Поздняя любовь.

Птичка на дереве перед входом в больницу Святого Мунго пела и заливалась в погожий летний день. Интерн Поттер-младший остановился перед входом, на миг замер, наслаждаясь пением маленькой певуньи, а потом решительно открыл дверь и вошёл в просторный холл магической больницы Святого Мунго. Юный брюнет с чуть взлохмаченными волосами, довольно высокий, статный, с красивыми изумрудными, сияющими глазами и изящными, чувственными губами. Он три дня назад выпустился из Магической Медицинской Академии, которую закончил на отлично у профессора Горация Слизнорта. Птичка на ветке тоже увидела юношу. Она не перестала петь, но залилась ещё сильнее, стала выпевать целые рулады, завораживая причудливой мелодией всех, кто мимо того дерева проходил. И было с чего. Сегодня у него в гнезде вылупились четверо птенцов. Самец был рад несказанно, вот и решил спеть радостную песнь с утра пораньше. Он желал всему миру и всем живым существам радости, любви, исполнения всех добрых желаний. В холле больницы к парню подошла гардеробщица. Ведьме было лет под семьдесят. Она прищурилась и поинтересовалась: — По записи или как? К кому собираетесь? — А… Нет. Я — не пациент, а интерн и мне бы надо найти колдомедика Драко Люциуса Малфоя. Я к нему. Надеюсь, он возьмёт меня в свое отделение, — кивнул парень. — А-а, к заведующему отделением «Отравления растениями и зельями?» — протянула женщина. — Что ж, в таком случае, вам на четвёртый этаж. Могу лифт вызвать, если желаете? Но тут лифт и сам подъехал, дверь открылась и появился рыжеволосый эльф в белом халатике. — Пикко? — обратилась к нему старая ведьма. — Пикко, доставь-ка юного мага на четвёртый этаж. А вы, милок, — это уже к брюнету, — как выйдете из лифта, поверните направо, пройдите чуть вперёд, там увидите коричневую дверь, в неё постучитесь. Удачи, интерн! И ещё… Профессор Малфой — строгий колдомедик, но очень толковый. Держитесь его, если возьмёт к себе в ученики. — Спасибо, бабуля! — улыбнулся с поклоном Поттер-младший. — С меня причитается… Драко Люциуса Малфоя сегодня с утра вприбудут се достали. Во-первых, позвонил профессор Гораций Слизнорт из медакадемии, и попросил взять к себе в интернатуру сына Гарри Поттера. Во-вторых, их главный колдомедик Святого Мунго, Гиппократ Сметвик, сказал, что зелья и ингредиенты, которые заказывал Малфой и ждал больше месяца, прибудут в больницу лишь в конце следующей недели. Возможно прибудут, если опять не отложат доставку. В третьих, ему зажали в министерстве здравоохранения новейший микроскоп и аппарат для химанализа крови. Малфой был расстроен. Говорят, что понедельник — день тяжёлый, но в пятницу если обломают с ожиданиями, надо с этим прожить выходные. Вот где боль. Пока Драко пил утренний кофе, он омлет с тостами послал прочь вместе с домовиком Типси, и сказал, чтобы тот проваливал прочь, а не путался под ногами. Почему-то по пути у него в машине стрелка показала закончившееся топливо в баке, хотя вчера он лично заправился по пути домой на автозаправке. Приехал Малфой в Мунго чуть взбешенным, но войдя в холл больницы, оставил все негативное за входными дверями лечебного заведения. Ну хоть здесь ему были рады медведьмы, пожимали руку коллеги, а за ночь в отделении никто не умер. Зато Сметвик пришёл в конце пятиминутного разбора полётов, какой Малфой устроил своим, сегодня дежурившим ночью последний раз, интернам. Слова Мерлину и Моргане, больше они не будут маячить перед глазами и раздражать. Пятница — день не менее тяжёлый. — Дорогой мой друг, — проговорил главный колдомедик Мунго, приобнимая коллегу после, — не забудь, что сегодня к тебе поступает сынок Героя магической Британии. Драко аж с досады рыкнул. Конечно, он помнил об этом. Да, он все эти годы безумно любил Гарри Поттера, но в школе они не общались, а если и пересеклись, то заканчивалось дракой. Шрамоголовый не понимал, что Малфой дерется из-за обиды, что тот не хочет дружить с ним, Драко. Блондин хотя бы так, но пытался лишний раз обнять Поттера, пока они дрались. После Хогвартса Малфой увидел в газете и как-то услышал слова самого Победителя Волдеморта на каком-то вечере в Министерстве Магии, что он женится на Джинни Уизли, что она уже ждёт от него ребёнка. Эта новость разбила сердце Малфоя, но дома его ждал сюрприз похлеще. Приехало все семейство Гринграсс в мэнор, и Люциус велел своему наследнику определиться с невестой. Роду нужен юный наследник. Делать нечего. Драко согласился жениться на той, кого посоветовали родители — на Астории Гринграсс. И если свадьба Гарри с Джиневрой состоялась в конце лета, то Малфой сочетался браком в конце осени. Так все и закрутилось: учёба, прогулки с Асторией, потом положили жену на сохранение на седьмом месяце беременности в больницу во Франции, куда невестку увезли родители Драко. Переживания за ребёнка, а тут ещё летняя сессия… Вот Малфой и мотался: Франция, университет и снова Париж. Скорпиус родился крепким ребёнком, здоровым, хоть роды были очень тяжёлые. Первые и последние роды, так как больше колдомедики рожать Астории не разрешили. Все лето выхаживали молодую миссис Малфой, но спасли, она выжила, не оставила сына сиротой, а мужа — вдовцом. Так и прошли годы Драко: учёба, практика, интернатура в Святом Мунго, а родители возили невестку по курортам и морям на лечения и отдых, Скорпиус чаще бывал с женой и дедом с бабушкой. Дома рассказы о противном Поттере из уст Малфоя-младшего прекратились. Табу на Героя. А через тринадцать лет после рождения Скорпиуса, Астория все же умерла. Воспитанием сына дальше занимался сам Драко, хотя и родители помогали. Так пролетело двадцать пять лет. И вот, спустя четверть века сын Гарри появляется в жизни Малфоя. Зачем? Только его сердце успокоилось и он зажил спокойно. Все у Драко стало хорошо: почёт в обществе, в Мунго его поставили заведующим отделением. Ведущий зельевар и прекрасный хирург. И теперь в его размеренную жизнь ворвется сынок его школьной, болезненной и безответной любви? О, как же Драко этого не хотел. Ах, скорее бы Гиппократ Сметвик поставил его после себя главным колдомедиком магической больницы имени Святого Мунго. Старик уже который год собирается на пенсию. Но… Стук в дверь отвлек сорокачетырехлетнего мужчину от воспоминаний прошлого. — Войдите! — произнёс он громко и продолжил печатать в компьютере. — Интерн Альбус Северус Поттер прибыл! — услышал он до боли знакомый и родной голос у двери. — Разрешите войти? Драко отвел взгляд от экрана и взглянул на клавиатуру магоноутбука, на всякий случай сохранил напечатаное, и только после этого посмотрел на вошедшего. Ну, что сказать? Парень был копией Гарри, вот только без шрама на лбу, как у легендарного отца, да некоторые кончики его волос показались Драко рыжими, как у Уизлетты. Или это так летнее солнце, что светило в окно, играло с волосами парня? Конечно, а почему бы волосам сына не быть немного рыжими, ведь Джинни же его maman? Парень подошёл ближе к столу и посмотрел на колдомедика своими задорными, колдовскими глазами, которые также улыбались открыто, как когда-то очи Гарри Поттера. — Я к вам на год-другой, профессор Малфой… Под ваше непосредственное руководство, — проговорил брюнет снова. — Вот мои документы. Я был лучшим на курсе и мне выпала честь выбрать вас. Вернее, шанс мне выпал попасть к вам. — А почему вы решили стать колдомедиком, а не аврором, как ваш знаменитый и всеми уважаемый отец, или как старший брат Джеймс? Вы уверены, что хотите стать хирургом и зельеваром? Ваш отец не блистал по Зельеварению в Хогвартсе, да и особо никто из родственников со стороны матери. Парень рассмеялся. Он подошёл к Драко ближе и чуть склонился через стол к мужчине. — Я мечтаю с детских лет стать колдомедиком. Я учился пять лет в университете специально, когти рвал, чтобы попасть к вам. Кстати, моя мать была хороша в Зельеварении, она даже посещала кружок Горация Слизнорта, с свое время, — улыбнулся Поттер. Способности мне передались от мамы и крестной Грейнджер-Уизли, от тёти Гермионы. — Почему именно ко мне? Почему в моё отделение? Например, можно же было и к миссис Грейнджер-Уизли. Она является подругой вашего отца и ваша крестная, как вы сами и сказали. Гермиона работает заведующей отделением «Недуги от заклятий», и тоже является прекрасным хирургом-кардиологом. Почему ко мне? Отец вас послал? Он в школе выбешивал меня, теперь вместо него это будете делать вы? — Что вы, мистер Малфой... — снова улыбнулся Поттер. — У нас дома мы никогда не говорим о вас. Никогда — табу. Даже когда я учился в Хогвартсе, отец и мама никогда не заикались о вас и вашей семье. Так что, мистер Малфой, я точно могу вам сказать, что отец не посылал меня к вам. Он как раз был против моей интернатуры у вас, советовал к тете Гермионе идти, но я был непреклонен. Отец даже не проводил меня сюда с утра, хотя вот Джеймса Сириуса сопровождал в Аврорат, и Лили Полумну в институт культуры. Он все ещё зол на меня. — Так может вам стоит прислушаться к совету вашего Papa, и не лезть против рожна? Я могу немедленно позвонить миссис Грейнджер-Уизли, и она через минуту заберет вас в своё отделение? Давайте ваши документы, я распишусь с рекомендацией перевести вас в отделение «Недуги от заклятий». — Нет, мистер Малфой, я решил работать у вас, с вами в одной упряжке. Я готов на все. Драко поднялся со своего кресла и подошёл ближе к парнишке-интерну, глядя сверху в красивые и такие любимые глаза Гарри. Тот же разрез очей, тот же размер, тот же цвет, и губы как у Поттера. — А кто же тебе обо мне рассказал, мальчик, если не твои родители? — поинтересовался колдомедик. — Из газет и журналов узнал, а ещё… — Я слушаю, Альбус, так откуда? — не унимался Малфой. — Я читал кое-какие записи в дневнике отца о вас, сэр, — ответил брюнетик. — Но если отец писал о своих гневных чувствах и досаде, которые вызывали ваши драки и постоянные споры-ссоры, то я просто вами был очарован. И как Гарри не понял, что вы хотели с ним дружить, готовы были на все… даже на драки и обзывания, лишь бы он обратил на вас внимание. — А ты умнее, чем твой Papa, Альбус Северус, — усмехнулся блондин, снова пристально вглядываясь в лицо, в омут глаз парня, словно видя Гарри перед собой. «Не думай о своём Поттере, все в прошлом, а это всего лишь дьявольское искушение, посланное мне. Я справлюсь с этим мальчишкой и сделаю так, что он через неделю сбежит в тёплые объятия своей мамы-крестной», — подумал блондин. — Идите переодеваться, интерн Поттер! — произнёс Малфой, не отводя глаз от улыбающихся очей Альбуса Северуса. — Сегодня у нас пятница, ограничимся лишь показом вам всего Мунго. — Вы можете называть меня по имени и обращаться на «ты». Я ведь младше вас, а вы мне не чужой человек, — ответил сын Поттера-старшего, и прежде чем колдомедик успел что-то ответить, вышел из кабинета заведующего отделением. Дома, в пятницу вечером, в «Годриковой Впадине», где летом проживали Поттеры, оставив пыльный мегаполис, только и разговоров было, что о заведующем отделения «Отравления растениями и зельями». Малфой то, Малфой сё… Ах, какой он учёный, как прогнал Альбуса Северуса Поттера, невзначай, по знаниям и промолчал, пока водил по отделению, а потом и вовсе по всему Мунго. —  И это при том, что от него другие слышат только недовольство и издевки, а на мои ответы Малфой промолчал. Значит, оценил мои знания. А в конце, отец, Драко похлопал меня по плечу и произнес: — До завтра, интерн Поттер! Приходи к восьми часам утра. У нас по плану благотворительных три операции, будешь ассистировать мне. — Завтра? — удивился я. — Колдомедики-заведующие проводят дважды в месяц по субботам такие благотворительные операции. Не знал? В медакадемии тебе разве не рассказывали об этом? Или ты проспал, Поттер, а? — ответил он. — Конечно, я завтра пойду. Я готов все выходные, если надо, проводить с Драко. Он такой ас. Спокойный, собранный, чистоплотный и… Вау, какой! — закончил парень. Лили за столом на болтовню среднего брата почти не обращала внимание, зная одержимость Малфоем Альбуса Северуса. Джеймс Сириус вообще ушёл с тарелкой спагетти, парой котлет, да бутылкой сливочного пива в гостиную, где сейчас начинался полуфинал по футболу между Англией и Австралией. Треп младшего брата кареглазого Джеймса не привлекал. Джинни печатала на своём магобуке статью о своих любимых «Холихедских гарпиях», где она уже не играла, но продолжала любить и восхвалять их на страницах «Ежедневного Пророка», и прочих магожурналах. Гарри делал вид, что не особо слушает рассказ сына, а у самого то и дело замирало сердце от повести Ала, каким стал его школьный закадычный недруг, Драко Малфой, зазноба и вечная заноза в заднице. В конце Гарри все же сказал: — Не будь наивен, Альбус, Малфой уже завтра может опустить тебя ниже плинтуса. Он обладает удивительным даром унижать людей, а особенно своих врагов. Ты — мой сын, будь с ним вежлив, но максимально отдален. Поверь мне, я и мои друзья не раз были осмеяны им… — Не надо отец! — вздохнул Поттер-младший. — Я знаю, что вы дрались и ваша вражда перешла за границы Хогвартса, но я — не ты и не Джеймс, который привык, как попугай все копировать с тебя. У меня своя голова на плечах и личное мнение на всё. Я учился на Слизерине, в отличие от вас всех, гриффиндорцы. — Альбус, выйди из-за стола и ступай наверх! — приказала Джинни, взглянув сурово на сына. — Когда осознаешь, что с отцом нельзя так разговаривать, тогда спустишься. — Ну конечно, мама! У вас с Гарри — идеальное общение. Ага, вижу я. Отец читает, ты пишешь свои статейки в магобуке, но вы живёте порознь, спите в разных спальнях, у каждого из вас своя жизнь, а мы — звено, которое вас хоть как-то связывает. — Альбус?! — взвизгнула Джиневра. — Выйди вон, ты сегодня без ужина останешься. — Да пожалуйста, мамуль! — фыркнул Альбус и вышел из-за стола. Гарри еле сдержался, но чем возразить? Они с Джинни последние три года вот так и живут: внешне мир, тишь да гладь, но у супруги есть любовник, а сам Аврор Поттер один. О пассии Джинни дети, конечно, не знают, но рано или поздно все тайное станет явным. Таков уж закон вселенной. У Лили тоже пропал аппетит, глядя на ссору за столом. Гарри понял, что дочь нельзя отпускать в растроенных чувствах. Он подставил свою спину девушке двадцати трех лет и Лилс взобралась на отца. Главный Аврорат унес дочь в её комнату, где они и поговорили. Гарри понимал, что если подружки худо-бедно могут заменить мать в откровенных беседах, то отца ей точно никто не заменит. Улица, чужой мужчина может или парень, но на это глава Управления мракоборцами был категорически не согласен. Отец должен быть для дочери другом и поверенным во все тайны. Если не он утрет слезы Лили, тогда кто? Вот поэтому Гарри беседовал часами с дочерью, а она любила делиться всем, что накипело на сердце девичьем, что тревожит её мысли. Только заполночь Гарри заглянул в комнату Ала. Парень спал. На его тумбочке стояло колдофото Драко Малфоя в медицинском белом халате. Красивый и бесподобный. Длинные волосы, в золотой оправе очки. Он чуть улыбался на фото и моргал глазами. Какая-то новая колдография, Гарри ранее не видел её у сына. Одержимость Альбуса Драко не проходила и это уже настараживало Поттера-старшего. Так нельзя. Им с Драко по сорок шесть лет, а мальчишка младше лет на двадцать. Аврор сел на корточки перед своим чадом, и услышал во сне бормотание Альбуса: — Я люблю тебя, Драко Малфой! Все равно… даже если и уйду… Гарри не привык рубить с плеча, нарубился уже за всю жизнь, поэтому он решил повременить, понаблюдать ещё за сыном, а потом прижать к стенке слизеринского блондина-хорька и потребовать, что никаких не может быть отношений между Драко и Альбусом. Но это потом, а пока… Гарри поцеловал сына в лоб, укрыл его лёгким одеялом и вышел из спальни. Выйдя от Альбуса, Аврор пошёл к себе. Там он взял колдофотоальбом с буквой «D» на корочке, которая красовалась между цветами белых орхидей, и стал рассматривать школьные фотографии. Он так и уснул с альбомом в руках, а ночью ему приснился Малфой. Вся в огне Выручай-комната и он, Гарри, спасающий Драко.