поломка

Проклятье. Камило медленно задыхается в чужих масках. Или это уже его маски с чужими лицами. Он не может дышать. Каждый раз напрягается, силясь сделать вдох поглубже. Но с каждой неудачной попыткой он стирается словно совсем. Он танцует и поёт громче всех, чтобы доказать себе, что он всё ещё здесь. Он всё ещё жив. Грудную клетку сдавливает, пока Мирабель сидит рядом, стараясь успокоить его паническую атаку. Ему страшно. Камило встает каждое утро и первым делом смотрится в зеркало, боясь увидеть там кого-то другого. Кого-то, кем он не является, если он всё ещё помнит кто он на самом деле. Меняя лица и эмоции забавы ради умирает он сам. Никто не предупреждал его, что дар — это не только забава. Что маски его начнут прилипать будто смолой намазанные. С каждым разом сдирать их всё больнее. По ощущениям, будто с кожей, вырывая с тканями. Помогите. Он подает сигнал о помощи, когда дышать становится совсем невмоготу. Антонио слишком маленький, чтобы понять, что сказка оборачивается против них кошмаром. Поэтому согревает своим светом сам не понимая того. Девочки же без слов осознают всю тяжесть. Мирабель держит руки и прижимает к себе во время каждой атаки, когда метафора с невозможность дышать перестаёт быть таковой. Панические атаки становятся его лучшими друзьями. У него в легких будто острые гвозди, рвущие внутренности. Его колотит, а Изабелла укрывает его пледом и сидит с ним, пока он не провалится в сон. Ставит на прикроватную тумбочку лаванду, силясь его успокоить. Долорес пресекает любые слухи на корню, чтобы не стало ещё хуже. Заступается за него. И только перед ним снимает свои маски, чтобы беззащитными они оставались оба. — Чтобы было по-честному, — говорит она и улыбается слишком уж ломано. Луиза всегда была готова на всё что угодно ради сестёр и братьев, никогда не деля на родных и кузенов. Она старается делать всё, что угодно, ради его комфорта, пытаясь пару раз носить его на руках, чтобы он не перетруждался. Спасибо, что отговорить смогли. Луиза отгораживает Камило от мира, приносящего так много боли. Потихоньку. После того как рушится дом, он, наверное, впервые за долгое время делает вдох полной грудью. Все гвозди превращаются в прах и развеваются над остатками дома. Его сила перестаёт его душить. Маски не перекрывают путь кислороду. Он похоже начинает чувствовать себя снова живым, снова самим собой. Втайне радуется разрушению места, изначально предназначенного для их защиты. Вот только вина оказывается не на доме. Его семья была не только его жизнью, но и погибелью.