***
Оказалось, может. Эти твари не побоялись даже в больницу залезть. Слава Богу Саша увидела их через окно и мигом помчалась в палату к Лёше. Успев позвонить Максу, Саша поставила телефон на беззвучный – меньше всего ей хотелось, чтобы собственный телефон её выдал. Быстро отсоединив все трубки и провода, кардиохирург как могла аккуратно переложила мальчика на каталку, зафиксировав во рту трубку от мешка Амбу. Спрятавшись в ординаторской, девушка попыталась перевести дыхание и взять себя в руки. Сердце колотилось где-то в горле, подгоняя страх растекаться по венам липкой жижей. Вдруг, послышались приближающиеся шаги. Перестав качать воздух из мешка в лёгкие Лёши, Александра схватила первое, что попалось на глаза и встала прямо напротив двери. Ручка провернулась, дверь открылась и Бесова чуть не огрела стулом по голове Лидию Яковлевну, вовремя остановившись. Глубоко выдохнув и поставив предмет мебели на место, Саша развернулась обратно к мальчику, начав снова сжимать мешок. – Александра Константиновна..?***
Подъехав к дому матери, Саше даже не пришлось ждать брата: тот вылетел сломя голову, кое-как захлопнув за собой калитку. – Санька не берёт трубку! Этого хватило капитану, чтобы понять – Бесова в самой заднице. Она всегда отвечала на звонок. На Макса тем более. Но если перестала отвечать после того, как сама позвонила и сообщила, что к ним наведались гости – всё может быть очень плохо. Сдав назад и развернувшись на ручнике, мужчина умудрился при этом набрать Лену: пусть ставит Клюева на уши и Саше наплевать, что сейчас ночь. Может оказаться поздно. И, судя по всему, нервничающий рядом и не находящий себе места Максим как раз сейчас прокручивал в голове все возможные варианты развития событий. Сашка поджал губы. – Санька сильная. – начал капитан и настойчиво тряхнув брата за плечо, заставив того прийти в себя, продолжил, поглядывая на дорогу. – Я бы на твоём месте переживал за тех, кому не посчастливилось с ней встретиться. Но шутка не возымела должного эффекта. И Михайлов знал, почему: Максим снова испытывал, к сожалению, знакомые эмоции. Снова испытывал страх. Снова боялся потерять Сашку. Снова осознавал, что может в этот раз увидеть её уже мёртвой. Такого брату Александр не желал и, наплевав на всё, вдавил педаль газа. Максим посмотрел на него и в его взгляде, на секунду отвлёкшись от дороги, капитан увидел благодарность. Хмыкнув, Саша вывернул руль: – Держись, тёзка.***
Лидия Яковлевна, невзирая на протесты уже порядком доведённой чуть ли не до трясучки Бесовой, пошла на поиски дежурной медсестры, не собираясь её бросать. Саша, продолжая качать кислород в лёгкие Лёши, обернулась, думая, что зашла Лидия. Но получила электрошокером в шею, успев только крикнуть. И всё, темнота.***
– Макс! Хирург тут же обернулся и увидел фары микроавтобуса, который, набирая скорость, собирался выехать с территории больницы прямо через парадный. – Саня, ворота! Братья тут же подорвались к воротам, но упыри в машине открыли огонь. Пригнувшись, Михайловы пытались закрыть ставни, но те были слишком тяжёлые и закрывались медленно, а машина была уже совсем близко. В последний момент Максим успел спасти Сашу, бросившись к нему и вместе с ним повалившись на асфальт. Когда Макс удостоверился, что с братом всё в порядке, то со всех ног бросился к больнице. Только бы успеть...***
Очухавшись и застав одного из бандитов в тот момент, когда он пытался облегчить каталку с Лёшей, видимо, чтобы та стала более манёвренной, Саша, попытавшись устаканить пляшущий перед глазами мир, кое-как поднялась. Сорвавшись с места и уповая на то, что успеет добраться до кнопки тревоги, Бесова наткнулась на самом выходе из ординаторской на второго бандита в маске. Но наткнулась не только на него: тот всадил нож прямо Саше в живот, опасаясь, что она убежит и поднимет шум. Быстро затащив кардиохирурга обратно в помещение, бандит посадил её на пол. Вдвоём они быстро забрали мальчика, оставив Лидию Яковлевну с окровавленным ножом в дрожащей руке добивать стремительно бледнеющую девушку.***
Понимая, что в палате искать бесполезно, так как Сашка не дура, Максим, однако, совершенно не знал, куда бежать и это существенно усложняло дело. Счёт шёл на секунды, хирург до белых пятен в глазах боялся не успеть, то и дело отгоняя от себя страшные образы, вырисовывающиеся в сознании. Но, будто знак свыше, Михайлов увидел приоткрытую дверь в ординаторскую. Мужчина сорвался с места, буквально залетая в помещение. И чуть не скатился вниз по косяку: Саша полулежала, из последних сил зажимая уже слабыми руками рану выше живота. Над ней стояла в полнейшем шоке Лидия Яковлевна. – Лидия Яковлевна, бинты, быстро! Тут же взяв себя в руки, Максим склонился к Бесовой, положив свою большую ладонь поверх её, помогая зажать рану. У неё были холодные руки. У Максима руки дрожали. Старшая медсестра начала тараторить, пытаясь донести до хирурга суть того, как нашла Александру Константиновну, но Михайлов чуть ли не прикрикнул на неё, велев собраться и найти, наконец, чёртовы бинты. Та, продолжая что-то тараторить, подала бинты и Макс, перевязав Сашу на скорую руку, поднял её на руки, направляясь в операционную. – Держись, Санька... – толкнув ногой дверь в предоперационную, мужчина залетел в помещение и положил свою еле дышащую ношу на стол. – Я тебя не отпущу, слышишь? Саня!***
Закончив разговор с Николаем Николаевичем, с которым тут же свела Лена, на радость Саши подняв трубку быстро, капитан понёсся в больницу. Клюев обещал связаться с мэром Аркадьевска. Но Саша хорошо знал таких людей: сидеть сложа руки он не будет. По словам тут же позвонившего после этого ему мэра, Саша понял, что как минимум на спецназ он может рассчитывать. Сейчас нужно было узнать как дела с мальчиком и тёзкой. К этой сумасшедшей дурёхе, которая, как выяснилось, кусаться может не только за его брата, но и за самого Сашу, капитан успел прикипеть. Ему совсем не хотелось, чтобы брат переживал то же самое, что и он. Поэтому грохот, донёсшийся из операционной и повышенный тон Максима, который тот не позволял себе, Саша воспринял как очень плохой знак, тут же перейдя на бег. Открывшаяся картина полностью соответствовала опасениям капитана: Саша лежала бледная и без сознания на операционном столе, Макс носился от неё к приборам с незавязанным халатом, раздавая указания их медбрату и анестезиологу. По виду последней Михайлов понял, что такое состояние Макса для неё тоже нонсенс. Но схватив хирурга за плечи, заставила того прийти в себя. Если он не успокоится, то Бесову можно смело перекладывать на каталку и везти прямиком в морг. Старшего оперуполномоченного выставили из стерильного помещения, не дав никакой информации про мальчика. Но тот не имел права обижаться: у Макса на столе оказалась женщина, которую он любил. Умирающая прямо на его глазах и руках. Как бы не хотел этого избежать, но Саша всё же понял: брат оказался на его месте. И этого он хотел меньше всего. Того, что бы Макс повторил всё за ним. Но Сашка не может так поступить. Она не бросит Максима, правда ведь? Не бросит ни Лизу, ни Анну Павловну, ни, в конце-то концов, его, Сашу? – Она сильная. Твой брат тоже. Вместе они справятся. Резко повернув голову, капитан увидел перед собой лицо следователя. И не похоже, чтобы она спала. Лена выглядела хорошо для человека, которого подняли среди ночи, но одежда выдавала то, что её хозяйка собиралась впопыхах: рубашка в джинсы не заправлена, не застёгнута наглухо как обычно, оставляя верхнюю пуговицу беспризорной, а волосы, всегда уложенные, сейчас обрамляли милое личико. Да, она была милой. Но не об этом сейчас должен думать Михайлов. – Да... Сильные. – кивнул Саша и снова кинул взгляд на двери операционной. Потом перевёл обратно на Панфилову. – Под дверьми нам с тобой тут больше делать нечего – мы ничем на жизнь моей тёзки повлиять не сможем. Но нужно найти мальчика. – Наши ребята уже работают. – ободряюще подмигнула девушка и Саше этот невинный жест показался очень милым. Так, не о том думаете, товарищ капитан! – Позвони в следком, нужно, чтобы они подъехали. А я спрошу у Николая Николаевича – что нам дальше делать. Нужно было спешить.***
– Молодец, Александра Константиновна, выкарабкалась. Видимо, держит её ещё что-то на этой земле. – недвусмысленно, но по-доброму посмотрел зав кардиохирургией больницы на Михайлова, заканчивая зашивать. Слава Богу, что его помощь понадобилась только в ассистировании и из-за того, что больше из хирургических специалистов никого в больнице в столь поздний час не было. Хотя ранение и было тяжёлым и нанесено в грудную область. Считай ещё немного – и была бы уже и его зона ответственности. Михайлов никак не отреагировал, но был не совсем согласен с ним – Максим и сам цеплялся за жизнь любимой, показав хватку как у бойцовской собаки. – Постойте... – вдруг проговорила Виктория Сергеевна, перестав вводить содержимое шприца в капельницу. – Коробка из-под анальгетиков, но ампулы с гипотензимным раствором. Я точно помню, что на анальгетиках две синие полоски, а на этих зелёная точка. После слов Голиковой внутри Максима всё похолодело. – Чего..? – переспросил севшим голосом мужчина. – Сколько кубиков Вы вкололи? – В ампулах гипотензимный раствор... – проговорила Виктория, переглядываясь с Галиной Петровной и Юрой, потом снова посмотрела на Максима Алексеевича. – Где-то полкубика... Максим медленно обернулся на прибор: давление стремительно падало. – Срочно, вазопрессоры и кардиотоники, Виктория Сергеевна! – Максим буквально чувствовал, как мандраж в руках вернулся, стоило увидеть, с какой скоростью падало давление Саши. С такой, что Голикова даже не успела схватиться хотя бы за один из группы озвученных препаратов: прибор начал монотонно пищать. Давление ушло в ноль. Сердце остановилось. – Что делать, Максим Алексеевич? Он и сам лихорадочно соображал. Это всё из-за, дай Бог, половины кубика. А если бы Виктория заметила позже или не заметила вообще? И вколола бы больше? Тогда бы... – От стола все, живо! Тогда бы откачивать не было бы смысла. Но дозировка была маленькая, значит, есть ещё шанс снова заставить сердце Бесовой работать. Виталий Сергеевич не дал никому сориентироваться, отогнав всех от стола и запустив дефибриллятор. Это его подчинённая умирала на столе и это он должен был спасти её. Но ни первый, ни второй разряд ничего не дали. Сердце не билось. Сорвавшись, Максим сам подлетел к столу, начав делать непрямой массаж сердца. – Ну давай... – продолжая давить на грудь Бесовой, Михайлов вспомнил всех представителей небесной канцелярии. Только бы Сашка вернулась. – Давай, Саня, всё же было хорошо! Галина Петровна переглянулась с Викторией Сергеевной. Им и так было очень тяжело видеть подругу на операционном столе. Но когда у неё встало сердце, женщины впервые за долгие годы своей карьеры растерялись. Но видеть Максима Алексеевича таким было невыносимо. Оставалось надеяться, что Саша сможет справиться. – Ну давай же! – не переставая нажимать на грудь Саши, Максим терял последнюю надежду. Все звуки вдруг утихли, отошли на второй план. – Давай! Он не услышал ни вздоха Вики, ни Галю, когда та всхлипнула, не удержавшись. Он перестал качать только тогда, когда кардиохирург мягко взял его за плечи и слегка отстранил от Александры: – Всё, всё, запустилось сердце. Всё. – Максим сначала посмотрел на Токина и, будто не веря, перевёл взгляд на кардиограмму: ритм пошёл. – Вика, что с давлением? – Шестьдесят на тридцать и растёт. – с облегчением выдохнула анестезиолог и позволила себе улыбку. – Ну вот видите? – произнёс мужчина, посмотрев на Максима, а тот не мог поверить. Он спас её. Буквально за уши вытянул Сашку с того света. Ноги ослабли, пришлось опереться о стол. Потом, медленно Михайлов перевёл взгляд на осевшего на пол Павлова. – Юра...