел. Страх окутал его и приковал ноги к доскам на крыльце. Снова крик. Теперь это голос миссис Баджи. Её острый голос снимает плёнку страха с Чифую, и в нем полыхает ярость. Она растёт внутри, и он стискивает зубы. Медлить нельзя. Он решает дёрнуть за ручку двери, но та не поддаётся. Он долбит руками по ней, привлекая к себе внимание. Пинает дерево изношенными кроссовками и кричит, что есть мочи. Голоса за дверью затихли, но Чифую продолжал кричать. Вскоре послышались шаги и дверь отворилась. Мацуно горел и весь взъерошился. — Пустите. — Говорит он твёрдым голосом, увидев отца Баджи на пороге. Мужчина мнется, испуганно оглядывается назад. — Уходи, парень. — Будто молит мужчина, а не указывает. Но Мацуно не уйдёт. Он отталкивает не сопротивляющегося мужчину и быстрым шагом направляется внутрь дома. По пути заглядывает в комнаты и ищет Баджи, но стоит гробовая тишина, из-за который он не может понять где они. Наконец он доходит до гостиной и находит глазами Кейске. Парень еле стоит на ногах, держась рукой за живот. Второй рукой он опирается об диван. Когда Кейске поднимает глаза на звук, в его глазах появляется нечеловеческий ужас и страх. Мацуно делает два шага в его сторону, чтобы ему помочь, но Кейске переводит свой взгляд с него в угол комнаты. Парень тоже смотрит туда и видит его мать. Она стоит с напряженным лицом, кривя губы. Сложила руки на груди и молчит. — Мацуно, уходи. — Голос хрипит от криков. В блондине что-то обрывается. Он вновь и вновь оглядывает слабую фигуру своего парня. Дыхание обрывается, ему хочется по-детски расплакаться. Раньше она тоже избивала его, но сейчас на нем живого места нет. Будто она собиралась убить сына. Внутри Чифую целая война, потери несут все. Ему кажется будто из него сантиметр за сантиметром плоть отрывают. Все тело дрожит, челюсть предательски подрагивает. Но сейчас не время для слабости. Кейске долго не протянет, его нужно уводить. — Довольны? — Кричит Чифую, смотря на его мать. — Он еле на ногах стоит. Мацуно решает полностью игнорировать все, что говорит Кейске, и встает перед ним, огорождая его от неё. Женщина на это молчит, ещё больше кривит губы и переводит взгляд на сына. — Это он? — Произносит она ледяным голосом и видит в глазах Баджи что-то, что подтверждает её слова. — Мерзость. Она выплевывает фразу с презрением и медленными шагами подходит к Чифую. Она встаёт слишком близко к нему, почти впритык. Страх бьется внутри Мацуно, но он держится стойко. — После всего ты ещё посмел заявиться в мой дом? — Она шепчет ему прямо в лицо, разрезая блондина на лоскутки своим острым взглядом. — Не понимаю о чем вы. — Чифую смотрит ей прямо в глаза. — Я забираю его. Женщина замахивается рукой и бьёт парня по щеке так, что он вынужден сделать шаг в сторону, чтобы не упасть. Он держится за горящую щеку и снова смотрит на неё, будто его взгляд оставновит её — Не перечь мне. — Женщина почти кричит. — Вы оба - два отвратительных ублюдка, что смеют позорить своих родителей и свою нацию. Отвратительно. — Мацуно, тебе нужно уйти. — Доносится голос Баджи позади вновь. — Что вы имеете в виду? — Чифую игнорирует его и разговаривает лишь с ней. — Вам никто не давал право поднимать на нас руку. — Да вас убить мало. — Она отходит, закинув голову назад, пальцами массируя голову. — Вырастила на свою голову педераста. Мацуно резко оглядывается на Баджи и наконец понимает. Она узнала. Узнала про их отношения. Это катастрофа. — Откуда вы узнали... — Шепчет Чифую. — В любом случае это не ваше дело. Следует второй удар. Мацуно теряет контроль и падает. За это время женщина в порыве ярости снова возвращается к сыну и пинает по лодыжке, заставляя его упасть. — Слабенького ебыря ты выбрал, сынок. — Она хватает его за волосы и поднимает голову. — Даже защитить тебя не может, отвратительно. Она бьёт его головой об пол. Дальше Чифую ничего не видит. Его застилает ярость, и он оглядывает комнату. Статуэтка. Ему нужна эта статуэтка, что стоит на столе в другом конце комнаты, нужно успеть. — Я выбью из тебя всю дурь, чтобы не смел больше позорить мамочку. — Она каблуком давит в грудь Баджи, из-за чего он болезненно хрипит. — Вы больше пальцем его не коснетесь. — Чифую остервенело рычит и замахивается. Рядом с Баджи падает тяжёлое тело, но он слышит лишь грохот. Боится, что это может быть Мацуно, и сквозь боль открывает глаза. Но Чифую стоит рядом и опускается на корточки. Он молча помогает ему встать и, подставив плечо, тащит его на себе к выходу. — Что произошло? — Баджи пытается обернуться, но рука Мацуно его останавливает. — Не смотри. В коридоре стоит отец Баджи, испуганно зажимая рот. Чифую просит помочь и переваливает тело парня на него. — Отвезите его в больницу. — Голос Мацуно твёрд. — Если он помрёт, я убью и вас тоже. Вас тоже. Слова эхом отдаются в голове Баджи. Этот грохот. Кейске наконец понимает, что произошло. Он остервенело пытается оттолкнуть отцовскую руку и подойти к блондину, но ему не дают. Парень слишком слаб, чтобы самостоятельно ходить. Но Чифую делает шаг и хватает его за лицо. — Хей, все в порядке. — Он заглядывает в его глаза и мягко улыбается. Кейске тянется, чтобы стереть маленькие капли крови на его щеке, но рука слишком тяжёлая. – Я люблю тебя. — Шепчет он и лбом касается его лба. – Люблю, люблю, люблю. Это звучит, как прощание. Поэтому, когда отец уходит вместе с ним, сопротивляется, чтобы не уходить от Чифую. Что-то не так. Всем нутром Кейске чувствует, как Мацуно растворяется у него между пальцев. С каждым шагом превращается в иллюзию. Наконец в доме затихает. Чифую делает звонок через домашний телефон. — Улица Такешида Дору, дом 16. Произошло убийство. — Говорит он и бросает трубку. — Что же я натворил... Чифую запускает пальцы в волосы и силой тянет их. Падает коленями у тела Миссис Баджи и плачет. Горько, надрывая горло. Он убил человека. Ради Баджи. И сделал бы так же ещё раз. Потому что цена не велика, всего лишь его свобода. До приезда офицеров он успевает написать маленькую записку с одним лишь словом и прячет её в комнате Баджи. Потом добровольно сознается. Потому что его жизнь теперь кончена. Потому что Баджи теперь свободен. А он отныне до ужаса одинок.