Зверский интерес

Гейзенберг медленно поднимается на ноги, легко отстраняясь от Итана и начиная обтряхивать свою одежду от прилипшего к ней снега. Он делает это быстро, не мешкая, но в его движениях читается то, что он, как будто, торопится. А дальше, он отходит ещё на несколько шагов от блондина и поворачивается к тропе, говоря ему. – Давай вернёмся в деревню. Неловкость. И с этого момента, если раньше они стремились к тому, чтобы идти плечом к плечу, то сейчас Карл идёт впереди, спиной к Итану. Он даже не оборачивается, а Итан… он же послушно идёт за ним следом, через этот холодный и, давящий своей тишиной, зимний лес. Пока они идут, между ними образуется некое расстояние в два-три шага, которого оба придерживаются, не решаясь на конкретный разговор. Оба сохраняют дистанцию и тишину, а когда они добираются до деревни, то почти молча забирают брошенные ими припасы и вещи, то отделываются друг от друга, короткими вопросами и такими же короткими ответами. “Всё взял?” – спросит лорд. “Да,” – ответит Итан. За этим последует ответ лорда, что скажет “хорошо, пойдём”, а потом они отправятся в обратный путь до дома. Дома, что находится на самом краю деревни, на небольшой возвышенности, и до которого им ещё не мало идти в очередном молчании. И они идут. Итан смотрит. Его взгляд падает на спину Гейзенберга, что несёт на своём плече, несколько длинных железных труб, но несёт их с такой легкостью, что можно даже позавидовать. При ходьбе его жёлто-зелёный темный плащ, слегка раскачивается из стороны в сторону, а сапоги оставляют размеренные и четкие следы. Молчание будто шершень, что залез в их мирный улей и затаился среди рабочих пчёл. Но есть чувство, что он убил абсолютно всё. Они оба следуют этому тихому молчанию, пока один из них начинает погружаться в глубокие раздумья о произошедшем, чем ломает себе голову. И это Итан. Он не понимает. Он не понимает произошедшего, от которого его губы до сих пор горят, а сердце непроизвольно спотыкается внутри, отчего ему одновременно некомфортно и… страшно. Да, это был поцелуй, но поцелуй для чего? Чтобы лорд смог привести его в чувства или наоборот, окончательно свести с ума? Почему именно поцелуй? Это могло быть что угодно: пощёчина, хлопок, крик. Всё что угодно, и Итан бы понял его. Но поцелуй…. Итан не замечает, как начинает отставать от Карла, так как его ноги начали заплетаться. И это не остаётся незамеченным. Гейзенберг, как будто, чувствует его шаги, которые стали всё дальше и дальше от него. Он останавливается из-за этого, оборачивается и смотря на Итана, ждёт; ждёт, пока блондин его нагонит. Это делает всё ещё более неловким, поскольку, как только Итан его нагоняет, Карл берёт его за руку. Лорд объясняет это тем, что так Итану будет удобнее идти рядом с ним. Но это объяснение не помогает. Прикосновение холодной перчатки к его руке, лишь жжёт его кожу, пока разум Итана продолжает сходить с ума. Он зациклился на том поцелуе. Это неловко. Это странно. Куча вопросов возникает в его голове и начинает метаться из стороны в сторону, задевая его внутренние нити. Почему? Самый главный вопрос. Почему не отстранился? Менее важный вопрос, но касающийся не Гейзенберга, а самого Итана. В тот момент, у него было достаточно времени на то, что оттолкнуть лорда. Просто выставить руки вперёд и оттолкнуть его. Но он не сделал этого. Итан просто не успел? Нет. Итан смог бы его отстранить от себя. Смог бы накричать на лорда, если бы это было нужно, но он не хотел. Сам Итан уже давно стал догадываться, что он чувствует к этому человеку. Он ему нравится. Нравится не просто как тот, кто спас его и залатал его раны; не просто как тот, кто помог ему победить Миранду и прийти в себя. Намного больше… Он любит его… и это его пугает. Он любит того, кого любить не должен был изначально. И он должен был продолжать держать это в себе, но теперь этот поезд набирает скорость на пути привязанных к рельсу смятений, страхов и возможностей. И как только этот поезд их переедет… Итан сорвется. *      *      * Снег, уже так привычно, скрипит под ногами. Гейзенберг продолжает держать руку Итана. Они идут в полной тишине, что напрягает лорда. Он невольно поворачивает голову к блондину, а у того серьезное и задумавшееся лицо. О чём он думает? – мелькает вопрос в голове Карла, хотя о чём бы он не думал, лорд знает, что это. Румянец на щеках мужчины полностью выдаёт его мысли. Итан думает о поцелуе и это забавит лорда, хотя тот и сам не понимает почему это сделал. Это может быть простое влечение, разве нет? Они останавливаются, возле калитки. Гейзенбергу приходится отпустить руку Итана и открыть дверцу калитки, через которую они попадут во двор. Там лорд кинет металлические трубы для починки их водопровода возле порога, на снег, а потом, вместе с блондином, он войдёт в дом. - Наконец-то, мы дома… фух… - говорит он, разбавляя тишину между ними. Двигаясь к вешалке, он снимает с себя плащ и шляпу, а как только он вешает их на крючки, то встречается с довольно близким знакомым взглядом. Итан без промедления задаёт вопрос. - Что это было? И его вопрос звучит, почти спокойно, если бы не его немного хмурое выражение лица, сжатые в кулак руки и рычащие нотки в его голосе. - О чём ты? – спрашивает Карл, приподнимая бровь вверх и складывая руки на груди. Он и сам начинает злиться, так как тон блондина ему не нравится. - Ты знаешь, о чём я… Итан разжимает кулаки и расслабляет мышцы лица, что немного удивляет Гейзенберга. Он почему-то ожидал, что-то типа драки за ответ на вопрос блондина. Мужчина делает глубокий вдох и говорит с мягкой ухмылкой. – Всё равно не понимаю, о чём ты. Блондин делает размеренный вздох и выдох. Лорду кажется, что он сейчас скажет “не важно”, развернётся и пойдёт в комнату, но Итан… он резко прижимает его к стене. Руки блондина крепко цепляются за его плечи, а его тело жмётся к телу мужчины. – Не заставляй меня повторять. Голос Итана рычит и сквозит нарастающей опасностью, что возбуждает и подогревает интерес. Лорд кусает губы и ярко улыбается, сверкая диким огнём в глазах. - Но может стоит действительно повторить? Это игра и Гейзенбергу она безумно нравится, потому что она именно та игра, где кошка впервые становится добычей мышки, что явно одолжила у кого-то львиную долю храбрости. Итан улыбается. Он понимает, что это игра и подыгрывает этому. Его лицо приближается и останавливается на расстоянии спички или спичечного коробка. Столь ли это важно, если они почти соприкасаются губами, — это единственное о чём думает лорд, пока Итан так близко. - Я повторю, — шепчет блондин, а потом… их губы соприкасаются. Но это не похоже на их первый поцелуй, там под деревом. Это не тот поцелуй, в который начал лорд. Нет. Это поцелуй, в котором ведёт Итан. Он целует Гейзенберга и беспощадно прижимается к его телу своим, трогает его руками, а пальцами залезает под рубашку. Не дает ему отстранится, приближая лорда к себе, кладя ему руку на затылок, и пальцами зарывается в его каштановые, местами светлые волосы. Сжимает и легко тянет, оттягивая голову назад. Этот поцелуй — он горячий и беспощадный. Блондин не даёт Карлу передышки, кусая его губы и проникая в его рот языком. Это неожиданно и сбивает с толку. Карл думал, что Итан та ещё белая овечка, но на деле, он оказался волком в овечьей шкуре. Голодным и ненасытным. А это нравится ему ещё больше. Лорд сжимает ткань куртки на спине Итана и, будто повторяя за ним, начинает целовать его с языком. Так, чтобы они сталкивались, так чтобы они оба задыхались и мычали друг другу в губы. Сердце громко грохочет, а что-то на дне желудка, резко становится легким и поднимает вверх, заставляя их обоих низко стонать в резонанс друг другу. И Карл почти теряется в этих ощущениях, отдавая победу Итану, но тот сдаётся первым и отстраняется, ради глотка воздуха. Их лица раскраснелись, дыхание сбилось до невозможного, но лорд начинает первым. – Так ты это имел в виду. – Он делает паузу, чтобы сделать несколько вдохов и выдохов. – Тогда это было лишь обычной помощью, а сейчас… это уже дело принципа. - Ты это называешь делом принципа? Довольно эгоистично. - Зато правдиво, — лорд ухмыляется, а Итан сдерживается чтобы не закатить глаза. – А для тебя? Что это было для тебя? - Для меня? - Конечно, для тебя. А для кого же ещё? Я хотел бы услышать твою версию. Ты же скажешь мне? Сказать ему что? Сказать, что он ему нравится.