Я всегда найду в себе силы, чтобы тебя ненавидеть

Первым делом, после пробуждения, Сергей решил поехать к зданию КГБ, так как знал, что ребята будут там через несколько часов. Его всё ещё беспокоила мысль о том, что в его прошлом так и не появилась Клосенька. Мысли мужчины сейчас были заняты именно этой гаммой. Почему? Сказать не так трудно: она прикончила его последнюю надежду на счастливую жизнью — «Именно она виновата сразу в трёх смертях…» — думал Костенко, со злостью сжимая руль. Его сознание представляло, что как только мужчина вновь поймает девушку, он уже никогда ту не отпустит. Он прикончит её на месте, если та ничего не изменит в прошлом. Через несколько минут Сергей уже был у здания КГБ. Тот припарковал машину в незаметном месте, достал автомат и вышел из машины. На улице было тихо, ни единого потрескивания дерева или привычные человеческому слуху пение птиц, шорох животных. Чернобыль — город призрак. Не зря его так окрестили. Но спустя двадцать семь лет Костенко приехал обратно не затем, чтобы смотреть на всю окружающую его «красоту». Хотя теперь смысл его поездки практически пропал. — «Одна надежда на ребят…» — подумал про себя Костенко, смотря в пасмурное небо. *** Как же познакомились Сергей и Клосенька? Вы смело можете сказать, что знакомы те ещё с самого рождения. Но это было бы не совсем корректно. Костенко был знаком с маленькой гаммой ещё задолго до её рождения. Чтобы узнать почему Карамур перестал общаться с ним, да и вообе избегал встречи с ним, тот разместил в его квартире прослушку, но только так, как этого не мог ожидать греческий КГБ-шник. Можно сказать и о том, что Костенко знал Фауста лучше собственной матери последнего… Костенко и Фауст знакомы с самого детского садика. Они прошли сквозь года: ребята пережили много счастливых моментов и печальных дней. Они пережили радость и горе, годы скитаний и принятия себя. Вообщем-то, прошли через многое. Это многое как раз таки и сплотило двух мужчин, только закрепив их дружбу. Оно и понятно, Костенко был очень опечален потерей друга, а особенно — его доверия к первому. Первые недоверия появились с рождением у Карамура сына, который, правда сказать, прожил то всего месяц. Тот был ну очень не похож на родного отца. Фауст даже отшучивался, что отец ребёнка — Сергей. Но только жена Карамура и сам Костенко знали правду. И сохранили ту до самой кончины как жены, так и до пропажи Фауста. Костенко и сам не раз укорял себя за содеянное. Он очень мучился после своих поступков, но ничего поделать с собой не мог. Да и поздно. — «Ну не мог он вот так бесследно пропасть, ведь не мог же!» — рассуждал Сергей, повторяя одни и те же слова несколько раз. Конечно, ему приходила в голову мысль о том, что тот мог покончить с собой… Только вот, в сознании КГБ-шника не укладывался тот факт о том, как любящий и дорожащий своей дочерью отец вот так просто погиб. Костенко проверил всевозможные базы данных о пропавших без вести, подключил связи… Тщетно. Карамур будто сквозь землю провалился! Долго мучился Сергей с принятием этого факта. Очень долго. Но потом его внимание переключилось на его дочь, его родную дочь и впринципе единственного родного ребёнка — Клосеньку. Мужчина стал терять контроль над своим сознанием. Если раньше он понимал, что слежка за чужими детьми, не причастными ни к каким его бедам — плохо, то теперь его сознание только поддерживало эту мысль и как можно больше развивало в худшую сторону. Поступки Костенко сложно назвать благоразумными, учитывая и то, что тот делал всё, чтобы обрести «счастье»: вернуть друга, получить нормальную работу, создать семью. Его психика была сломана. Чем больше мужчина думал о маленькой гамме, тем больше сходил с ума. Ему иногда в голову приходили мысли о том, как же тяжело было самой девочке пережить подобное… Как та ещё не накинула петлю на тонкую шею, которую, казалось бы, пальцем тронь и та надломится. Иногда он даже переживал за гамму, случалось, когда и помогал. Но по большей части тот просто следил за ней не вмешиваясь в ход истории, всё надеясь, что девушка приведёт его к разгадке… К разгадке, в которой она, он и его лучший друг будут счастливы. Единственное перед чем он не мог устоять — глаза девушки. Они были копией глаз его друга: такие же чёрные, с родимыми пятнами у этих самых глаз… Когда Костенко впервые за долгое время вновь посмотрел в них… Сложно описать то, что мужчина тогда почувствовал… Клосенька и Карамур будто были одним целым. Сергей готов был встать на колены и умолять друга о прощении, ведь тот предал его, жестоко предал… Помимо того, хотел похитить его самое драгоценное сокровище — его дочь, ту, кем он дорожил больше всего… Даже больше их дружбы. Но перед ним был не Карамур, а его маленькая, в сотню раз милее того, копия. И он это понимал. Отныне и впредь поклялся мужчина больше не смотреть в эти чёрные, словно смоль, одновременно тёплые, печальные и сострадательные глазки. Сергей понимал, что гаммы вполне могут использовать такую особенность и добиваться того, что им было нужно. Но он понял, что Клосенька не такая. Она не такая, как остальные женщины. Но и не как мужчины. Она - существо. Будучи ещё годовалой гаммой Костенко решил привести свой план в действие — пробраться в квартиру, где находилась девочка и прикончить оную. «Она ведь ещё совсем несмышлёная… Не поймёт ничего!» — напрасно думал Костенко. Он понял, как же ошибался, когда вступил в диалог с гаммским детёнышем. Даже такая кроха понимала в жизни больше, чем тот Сергей, который существовал тридцать лет тому назад. И это очень разозлило последнего. Тогда Сергей решил расправиться с девочкой, когда та с отцом и приемным братом пойдут в парк… И он всё продумал, продумал всё до мелочей! Он договорился с сыном Карамура за несколько монеток, чтобы тот попросил у отца купить попить в назначенное время, с продавщицей, что задержала бы пару… Тот предусмотрел даже то, что у Фауста будут заняты обе руки, дабы тот не смог держать Клосеньку. И ему это удалось. Только отцовские чувства оказались сильнее. И почему-то их почувствовал не только Карамур, но и сам Костенко. Он впервые за все те годы был сластлив, когда взял эту маленькую худенькую бледную ручку в свою мужскую, когда те просто прошлись по парку, обсуждая погоду, окружающий их мир… Впервые Сергей почувствовал себя счастливым. А после наступил момент его метания меж двух огней. С одной стороны — счастливая семейная жизнь с маленькой гаммой, а с другой — окончательная потеря дружбы с Карамуром. С последним он всё же не мог смириться. Он долго думал, размышлял… Пытался понять, что же не так? И вот он медленно но верно начал сходить с ума… С исчезновением лучшего друга, Костенко впал в депрессию. «Беспросветная срань…» — именно такими словами описывал её Харьковский бандит. Он стал одержим навязчивой идеей. Его идея — заставить почувствовать Клосеньку то, что тот испытал за все эти годы. За все эти двадцать семь лет внутренней борьбы, ожиданий и надежды на лучшее, которые последние уничтожило на корню рождение гаммы. Он часто винил себя в её рождении. Ведь зачать гамму можно только при соитии двух мужчин и одной женщины… Камилла и Карамур свосем отчаялись в последние года завести своего родного ребёнка… Первый, который у них родился был — Артур, (который был так похож на Сергея), но он прожил очень недолго, где-то с месяц другой. А потом погиб из-за простуды. Семья была в глубоком трауре. Но тогда Фауст предложил жене другой исход событий — взять ребёнка из приюта. Им и стал Гриша. Но отец сразу невзлюбил его. Тот понимал, что родное дитя — многим лучше приемного. Начались ссоры с женой по этому поводу. Через некоторое время Камилла предполагает, что проблема не в ней, а в том, что Карамур — бесплоден. Эта новость очень шокировала последнего. А дальше произошло то, чего не ожидал никто, кроме самой женщины. Во время празднования их юбилея получилось так, что и Сергей и Карамур переспали с ней. А через несколько месяцев стало известно о том, что Камилла — беременна. Радости не было предела как у женщины, так и у её мужа. Впервые те были счастливы и на этом фоне Карамур поладил с Гришей, чему последний тоже был очень рад и также ждал появление девочки на свет, так как тогда, возможно, отец будет проводить время с ними двоими. Странно, но именно с появлением на свет Клосеньки неожиданно появился и Сергей. Он был очень рад, что Фаусты наконец-то примирились и теперь их семья будет полна гармонии, тепла и уюта. Но что-то с Карамуром было не так. Тот будто на подсознательном уровне чувствовал в Костенко потенциальную угрозу для его новорожденной гаммы. Он закрылся в себе, отгородившись от бывших знакомых и даже от лушего друга. Всё завертелось, закрутилось. Карамур узнал правду. Узнал правду не от самого Сергея, а от доктора. Но он нашёл в себе силы даже после этого принять Клосеньку: «Вот почему он так хотел её увидеть… Он же второй отец!» — негодовал Фауст. В его голове не укладывалось, что такое вообще возможно. Он принял это, принял и ребёнка. Отец чувствовал, что Клосеньке будет лучше с ним, чем с этим бандитом из Харькова. *** Сергей стоял возле полуразрушенного здания КГБ и глазами, полными скорби и ненависти взглядывался в пасмурное небо, держа на готове автомат. Всё, что так долго копилось в его душе готово было вырваться наружу. Нельзя, нужно дождаться ребят и забрать прибор, чтобы хоть что-то поменять. Он не чувствовал никаких изменений в его жизни. Абсолютно никаких. — «Что ж, я верил в тебя до последнего, Клосенька…» — прошептал Костенко и направился в здание, где уже были слышны голоса ребят.