***
Игорь спешил обратно в участок. Прокопенко как всегда, решил наказать за непослушание на последнем (между прочим успешном) задании и вместо адекватного дела всунул ему историю с пациентом и этим вот хирургом Третьяковым. Усы у него забавные. Внешне Грому Илья понравился это точно, а в том, что доктора оклеветали не сомневался. Он такого рода личностей, как Гурьев, не раз встречал. И в отделении, и в жизни. А тем временем Гром успел перекусить любимой шавермы, поделиться кусочком с собакой Фросей как тут… Прямо на глазах Игоря у женщины украли сумку какой-то парень. Он побежал вперед, пытаясь нагнать вора. Схватил его за шею и на пол повалил, пытаясь обезвредить и забрать украденное. – Сука, мент, я вас на километр чую, мразей… – прохрипел парень и вывернулся из хватки, ударив Грома. Полицейский снова попытался в атаку, но вор, довольно неожиданно, выхватил из своей же пазухи оружие и направил на Игоря, не стесняясь сделать выстрелы. Пули попали в цель. Жгучая боль пронзила тело, через одежду проступили кровавые пятна. В этот раз Гром потерпел поражение. Он свалился на землю, судорожно глотая воздух. Было даже сложно понять, куда попали пули. К нему подбежала та женщина, столпились люди и принялись вызывать скорую. Игорь вырубился под шум людей и машин вокруг.***
Очнулся полицейский уже в белой палате под писк различных подключенных рядом приборов. Перед глазами все было пока что сплошным размытым пятном, но повернув немного голову к окну увидел там силуэт в белом халате. Игорь нахмурился немного, моргнул, пытаясь рассмотреть кто стоял в его палате. – О, Игорь, вы очнулись! – послышался знакомый голос. Гром сначала и не вспомнил, где его слышал, откуда помнит, но потом дошло. Тот самый хирург Третьяков. – Вы счастливчик, скажу я вам. Пули попали удачно, удалось их все аккуратно изъять из вашего организма. – Вот как. – зрение уже пришло в норму и Гром мог лицезреть своего спасителя возле кровати. – Благодарю за спасение, хирург Третьяков. – Да что вы, это наша работа, людей спасать. – улыбнулся Илья и пожал плечами. – К вам начальник приходил, волновался за вас, как за собственного сына. – Ну, так отчасти может и есть. – не стесняясь признал Игорь. – Когда меня выпишут? Третьяков воздухом подавился, серьезно на Грома смотрит. – Голубчик, вы еще в себя полностью не пришли, какое выпишут? Отдыхайте и сил набирайтесь, вы тут как минимум недели две будете восстанавливаться, в лучшем случае. – Да я у вас тут в больничке с ума сойду! Мне работать надо, мудака этого поймать, который с оружием средь бела дня в людных местах тусуется. – Успеете еще, Игорь. Мы будем делать все возможное чтобы ваше восстановление ускорить, но сами понимаете, не волшебники. Если бы все было по щелчку пальцев, то работа бы проще шла. – Понимаю… Ладно, доверюсь в ваши золотые руки. – улыбнулся чуть Гром. Илья кивнул, в глазах карих какая-то искра зажглась, ее полицейский заметил. – Не пожалеете. Все, отдыхайте, вам покой нужен. – Третьяков с приподнятым настроением вышел из палаты, настроение очень сильно улучшилось у парня. Во-первых, Игорь жив, спасен, а во-вторых, у них с Ильей контакт пошел. Запал этот Гром куда-то в душу хирурга, весь он такой человечный, красивый. И, видимо, часто придется Третьякову его латать, удивительно, что до этого они не виделись.***
Прошло пару дней. Гром хорошо восстанавливался и уже по плану ему были дозволены прогулки, но под присмотром врача. Илья решил это под свой контроль взять, пугая Серегу своей одержимостью к этому полицейскому. – Илюх, мне кажется если бы пришлось его в мужья взять, чтобы вылечить, ты бы согласился. – заметил друг, сидя в приемной. – Да ради такого честного человека своего дела, который спасает невинных граждан, готов под пули попасть ради благой цели и выйти замуж не стыдно. – проговорил Илья эмоционально, делая глоток чая из кружки с котиком. – Все с тобой ясно, Илюх. – захохотал Серега. – Да ну тебя. – Третьяков махнул рукой и откусил батончик, чаем запил и кружку поставил на столик. – Мне идти пора. – Снова к стражу порядка? – прикалывался товарищ, за что получил осуждающий взгляд. Илья действительно шел к Игорю, которого перевели в палату. Супчики, укольчики, витамины и хорошая компания, вот что было нынешним лечением Грома. Мужчина сидел в кровати и разгадывал кроссворд в каком-то журнале. – По горизонтали, прибор для измерения артериального давления… – в слух проговорил Игорь, считая количество букв. – Тонометр. – тут же дал разгадку врач, подошел к кровати и стульчик взял, присев напротив пациента. – Доброе утро. Как чувствуете себя? – Доброе, Илья. Уже лучше. – Игорь даже немного улыбается, меняя каменное задумчивое лицо на более-менее дружелюбное. Подсказку хирурга он тут же быстро записал по клеточкам. – Рад слышать. От скуки еще не сошли с ума среди белых стен? – пытался начать непринуждённый разговор Илья – Нет, вот кроссворды разгадываю, слушаю пение птиц и сплю. Ну иногда приходится слушать разговоры через стенку. У вас там женщина какая-то сбежать хочет, —немного тише сказал Игорь. – А, это Екатерина Васильевна, наш частый пациент. У нее побег из палаты в хобби превратился, старость, понимаете. – За внуками скучает? – приподнял бровь Гром. – Ну вроде того. Ее внуки зовут. Воображаемые. – Ой. Весело тут у вас. – почесал затылок полицейский – Это еще нормально. У вас полагаю работа еще веселее. Всякие отбросы попадаются небось. – Попадаются. То ерунду какую-то выкурят и друг другу морды бьют, то из-за электрического чайника людей убивают. – Какой кошмар. – сочувствующе проговорил хирург.– Цель у нас в итоге общая: людей спасти. – Только не все иногда спасаться хотят. – Игорь опустил глаза в кроссворд. – Вы мне с еще одним словом не поможете? Тут явно врачебный термин. Илье передали журнал, врач закинул ногу на ногу и подпер щеку рукой, высматривая проблемное задание. – Это катетер. – Третьякову протянули еще и ручку. Он улыбнулся и взял ее, принимаясь записывать слово.– Во! Готово. – Спасибо вам. – кивнул полицейский. Общаться с врачом ему было комфортно, по крайней мере он его не бесил, приятный собеседник, хирург тоже хороший, Гром на своей шкуре испытал. Какие могли быть претензии у Гурьева? – Не за что. И да, Игорь, можно на «ты». – Журнал с ручкой возвращает владельцу, и Илья встает. – Я позже еще зайду. У Ильи по расписанию обход остальных пациентов. Его он и проводит, дополняя кому-то лечение, изучая динамику болезни. Одна пациентка даже выписалась. Женщина лет сорока. В благодарность доктору за лечение вручили коробку конфет «Птичье молоко» и самую дешевую бутылку коньяка. Снова идти к Степану Олеговичу и слушать о том, что руки у него золотые, но толку от этого ноль, раз он в казну дань принести не может. К нему в кабинет парень шел с коробкой конфет в руках, а бутылку с коньяком спрятал в карман халата. – Холоп дань принес! Дар от птичек, Степан Олегович. – торжественно кладет на стол заведующего по отделению коробку конфет и ощущает на себе презрительный взгляд. – Вы вообще способны деньги бумажные принести хоть однажды, Третьяков? Сколько вы меня своими яйцами, конфетами и соленьями кормить будете? – Ну, во-первых, яйца…– Илья не договорил, увидев свирепый взгляд поправляющего очки Калугина. – Так, все. Надоело. Не хотите по-хорошему? Отправитесь на… А что это у вас в кармане? – взглядом коршуна на хирурга смотрит. – Емкость. – отвечает спокойно парень. – С чем ёмкость? – приподнимает бровь мужчина. – Спирт. Медицинский, Степан Олегович. – Вы меня за дурака не держите и бутылочку покажите. – попросил серьезно заведующий. Третьякову пришлось вынуть коньяк. Прощай, микстура для полета мысли, видно не судьба… – Вот это я конфискую, а это вам. – бутылку под стол спрятал, а коробку со сладостями Илье всучил. Вернулся Третьяков в «место осмотра» с коробкой конфет. Зато будет что к чаю. Сергею ничего не стал говорить про нагло отжатый коньяк, иначе без подколов было бы не обойтись.***
На следующий день Илья вновь приходил к Грому. Они общались на нейтральные темы и согласовали прогулку на свежем воздухе после обхода пациентов Третьяковым. На улице было тепло, солнце грело и пели птички. – Больница конечно видала здесь года, смотрю. – между разговором замечает Игорь. В глаза темные заглядывает. Нравятся они ему. – Раньше еще хуже было. Банально не хватало кроватей для палат, краска обшарпанная как в фильмах ужасов, а приборам так вообще не один десяток лет. Сейчас еще плюс-минус цивильно. Было бы еще лучше, если верхушка деньги на дело, а не по карманам… Ну, вы знаете. Так им еще и отстегивать процентики нужно.– тише признался Третьяков, на Игоря глядя. – Понял я, о чем вы. Взятки. Проблема всей необъятной. Но врачи являются мастерами своего дела, как вы… Ты. Без вас все люди в сплошную помирали бы. – история врача действительно была интересной. Гром пообещал себе, что обязательно в деле «процентиков» разберется. – Благодарю, Игорь. Ты тоже призвание свое нашел, именно такие люди в полиции и нужны. Женщина, которой помочь хотел приходила, когда ты в отключке был. Благодарности просила передать, я совсем забыл. – для Ильи перейти на «ты» было просто. – Да за что же благодарности? Я ведь грабителя не остановил. – как-то мрачно проговорил полицейский. – Но ты бросился на помощь и почти вышло. Просто день тогда был дурацкий, еще этот мужик со своим заявлением… – До сих пор кошмарит? – приподнял бровь. – Ага. Я по-человечески пытался выяснить в чем причина, объяснить ситуацию, потом немного припугнул, вышел, а этот дурак себе ногу сломал! Говорит это я сделал, снова заявление обещает написать. Вот как таких людей лечить вообще? Все ради денег, все ради бабла. А я миллионер, что-ли? Гром выслушал хирурга. Не нравилась ему эта ситуация, ой как не нравилась. Не заслуживал Третьяков себе такой беды на пятую точку. Решил, что сам лично пообщается с Гурьевым. – Игорь, а кроме службы народу чем ты еще занимаешься? – спросил Илья между делом. –В плане вне работы? Ну, признаться честно ничем. – Вообще? – удивился Третьяков. – Да, не до этого совсем. Преступники сами себя не поймают. – пожал плечами. – Не дело это, Игорь. О, вот что. Я сегодня и в ночную смену, приведу тебя в наш кабинет, у меня там настолка есть интересная. И это я как врач прописываю в комплекс лечения кроме уколов и пилюль! Гром задумался, а почему-бы и нет? Все-равно в этой больничке скука смертная, а тут и компания приятная, и занятие интересное. – Я согласен, Илья. На том и решили. Эти двое еще минут двадцать болтали, пока в парке не встретили белку. Третьяков достал из широкого кармана халата грецкий орех и поднес зверьку. Рыжая красавица подбежала к хирургу, вовсе не боясь человека и забрала орешек, отбежала недалеко и принялась его грызть. – Это Феня, я ее часто тут подкармливаю. – объяснил Илья, который напоминал теперь Игорю Диснеевскую принцессу с усами. – Она будто бы ручная на вид. Вообще не из пугливых. – усмехнулся. – Бесстрашная, хотя полгода назад такой не была. Я ее тогда подобрал здесь. У нее лапка была раненная, еще бы чуть-чуть и… Но я выходил, к приятелю ветеринару относил. Повезло, что после этого контакта ее успешно удалось в среду обитания вернуть, лучше так, чем зверьком домашним. Я вообще животных люблю, всем помогать пытаюсь. Думал даже ветеринаром стать, но судьба решила иначе. Про себя Игорь отметил, что Третьяков был бы и отличным ветеринаром. Но тогда вряд-ли они встретились, а эта мысль вызывала грусть.***
Днем Гром решил сходить к Леониду, как и задумал. Зашел в палату, откуда как раз вовремя вышла медсестра. Виновник торжества лежал на кровати и читал Уголовный кодекс. Игорь взял стул, поставил перед койкой Гурьева и посмотрел на мужчину. – Добрый день, товарищ. – начал Гром. – Здравствуйте. Вы кто такой? Впервые вас вижу. – нахмурился Леонид, поправляя свои очки. – Майор полиции. Правда на данный момент на больничном. Заявление ваше принимал, правда из рук коллеги. Как ваше самочувствие? – спросил сдержанно мужчина. – Было бы лучше, выплатив мне этот Третьяков компенсацию! Ну сколько я должен ждать?! Заявление еще четыре дня назад отправил, а от вас ни ответа, ни привета. – Значит так, голубчик. Вы сейчас что вдыхаете? – Простите, что? Воздухом я дышу, глупые у вас вопросы! – Так вот воздух этот вы вдыхаете, думать своей глупой головой продолжаете благодаря хирургу, которого хотите на деньги развести. – А, понятно. Вы с этим усатым за одно! То-то же говорят у нас полицию купить можно! – тут же начал возмущаться Гурьев. Но тут ему позвонили. Он взял телефон и начал с кем-то болтать. Игорь палату не покидал. – Алло? Да, делал как вы сказали. Тут правда другая проблема возникла. Хорошо, Степан Олегович, потом вам перезвоню. – сбросил. Грома осенило. Имя и отчество эти ему уже где-то встречались. Вроде как в больнице здесь есть один такой, кабинет подписан. До Майора начинает доходить, особенно после разговора с Ильей. Он встал, подошел к Леониду и взял его за воротник, приподнимая с кровати. – Значит так, Гурьев. Не знаю, что вы там со своим подельником задумали, но лично вам я организую путешествие в тюремную камеру. Хотите покормить собой тараканов и крыс? – убедительно спросил Игорь. Мужчина задрожал, испугался, возмущаясь, а потом испуганно уставился на Грома, отрицательно мотая головой. – Значит заявление вы свое забираете и оставляете Третьякова в покое. Ясно объясняю? – рявкнул громко последние слова. – Да-да! Только отпустите меня пожалуйста! Игорь отпустил, так как знал, что Гурьев все так и сделает. Гром устрашающий, он правда может свое обещание выполнить, если понадобится. Никто не хочет с полицией связываться. Для убедительности перед выходом из палаты Игорь напоследок зыркнул на Леонида, от чего тот дернулся, закрывая лицо книжкой. Теперь полицейский отправлялся к тому самому кабинету Степана Олеговича. К двери подошел, постучал сначала и потом вошел. Мужчина в этот момент дернулся, посмотрел на вошедшего и принялся что-то прятать обратно под стол. – Ой, здравствуйте, Игорь Константинович. Вам уже лучше, как я посмотрю. Третьяков постарался на славу. – дружелюбно начал мужчина. Он знал уже, что Игорь из полиции и вот, даже Имя с отчеством заучил. Продуманный. – Ага. Здрасьте. – кивнул мужчина и подошел ближе к столу. – Хороший у вас кабинетик. – кратко осмотрелся Игорь. – Ну так, кабинет лицо врача. – усмехнулся. Гром шутку не оценил и хмуро посмотрел на заведующего. – Церемониться мне надоело. Я все знаю про ваш сговор с Гурьевым. – Чего?! Какой еще сговор? – вскинул брови Олегович, возмущенно на Игоря глядя. – Не стройте дурака, я все знаю. Только что у Леонида был, навестить решил приятеля. Вы ведь с ним говорили и поджучиваете его на то, чтобы он из Третьякова деньги взял. Степан Олегович скривился. Правда была неприятной, но была правдой. Мужчина хотел было огрызнуться, но вовремя опомнился, ведь перед ним сотрудник полиции. И если его не утихомирить… Ой что будет! Все их грязные делишки раскроются, а это заведующего не устраивало. Ему Мальдивы летом с семьей подавай. – Ну может и хотел я этого Илью проучить, да! Так он ведь ребра человеку сломал. Я же не ради себя, я ради Гурьева! – тут же принялся оправдываться Степан Олегович. – Ага. Только советую вам от Третьякова отстать и лавку с «процентами» закрыть, иначе я рану эту вскрою, расковыряю, а потом гноиться начнет. Оно вам надо? – Не надо, Гром Константинович, не надо. – выдохнул смиренно мужчина. – Так для этого нужно последовать моим инструкциям. И попробуйте не сделать так, а я узнаю, если вы решите меня надуть.***
Пришел вечер. Игорь успел отоспаться перед ночным походом в кабинет хирургов. Когда с прогулки возвращались, Илья показал куда Грому нужно будет идти и именно по этому маршруту он отправился, заучив уже коридоры отделения наизусть за дни пребывания здесь. Мужчина застает Третьякова у автомата с батончиками и газировкой, щипцами и сторублевой купюрой. Гром усмехается, тихонько наблюдая за процессом, как хирург умело хватает бумажку обратно из отверстия для банкнот обратно и снова ее туда отправляет, выбирая продукт. Игорь наконец-то решил выйти в свет. – Мошенничаем, Илья? – прямо над ухом спрашивает Гром. Хирург смотрит на мужчину хмуро, даже не дернувшись, вручил полицейскому пару шоколадок и батончик. – Добываю нам сладкого к чаю. Вы со мной или арестуете? – подмигнул. Нужно было наблюдать картину, где хирург и майор обкрадывают торговый автомат щипцами, а потом веселые идут в кабинет, посмеиваясь тихонько. Внутри было довольно уютно. Врачи себе здесь все обустроили. И диван есть, и холодильник, который вообще по идее должен охлаждать лекарства, но оттуда Третьяков достал также и бутерброды. Мужчины на тот самый диван присели, Третьяков чаю сделал и со всем вкусным на стол поставил, а потом и игру обещанную принес. Это было что-то вроде монополии, но в средневековом стиле. Илья зачитал правила, объяснил, как играть и разложил фишки с какими-то бонусами. Началась игра. Илья был эльфом-лекарем, что не удивительно, а Игорь обычным рыцарем. По очереди бросали кубики, делали ходы, читали бонусы с карт и пытались выиграть. Гром на удивление влился в игру быстро и даже ощутил какой-то азарт, желание выиграть. Третьяков тоже не собирался поддаваться. Состязание было жарким, но при этом они не спорили и следовали правилам. Пару раз они неловко касались друг друга, смущались, но следом продолжали делать вид, что все в порядке, но только идиот не заметил бы напряжения между ними. Не сопернического… Игорь отметил, что это занятие было очень интересным. Раньше он настолки вообще не понимал, ну как что-то подобное может кому-то нравиться вообще? Однако теперь мужчина осознал, что у него просто компании не было хорошей. Новичкам везет и выиграл как раз Гром. Илья же был наоборот рад, полицейский поблагодарил его за такую хорошую идею и честную игру. А потом заметил в углу комнаты гитару. – Можно я посмотрю? – спросил у Третьякова. – Конечно, это моя. Хороша, старушка. – усмехнулся, – а ты играть умеешь? Игорь встал, отошел к месту, где стоял инструмент и взял его в руки, вернувшись к дивану. Струны зацепил аккуратно. – Угу, в юношестве частенько. В общаге душой компании был. – тихонько стал наигрывать красивую мелодию и вспоминать песни. Руки помнили, пальцы умело путешествовали по грифу и издавали аккорды. – Ну вот, а говорил, что вообще ничем не занимаешься и хобби никаких нет. Сыграешь что-нибудь, Гром? – Нет проблем. Добро пожаловать на концерт. – Игорь настроился, вспоминая конкретную песню, затылок почесал, а потом начал играть и петь: « Мы не знали друг друга до этого лета, Мы болтались по свету в земле и воде И совершенно случайно мы взяли билеты Hа соседние кресла на большой высоте…» Хирург слушал как завороженный. Хоть сначала голос у Грома дрожал, но потом он вошел во вкус. Игорь сделал небольшую паузу и посмотрел на Третьякова, пока пел строки: «И моё сердце остановилось, Моё сердце замерло. Моё сердце остановилось, Моё сердце замерло» Илья тихонько подпевал на припеве, хотя сам песню эту знал наизусть. Он глупо улыбался как влюбленный мальчишка, а Гром пел, искренне и от всего сердца, поражая Третьякова. Потом песня закончилась, гитару Игорь отложил и когда повернулся обратно обнаружил лицо Ильи прямо перед своим. Парень обхватил его щеки руками и поцеловал. Гром тут же сгреб врача в объятия, отвечая на поцелуй. Руки лекаря блуждали по крепкой спине Игоря, гладили плечи, касались через одежду рельефов мышц и потом лезли под ткань, чтобы получше их ощупать. Поцелуй прерывают и друг другу в глаза смотрят бешено. Страсть кипит, желание возникает невероятное. Гром по щеке Третьякова гладит, а тот к теплой ладони жмется. – Здесь есть место ну… Удобнее дивана? – Ох, Игорек. Знаю я одно местечко… – хитро улыбается, подмигивает Грому и встает. Тащит мужчину за руку на выход из кабинета. Мужчина повинуется, они подходят к лифту и поднимаются на третий этаж, успев поцеловаться в кабине, будто ошалевшие. Вот только Грома пока врач оставляет за небольшой стенкой, а сам территорию осматривает, чтобы никто из коллег их не увидел. Вот только на шум лифта в коридор вышла женщина, тоже работница больницы. Она была коллегой Ильи в этом отделении. Третьяков вышел вперед, в коридор и кивнул ей, а та, сжавшись от холода, куталась в теплую накидку. – Илья, чего бродишь на ночь глядя? – спросила она шепотом, но эхо донесло информацию до другого конца коридора. – Машенька, простите, родная, да я в операционной забыл наушники свои от телефона, ну, кинул в карман запасного халата и все. А музыку послушать хочется, я с ней это, ну… Быстрее засыпаю. – Поняла. Ты это, тише давай, пациенты ведь спят, ну. – Тише вряд-ли получится... – тихо пробормотал Третьяков. – Ладно, вы идите-идите, обещаю, буду как мышка. Врач дождался, когда женщина уйдет обратно в свой кабинет, а сам медленно шел к другой стороне коридора, к дверям операционной. Руки сложил, спиной к двери прислонился и смотрит орлиным взглядом по сторонам, чтобы было чисто, а потом Грома пальцем к себе манит, достает из кармана ключик и открывает помещение. Игоря внутрь пропускает, а потом и сам заходит, запирая дверь на ключ изнутри. – Вот и все, здесь нам никто не помешает. – с улыбкой довольного кота проговорил Илья. – А ты уверен, что у нас получится тихо? – ухмыльнулся Игорь, подошел к парню и на руки подхватил. Третьяков ойкнул, за плечи его ухватил. – Гром, тебе тяжести таскать противопоказано! – тут же забурчал хирург. – Да какая тут тяжесть, Илюш, я и потяжелее таскал. – отмахнулся мужчина и унес свой ценный груз на операционный стол, где уложил хирурга на спину. – Высокий он какой-то, а здесь его отрегулировать можно? – спросил Гром, оценивая ситуацию. – На передней левой ножке снизу есть большая ручка. Покрути. – сгорая от ожидания ответил Третьяков. Игорь отрегулировал высоту, пару раз выругался на конструкцию под смешок Ильи и затем поцеловал его, чувствуя на своей шее прохладные руки. Полицейский начал стягивать с парня халат, а вместе с ним и толстовку, оголяя рельефное тело. Конечно, размерами Третьяков был меньше, но мышцы тоже имел, да и красив был чертяка до безумия. Гром начал шею чужую целовать, опаляя кожу горячим дыханием. От приятного чувства, вызывающего мурашки, Илья и голову назад закинул, открывая больше места для губ Грома. Сам хирург в волосы темные пальцы впустил, гладит. Мужчина снова целует Илью, только в этот раз настойчивее, проворнее, желая полностью насладиться этими мягкими губами и юрким языком, который активно принимал участие. Они в прямом смысле целовались как малолетки, упавшие в омуты первой любви. Гром резким движением за талию хирурга хватает, к себе подтягивает поближе и стягивает с Ильи штаны и нижнее белье, глядя на открывшуюся картину. Член Третьякова уже привстал, касаясь участка паха головкой, пачкал кожу прозрачным предэякулятом. Хирург разлегся на столе, с красными щеками, но всего себя показывая во всей красе. Игорь стаскивает с себя пижамные штаны, кофту на замке спортивную с футболкой черной и боксеры и оголяет уже торс и орган нехилых таких размеров, от которых Третьяков даже удивился, рот приоткрывает. Тело у майора как из сна, рельефы, смуглая кожа. Так и хочется всего расщупать. – Ну и одарила вас природа, Игорь Константинович. – усмехается игриво, поближе к Игорю жмется, желание в жизнь воплощая. Рукой по прессу ползет, к груди широкой и тихонько урчит. Гром в свою очередь их члены обхватил одной рукой и ласкает, скользящими движениями ладони. Илью будто током прошибло, когда плоть коснулась друг друга. Виной всему тактильный голод, который длился уже месяц, но с Игорем заняться любовью он не из-за этого решил, здесь все гораздо глубже. Не просто желание секса. Такой мужчина как Гром не мог не понравиться. С первой встречи, даже будучи сонным, Илья это почувствовал и понял, что просто так не отделается от Игоря. Хотел было даже в отделение сходить, чтобы разговор завязался, а тут судьба-злодейка сама все устроила. – Товарищ хирург, а у вас не найдется… – В халате поищи там… – перебил его сбивчивым дыханием Илья. Гром по инструкции находит серебристую упаковочку и достает из нее презерватив, используя по назначению. – Это у тебя хоть не первый раз? – спрашивает Игорь, уже когда подводит возбужденный член к сжатому колечку мышц, мало-ли. Он в сексуальности Третьякова не сомневался, но может до этого дня это касалось только девушек. Илья лишь тихо стонет от томления и смотрит на Грома с вызовом. – Товарищ майор, трахните меня уже наконец-то! – шипит он и охает, когда член все-таки входит внутрь, осторожно, но при этом легко. Гром усмехается, видимо хирург его дорогой готовился, предчувствовал такого рода встречу. Игорь млел от жара внутри, толкался свободнее и резче с каждым разом, наблюдая реакцию партнера, а Илья плавился прямо на этом месте, кусал Губы, тянулся к чужим плечам, чтобы сжать их крепко-крепко, мышцы крепкие ощутить под мягкими пальцами. Третьякову нравилось чувствовать себя таким уязвимым под кем-то, хотелось прильнуть к груди этой широкой, и не отлипать. Гром пиздецки горяч, уже в который раз мелькает в сознании хирурга факт. Когда майор сорвался на высокую скорость, Илья обнял ногами торс мужчины, всеми усилиями сдерживая свои громкие стоны. Не выходило, приходилось тихо скулить в кулак и метаться от безумного возбуждения, как рыба на суше хватая воздух. Игорь рычать хотел, трахать Третьякова это все равно что с ума сойти. Гром крепко обхватил руками его талию, оставляя красные следы от хватки. Пошлые шлепки раздавались эхом по комнате в продолжение к вздохам и сдавленным стонам Ильи, который уже начал свои руки кусать. Невозможно такую бурю эмоций держать в себе. Хочется орать, выстанывать заветное имя. Пошло, грязно, до хрипа. Никогда еще так хорошо Третьякову не было, ни с кем. И где-то на подсознании он благодарил чертового Гурьева за заявление. Гром же готов был расцеловать свое начальство в лице Прокопенко за решение дать ему приземленное дело. Еще пара толчков и они кончают одновременно. Илья пачкает белесыми каплями впалый живот, а Гром выходит из Третьякова, выравнивая дыхание. Они еще раз целуются, наплевав на недостаток кислорода, обнимаются и жмутся друг к другу. Потом в глаза заглядывают и улыбаются. Счастливые. Они с трудом друг от друга отлипают и убирают следы «преступления» в операционной. Уже оба одетые, довольные, как коты мартовские. Илья осматривает операционную и вздрагивает от того, что его незаметно обнимают сзади, целуя в затылок. – Это тоже входило в комплекс для реабилитации? – шепчет Игорь. Третьяков улыбается, к Грому лицом поворачивается и в серые глаза заглядывает. – Ага, персонально только для тебя. Но мы, конечно, для профилактики еще не раз повторим. – подмигивает. В этот вечер Игорь понял, что иногда поражение приносит не только огорчение и злость, но и прекрасных хирургов с золотыми руками.