Нарушаете, мистер Риджуэлл.

— Наруша-аете, мистер Риджуэлл, наруша-аете. Я вот в который раз уже подумываю, не обыскать ли вашу квартиру? — глаза хитро блестят и по-лисьи сощуриваются. — А с чего бы это? Мистер Ларссон, да у Вас и ордера-то нет, — складывая руки на груди, фыркает Томас. Его плечо беспечно утыкается в дверной косяк. — У-у, ну здесь я, наверное, сделаю исключение. Соседи на громкую музыку жалуются, а я как прихожу — идеальная тишина! — Торд усмехается не под стать своим словам, а после обводит взглядом темный лестничный пролет. — А, может, у вас в шкафу друзья гулящие сидят? И как я выйду, выскочат, как черт из табакерки? Томас смеется, прикрывая свои бездонные глаза. Он в который раз за разговор облизывает губы и вздыхает, задумчиво почесывая подбородок. — Может быть... Все может быть, — он выдыхает, становясь ровнее. Одной рукой, словно бы и невзначай оттягивает футболку с надменным лицом Аннализы Киттинг, изображенным на ней. Вот же... сукин сын. — Тогда позвольте обыскать Вас, мистер Риджуэлл, — Ларссон вступает в квартиру, тут же закрывая за собой входную дверь. Он с удовольствием оглаживает взглядом неприкрытые бедра парня напротив. — Что ж, ладно, — усмехается тот и поднимает руки вверх, — Только зовите меня лучше просто — Томас. — Хорошо, Томас, — довольно тянет Торд и оглаживает руками его бока, то опускаясь вниз к очаровательным покрасневшим коленкам, то поднимаясь к груди и плечам. Риджуэлл сглотнул, вновь облизывая губы. — М? Ай-я-яй, То-омас, — ухмылка на лице Ларссона стала только шире. — Что там? — улыбнулся Том, наблюдая за тем, как парень достает из заднего кармана шорт небольшую блестящую вещицу. — Это явный намек. А за попытки соблазна сотрудника правоохранительных органов я могу и накатать, — ехидничает Ларссон, игриво перебирая в пальцах правой руки презерватив. — Или посадить. — Да? И что же мне теперь делать, сэр? — наигранно охает Том, не сдерживая легкого смешка. Что ж, эта игра для него слишком забавная. — Хм, ну... Я вас все-таки посажу. На свой член. А там уже посмотрим, — ухмыляется Торд, цокая языком. Тут же подхватив смеющегося Тома на руки, он тащит его в спальню. Уронив любимое тельце на чистые серые простыни, Ларссон щекотно пробегается носом по его шее и целует в подбородок. — Соскучился? — Еще как, — улыбается Риджуэлл и обвивает его шею руками, прижимая ближе к себе. — Извини, что сегодня так поздно, — выдыхает Торд на мягкой и ласковой улыбке, коротко целуя тонкие губы напротив. — Я уже в предвкушении твоих извинений. Русый фыркает и нежно целует его в ушко, тут же слегка прикусывая мочку рядом с сережкой. Его руки блуждают под футболкой парня, оглаживают мягкий животик, который он просто обожает мять и особенно щекотать. — Ты так сильно ждал меня, котенок? — усмехается он, чувствуя жар кожи под шершавыми подушечками пальцев. — Заткнись, иначе я за себя не отвечаю, — выдавливает из себя Том, заставляя Ларссона рассмеяться, и тихо пыхтит, пытаясь спрятаться от ласк, доставляемых его животу. Когда-то Торд поймет, что это реально щекотно, но не сегодня. — Ладно, сегодня я тебя мучать не буду, — он мимолетно целует парня в нос и отстраняется, стягивая с себя свободную рубашку. Пальцем подцепив край футболки Риджуэлла, улыбается: — Снимешь ее для меня? — Глупый вопрос, — подмигивает ему Том и стягивает с себя одежду. Он не обладает какой-то нездоровой худобой, где каждая кость выпирает так, словно вот-вот прорвет тонкую кожу. Он не качается в зале, имея идеальный пресс. Он просто... Том. Со своими пухлыми щечками, животиком и прекрасными бедрами, между которыми вовсе необязателен просвет. И Торд любит это уютное тело напротив больше всего во Вселенной. Ларссон улыбается так ласково, как никому больше не улыбался, и опускается поцелуями от шеи и до пупка. Там он замирает, поднимая голову на парня и улыбается. — Чего ты так лыбишься? Мне стоит поздравлять тебя с повышением? — удивленно приподнимает брови Том и чуть привстает на локтях. — Да нет. Просто любусь тобой и понимаю, насколько же мне повезло, — Торд хихикает, наблюдая за тем, как парень стремительно заливается краской и отворачивается. — Ты придурок! — Я тоже тебя люблю. Том фыркает и улыбается, чувствуя, как с него медленно, но верно, стягивают короткие домашние шорты. Вместе с ними куда-то к шкафу улетают и трусы. Риджуэлл теряется в догадках: а сможет ли он потом их найти? Ларссон нежно оглаживает его член и распределяет смазку по головке. Надрачивая возлюбленному, он опустился к его бедрам, оставляя легкие и аккуратные засосы. Вслушиваясь в тихие постанывания, он поднимает голову, глядя на Тома совершенно изумленно. — Пробка? Правда? — Я уже не мог ждать, — шипит Риджуэлл совершенно не в обиду и сдавленно вздыхает, раздвигая ноги шире. — З-зато растягивать меня не нужно. — Какой ты предусмотрительный, — щурится Торд и отстраняется, чтобы расправиться со своими брюками и нижним бельем. — А с тобой и не таким станешь, — хихикает Том и довольно оглаживает взглядом фигуру напротив. — Мой... — Твой, — кивает Ларссон и пододвигается ближе. Пробежавшись взглядом по двум тумбочкам у кровати, он тянется к оставленному тюбику смазки. Выдавив немного на ладонь, он проходится ею по налившемуся кровью члену и расслабленно вздыхает. Встретившись взглядом с Томом, он усмехается от того, насколько жадно всматривается в него парень. — Ты просто прелесть, — мурчит он, обхватывая его ягодицы рукой и подкладывая небольшую подушку под поясницу, чтобы было удобнее. — Стоит сказать, и ты очаровашка, — хихикает Томас и тут же ойкает, чуть сжимая в кулаках одеяло, когда Торд осторожно вытягивает из него влажную анальную пробку. Торд входит в него неспешно и до упора, он не делает резких движений. Как всегда останавливается, давая возможность привыкнуть, и нашаривает рукой ладошку любимого. Переплетая пальцы и чувствуя уверенную отдачу партнера, он начинает двигаться, постепенно увеличивая амплитуду своих движений. Он не забывается в собственном наслаждении — наоборот, старается перво-наперво доставить удовольствие Тому. Торд получает больше удовольствия от того, как Томаса вытягивает в его руках струной и от его хриплых стонов, чем от самого процесса. Он улыбается каждый раз, когда Риджуэлл захлебывается и тонет в наслаждении, закрывая глаза. Шлепки двух потных тел друг о друга — это далеко не десятая часть того, что можно сказать о их сексе. Это чувства, это резонирование и игра на тончайшем инструменте, ключ к которому есть только у тебя. Они любят друг друга и это уже вносит свою лепту. Том выгибается, крепко утыкаясь затылком в матрас, и снова простанывает имя Ларссона. Он окунается в сладкую негу, чувствуя тепло и мурашки по всему телу. На кончиках пальцев поселяется слабая дрожь. Торду хватает еще минуты, чтобы уйти вместе с ним в забытие и насладиться хорошим оргазмом. Они ложатся рядом, прижимаясь друг к другу и загнанно дыша. Некоторое время они оба молчат, не чувствуя острой необходимости в словах. — И что же, хах, сэр, вы все-таки посадите меня? Сжальтесь, — улыбается Том и приоткрывает глаза. — Хм... Я сегодня добрый, так что лежите. Не посажу, — Торд немного смеется и прижимает мягкое поддатливое тело ближе. — Люблю тебя, Том. — И я тебя люблю, Торд. Иногда, всё же, хочется продлить рабочий день на часик-другой. Редко, конечно. Но ради такого... хочется.