***
Парень угрюмо смотрит на зеленую доску, разрисованную баллончиками, с четырьмя колесиками, ставит правую ногу и на пробу легонько катает вперед-назад. По асфальту парка катится легко и быстро. Это не очень радует и вселяет страх. Совершенно неожиданно сбоку пролетают на роликовых коньках, едва не сшибая беднягу, и тут же слышится, как стирается об асфальт пластмассовый тормоз на правой пятке. — Оп! Пардон. — Хён. — Вымученно стонет Чон, когда хватаются за его руку, прилипая к боку. — Может, мне стоило принести тебе ролики моей сестренки на четырех колесах, Чонгуки? — забавляется Хосок. Чонгук краснеет, хмурит брови, отводя взгляд, и смахивает длинную черную челку. Хены всегда с него смеются, он привык и уже даже устал отпираться. Весь настрой сбивается, неудача с первой попытки нависает грозовой тучей над головой и раскатисто смеется над ним. Взгляд цепляется за девушку с рыжим каре. Сегодня она на удивление не собрала их в хвостик. Шелковистые волосы горят пламенем в лучах весеннего солнца и поддаются порывам ветра, что сопровождают ее в стремительном спуске, завораживающем взлете — буквально в каждом ее резком и дерзком движении. Она летает, нет, словно парит над боулом, разбивая сердце Чонгука невероятными трюками. Сегодня она особенно прекрасна, одним видом заставляет задержать дыхание и с восхищением смотреть. — Тебе до нее как до луны. — Вздыхает на ухо Хосок. — Знаешь, ни один скейтер не сравнится с Хеджин. Даже ее парень. Розовое облачко с мерцающими блестками восхищения вокруг Чонгука испаряется и он готов поклясться, что слышал «пуф». Вот вам и реальность. У нее парень. Чонгук знает, — высокий, крепкий, очень завидный, боксом занимается. Вон тот самый, что сейчас соревнуется с ней в скорости. Они в этом скейтпарке и познакомились однажды. Два лучших скейтера, которым пытается подражать вся молодежь города. Их крутая любовная история у всех на слуху. Наверняка, приукрашенная. Ему все парни завидуют. А ей — девчонки. — Не хочу еще больше расстраивать, но они ведь уже два года встречаются. Не говорю, что ты плох, но да, для Хеджин ты — такой себе вариант. А ему — не ровня уж точно. — Спасибо, — недовольно бурчит под нос Чонгук, опуская голову, чтобы челка закрыла глаза. Он всегда за ней прячет свою неуверенность. Что правда, то правда. Она старше Чонгука на два года, а ее парень — на все семь. Чон только недавно поступил на первый курс веб-дизайна, старается поддерживать форму в спортзале, когда хватает времени, всеми силами пытается хоть чуточку повзрослеть, чтобы она обратила на него внимание, но того боксера ему не переплюнуть. Слишком огромная между ними пропасть. Он уже настоящий мужчина, для любой — мечта, а Чонгук только начинает оперяться. Врожденная скромность не дает его внутренней силе и красоте раскрыться в полной мере, порождая комплексы, словно ему не 19, а только стукнуло 16. Да и никогда она не посмотрит на мальчишку младше себя. Джин наслышана, что нравится Чонгуку, но он младший братик в ее глазах, который классно рисует, подарил ей ее же портрет и нереально круто раскрасил баллончиками ее скейт, на котором она рассекает боул, заставляя его сердце хныкать от счастья хотя бы потому, что ей безумно нравится новый стиль ее старенькой доски. — Что ж, уверен, что хочешь научиться кататься на скейте? — Уже не очень. — Если хочешь просто классно проводить с нами время в парке, не обязательно прыгать выше головы, — говорит Хо, садясь на асфальт и принимаясь расстегивать свои ролики. — Начни с роликов, это попроще. Тут хотя бы ноги две. Возьми мои. Чон обреченно смотрит на обувь и вздыхает, отворачиваясь. — Да попробуй. Это здорово. Что Чонгуку остается? Ничего. Уговорить его — друзьям ничего не стоит. Чон на все соглашается, не умея говорить «нет». Он натягивает чужие ролики и робко бубнит себе под нос: — А Намджун-хен сегодня не придет? — Попробуй его от книг сначала оторви, — весело отвечает друг, помогая ему встать и удержать равновесие. — Понятно, — еще тише отвечает Чонгук, сжимая губы и закусывая нижнюю, и делает весьма удачные попытки ехать без поддержки. Спустя неловких полчаса Хосок уже весело подгонял Чона и хвалил за успехи, обещая, что в сентябре подарит ему пару четких роликов как раз на юбилей. Парню понравились ощущения прохладного ветра и свободы, когда мчишь по ровному горячему асфальту, и все мысли покидают голову, позволяя расслабиться. Теперь он понимает, почему его друзья так обожают кататься на роликах в этом парке каждые выходные. Хо оставляет его на несколько минут, убегая к пришедшему Юнги, но Чон не расстраивается, позволяя себе еще немного поэксплуатировать чужие коньки. Парк в центре города огромный, на радость молодежи торжественно открыли в прошлом году. Здесь всегда куча народу, но скейтеры, предпочитающие кататься в боулах, не мешают тем, кто на роликах. Чонгук наворачивает круги по парку, жмурясь от счастья, и совершенно нечаянно проезжается по чему-то мягкому и пушистому и теперь наворачивается сам, грозясь разбить свой большой и совершенно чудесный нос, который так любит Хосок. Он не сразу соображает, что под колесико попал кончик кошачьего хвоста, когда он попытался срезать круг, проезжая в тени за высокой рампой. Недовольное «мяу» пролетело мимо ушей, и все внимание было отдано асфальту, что стремительно летел в его объятия. — Чертов пацан, ты у меня пожалеешь. Хозяин с тебя шкуру спустит за мой хвост! — Злобно шипит инкуб, наглаживая свой хвостик и пропадая в тени рампы. — Аущ, — кряхтя, Чонгук собирает себя в кучу, соскребает с раскаленного солнцем асфальта и пытается встать, не спеша направляясь обратно к своему оставленному у ограды рюкзаку. Где-то там у него валяются пластыри и бутылка воды. Он устало приземляется и шарит по бездонному рюкзаку, пластыри не находит и забивает на них, откручивает крышку от бутылки и делает жадный глоток. Но тут же давится им и выливает половину на несчастную футболку, когда сзади раздается сладкое «Чонгуки» определенно голосом Хеджин. Ну, Чонгук и так знает, что он неудачник, не будем заострять на этом внимание. Он выпучивает глаза и надувает щеки водой, не в силах проглотить то, что во рту осталось. В таком ужасном виде он оборачивается и встречается взглядом с той самой. Он уверен, весь парк слышал, как он тяжело сглотнул. Хеджин немного натянуто, но все же улыбается и мягко произносит: — Помочь? — на нее смотрят с недопониманием. — У меня есть пластыри, — спешит она объяснить, доставая из кармана джинсов милые с котиками. — Может это и не самое лучшее лекарство, но они ведь милые, правда? — Хеджин трясет перед ним лентой с тремя пластырями и улыбается лучезарно и как-то не совсем ей свойственно. «Скажи НЕТ, СПАСИБО» — умоляет себя Чонгук, но ничего не может вымолвить. Щеки предательски краснеют и заставляют резко от девушки отвернуться, сгорбиться, закрыться от позора и попытаться исчезнуть. Но жестокая судьба не будет судьбой, если не поиздевается над парнем еще немного. — Ну, классные ведь. — Убеждает девушка. — Давай я приклею. Чонгук умирает, когда она присаживается сзади и наваливается ему на спину, дотягиваясь до его рук. Разворачивает ладони вверх и приклеивает пару пластырей там, где сильно содралась кожа после падения. — Скоро заживет. — Весело говорит Хеджин, а потом добавляет тише, шепча прямо на ухо так томно, — у меня волшебные руки. Эти самые руки уже вовсю изучают его тело, оглаживают торс и точно намереваются заползти под футболку, чтобы пощупать только-только формирующийся в качалке пресс, когда горячее дыхание обжигает шею, а губы мягко целуют в ушко. Раскрасневшийся как рак на сковородке Чонгук подпрыгивает с места, пугая девушку, что-то неразборчиво лепечет, хватая рюкзак, и, пытаясь удержать равновесие на расстегнутых роликах, которые еще не успел переобуть, стремительно укатывается туда, откуда ему машет Хосок и кричит «Гук, идешь с нами в Старбакс? Намджун с Джином тоже пришли!». Слава Хосоку. — Что за черт?! — вспыхивает Тэхен, обратно меняя обличье на свой привычный, — Никто не может устоять перед моей силой! Он точно человек?! — инкуб стреляет злобным взглядом в компанию друзей, что утягивают Чона в сторону кафе, о чем-то треща как сороки. — Как он смеет так унижать мою сущность? Да чтоб его Тени сожрали! Злоба кипит и бурлит, окрашивая глаза в пылающий красный, но вмиг утихает, когда Тэхен вспоминает, что обещал привести этого парнишку своему дорогому Господину. Чего бы ему это ни стоило, он выполнит работу на отлично, чтобы хозяин гордился им и щедро наградил. Даже если придется пожертвовать своим хвостом. Компания из пяти парней занимает один из свободных столиков в углу, дерется за два меню на пятерых и безбожно шумит. В основном Хосок и тот, что высокий и широкоплечий. Громко и забавно смеется с какой-то шутки. Чонгук забивается в уголок дивана у окна и молчит, не обращая внимания на шумных друзей. Он поудобнее устраивается, подпирает щеку кулаком и поднимает взгляд. Напротив садится он. В этих потрясающих узких квадратных очках с закругленными углами в тонкой черной оправе, что немножко съехали с носа. С красиво уложенными набок волосами, выкрашенными в блонд. И лицо у него такое прекрасное, умиротворенное, сосредоточенное на тексте книги, что он держит в руках. Чонгук замирает и бесстыдно пялится. Намджун-хен — истинный пример для подражания. Умный, рассудительный парень с самыми лучшими чертами характера. Намджун — Лидер, Король, Бог во Вселенной Чонгука. Гук не всегда его понимает, из-за чего очень стесняется и обещает себе тем же вечером прочесть книгу, которую цитировал хен, чтобы не отставать, чтобы понимать и быть таким же умным и начитанным. Хен всегда хвалит его за интерес к великим произведениям и тягу к знаниям. В такие моменты парень на седьмом небе. И только в такие моменты его вечное молчание разбивается бесконечным потоком несвязанных эмоциональных слов, когда он, нервничая, взахлеб нахваливает хену книгу, что тот ему посоветовал. Намджун тогда мило улыбается, взлохмачивая волосы младшего, и тот млеет. Намджун не просто Бог, Намджун — центр его Вселенной. — Так что ты будешь, Гук? — спрашивает слева от него Юнги, легонько толкая в бок локтем. — А, ну… — Чон нервно чешет затылок. — Какой-нибудь молочный коктейль, наверное. Мне не важно. — А ты, Намджун? — Кивает Мин, обращаясь уже к Киму. — Хен, ну хватит уже в Старбакс с книжками таскаться, — возмущенно бубнит Хосок, не давая сказать открывшему рот хену. — Это что, философия? Боже, и так в универе мозг выносит чокнутая философиня! Не устал еще от нее? — Она не чокнутая, просто своеобразная. И вообще-то, философия — наука очень важная, глубокая и интересная. — Поправляя очки, отвечает Джун. — А это книга Карла Густава Юнга об архетипах… — Ой, ладно, не начинай, — дружно завыли Юнги и Хосок. — Вау, величайший Юнг! Она тебе нравится? Я тоже обязательно прочту, хен, — очень тихо говорит Чонгук и опускает взгляд на стол, когда Намджун мягко ему улыбается. — И мне приходится с этим жить, — громко вещает Сокджин, делая вид, что искренне жалуется, не услышав Чонгука, а потом любовно треплет Джуна за плечо и шутит, вызывая у того нежную улыбку. Чонгук сжимает губы в тонкую линию, прячет грустную улыбку и украдкой глядит из-под челки на счастливую пару. Намджун и Сокджин вместе давно и подходят друг другу идеально, как инь и ян. Все они завидуют их долгим и прочным отношениям и искренне за них рады. Чонгук тоже рад. Но все еще немного грустно, что он для хена лишь любопытный ребенок, который его боготворит. Кажется, Чонгуку очень не везет в делах любовных. — Ладно, я буду капучино, — вздыхает с улыбкой Намджун, откладывая книгу. — С миндальным сиропом. Миндаль очень полезен для работы мозга. — Тогда ты идешь к стойке заказывать. — Решает Хосок. — Давай, проветрись уже, дружище! Джун смеется и пролазит через друзей, направляясь к стойке, чтобы сделать заказ. — А, хен! — Чонгук вскрикивает неожиданно громко для самого себя и уже значительно тише добавляет, — я тоже буду капучино с миндальным сиропом. — Ты же хотел коктейль, — бубнит Юнги. — Ну… Я передумал, — Чон бегает взглядом по столу. Намджун улыбается, кивает и уходит. Чонгук чувствует себя крайне неловко. Тэхен задумчиво виляет хвостом, выглядывая из-за двери мужского туалета и наблюдая, как это недоразумение смущается и делает вид, что наблюдать за людьми за окном куда интереснее, чем ответить на фразу Хосока «ты же вроде не любишь миндаль…». — Тьсь. По девочкам он, как же. — Фыркает инкуб. — Втрескался в этого ботаника как школьник. Тэхен выплывает в переполненный людьми зал, принимая облик этого самого ботаника, спешит к нему и бесцеремонно отнимает поднос с готовыми напитками. — Я отнесу, иди погуляй. — Фыркает он Намджуну, хвостом проворно хватая его очки и напяливая себе на нос, и направляется к столу, оставляя того в замешательстве. — Тупые очки. — Он злится, когда в глазах все плывет от большого минуса линз, и быстро скидывает их на чей-то ближайший столик. Он весьма неаккуратно ставит поднос на стол перед ребятами, немного разливая чей-то клубничный латте, и взлохмачивает прилизанные волосы, готовый соблазнять. — Хей, малыш. — Он стреляет глазами в Чонгука, который чисто из интереса поворачивает голову на его голос, не понимая к кому обращаются, ведь Сокджин ему хен и он так раньше его не называл. — Выйдем, — разворачивается, показывая, что собирается уйти, и подмигивает ему, сладко улыбаясь. Парни молчат с минуту, хлопая глазами и смотря крайне удивленно. Чонгук вытягивает лицо и зависает. — Эээмм… — неловко пытается начать Хосок, переводя взгляд на Чона, но тот резко подрывается с места и буквально идет по головам (чуть не заезжая локтем в нос сидящему рядом Юнги), точнее ползет по чужим коленям, отталкивается всем телом от визжащего Хосока и чуть ли не падает с дивана, за что-то или кого-то зацепившись ногой. — Да, хен! — Чонгук как никогда преисполнен энергии, выпрямляется, поправляет футболку, оттягивая вниз, и бежит хвостом за быстро уходящим инкубом. — Вы тоже видели?.. — Намджун подходит к столу и замолкает, не зная, как сказать, может ему вообще все это привиделось. — Что? — спрашивает он, смотря на удивленных друзей. — «Малыш»?! — Возмущается Сокджин. — Хен, куда ты так спешишь? Что-то случилось? Погоди, а где твои очки? И почему… — Чонгук тараторит, но спотыкается на слове, когда желает спросить про милое прозвище, которое все крутится в голове и волнует сердце, и тут же неловко замолкает. Инкуб спешит скорее скрыться между ближайших зданий и заползти подальше в темный уголок. — Хееен! — зовет Чон, поспевая за ним. — Что-то не так? — Идем, Чонгуки, идем, — «Намджун» слегка оборачивается, улыбается ему и манит за собой, сворачивая за угол. Тупик. Чонгук как собачонка подбегает и тормозит рядом, не понимая, что хену от него понадобилось здесь, в каком-то затхлом, прокуренном закоулке. Он смотрит на своего идола с обожанием и выжидает, молча спрашивая. Тэхен не церемонится, прижимает парня спиной к серой холодной бетонной стене, смотрит в большие оленьи глаза и усмехается, хищно облизываясь. — Ты и правда так обожаешь этого ботаника, да? — он дышит в шею, замечая, как парень млеет и прикрывает глаза, но все же спрашивает: — О чем ты, хен? Тэ жадно целует в шею, и Чон нервно переходит на шепот. — Хен… Погоди. А как же… Сокджин-хен?.. — язык заплетается. — Какой еще Сокджин? Забудь. Ты самый лучший мальчик на свете, — шепчет инкуб, почти касаясь своими губами чужих. — Но… Хен… — Чонгук пытается сопротивляться, элементарно придерживаясь морали. Не хорошо так поступать с Сокджином. И вообще, у Чонгука куча вопросов! Но глаза «Намджуна» такие бездонные, темные, и так хочется окунуться в их грех, так хочется ощутить сладость запретных губ. К черту! Чон закрывает глаза и, кажется, тонет, когда, наконец, чувствует поцелуй и липкие теплые объятия. Его словно утягивает в водоворот, кружит голову и… О боже! Нет, он и правда тонет! Парень резко втягивает воздух носом и пугливо распахивает глаза, видя перед собой уже вовсе не Намджуна, но даже промычать ничего не успевает. Тьма накрывает с головой, лишает зрения, дыхания, возможности двигаться — разом всех чувств.***
Чонгук резко глубоко вдыхает, словно выныривая на поверхность. В груди давит, жжет, тело болит, наливается тяжестью и будто немного немеет. Он словно несколько часов с болью в горящих легких изо всех сил плыл от темного дна до поверхности, чтобы просто вновь почувствовать себя живым, вдохнув. Чимин смотрит с интересом. Чистые серебряные души даже редко выживают, проходя через мир Теней в мир демонов. Их либо навсегда омрачняют Тени, лишая сущности и превращая в себе подобных, либо просто поглощают другие демоны. А этот парень сидит на коленях, упираясь ладонями в пол и восстанавливает дыхание, прокашлявшись, а потом даже озирается, испуганно вглядываясь в полумрак и немо шевеля губами. Чонгук в страхе замирает, боясь поднять голову, когда слышит стук мужских каблуков пару раз и замечает перед собой черные туфли с острыми носами. Мужчина опускается на корточки, его рука уверенно и жестко поднимает его голову за подбородок, и Чонгук задерживает дыхание, смотря в оба на молодого человека. Статный, властный, нетерпимый, с диким взглядом, что топит без воды. От него веет величием и чем-то еще темным и загадочным и это не на шутку пугает. На бледноватом округлом лице едва заметна улыбка, острый взгляд прищуренных глаз гуляет по чертам его лица, оценивает. Чимин хмыкает и проводит большим пальцем по его дрожащей нижней губе, слегка облизывая собственную. Тихий грудной смешок и прошептанное «дыши» отпускают Чонгука, позволяя, наконец, нервно вздохнуть и сглотнуть. Кажется, он задержал дыхание от страха перед неизвестностью. — Красавец. — Улыбается Пак. — Жаль, что тебе так не везет в любви, правда? — Он ставит одну руку локтем на свое колено и подпирает ладонью щеку, склонив набок голову. — Такого как ты только и любить бы. Медовый, притворно ласковый голос обволакивает, притупляет сознание и будто глушит, Чонгук смотрит лишь на чужие пухлые губы, будто стараясь прочесть по ним. — Хочешь все изменить? Чон молча смотрит на змея-искусителя, почти не дыша, и сам не понимает, что пару раз кивает. Его совершенно опьяняет счастливая широкая улыбка напротив, что уже стремительно приближается к нему. — Ты счастливчик, Чонгук. Никому еще не доводилось попробовать мою душу. — Шепот тонет в густом тяжелом воздухе и уже не различается. Парень закрывает глаза, не помня себя, и ждет. С огромным нетерпением ждет прикосновения этой приторно-едкой улыбки к своим губам. И, кажется, спустя целую вечность, ощущает лишь прикосновение чего-то пышного как дым, но тяжелого. Он машинально глубоко вдыхает ртом и распахивает глаза, когда чувствует как чужая душа жжется, проникая в легкие словно самый едкий сигаретный дым, и сковывая. Он пугается, понимая, что больше не может ни вдохнуть, ни выдохнуть, улыбка перед ним начинает казаться дьявольской, сумасшедшей, такой пугающей, не хватает лишь острых клыков как у дикого зверя. «Да что со мной?!» — крик зарождается в груди, но так и не воплощается в звук. — Не бойся, если выдержишь, моя душа изменит тебя к лучшему. Тэхен бы позавидовал тебе. — Тошнотворно сладко хихикает. Инкуб тихо фыркает и скрывается во тьме за троном, не желая видеть, как любимый хозяин делит часть своей прекрасной дьявольской души с каким-то человеческим мальчишкой. Не желает видеть, как чей-то испуганный взгляд глаза в глаза с его Господином и как он наливается чернотой. Зависть и ревность заставляют уйти и Тэхен уже не смотрит, как Чонгука скрючивает, исчезает до того, как вырывается из груди мальчишки неистовый крик, раздирающий глотку. Чон дрожащими пальцами хватается за горло, царапает ногтями кожу, будто может с корнем выдрать жгучую боль, что уже ползет вниз, скручивает внутренности, лишает дыхания. Он сворачивается в клубок на полу, все еще видя перед собой чертовы черные туфли, и тянет руку в желании попросить помощи, но все застилает тьма, разливаясь по глазному яблоку словно деготь, и жжет. Чимин смотрит как парень в страхе отчаянно поднимается на колени, хрипит и наконец замирает, закрыв глаза. В нем даже поселяется легкое сомнение, что после контакта с Тенями, а потом и после поглощения частички адской души человек сможет выдержать и не погибнуть. Сложно найти серебряную душу, способную выдержать пытку и не раствориться во мгле. Ступить во тьму легко, но попробовать ее на вкус и остаться собой — почти невозможно. Вот почему демоны-охотники такие редкие. Чимин щурится и ждет, ждет. Чонгук долго не шевелится. — Ну же, малыш. — Нервно шепчет демон. — Иди ко мне, мой охотник. — Взывает он. Парень распахивает глаза и вскрикивает, когда будто кто-то бьет хлыстом по лопаткам, вспарывая кожу, и начинают прорываться крылья. Кожаные, черные, уродливые крылья. Оставляют огромные шрамы на память и раскрываются перед демоном в полный размах, будто летучая мышь красуется. Чон воет подбитым зверем, пуская черные слезы по щекам, когда вздуваются вены от напряжения и мышцы растут на глазах, подпитываемые силой дьявола изнутри, кончики пальцев чернеют словно измазаны в саже и когти совсем звериные, длинные, опасные рвут футболку в клочья на груди слева, где видно как по венам течет сама тьма, скапливаясь в бешено бьющемся сердце и отравляя его. Чимин с восхищением смотрит как преображается его мальчик. У него получилось. — Этот парниша невероятно силен. — Шепчет он сам себе. — Он будет потрясающим охотником. Чонгук, наконец, замолкает, опускает руки и дышит ровнее, но он все еще потерян, сознание гуляет где-то во тьме и Чимин обхватывает его лицо ладонями, поднимая голову. — Найди путь к хозяину, душа заблудшая. Восстань с новыми силами. — Он выдыхает в приоткрытые губы сгусток чужой души для подпитки, что сразу же с жадностью проглатывают. — Мой Господин. — Шепчет Чонгук, открывает глаза цвета шоколада и смотрит на демона так по-человечески, осознанно. — Мой мальчик. — Улыбается Пак. — Добро пожаловать в Ад. Тебе понравится твоя новая жизнь. Теперь ты мой демон-охотник. Ты сильнее. Могущественнее. Еще красивее. — Он легко ведет когтями по его правой руке от плеча, чуть царапая, и покрывает черными замысловатыми рисунками. — Теперь все будут смотреть лишь на тебя, каждый падет пред твоим величием на колени, больше никто не посмеет отказать тебе в твоих желаниях. А кто покажет свой страх пред тобой, — Чимин вздергивает подбородок, смотря на него сверху вниз. — Того душу мне принеси. Я сожру ее с особым удовольствием. — Он приближается к уху парня и шепчет. — Моя скверная дьявольская душа такая вкусная, правда? Тебе ведь понравилось? Чонгук немедленно кивает и замирает дыханием, внимательно слушая. — Охотники такие прожорливые демоны, — сладко смеется он. — Питаетесь духовной силой хозяина. Не то, что жалкие Тени. Я буду угощать тебя своей душой всякий раз, как будешь приносить мне прекрасные серебряные души. — Он чмокает его в висок. — И первой хочу получить душу той рыжеволосой девчонки. Разрешаю сожрать ее с потрохами, — он снова смеется, когда кулаки Чонгука сжимаются и глаза вспыхивают адским огнем. — Но душу непременно принеси мне нетронутой. — С радостью, мой Господин. — Чонгук кивает. — В первый раз тебе помогут Тени. — Чимин наконец встает и с улыбкой наблюдает, как бесформенные Тени окутывают парня и переносят обратно в его мир.***
Хеджин отпивает коктейль из трубочки и мычит «угу» на какую-то фразу подруги. Ее больше волнует, почему ее парень заказывает чертовы начос так долго. — Девчонки, эй, поглядите какой самец. Наверняка, с последнего курса. Не знаете, кто он? — вдруг шепчет одна из подруг. — Вау. Ничего так подарочек на твой день рождения, Сона. Даже горячее парня Джини. — А какие у него татухи, — чуть ли не визжит другая. — Мечта. Сона, быстро беги и соблазняй! Это дар свыше в такой день! — Ладно-ладно, тише вы, не смущайте меня. Ой, он идет к нам? — Какой он секси. — Блин, девки, как я выгляжу?! — Девчонки зашевелились на диване, поправляя друг другу волосы. — Пф, стремные какие-то татухи. И вообще, кажется каким-то чересчур качком, — бурчит Хеджин, устало поднимая взгляд. Парень, впору сказать мужчина, целенаправленно идет к их столику и пересекается взглядом с ней. — Чонгук? — Она роняет челюсть, смотря в оба на подошедшего парня. Он выглядит совсем иначе. В росте, кажется, прибавил, массы мышечной набрал неслабо и успел набить целый рукав. — Чон… Чонгук?.. — Хеджин не верит глазам. Неуверенного мальчишку-первокурсника, что пытался добиться ее внимания, будто подменили горячим мужчиной. Девушки вновь закопошились, подталкивая именинницу. — Составишь мне компанию, нуна? — Низко говорит он, словно рычит, хватая ее за руку и быстро утягивая за собой, совсем не обращая внимание на остальных девушек. — А… Я здесь с Сынхёном… Он не очень любит, когда я с кем-то тусуюсь и я думаю, Сона бы… — Пытается оправдаться девушка, растерянно заправляя за ухо рыжую прядь. — Чонгук. Это правда ты? Еще вчера помню тебя мальчишкой и… Чонгук отводит ее подальше и забивает в угол, нависая грозой, и смотрит в глаза своими темными и бездонными. Девушка невольно упирается рукой ему в грудь, пытаясь увеличить между ними расстояние, и чуть приседает под его напором, выдохнув «ого». Чонгук видит замешательство и легкий испуг в ее глазах и ухмыляется, скорее даже скалится хищно. Эта девушка считала его младшеньким братиком и никогда бы не подумала о нем, как о мужчине, а сейчас она замирает и чуть дрожит перед ним, как жертва перед хищником. Парень выглядит слишком воинственно. Будто пришел доказать свою силу и превосходство. — Нравится? — Чонгук, что с тобой? — Шепчет она, пугаясь его взгляда. Он затягивает во тьму и туманит разум. — Таким я тебе нравлюсь? — Он жестко хватает ее пальцами за подбородок и заставляет смотреть в глаза, когда та отводит свой взгляд, пытаясь найти им своего парня. — Я больше не глупый щуплый мальчишка с первого курса, да? Ты что, боишься меня теперь? Разве не такого ты хотела? — Он насмехается над ее реакцией. — Что с тобой стало? Я тебя совсем не узнаю. Ты ведь был таким хорошим, милым… — И слабым, да? — Вовсе нет. Ты был добродушным и очень талантливым донсэном. Мне не нравится то, каким ты стал. Это не ты. — Она с сожалением качает головой. Чонгук рыкает злобно, сжимая ее щеки почерневшими пальцами и пуская кровь вмиг удлинившимися когтями. Вены на шее вздуваются от напряжения и чернеют, а глаза полностью наливаются тьмой. — Да неужели?! Я никогда тебе не нравился! Чимин хихикает в ладошку, поглаживая другой рукой макушку Тэхена на своих коленях, видя в своей сфере как начинают прорезаться дьявольские крылья у его демона, вспарывая черную футболу на спине, как он начинает пылать злобой. — Давай, моя детка. Отомсти этой девчонке. Она ни во что тебя не ставила, правда ведь? Покажи ей, каким сильным ты стал. Напугай ее. — Шепчет он. Чонгук слышит его шепот у самого уха и сходит с ума, теряя рассудок. — Покажи ей, кто здесь главный. Покажи ей, кто твой хозяин. Вытряси из нее всю душу и принеси ее мне. Сейчас же! Это приказ! — Рявкает демон, пугая уснувшего инкуба и приводя в действие своего охотника словно срывая чеку с гранаты. Чонгук тут же расправляет крылья, слыша крики страха вокруг, впивается в талию девушки острыми когтями, чувствуя теплую кровь, а на лице растягивается улыбка подобная самому Сатане. — Я принесу тебя хозяину на обед. — Рычит он, упиваясь ее страхом и болью и впивается в губы, вытягивая из хрупкого тела серебряную душу и проглатывая. Он облизывается и отпускает тело, позволяя ему замертво упасть, окидывает взглядом караоке-бар, в котором суетятся люди, выбегая прочь, и фыркает. Бронзовые душонки его хозяину и в подметки не годятся. У него улов подороже. Он растворяется, предвкушая свою вкусную награду.***
Охотник складывает крылья и преклоняет голову перед восседающим на троне демоном. Чимин зол. Чимин, что минутой ранее был преисполнен радости и ликовал, теперь зол. Сидит, закинув ногу на ногу, и пригвождает к полу, одним только тяжелым взглядом заставляет опуститься на колени. Даже Тэхен прячется за троном и не понимает, что могло так испортить настроение хозяина. Пак долго смотрит на темноволосую преклоненную перед ним голову и будто чего-то ждет. Тэхен немного выглядывает и начинает заинтересованно наблюдать, виляя хвостом. Неужели, Чонгук поднимется и заговорит первым? Но нет. Чонгук смиренно ждет приказа хозяина, что хмыкает и встает с трона, приближаясь к нему. — Смотри мне в глаза. Охотник продолжает стоять на коленях и поднимает голову, смело устремляя карие глаза точно в прищуренные. Чимин всем видом показывает, что зол, и складывает руки на груди. — Тебя еще многому стоит научить, демоненок. — Мой Господин. — Наконец, произносит Чонгук, будто задавая вопрос. — Чтобы поглотить одну серебряную душу можно и не принимать демонический облик. Это тратит много твоих сил. Которые потом мне восполнять, между прочим. — Он недовольно топает носком туфли. — Используй ее лишь тогда, когда будет нужно защититься, атаковать или поглотить сразу несколько душ. Чонгук кивает и опускает голову. — Это первое. Второе, всегда смотри мне в глаза. Парень тут же вновь поднимает голову. — И третье. Самое главное. Не смей. — Он опускается перед ним на корточки. — Никого. Целовать. Ясно? — Он сгребает в охапку его волосы на затылке и оттягивает назад. — Да, Господин. Простите. — Высосать душу из жертвы можно самыми разными способами. Ведь ты — демон-охотник. Самый сильный из всех охотников на души. Так что не смей больше целовать никого. Кроме меня. — Чимин со злобой выплевывает слова и поднимает его на ноги. — А теперь накорми-ка меня этой вкусной несносной девчонкой. — Он впивается в его губы жадным поцелуем и виснет на нем, крепко обхватывая шею руками. Чонгук любезно выдыхает серебряную душу и поднимает руки в желании схватиться за чужую талию, чтобы, наверное, просто удержаться на ногах под таким напором. Но так и замирает, не смея касаться своего прекрасного хозяина без разрешения. Чимин отлипает от его губ со звонким чмоком и облизывается, зачесывая одной рукой назад свои серебряные волосы. — Ммм, как же давно я не ел так вкусно. — Он закрывает глаза и молчит какое-то время, наслаждаясь тем, как энергия наполняет его тело, и каждую клеточку — ощущение свершившейся сладкой мести. Теперь Чонгук только его. — Да обними ты меня уже. — Дерзко приказывает он, дергая на себя и снова увлекая в страстный поцелуй. Чонгук немного мешкает, ведь ему больше нечем накормить демона, но позже понимает, что хозяину нужно вовсе не это, и наконец прижимает к своему крепкому телу, ловя тихий стон, и целуя в ответ, но не смея перенять инициативу. — Твои губы должны помнить только мои, понял? — Чимин прерывается, чтобы выдохнуть слова ему в губы и снова целует, а потом снова быстро отстраняется. — Только меня. Целуй. — Он откидывает голову назад, открывая шею. Чонгук на все кивает много раз как болванчик и жадно присасывается к его шее, оставляя яркий засос. — Теперь ты мой. — Он снова хватает его за волосы на затылке и заставляет смотреть в глаза. — Ты будешь приносить мне только серебряные души, а я буду награждать тебя за работу. Чем больше душ, тем больше ты потратишь сил. А значит, тем вкуснее будет твой ужин, детка. — Он хитро улыбается, отстраняясь от него и возвращается на трон, махая рукой в сторону недовольного кота, которому приходится по приказу исчезнуть. Он подзывает охотника к себе пальцем и приказывает сесть перед ним на колени. — Так уж и быть, на первый раз я тебя прощаю за маленькую оплошность. Думаю, ты все понял. Чонгук уверенно кивает. — Но моей души ты сегодня не получишь. Это будет тебе уроком. Чон смиренно опускает голову и слышит милый тихий смешок. Эта милая сторона, сладкая улыбка и не скрытый флирт Пака буквально заставляют его дрожать. Величие демона восхищает, а вкус пухлых губ поражает самое сердце, заставляя желать большего. Чонгук, наверное, никогда еще не был так сильно влюблен. Его ли это чувства или сила демона так влияет — не важно. Его хозяин прекрасен, это Чон не может отрицать. Чимин лукаво улыбается и хлопает себя по бедрам. — Иди-ка сюда. Парень смотрит вопросительно и не понимает, что от него требуют. Тогда демон смотрит ему в глаза, наполняя их тьмой, заглядывает в самую душу, сковывая цепями и дергая за них как за ниточки кукловод. Чимину не нужно ничего говорить, Чонгук понимает приказ по взгляду и не в силах ослушаться. Демон поражает своей силой, захлестывает разум, заставляет подчиняться. Руки тянутся к чужим брюкам и раздевают хитро улыбающегося демона. — Покажи мне свои прекрасные глазки, Гуки. — Охотник поднимает на него взгляд, уже вновь карий, осмысленный, живой. — Мне нравится, как ты подчиняешься моей силе, но я хочу, чтобы ты осознавал свои действия. Приступай, детка. Ты ведь хочешь этого? И смотри, чтобы твоему господину понравилось. — Кокетливо хихикает он, разваливаясь на троне поудобнее и пошире раздвигая ноги. Чонгук широко довольно улыбается и шепотом обещает, что сделает все для своего хозяина, припадая губами к головке твердого члена. — Постарайся уж. — Мурлычет Чимин, прикусывая палец и стреляя взглядом куда-то вдаль. — Чтобы мой непослушный котик тебе позавидовал. Инкуб фыркает и пристыженно отворачивается, скрываясь в тени. Демон хохочет, заставляя Чона замурчать от этого прекрасного и такого искреннего звука, любовно вбирая в рот глубже, чтобы услышать не только смех, но и мягкий стон. На этот раз Чимин запускает ладонь в его волосы очень нежно и смотрит в глаза также, с любовью, с обожанием. Чонгука словно бросает по волнам. То нежно ласкает теплом, то захлестывает с головой огромной разрушающей силой. Пак такой разный и Чонгук задыхается от него. Он не против подчиняться его силе, но ему нравится и самому делать Чимина перед собой таким слабым, разнеженным. Демон мягко стонет, будто мурлычет как котенок и расслабляется, позволяя вести так, как хочется самому Чонгуку. Чон с особой любовью ласкает его губами и берет как можно глубже, чтобы хозяин закрыл глаза, откинув голову, и тихо-тихо прошептал «мой хороший мальчик». Он сосет медленно и нежно, надолго растягивая удовольствие и свое, и чужое, и жмурится, когда демон выгибается и стонет громко, кончая. Чимин дышит сбито, шея напряжена, чуть блестит от пота и кадык так завораживающе выступает. Чонгук не может совладать с собой и приподнимается, упирается обеими руками в его бедра и тянется к нему, легко кусая в шею, целуя кадык и выдыхая тяжело и горячо. Демон хихикает, потрепав его волосы, и отодвигает от себя. — Нет-нет, на сегодня тебе хватит, демоненок. Чон отстраняется, снова садясь перед ним на пятки, и разочарованно стонет громче, чем хотелось бы, от чего Чимин заливается искренним смехом. — Ну-ну, малыш, не дуйся. У нас впереди целая вечность. Еще успеешь меня всего попробовать, мой ненасытный. Хорошо поохоться, тогда получишь больше. Я планирую вернуть свою былую силу и отомстить Дьяволу за ссылку к Теням. И ты мне в этом поможешь.***
С тех пор Чонгук исправно приносит демону парочку душ, млея от его благодарных поцелуев, но Чимину с каждым днем хотелось все больше и больше. Он чувствовал, как души восполняют его силы, такими темпами он скоро сможет снова бросить вызов Королю и отстоять свою честь. Ему хочется выбраться из этого унизительного царства Теней и показать, на что он на самом деле способен. Чимин до скрипа зубов хочет власти и признания. — Чонгука скоро придется хорошенько накормить. Но Вы еще недостаточно набрались сил, Господин. — Причитает Тэхен, кружась рядом. — Этот демон только больше высосет из вас сил, чем прибавит. — Дай ему время, Тэ, он освоится и скоро станет приносить мне штук двадцать за раз. — Отмахивается Пак, перебирая серебряные браслеты. Тэхен напряженно бродит где-то под ногами и недовольно виляет хвостом, не зная, что ответить. — Вы слишком много ему позволяете. — Вырывается у него завистливо, инкуб тут же ощущает хлынувший на него поток гораздо более мощной энергии, чем раньше, пригвождающий к полу. — Не смей так со мной разговаривать. — Раздается как гром среди ясного неба. Тэхен тут же мурлычет и просит прощения, потираясь о ногу хозяина. — Кто-то завидует маленькому демону-охотнику. — Заговорщицки тянет он. — Что Вы, Господин. — Мурчит тот нехотя. Чимин смеется, он помнит, как нередко замечал напряженность между его верным инкубом и охотником. Инкуб всегда смотрит на того презренно, злобно, но и Чонгук ему не уступает. Пару раз даже запугивал, заставляя принимать разные облики и выпускать клыки и когти. Так бы и подрались за своего любимого Господина, но Чимин не хочет этого и каждый раз лишь улыбается, смотря со стороны на слона и мышку и усмиряет обоих своей силой. Он машет Тэхену в приглашающем жесте с теплой улыбкой. — Ты все еще мой любимый котенок. Иди ко мне, Тени припасли для тебя парочку самых отвратительных грешных душ. Угощу тебя, малыш. Инкуб, воспряв духом, перевоплощается в человека, оставляя лишь свой любимый хвост и ушки, и стремительно забирается к хозяину на колени, кладя руки на плечи и ерзая в нетерпении. — Балуете меня, Господин. — Улыбается он кокетливо. — Твоя сила на меня не действует, чертовка, — улыбается ему демон. — Ничего не могу с собой поделать, — пожимает тот плечами и тянется к нему. Чимин аккуратно берет его за подбородок и выдыхает в раскрытые губы темные сгустки бронзовых душ. — Ты мой самый хороший, верный, любимый котенок, — повторяет он, гладя зажмурившегося инкуба по волосам. — Никто мне тебя не заменит, малыш. Инкуб довольно улыбается, прикусив губу, и льнет к губам хозяина, ища ласки, но тот быстро отстраняется и встает, заставляя недоуменно спрыгнуть с колен. — Чонгуки, моя детка. Вернулся с охоты и, я смотрю, с хорошим уловом. Тэхен фыркает, смотря на появившегося невовремя Чона и рванувшего к нему Чимина, что уже схватил того за черную майку и присосался к губам. В Тэхене закипает гнев и может быть что-то еще, когда он видит, как охотник с вызовом пересекается с ним взглядом, целуя его хозяина, и смело прижимает того к себе за талию, водит руками по спине, пояснице и даже лапает задницу жадно. Чимин отрывается от него и улыбается. Он чувствует. Чувствует, как в ответ кипит злость и ревность в его демоне. Он помнит, как однажды Тэхен всеми своими нечистыми силами пытался соблазнить его и даже как-то немного отчаянно предложил минет, очень удивив этим. Однако такую роскошь Чимин позволял лишь своему охотнику, банально считая его своим неназванным любовником, а Тэхена — верным другом и любимцем, из-за чего однажды инкуб все же вцепился в Чона когтями, рыча, что Чимин его, а Чонгук мигом вспыхнул, в ответ вгрызаясь в шею кота. — Поганый комок шерсти! В подметки хозяину не годишься! — Кто бы говорил, жалкий человечишка. — Огрызнулся кот, полосуя чужую мощную грудь когтями. — Второсортный демоненок. — Что ты там вякнул? — Чон хватает инкуба за шею. — Я кормлю его, а от тебя какой вообще толк? — Не забывай, кто тебя сюда привел, ничтожество! — Шипит тот, перевоплощаясь в змею и юрко выскальзывая из крепких рук. — Если бы не я, так бы и растирал сопли от несчастной неразделенной любви, закомплексованный мальчишка. — Он гаркает и вороньими когтями цепляется за его кожаные крылья. — Можно подумать, инкуба кто-то по-настоящему полюбит! — Рявкает Чонгук, отмахиваясь. — Да ты только и можешь, что объедать хозяина! — Это кто еще его объедает! Я жалким мусором питаюсь и не смею посягнуть на его прекрасную душу, а ты! — Тэхен тычет в него пальцем и пышет злобой, вытягивая кошачий хвост трубой. — Смеешь питаться его духовной энергией, а меня обвиняешь! Ты мне сразу не понравился, надо было тебя еще в том углу Теням скормить. — Может, стоило тебя хозяину скормить? Больше пользы было бы. — А ну прекратили. — Холодный строгий голос проносится над ними как гром и оба тут же замолкают, переводя взгляды на недовольного хозяина. — Господин! — Тэхен тут же улыбается и мчится к нему с объятиями, но Чонгук моментально хватает его за хвост и оттягивает от демона подальше, скалясь. — Ах ты тварь! Не смей трогать мой хвост! — Тэхен замахивается на него когтистой лапой и угождает в его медвежьи вовсе не объятия, которые так и норовят сломать ему позвоночник. — Я сказал, хватит. — Демоническая сила бьет в сознание, кружа голову. Оба подопечных падают на колени, взвывая, хватаясь за головы и жмурясь. — Господин, сжалься! — Мурчит инкуб, слезно смотря ему в глаза. И Чимин отпускает, взяв с них обещание, что больше они не будут пытаться перегрызть друг другу глотки, ведь он дорожит ими обоими. Чимина забавят эти воспоминания. Оба парня ведут тихую войну и всегда так отчаянно борются за его внимание, что ему очень льстит. — Двенадцать прелестных душ, ммм, это твой рекорд, — весело улыбается он и подмигивает своему охотнику, тот наконец отрывает злой взгляд от кота, переводит на него и улыбается в ответ чуть измученно. — Моя детка устала и очень изголодала, да? — Господин… — хрипло выдыхает парень, прикрывая глаза и не смея о чем-то просить. — Ты заслужил десерт, моя прелесть. Идем, я тебя накормлю, — шепчет он на ухо, обнимая его и испаряясь с ним в дымке. Чонгук открывает глаза и теперь видит сидящего Чимина в полумраке на широкой кровати, застеленной черным шелком. Он блаженно откидывается на простынь и сладостно потягивается, цепляя пальчиком черную легкую атласную рубашку. — Моему мальчику на обед нужно приглашение? — Склоняет на бок голову он, смотря в глаза и улыбаясь хитро. — Но, мой Господин… — Замирает Чон, выпучивая глаза. — Ты голоден, демон. Так что возьми у меня то, что тебе нужно. — Терпеливо отвечает Пак. — Мою дьявольскую душу. — Шепчет он уже одними губами почти неслышно. — Забери ее у меня, детка. Чонгук сглатывает. Ему будто бросают вызов. Позволяют взять, но он знает, что его лишь дразнят мнимым чувством власти. Его зазывают в сети, а потом красиво обманут и заставят подчиняться. — Если сможешь. — Добавляет Чимин, хитро хихикая. Вот оно. То, чего Чонгук боится и чего желает. Он должен взять, а потом пасть на колени и преклониться. — Ну, давай, демон, смелее. Тэхена ты готов был заживо сожрать за меня. А теперь трусишь? Чон скользит взглядом по телу и поднимает его. Смело смотрит хозяину в бездонные глаза, и чужие губы растягивает довольная улыбка. Чимин садится на край кровати и тянет парня на себя за шею, Чон покорно склоняется над ним и отвечает на жаркий поцелуй. Угощать частичкой души его не спешат. Значит, нужно выпросить. Нет. Нужно заставить ею поделиться. Чонгук налегает, вновь роняя демона на простынь, и забирается сверху, сковывая движения руками и ногами. В нем вспыхивает ревность от упоминания инкуба и он сжимает серые волосы в кулак сильнее, чем хотелось бы, углубляя поцелуй, кусая за нижнюю губу клыками и рыча, когда Пак протестующе мычит. — Вы накормите меня сегодня сами, или я заберу то, что мне нужно, не спрашивая. — Шепчет он, стягивая свою майку. Карий взгляд заплывает тьмой. — Оу, — Чимин улыбается. — Ну, попробуй противостоять мне. Ему вполне хватает сил, чтобы обвить бедра ногами и перевернуть его, пригвождая охотника к кровати. Он довольно восседает на его бедрах, надменно смотря сверху, и обрушивает свою демоническую силу. Чон шипит и жмурится, сжимая кулаки. — Ах, нечестно, Господин. — Выдыхает он, не в силах бороться с хозяином, перед глазами начинает плыть. — Нет никаких правил, так что все честно. Я пользуюсь тем, что есть у меня. А ты воспользуйся тем, чем я наделил тебя. Чонгук тяжело дышит, обращенному демону бороться с Высшим точно не под силу. Он хватается за его бедра и под гнетом подавляющей силы впивается в кожу когтями, а когда чувствует, что силы стремительно покидают его, не контролирует себя и ведет когтями по ногам, оставляя безобразные шрамы. Но где же кровь? У Высших демонов нет крови? Чон видит как царапины чернеют, а потом из них начинает струиться черный плотный дымок, что тут же впитывается в его пальцы и значительно прибавляет сил. — Я говорил, что душу забрать можно самыми разными способами. — Подтверждает его мысли Чимин. — Но ты ведь не собираешься меня убивать? — Больше утверждает, нежели спрашивает он. — Конечно же нет, Господин. — Улыбается Чон. — Могу лишь съесть. Сильные руки упираются в кровать, он резко поднимается и плотным кольцом обхватывает тонкую талию демона, кусая в шею. Появившиеся клыки царапают кожу и духовная энергия сочится, подпитывая охотника словно вампира. — Сделай уж так, чтобы и мне было хорошо. — Тихо смеется Пак, выгибаясь навстречу и нежно вплетая пальцы в чужие темные волосы. Чонгук вновь меняет их местами, в этот раз укладывая хозяина на живот. Он издает грудной рык куда-то в затылок и ведет носом по шее вниз, к плечам, лопаткам, одновременно скользя пальцами по бокам к бедрам. Чимин чуть приподнимается на колени, когда чужие руки сжимают бедра, впиваясь когтями, и тихо стонет. — Раздень меня уже. — Совсем тихий шепот, но Чон слышит и с удовольствием рвет всю мешающую ему ткань, обнажая светлую кожу. Он рассыпает поцелуи по выгибающейся спине и ловит взгляд обернувшегося Чимина. — Покажи мне себя во всей красе, демон. Чонгук сходит с ума, прикусывает губу, позволяя темной стороне захватить себя. Затянуть взор черной поволокой, пустить черный яд по венам и расправить крылья, что усыпались шрамами в последней драке за его хозяина. Пак улыбается его ревности и жадно оглядывает мощное мускулистое тело, что раскрывается перед ним, когда длинные когти нетерпеливо рвут одежду в клочья. Чонгук очень возмужал после перевоплощения и это безумно возбуждает. Чимину впервые так хочется кому-то отдать власть над собой. Он снова отворачивается, утыкается щекой в подушку, приподнимает бедра и шепчет: — Возьми меня, мой малыш. Я разрешаю. Чон шумно выдыхает, пожирая взглядом стройное тело хозяина и не может поверить, что все это его. Он может коснуться, может поцеловать, он может сделать своему дорогому хозяину хорошо и получить награду. — Накормите меня, Господин? — Улыбается он, сжимая в ладонях ягодицы и припадая губами к розовому кольцу мышц, начиная ласкать языком и пробираться глубже. — Делай, что хочешь, я весь твой. — Судорожно выдыхает демон, сжимая в руках подушку. Чон мычит, старательно вылизывая и упиваясь сладкими стонами. Ему так хочется полностью взять контроль, подчинить, заставить забыться, но он знает, что Чимин не позволит. Он все равно будет его контролировать своей силой и это немного злит, заставляя рыкнуть и грубо убрать его руку, когда та тянется к члену, желая себе немного помочь. Он слышит тихий смешок в подушку и думает, что демона забавляет то, какой он все равно слабый и жалкий перед ним даже с такой силой. Чонгук приподнимается, прижимаясь грудью к мокрой спине, сжимает бедро и шепчет «я выпью тебя до дна», лизнув за ухом. — Попробуй, — весело звучит ему в ответ, а потом слух ласкает громкий стон. — Ах, Чон… — Чимин задыхается от резкого толчка и жмурится. Чонгук не медлит, начинает двигаться в нем быстро и резко. Охотник теряет голову, сходит с ума и с улыбкой оставляет глубокие порезы на коже, впитывая чужую душу и всю ее демоническую мощь. Чимин только и успевает залатывать раны, как на коже появляются новые, а силы ощутимо быстро покидают тело, питая партнера. Он разбито стонет в такт каждому мощному толчку и позволяет демону взять над собой верх, набираясь сил. Его приподнимают, теперь усаживая к себе на бедра, перехватывая поперек талии и не сбавляя темп. — Чонгук, — выдыхает, снова потянувшись к своему изнывающему члену. — Я сам, детка. — Чон опережает его, скользнув большой горячей ладонью по животу вниз, и приятно сжимает член, плавно водя по нему. Чимин стонет, опрокидывая голову тому на плечо. Никто еще так не называл его. Никто еще не был к нему так близок, никто не забирался ему вот так под кожу, доставая до сердца. И это пускает по телу мурашки. Чонгук берет его за подбородок и впивается в губы жадным поцелуем, вытягивая душу. Пак лениво отвечает и дрожит в крепких объятиях, теряя рассудок. — Хватит, — шепчет он в губы. Еще немного, и демон действительно съест его всего без остатка. Чон сбавляет темп, мурчит, проводя носом по щеке и снова тянется к губам, в этот раз просто целуя, желая показать всю свою безграничную привязанность. — Хочу видеть тебя. Охотник опускает его обратно на простыни и разворачивает к себе, прижимается к груди тесно и ласкает все тело. Теперь так нежно. Порхает кончиками пальцев, целует невесомо, чуть кусает за мочку. И входит в него плавно, двигаясь медленно, но входя достаточно глубоко, чтобы заставлять стонать и дрожать. Теперь он не просто желает насытиться им. Он желает любить его. Любить так, как демон этого достоин. Чимин обнимает крепко, водит руками по спине, где остаются лишь шрамы от прорезавшихся крыльев, что теперь спрятаны. Чонгук все еще человек. Его человек. Который не боится его, не ненавидит за то, что он сделал с ним. А вроде бы… любит. — Мой. — Парень шепчет это вполне осознанно, смотря карими глазами в его бездонные, и Чимину хочется заплакать. Слезы. Секундная слабость щиплет глаза. Он жмурится, обхватывает его лицо ладонями и втягивает в сладкий поцелуй, стараясь скрыть то, как он слаб перед ним. Чонгук улыбается в поцелуй. Когда он демон, он лишь подчиняется его воле, но когда он человек, он видит Пака насквозь. Он видит, какие чувства одолевают его хозяина, он видит, как тот желает сдаться ему, но не позволяет себе. И Чон не против. Он не будет настаивать. Он все еще его верный слуга и просто сделает все, чтобы ему было непременно хорошо. Чимин прижимается щекой к крепкой груди и обнимает поперек талии, млея от легких поглаживаний по плечу и чужого дыхания в волосах. — Ты достаточно наелся, малыш? — Мурчит он, поднимая на него взгляд. Чонгук прячет улыбку в его макушке и скрывает в волосах шепот «мне всегда вас будет мало, Господин». — Спасибо. — Говорит он уже чуть громче, чмокая в лоб. — Тебе спасибо, — тихо отвечает Пак, потянувшись к его губам. — Больше не смей называть меня Господином в постели. Парень смеется, отвечая, что ничего не обещает, и целует. Чимин перебирается полностью на него, ложась сверху и мягко стонет, зарываясь пальцами во влажные волосы. — Такими темпами вы точно не наберетесь сил, чтобы вновь бросить вызов Королю, мой Господин. — Тепло улыбается охотник, убирая со лба хозяина серую прядь. Чимин смущенно выдыхает ему в шею, пряча нос. А может, ему это уже и не нужно? Он замирает дыханием и утопает в мыслях. Может, все, что ему нужно для счастья, у него уже есть? Его верный милый инкуб, что готов на все, ради него. И его прекрасный демон-охотник, рядом с которым чувствуешь себя нужным и любимым. Зачем ему тогда власть и сила? Повелевать остальными темными существами? Раньше Чимин мог бы ответить, зачем, а сейчас он даже не уверен, действительно ли во власти и признании кроется счастье. — А может… Я уже получил то, что хотел. — Тихо отвечает он. — Вы же не хотите остаться в царстве Теней? Вы достойны большего. Демон задумывается. Тени — существа самые низшие, слабые, безвольные и бестолковые. Какой толк просиживать жизнь тут, с ними? — Ну, Тени хотя бы кормят Тэхена. — Чимин будто пытается сам себя убедить оставить все как есть, но почему? — Ты в разы сильнее его, поэтому можешь и должен питаться моей духовной силой, но для Тэхена она слишком огромна, он не сможет постоянно ею питаться. Тени приносят для него бронзовые души. Чонгук мычит, внимательно слушая. — Как он оказался с тобой? — Чон неожиданно переходит на «ты», но почему-то Чимин так чувствует себя даже комфортнее. — Тэ? Ахах, не поверишь. — Чимин приподнимается и подпирает голову ладонью, чтобы смотреть на демона. — Он пытался соблазнить меня. Как сделал бы любой инкуб. Чон поднимает брови в легком удивлении. — И вы?.. — Он боится не то, что спросить, но и даже предположить. Пак снова смеется и смотрит ему в глаза хитренько. — А тебя почему это интересует? — Меня больше интересует, почему ты позволяешь мне делать больше, чем должен делать демон-охотник. Тогда… И Тэхен тоже?.. Демон нависает над ним и смотрит в глаза серьезно. — Сила существ, что ниже и слабее меня, на меня никак не действует. Даже при всем желании я бы не смог поддаться его чарам. Но он стал моим близким другом. Единственным другом. Я стал его хозяином, потому что он сам этого хотел. Он выполняет некоторые мои поручения и всегда находится рядом, а я отношусь к нему со всей любовью и уважением. Я дорожу им. Но я никогда даже не думал о нем, как о любовнике. — Он берет его пальцами за подбородок и выдыхает в губы. — Моим любовником стал ты. Так что прекрати ревновать к Тэхену. — Я вовсе не ревную. — Насупившись, отвечает он, обвивая крепко талию руками. — Как же, — улыбается он, поддаваясь и ложась сверху. — А почему же я стал любовником? Чимин чуть смущается и отводит взгляд. Кажется, я влюбился в тебя еще тогда. Когда ты прятал смущенный взгляд за длинной челкой, краснел и нервничал перед той девчонкой и перед тем ботаником. — О, ну… — Господин? — Чонгук улыбается и старается заглянуть ему в глаза. — А почему нет? Ты себя видел вообще? Кто не захочет такого любовника? — Пыхтит Чимин и выкарабкивается, садясь на кровати к парню спиной. Чон поднимается и медленно приближается к нему, легко обнимая со спины и кладя подбородок на плечо. — Ты увидел что-то во мне еще тогда. Когда я был закомплексованным, никчемным мальчишкой. Ведь так? Ты выбрал именно меня. Тогда, когда я не был так силен и красив. Почему ты выбрал меня? — Ты отлично подходил на роль демона-охотника. — Отмахивается демон, не желая говорить, что выбрало на самом деле его сердце. Он даже не был уверен, что все получится, но ему хотелось попробовать. Хотелось, чтобы тот милый мальчишка стал его. — Точно? — Чонгук целует в шею и пускает мурашки по позвоночнику. — Что ты хочешь от меня услышать? — Правду. А может быть… То, как я важен для тебя. А может быть… То, как любим. — Размечтался. — Смеется Чимин. — А разве нет? — А что насчет той рыжей девчонки, душу которой ты мне скормил? Чонгук задумывается, вспоминая все, что произошло. — Она не в моем вкусе, — пожимает безразлично плечами. — Но рад, что она пришлась по вкусу тебе. — Отвечает, имея в виду ее душу. — Для тебя не жалко. Демон фыркает, закатывая глаза, но не может сдержать довольной улыбки. — А тот парень? — Тот с серебристыми волосами, что поразил меня своим темным глубоким взглядом и дьявольски прекрасной улыбкой? Чимин хмурится и оборачивается, смотря на него. — Ты про меня, что ли? Чонгук нежно улыбается в ответ. — Я говорил про того очкарика с книгой, вообще-то. — Задирает он нос. — Я так и не попробовал его душу. — Оставь этих ребят, пожалуйста. Они мои хорошие друзья. Не хочу, чтобы они пострадали. — Ну, ладно. — Фыркает тот. — А ты, похоже, очень влюбчивый. — Нисколько. Я просто умею восхищаться людьми. Хеджин-нуна восхищала меня своими талантами и коммуникабельностью. У меня никогда не получалось так легко общаться даже со сверстниками. А Намджун-хен восхищал своей эрудированностью, начитанностью. Он всегда излагал потрясающие, гениальные мысли. Я по-доброму завидовал. А ты. Когда я увидел тебя впервые, ты выглядел прекрасно и в то же время опасно. От тебя веяло силой, величием. Я никогда еще не встречал столь сильных, властных людей. Это тоже восхищает. — Ну, я и не человек. — Внимательно слушая, тихо поправляет его Чимин. — Кстати, об этом. Теперь, когда я демон-охотник, я могу менять облик, когда необходимо. Но я никогда еще не видел твой демонический облик. Почему ты всегда остаешься таким? — Мне просто нравится этот облик. Я в нем дьявольски красив, правда же? — Он полностью поворачивается к нему и ухмыляется, облизнув губы и одним движением ладони зачесав назад волосы, будто красуясь. — Безусловно. — Чон тихо смеется. — Знаешь, тебе бы пошло быть инкубом. Соблазняешь лучше, чем Тэхен. Демон смеется и придвигается ближе, седлая бедра и кладя руки на чужие плечи. — Ты только Тэ так не говори, а то он тебя заживо сожрет. — Скорее зубы сломает. — Какая самоуверенность. Раньше ты таким не был. — Раньше я и демоном не был. Меня испортила твоя душа. — Отвечает Чонгук, чмокая в губы. Чимин лукаво улыбается. — И все же. Я хочу хоть раз увидеть тебя настоящего. — Почему? — Даже не знаю, что ответить. Просто хочется. — Он крепче сжимает его в объятиях, желая чувствовать ближе. — Ведь это твой истинный лик. И я уверен, что он также прекрасен, как и человеческий. Демон немного размышляет, прикусив уголок губы, и смотрит Чонгуку в глаза. Чон выглядит очень уверенным. Он действительно хочет. — Ладно. — Тихо и не совсем уверенно отвечает он. — Только не испугайся. — Вряд ли меня уже что-то напугает сильнее, чем переход через Тени и адское перевоплощение. Ты из меня всю душу тогда вытряс, думал, умру. — Честно говоря, я тоже так думал. — Бурчит он, закрыв глаза. — Что? — Ничего. — Он улыбается и открывает глаза, теперь уже с ярко-алой радужкой, по его венам начинает ползти тьма, словно живая, и Чонгук видит, как она проглядывает сквозь бледную кожу витиеватыми узорами. На его голове появляются два массивных черных рога, немного выгнутых вовнутрь. Он приоткрывает рот и показывает острые клыки. — Ух ты. У тебя есть рога. — Зато у тебя есть крылья. — Они тебе идут. Красивый дьяволенок. — Это ты еще Короля не видел. Вот у него… — Немного расстроенно начинает бузить Чимин, но парень перебивает его. — Тебе и не нужно быть похожим на него. Ты прекрасен таким, какой ты есть. Демон смотрит ему в глаза и чувствует, как щемит сердце. — Никому никогда не нравились мои рога. Да и толку от них. Все восхищаются демонами, у которых есть крылья. Это гораздо полезнее и выглядит куда эффектнее. Поэтому я полюбил свой человеческий образ и никому не показываю настоящий. — Даже Тэхен не видел тебя таким? — Только сам Дьявол. Чонгук сжимает губы, чтобы не расплыться в довольной улыбке. Ему столько всего дозволено, ему так доверяют. Он чувствует себя особенным и даже хочется почему-то Тэхену этим похвастаться. — Но неужели ты настолько остальным не нравился? Тебя никто по-настоящему не любил? Чимин мрачнеет и отводит взгляд. — Правда? — Да я и не пытался кому-то понравиться таким, какой я есть. Изменил облик и желал лишь, чтобы все видели, насколько я силен и властен. — Поэтому бросил вызов Королю. Доказать могущество. — Догадывается Чонгук. — Наверное. Я был зол, что… — Тебе просто не хватало любви. — Ах, я демон. Зачем нам какая-то любовь? Это удел людей. Нам достаточно тонуть в грехах и просто упиваться страстью. — Безразлично бросает он. — Оу, правда? — Чонгук улыбается, прижимает к себе грудью и рассыпает поцелуи по его шее. Пак сразу же успокаивается, расслабляется и откидывает голову, приоткрывая губы на выдохе. Парень ласкает его стройное тело руками и целует плечи, грудь, а потом шепчет на ухо: — Да, только страсть и ничего больше. Тебе совсем не нравится, когда я нежен. Разве это не проявление любви? Ты тоже в ней нуждаешься. — Мне больше нравится, когда твой болтливый рот занят приятным делом. — Это так ты выпрашиваешь минет? — Спрашивает он, укладывая его спиной на простынь и нависая над ним. — О, ты сам предложил. Чонгук на это цокает языком, закатывает глаза и улыбается. — Ладно, я никогда не был против. — Конечно, ты не против, сам ведь предложил. — Смеется Пак. Демон, что с него взять?***
— Хочешь поохотиться со мной? — Как-то раз неожиданно предложил Чонгук. Пак не скрыл во взгляде удивление. — Это же не по моей части. — Ну, ты можешь просто быть рядом. Посмотришь, как охочусь я. Чимин задумывается. — Людской мир не для меня. Я смогу находиться лишь где-нибудь в тени и не так уж долго. А там серебряных днем с огнем не сыщешь. — Не страшно. Всегда можно заманить жертву куда угодно. И мы можем пойти ночью. Никто тебя не увидит. — Хм. Ладно. Думаю, я хотел бы посмотреть. Чонгук довольно жмурится и жмется к нему, охватывая крыльями и перенося в свой мир. На улице поздний вечер, уже смеркалось, Чонгук сидит на корточках на самом краю крыши здания и смотрит диким взглядом куда-то вниз, где горит множество огней, играет музыка, слышится смех, гомон. Он уже на низком старте: почти расправил крылья и наклонился вперед, цепляясь ладонью за край крыши. Чимин стоит рядом и голодно вглядывается в толпу. — Ежегодный весенний фестиваль огней. Здесь и стар, и млад, и грешен и невинен: выбирайте, Господин. — Шепчет охотник нетерпеливо. — Оо, это настоящий шведский стол. — Улыбается Чимин, сложив ладошки. — Вон того хочу. — Предвкушающе шепчет он и показывает пальцем на какого-то парня. — Вам скромно или устроить хаос? — Ахах, давай попугаем людишек как-нибудь в другой раз. Просто забери его душу и этого будет достаточно. — Хорошо. — Чонгук улыбается острой улыбкой, радужка глаз наливается алым, он смотрит на жертву, будто пытается загипнотизировать с расстояния и та поддается, спеша уйти подальше от веселой толпы. — Ух ты, — искренне удивляется демон. — И когда ты успел такому научиться? Охотник взмахивает крыльями и мчится вниз, нагоняя жертву и забивая в темный угол. Он демоническим взглядом заставляет парня прижаться к шершавой стене и проглотить язык от страха, когда сам надвигается грозой и вгрызается в шею парня клыками, забирая душу. — Да ты страшен на охоте, мой зверь. — Улыбается Чимин, когда Чон вновь приземляется у его ног. — Это я еще был очень добр. — Улыбается тот, подходя ближе и кладя руки на талию. — Обычно мне нравится разрывать на части их жалкую плоть. Страх в их глазах так прекрасен. — Страстно шепчет он, наклоняясь к чужим губам. — Как-нибудь покажу вам, Господин. — Ох, да с тобой опасно иметь дело, — смеется демон, наконец целуя охотника и обнимая за плечи. Чонгук всегда сразу отдает душу сам, хотя Паку хотелось бы сделать все самому, но он не против и так. Ведь нежно и долго целовать парня после безумно приятно. — Хочешь попробовать кофе? — Отстраняясь, шепчет Чонгук и заглядывает в его черные глаза своими карамельными. Чимин не перестанет удивляться тому, как быстро меняется его охотник то в кровожадного демона, то в нежного, любящего человека. — Кофе? Что такое кофе? — Потрясающий бодрящий напиток! Идем! Ты должен попробовать. — Они вновь исчезают и на этот раз появляются в любимом Старбаксе Чонгука. — Хорошо быть демоном все-таки, а то пришлось бы взламывать замок. — Он смеется, включая свет в кафе и принимаясь колдовать над кофе-машиной. — Я прошлым летом подрабатывал тут барменом, так что кофе варить умею. Чимин оглядывает заведение. Кажется, он помнит его. Видел, когда следил за Тэхеном. Здесь Чонгук часто проводит время в компании друзей. Отсюда Тэхен так хитро увел его, глупого мальчишку, и изменил его жизнь. Демон улыбается и цепляется взглядом за витрину со странными штуками. — Что это? — Пирожные. Попробуй ванильный чизкейк. Мой любимый. — Пи…рожные?.. — Неуверенно повторяет Пак, смотря на все разнообразие форм, сливок, фруктов сверху и прочих сладостей. — Это съедобно? Чонгук ставит на стол чашечку капучино с маленьким немного кривоватым сердечком на молочной пенке и чизкейк, приглашая Чимина присесть. Тот садится и первым делом нюхает кофе, а потом нерешительно делает небольшой глоток. — Ну как? Пак задумывается. Немного горчит кофе и немного сластит пенка. Странный напиток. Он морщит нос, но молчит, не желая обидеть Чонгука. — Слишком горько? Заешь чизкейком. — Парень пихает ему в рот ложку с кусочком. Пак гоняет его во рту и через какое-то время замирает. Отвратительно. Как люди это едят? Проглотить? Нет, ни за что! Выплюнуть? Боже мой, Чонгук его, наверное, убьет! — Не очень? — Тихо спрашивает он. Демон отбирает у него ложку и выпускает кусочек изо рта обратно на нее, кладя ее на тарелочку. — Может быть, клубничный? Чимин хватает за руку парня, что уже собрался подорваться с места. — Чонгуки, я демон. Я питаюсь только душами. Ваша еда не для меня, прости. — Оу. Жаль. Это ведь и правда вкусно. — Немного расстроенно бормочет он, уминая чизкейк. — Ешь, — улыбается тот. — Может хоть наешься и реже придется кормить тебя. — Эй! — Он отбирая у Пака чашку кофе, делает глоток и продолжает возмущение. — Вообще-то это утоляет только мой людской голод. Когда я демон, меня может накормить только твоя душа. — Вот видишь, ты меня отчасти понимаешь. Чонгук сжимает губы, выглядя немного виноватым. — Все хорошо. Спасибо, что решил поделиться. Думаю, я единственный высший демон, который может похвастаться тем, что попробовал кофе и вот эту вот странную штуковину. — Это чизкейк. — Смеется Чон. — Точно. Они сидят какое-то время в тишине, иногда поглядывая на улицу, мерцающую разноцветными огнями. — А хочешь посмотреть на город с самой высокой точки? — Ну… Только если не надолго, мне пора бы уже возвращаться. — Он кивает и Чон переносит его на самую высокую башню Сеула, приглашающим жестом показывая красоты ночного города среди гор. Все сияет неоновым голубым и желтым, цветным дымом окрашивая, кажется, даже темный горизонт. — Ух ты. Завораживающе. Здесь свежо, легкий ветер шалит в его волосах так приятно. Чимину нравится это чувство, нравится свежий прохладный ветер. Здесь будто паришь, ощущаешь свободу. — Никогда не видел город? — Никогда даже в мире людей не был. — Правда? Демоны не часто сюда приходят? — Демоны вообще почти не приходят. Этот мир — для людей или низших существ. Ни один высший демон не сможет здесь пробыть слишком долго в своем обличии. Лишь вселившись в человека. — Ооо, — удивленно тянет Чон. — Но это слишком низко, особенно для высшего демона. Я бы никогда не стал так делать. — Фыркает он. — О, вот как. Странная у вас иерархия. Мне кажется, низшие имеют куда больше возможностей, чем высшие. — Просто высшие демоны сильнее, они подчиняют себе низших существ, а чтобы служить нам и кормить душами, у них должно быть больше возможностей в людском мире. Поэтому они могут здесь жить, умеют охотиться. Как Тени или как демоны-охотники. Вот так строится наша иерархия, иначе мы бы не выжили. Чонгук понимающе мычит. — А я бы хотел показать тебе свой мир. В нем столько всего интересного. Я уверен, тебе понравилось бы. Давай! — Чонгук вдруг хватает его за ладони и пышет энтузиазмом, придвигаясь ближе. — Давай я покажу тебе его! Чимин смотрит в карие веселые глаза и вдруг улыбается тепло, прижимаясь к его груди щекой, обнимая крепко и пылко. Сложно поверить, что совсем недавно он кипел от злости из-за того, что Дьявол сослал его в царство Теней, а теперь, кажется, он готов пасть еще ниже — в мир людей. — Я на все согласен. — Шепчет он. Главное, чтобы этот мальчишка с яркой счастливой улыбкой и горящими глазами был всегда рядом.