***
Спустя некоторое время, устав сидеть дома, Юлиан решается поискать вдохновение за его пределами. Цири благополучно сидела в школе (после истории с прогулом, классный руководитель докладывает о присутствии девочки на уроках), а кот, ну, кот, где-то шляется, скорее всего. Сложив гитару в чехол, захватив парочку нотных тетрадей и карандаш, омега решил прогуляться в небольшой сквер. Сквер небольшой: детская площадка, деревья, клумбы да скамейки, но и пруд, где любили плавать воробьи да голуби. Устроившись на зеленом газоне, лицом к воде, Лютик собирался вытащить гитару и что-то написать, но… Руки не двигались, в голове лишь плескание воды. Хотелось просто посидеть и посмотреть на воду, подумать о чем-то незначительном. Но из-за высоких кустов доносится чей-то горячий спор. Недовольно нахмурившись, Юлиан поднимается. Это не просто спор, а настоящие разборки. У одного в руках нож, второй зажимает рану на руке. Омега припадает к земле. Нельзя шуметь. Когда голоса утихают, Лютик выдыхает. Присаживается на корточки и собирает вещи с земли. Никакого свежего воздуха. Домой и срочно. Подальше от сделок в темноте деревьев. Выпрямляется. В нос ударяет какой-то мерзкий и резкий запах, и такой же голос за спиной говорит: — Так-так, — и больно бьют в живот. Омега сгибается пополам. Боль затмевает зрение и голоса. Но он все равно чувствует что-то знакомое; замечает белые волосы и горячую руку на спине. — Ты цел? — голос альфы доходит будто через сломанную трубу, но Лютик кивает. — Я сейчас вернусь, — и пропадает. Сколько прошло времени сказать сложно, но боль отходит, позволяя омеге дышать и возвращая зрение и слух. Хорошо, что Цири родилась давно и швы не свежие, иначе точно бы разошлись. Когда вернулся Геральт, Лютик уже пришел в себя и собирал выроненные вещи. — Ты видел его? — Нет, — качает головой. — Но этот запах, — омега поморщился. Воспоминания пробудили боль, но это мелочи. Худшее позади. — Опознать сможешь? — Панкрац удивленно смотрит на альфу. — Мы поймали того, кто вероятно напал на тебя, но нужно опознание. — Лютик думал недолго. Кивнул. Альфа выдохнул, помог встать и повел к машине. В комнате для опознаний в одну линию выстроились семь человек. Один из них ударил Лютика. Обычное опознание за защитным стеклом не поможет, ведь Лютик не видел нападавшего. И тогда Геральт решил завести его внутрь. Но сначала попросил надеть медицинскую маску — она скроет половину лица. Но шквал запахов все равно обрушился на музыканта. Все альфы (их было пятеро) почувствовали уязвленного омегу и хотели подавить и подмять. Юлиан зажмурился, качая головой, отгоняя все это от себя. Все кружилось, ноги подкашивались, не хватало воздуха. — Хэй, — Геральт сжал его плечо. Нужно сконцентрироваться на чем-то. — Посмотри на меня. — Панкрац открыл глаза. Мужчина загораживал его спиной от других альф, смотря точно в глаза. Его рука сжимала кисть. — Сосредоточься. Все хорошо. Стало лучше. Лютик сосредоточился. Отделил запахи друг от друга. И нашел. Кивнул детективу с облегченной улыбкой. Когда они вышли, сказал: — Четвертый. Это он, — никто не сомневается в умении омег определять запахи. Поэтому Геральт кивнул. После привел Лютика в комнату отдыха, чтобы окончательно тот пришел в себя, а сам отправился к команде. С показаниями Лютика у них появляется еще один козырь и уверенность в победе. Последний гвоздь в гроб, так сказать. Ламберт и Эскель усмехались, но согласились. Койон хмурился. Резко дверь открылась и в нее пролез омега. Он улыбался. — Геральт? — все уставились на него. Но сейчас никаких признаков слабости не было. Омега концентрировался на одном альфе и ему было куда проще. Когда ты уделяешь внимание одному человеку, всё остальное будто замыливается. — Мне нужно забрать Цири из школы и… — Я подвезу тебя, — мужчина встал. Юлиан удивился, но улыбнулся и вышел. Взгляды коллег стали другими: проницательными и понимающими. Геральт нахмурился. Болваны. А Ламберт присвистнул. — А, ну теперь понятно. — Геральт отвесил ему подзатыльник и ушел. Уже в машине, немного беспокоясь о тишине, Лютик решил сказать кое-что. — Вовсе не обязательно было… — Теперь — да, — мужчина сжал руль. — Теперь когда ты — свидетель по делу, нужно уберечь тебя. — Свидетель? — да, Панкрацы прекрасно умели находить неприятности. — Я выставлю офицеров в гражданском около твоего дома на ночь, — Лютик вздохнул, качая головой. Когда машина приблизилась к школе, Лютик попросил остановиться в стороне. Цири уже стояла на улице и вглядывалась в проходящие мимо лица. Отстегнув ремень, омега вышел из машины и побежал к дочери. Геральт выдохнул. Он всегда был далёк от подобного, но видеть, как девочка бежит к папе навстречу, как крепко обнимает за шею и как они идут за ручку обратно — волшебно. Конечно, сначала она удивилась большой машине, к которой вел ее папа, но увидев знакомое лицо, радостно сама забралась внутрь. — Львенок, Геральт вызвался нас подвести сегодня. — Здорово. А что вы делали вместе? — девочка сняла рюкзак и положила рядом. — Случайно пересеклись. Ремень, — бросил взгляд в зеркало заднего вида альфа. Послышался щелчок. Она была такой крохой на фоне большого заднего сиденья и ремня. — Маленьких детей нельзя перевозить без детского кресла, — сказал мужчина, выруливая на дорогу. — Я не маленькая! — ощетинилась Цири. Лютик засмеялся и повернулся назад. — Оно было бы в пору. — Папа! — насупилась девочка, но Лютик уже во все распинался о «моей маленькой крошке, лапочке дочке» и смеялся. Уголок рта детектива приподнялся.***
Ночью Лютик не мог уснуть. Фантомные боли, мерзкий запах не отпускали его, заполняя голову паранойей, прогоняя сон. Цири он так и не сказал, чтобы не лишать дочь покоя, неся это бремя в одиночестве. Где-то в середине ночи отбросив тщетные попытки уснуть, решил спуститься вниз. Живот болел, тяжело было просто подняться с кровати. И спускаясь вниз, Лютик думал, что лучше: приложить лед или выпить обезболивающее. И осталось ли последнее. Включив небольшую лампочку на вытяжке, он подошел к окну и выглянул. Никогда не думал, что зайдет до того, что его будут ночью охранять офицеры полиции. Заметил машину в тени. Только сидели там не офицеры. Быстро обув старые кеды и накинув тёплую толстовку — ночью все еще было холодно, мужчина вышел из дома и уверенно пошел к автомобилю. — Ты что-то про офицеров говорил, — улыбнулся в окно водителя. Геральт нахмурился. — Пошли в дом, — и не дав возразить, ушел. Выбора не было. В доме было теплей, чем в машине, витал легкий аромат луговых цветов; легкий мрак, разгоняемый лишь лампочкой с вытяжки из кухни. — Черный чай? Зеленый? Кофе? Есть еще какао и горячий шоколад, — теперь свет включен весь. Лютик ставит чайник. — Кофе. — Остался стоять в проходе. — Я видел, как погас свет на втором этаже. Думал, ты ушел спать. — Да, планировал, но… — Геральту врать не хотелось. — Место удара болит. Думал выпить обезболивающее или лед приложить. — Покажи. — Но это… — не тактично и странно, но этот взгляд — нацеленный, серьезный, выжидающий, не терпящий возражений. — Ого, — давно такого не было. Испытывать такое внимание от альфы, его интерес и обеспокоенность. Вздохнув, Лютик приподнимает майку, оголяя живот. Светлая кожа живота, вдоль шел шрам от Кесарева. Хирургические нити давно вытащили, но следы остались навсегда. Немного правее от розоватого шрама расплывается фиолетовый синяк. Ничего не сказав, детектив кладет ладонь на живот. Омега рвано выдыхает, дергается чтобы отойти, но тепло — жар — от чужой ладони плавно проникает под кожу, унося боль. Лютик выдыхает. — Спасибо, — словно маг из сказок, он вылечил его боль. Невероятно. Наведя кофе, Лютик подумывал пойти спать. Кожа живота еще хранила жар от ладоней альфы. Нужно… побыть одному. — Можешь остаться, в машине холодно. — Улыбнулся. — Диван в полном твоем расположении. — Я не буду спать, — низко и безэмоционально. — Все равно, — дернул плечом и ушел. Точнее поднялся до середины лестницы и замер. Правда уйдет? Так просто? Обозвав себя идиотом, спустился и встал рядом с диваном. — Сон мне явно не светит, поэтому не против? — альфа пил кофе. Он покачал головой. Юлиан садиться. Не рядом, но достаточно близко. Пустая кружка ставится на кофейный столик. — Какая же угроза таится в темноте? — спросил Лютик, впиваясь в мужчину взглядом. Слабый свет от уличных фонарей и не мог осветить лицо; яркие глаза и светлые волосы пробивались через тьму. — Я не могу… — Да-да, но, — отвел взгляд, — если нам грозит опасность, я бы хотел узнать больше. — Вздохом Геральт признал его правоту. — Мы расследуем дело о небольшой банде наркоторговцев. Тот, кого ты опознал — их главарь. Мы поймали всю шайку, но это может быть не точно, поэтому следует перестраховаться, — не стоит Лютику знать, что Геральт не смог доверить даже наблюдение за домом кому-то другому. Омега кивнул. Слегка помолчал. Замешкался, но спросил: — Извини за вопрос, но твои глаза. Это… — Генетическая мутация, — легко улыбнулся Геральт, прикрывая веки. — В детстве у меня были проблемы с меланином и волосы побелели, это, скорее всего, повлияло и на глаза. — Они словно янтарь. — Воодушевленно отозвался Юлиан. Геральт удивленно посмотрел на него. Тот привстал, подложив ногу под себя и слегка приблизился к мужчине, заглядывая в глаза. Тот явно был поражен. — Это застывшая смола деревьев, — извиняющаяся улыбка. — Цири некоторое время увлекалась геологией. Приносила булыжники всякие и изучала. Весь дом был в камнях, минералах и прочем. — Омега еще раз посмотрел в глаза альфы. — Или как кошачий глаз. Это тоже… — горячая ладонь коснулась щеки. Поток слов будто перекрыли. Почему его руки такие горячие? Геральт не выглядел больным, если только… — У тебя нет температуры? — спросил Панкрац. — Рука горячая. — Он знал, просто хотел убедиться, что не принимает желаемое за действительное. — А ты сам не знаешь? — бровь дернулась вверх; альфа усмехнулся. Конечно Юлиан знал. Так работал организм альфы. Стояло холодной коже омеги коснуться, тело альфы начинало вырабатывать тепло, чтобы согреть партнера. Панкрац вздохнул. Геральт улыбнулся и аккуратно подняв того, усадил на колени. Лютик был словно ледышка. Сначала что-то внутри воспротивилось, но… этот альфа был другим. Для Лютика точно. Сильные руки обвили его, заключая в теплый кокон. Омега вздрогнул, это было непривычно, ведь он всегда был сильным, он защищал и решал. А сейчас… После события утром, хотелось немного побыть слабым и принять чью-то защиту и помощь. Рядом что-то мяукнуло. — Это Лжедмитрий, — животное прыгнуло на диван. — Кто? — Кот Цири. Не знаю, чем ей понравилось это имя. Я называю его Лжед. — Фыркнул Лютик. Альфа изменил положение рук, перехватывая омегу, чтобы прижать того сильней. В этот раз в голове того не было никакого протеста. Вздохнув, он откинул голову назад, на плечо. Кот уснул. Лютик тоже. Никогда прежде ему не спалось так спокойно и умиротворенно, никогда прежде не чувствовал себя настолько защищенным. На утро Юлиан проснулся раньше обычного — только начинало светать. Альфа не выдержал и тоже уснул. Объятия не разжались, но стали менее крепкими, чем ночью. Юлиан смотрел на мужчину и думал. Ему нравится этот альфа, больше, чем любой другой когда-либо и ночное поведение говорит о взаимности. Они же не дети, в конце концов, подобное нельзя назвать дружеским поведением или соседкой помощью, и спустить на тормозах. Аромат лечебных трав смешался с луговыми. Не удержался и легко коснулся щеки, провел по линии челюсти. Руку перехватили и сжали. — Прости, не хотел будить, — прошептал Юлиан. Ему было тепло, крепкие руки защищали. Влюбиться так глупо может только он. — Кофе? — нужно ретироваться, будто это сотрет тот факт, что он спал на его коленях и утыкался носом в шею. — Подождет, — пробасил Геральт, прожимая Лютика к себе сильней и касаясь его шеи носом. Когда он глубоко втянул воздух, по спине и рукам омеги пробежали мурашки. И правда подождет.