Не уходи

-Не догонишь!-весело закричала Полина и убежала вглубь огромного поля, размахивая руками. Антон даже не стал её догонять, просто сел на траву и закрыл глаза, благодаря Бога за то, что он дал ему такое счастье. В лицо подул мягкий вечерний ветерок, воротник летней рубашки с коротким рукавом приятно защекотал шею, и одновременно с этим, уже где-то далеко, к самому солнцу подпрыгнул тонкий силуэт. Петров, заметив это, почувствовал, что с него спадает та приятная дрёма, которая была с ним всё то время, пока он с Полиной впервые в жизни долго гулял вдвоём. Впервые между прочим с той зимы! Никак не получалось уединиться-везде шнырял Рома или его шестёрка Бяша, да и слухи о маньяке не давали покоя. Пропажа Кати была последней в списке ушедших детей, который начался с Сенечки. Больше маньяк, или кто-то иной, себя никак не проявлял, и по итогу, милиция и прокуратура списали пропажи детей на естественные причины-заблудились, утонули и прочее. Антон с Полиной естественно этому обрадовались, но была ещё одна проблема-чёртов Пятифанов. Все эти месяцы: январь, февраль, март, апрель, май и почти половину июня, он ни на секунду не оставлял их вдвоём, постоянно вертелся в классе, после школы чуть ли не до ночи гулял с Бяшей, в общем, совсем озверел. Так, Антон и Полина постепенно забыли тот январский вечер, когда они впервые стали близки друг другу. Антон потом думал, как же должно было получиться, что она, Полина Морозова, не самая последняя девочка в школе, каким-то невероятным для Антона образом влюбилась в него, скромного и тихого пацана, которого шпыняли все кому не лень? Мама говорила, что сердцу не прикажешь и почему-то грустно улыбалась, папа лишь отмахивался и постоянно замечал: "Когда она на тебя смотрела, я сам чуть в неё влюбился. Цени, когда девушка на тебя так смотрит". Но сегодня наконец-то это случилось! С самого утра Антон был счастлив как никогда! Рома Пятифанов, чёрт бы его побрал, уехал на неделю к бабушке в соседний посёлок, и теперь их пути были свободны. Петров, узнав это, тут же позвонил Полине и сообщил ей об этом. Она неожиданно опередила Антона и предложила совместную прогулку, нс что он, естественно, согласился. -Антон!-позвала она его.-Иди сюда! Её голос подействовал на опять ушедшего в свои мысли Петрова отрезвляюще. Он вдохнул полную грудь воздуха и побежал к Полине, сломя голову. Ветерок сменил направление и теперь дул ему прямо в лицо, неся с собой тысячу тёплых нежных слов, которые Антон услышал ровно шесть месяцев назад. -Запомни, ты никогда не научишься врать... Ты сильный и честный. Ты всегда будешь за справедливость... Тоша, я всё время сейчас как перед праздником... Какая радость-жить накануне счастья... Полина держала что-то за спиной. Летнее платье, белое с красными крапинками, обтянуло её тоненькую фигурку, и для Антона она сейчас стала настоящей принцессой из сказки. Только в сказках принцессы всегда были какими-то задаваками, а Полина с самой первой секунды их знакомства, покорила Антона именно своей доброй душой, скромностью и открытостью. И больше всего Антону было радостнее от того, что именно он нашёл ключик к её сердцу, он видел её изумрудные глаза в ночи, ему она шептала на ухо свои мечты, и с ней он сейчас гуляет по большому цветочному полю. -Что такое?-спросил Антон. Посмотрев на неё, он с удивлением заметил, что свет от закатного солнца удивительно переливался на Полининых волосах, отбрасывая в стороны маленькие лучики, и от этого она была похожа на богиню солнца.-Ты вся сияешь. -Подойди поближе.-попросила она и сразу же опустила взгляд. Ветер трепал её длинные локоны, поднимая их и заворачивая в непонятные Петрову узоры. Антон нервно поправил очки и встал рядом с Полиной на расстоянии всего лишь нескольких сантиметров. Вблизи, она была ещё красивее. Петров ощутил тот самый забытый запах шампуня "Кря-кря", и почувствовал, как от осознания того, что сейчас с ним происходит, у него закружилась голова. Перед ним блестели длинные чёрные ресницы, похожие на изогнутую дугу месяца, аккуратные дуги тонких бровей, тонкая линия подбородка, и до невозможности красивые глаза. Антон уже и забыл, что хотела ему предложить Полина, потому что он впервые за столько времени утонул в её глубоких изумрудных глазах. Шесть месяцев, долгих и бесконечно мучительных месяцев, он мечтал хоть секунду побыть с Полиной наедине, почувствовать её внимательный взгляд, услышать её тонкий как колокольчик голос, увидеть, как она смеётся от счастья... В голове Антона стали появляться всякие грязные мысли, но он их тут же отбросил, ведь это же абсурд! Прошло столько времени... Вряд ли в Полине проснутся прежние чувства. В последние месяцы, их общение скорее напоминало дружеское, чем любовь или что-то подобное, и было маловероятно, что Морозова решит прямо сейчас перейти на ступеньку выше. -Итак?-Антон вопросительно посмотрел на Полину. Она как-то резко выдохнула, и неожиданно на голове Антона оказался венок из полевых цветов. Он замер на месте, потом поднял руки к голове и ощупал венок, словно это было что-то опасное и Антону неизвестное. Тут же раздался громкий заливистый смех. -Антоша, ты такой смешной, когда чего-то не понимаешь! Полину его вид настолько сильно рассмешил, что она даже приложила руки к груди и откинула голову, мол, Боже, как же это комично! У Антона же в это время на лице начала расплываться глупого вида улыбка. Он попросту не мог сообразить, как на это реагировать. Не бросаться же ей на шею из-за этого, в самом деле! Ему это почему-то напомнило сцену из фильма "Вам и не снилось", который он посмотрел полтора года назад. Хотя... Да чего тут говорить, вся их история была похожа на этот фильм, за исключением конфликта родителей. -Антон!-вновь позвала его Полина. Петров, не убирая рук от головы, повернулся в её сторону и тут же почувствовал, как сердце участило свой пульс, а по спине пробежала струйка пота, непонятно от чего. На голове Полины теперь тоже был венок, только в отличии от Антона, на Полине он сидел аккуратно, даже изящно. Она мило улыбнулась, и из принцессы превратилась в загадочную лесную фею. Антон вдруг понял, что влюбился в неё ещё сильнее. Непонятно, из-за одного лишь венка это или же из-за всей этой прогулки, долгой разлуки, всего того, что они пережили с самого первого прихода Антона в школу, с самого начала их робких отношений? -Ты очень красивая.-подметил Петров с тёплой улыбкой на губах. Изумрудные глаза Полины весело заблестели, что являлось одним из предвестников долгого и безудержного смеха, похожего на звон маленьких колокольчиков в тишине лета, маленьких Божьих созданий, родившихся лишь для их любви, тайной и сокровенной... В этом поле они встретили позднюю июньскую ночь. Нежный свет полной Луны и мерцающий блеск звёзд освещал их, укрывал от всей планеты, сделал их маленький мирок, в который они никогда никого не впустят. Они сидели прямо на траве, изредка вскакивая, когда ноги щекотала маленькая травинка, и любуясь ночным небом. Весёлые и счастливые, они не думали о том, что происходит сейчас рядом с ними, их не волновало, что было раньше, что есть сейчас, и что будет потом, после этой встречи. Они существовали лишь друг для друга, в своём мире, в тихом и укромном местечке, созданном в зимнюю пору. Антон рассказывал что-то про историю, про древние сражения, про любимых им македонян и древних греков, про героев Отечества, и даже что-то про музыку, насколько умел. Полина же, закрыв глаза, вроде как слушала его, но в то же время особо не реагировала, будто замкнулась в себе. Казалось, что она что-то обдумывала, на что-то решилась, и подумал Антон, что не стоит ему сейчас лезть с разговорами, что лучше оставить её наедине со своими мыслями, чувствами и переживаниями, а самому обратить свой взор наверх, к звёздам. Но он не мог остановиться, потому что не хотел оставить себя и её в тишине. Взглянув на неё, он тут же забыл, про что говорил, настолько Полина сейчас была прекрасна. Будто она сейчас не слушала его нелепые и неинтересные рассказы, а позировала для художника эпохи Возрождения или даже скульптору античной поры. Ветерок, уже не очень сильный, словно гладил её волосы, спадающие тонкими прядями на шею, плечи и лицо. Антон мельком осознал, что уже потерял нить разговора, но ему уже и не хотелось возвращаться к этому монологу, ведь теперь весь смысл его жизни был в том, чтобы любоваться этой неземной красотой... Полина вдруг как-то встрепенулась, открыла глаза и посмотрела на Антона. Тот нервно сглотнул слюну и окончательно пропал, попросту утонул, встретившись с ней взглядом. В её глазах, он увидел то, чего не видел никогда в жизни. Он увидел бескрайнее синее море, чистое голубое небо, нежные васильки в наспех сделанном венке, и посреди всего этого великолепия был он, Антон... -Ты чего замолчал?-спросила Полина и сложила руки на коленях. Петров замялся от такого по сути простого, а самое главное, в лоб вопроса, что не смог ответить ничего лучше, как неловкое: -Я думал, тебе не интересно. -Что ты! Мне правда интересно. Я внимательно слушала тебя!-в голосе Полины появились едва заметные нотки какой-то детской обиды, и Антон поспешил загладить свою глупость, сказанные им нелепые слова: -Просто ты как-то... Отстранилась, что ли... Нет, плохо у меня с выражением мыслей, с сожалением подумал Петров. Сейчас Полина в край в нём разочаруется и уйдёт обратно, и никогда больше они не будут лежать в огромном поле, и никогда он больше не увидит вблизи её голубые глаза... -Да нет, что ты!-явно удивилась Морозова.-Я задумалась просто. Со мной такое бывает иногда, это издержки профессии.-Антон улыбнулся от шутки.-Прости, если я тебя таким образом задела. Я случайно, правда. И от того, что Полина сейчас перед ним фактически оправдывалась и прямым текстом извинялась, перед ним, обычным Антоном, Петров почувствовал себя в ещё более неловком положении. Надо сейчас же сгладить этот конфликт, забыть это недоразумение. -Мне ещё никого не было так интересно слушать, как тебя.-заметила Полина и тут же смутилась-отчётливо зарделись щёки. Из-за улыбки на них возникли ямочки, как у маленьких деток, и от такой вроде как нелепой особенности, у Антона забилось сердце. Исчезла та неловкость, ушла, как страшный сон. На смену ей пришло то неуловимое чувство, которое было с Петровым в тот январский день, когда было их признание, и Антон вдруг подумал, что может ещё не всё потеряно? Может между ними вновь вспыхнет та искорка, о которой они почти забыли за всё прошедшее время? -А о чём ты задумалась, если не секрет? Полина вновь замолчала на несколько секунд, а потом тихо ответила: -О маме с папой. Петров закусил губу от нервов, понимая, что сейчас она ему расскажет то, что возможно никому больше не рассказывала, даже Ромке. -Как будто мы в Анапе.-продолжала она.-Море, солнышко, пляж... Мы часто на море ездили, пока мама не умерла. А папа видимо не выдержал горя и ушёл из семьи, домыслил Антон. А ещё я жаловался на отношение родителей ко мне, думал он. А тут вона что... -Я очень плавать тогда любила. Так вот, мне буквально на секунду привиделось, что я заплыла далеко-далеко, на самую глубину. И слышу, как мама кричит: "Поленька, мне страшно! Плыви обратно!". Возможно, это был очень неподходящий момент, но именно сейчас Антон решил сделать первый шаг со своей стороны. Придвинувшись к Полине поближе, он приобнял её за худенькие плечики и едва ощутимо погладил рукой по тонкой ткани платья на спине. Она вроде как уже собралась всплакнуть-нервно дёргалась верхняя губа, но после действий Антона тут же успокоилась. Полина положила голову на его плечо и тихо выдохнула. Петров вдруг вспомнил, как почти в таком же положении они когда-то танцевали под Джорджа Майкла, звучащего из старого кассетника. Тёплые воспоминания придали ему некую смелость в действиях, чем он тут же воспользовался. Наклонившись близко-близко к Полине, он едва ли не прошептал: -Полин, всё хорошо. Мы вместе, я тут, рядышком.-тихо говорил он, чувствуя её спокойное дыхание.-Не бойся. Полина мелко кивнула, и прядь её волос упала на грудь Антона. Тот в свою очередь прикрыл глаза, как она совсем недавно, и понял, что может так сидеть бесконечно, лишь бы укрыть Полину от всего плохого. Так они и сидели, прижавшись друг к другу, очень и очень долго. Никто и ничто не могло их заставить отстраниться друг от друга. Антон чувствовал себя настоящей крепостью, каменной стеной, щитом, который укрывает Морозову от всего плохого, а самое главное, от плохих воспоминаний. Интересно, сохранила ли она память об их тихом и нежном вечере? Следующими декорациями для них стали открывшиеся земному взору созвездия. Старая добрая Большая медведица, Малая, Орион, множество удивительных небесных узоров предстали перед ними. Антон, как немного сведущий в астрономии человек, показывал Полине звёзды и планеты. Она удивилась тому, насколько ярким был старинный друг всех путешественников планеты Сириус, насколько сложно было найти Летний треугольник, насколько прекрасен был величественный Орион, и как же быстро и мастеровито Антон их находил. В конце концов, он просто лёг на землю и тихо застонал от усталости. День был долгий и полный событий, поэтому ему, Антону, требовалась какая-никакая "перезагрузка". Прикрыв глаза, он с наслаждением вдохнул сладкий ночной воздух и почувствовал затылком прохладу травы. Перед ним проносились все его мечты, как открытые для всех, так и откровенные, проносились мысли и воспоминания, люди, которых он едва запомнил, и самый близкий в мире человек, который сейчас сидел рядом с ним. Семён, Катя, Вова, Сеня... Сколько же жизней унесла эта проклятая зима?! Ладно Семён, ладно Катя, но чем судьбе помешали невинные дети, которые и жизни толком не видели? Что они успели совершить за свой короткий срок такое, за что их можно было бы приговорить к смерти? У них ведь были родители, близкие и родные им люди, так как же можно было лишить их самого дорогого-родных детей? В голову Антона начала закрадываться мысль, что своей мученической смертью эти невинные дети искупили грехи всех жителей этого посёлка, от самого незначительного, до настоящего злодейства. Все они, включая Катю с Семёном, стали жертвой ради прекрасного будущего этого захолустного края... Бред какой-то! Антон моргнул несколько раз подряд и хотел максимально абстрагироваться от всего этого, как вдруг прямо над ухом услышал тихий шёпот моря и робкое, едва слышимое дыхание: -Антош, ты не заснул? Он тут же повернул голову в сторону голоса, до конца не веря, что всё это происходит с ним сейчас, а не в какой-то забытой Богом, но от этого не менее прекрасной сказке. Рядом с ним, можно сказать, рука об руку, лежала тихая, нежная и прекрасная Полина Морозова, и вопросительно смотрела на него. А он даже не мог ничего выдавить из себя, просто в очередной раз не мог отвести от неё глаз. Сейчас, в тёплом и постепенно гаснущем свете, она была похожа на замершую во времени богиню красоты, которая была красивее любой Клеопатры, Монро или Анджелины Джоли. Ступор, сковавший и без того очарованного Антона, спал на секунду, чтобы тот сказал кажущееся в современном мире нелепым, но такое тёплое и родное: -Я жить без тебя не могу... Тоненькая и стройная, она была похожа на ровную берёзку, которая сейчас почему-то припала к земле, но не утратила из-за этого своей статности. Иссиня-чёрные, как бездна, как глубина всего бесконечного космоса, мягкие, словно шёлк волосы тонким водопадом спадали на траву, и аккуратными прядями обрамляли лицо. Яркие, как мириады звёзд, глубокие, словно два лесных озера в обрамлении густых, как камыш ресниц, милые сердцу глаза медленно и неспешно бродили по лицу Антона, изучая каждую его особенность, и изредка щурясь от блика очков. И сама она была прекрасна, как далёкое северное сияние, и Антон понял именно в тот момент, что его слова не были шуткой или игрой, что он правда больше не может без неё жить. Господи, пожалуйста, не забирай её у меня, дай мне ещё насладиться ею... Антон вновь вздохнул полной грудью, но вместо обычного ночного воздуха, он ощутил тот самый родной аромат, который был для него слаще всего, что было когда-либо на Земле. Ему захотелось окунуться в этот запах, почувствовать его на все сто процентов, и провести вечность в нём. Она была мечтой, ставшей для Антона реальностью, которую он не променял бы ни на что. Она лишила его разума, она пленила его тем, чего не было ни у кого на свете-чистой душой, невинной, как Божий ангел. Он почувствовал, как в его раскрытую ладонь легла маленькая тоненькая ладошка, с тонкими слегка пульсирующими венками на тыльной стороне, и слабо сжала его пальцы. Антон в конец перестал понимать, что с ним происходит, попросту потерял рассудок. Он гладил её руку и чувствовал, какая же у неё гладкая и нежная, как сатин, кожа. Ему хотелось взвыть, закричать, завопить на всю округу от переполнявших его чувств, но он не мог этого сделать, ведь его бы услышали все, а это не должно было произойти! Полина что-то прошептала, но Антон ничего не понял, да и не мог понять, потому что все его мысли сейчас были только об одном-о самом важном в жизни человека, о тех словах, которые многие в своей жизни слышали, но не многих они затронули по-настоящему. -Полин,-выдавил он пересохшим от напряжения горлом,-я хочу тебе кое-что сказать. Морозова ничего не сказала и медленно моргнула в знак подтверждения. Антон, всё ещё гладя её руку, продолжил: -Я очень давно хотел тебе сказать, что...-он замялся, обдумывая, как бы это по лучше сказать,-что ты... Что я...-решил идти на прямик.-Что я очень сильно люблю тебя. От ветра громко зашелестели ветви деревьев, где-то вдалеке запела ночная птица. Полина аккуратно привстала, оставив свою ладонь в руках Антона, он потянулся за ней. Они сидели друг напротив друга, опершись локтями о землю. На лице Полины появилась какая-то широкая, неестественная ей детская улыбка. Она опустила глаза вниз и тут же подняла взгляд на Петрова. Снова вверх, снова вниз. На щеках и у неё, и у него, появился румянец, а у Антона к тому же адски зарделись уши. В животе порхали тысячи бабочек, в голове вообще творилось что-то невероятное. Стоял какой-то шум. Сердце рвалось из груди в неистовом танце любви, а душа по-настоящему ликовала. И совсем неожиданной в этот момент для Антона показалась Полинина фраза: -Я знаю. Шум в голове усилился. По спине предательски пробежала струйка пота. Антон вопросительно выгнул бровь, насколько мог в этой обстановке, мол, и? Она придвинулась к нему вплотную, так, что они почти касались кончиками носов, и едва слышно сказала: -Я тоже. Каждое её прикосновение, каждое движение, вызывало в Антоне необычные и непонятные ощущения. Ощущения победы или чего-то подобного у него не было. Для Антона после этих слов всё просто встало на свои места, обрело больше ясности. Конечно, он был невероятно рад, как и Полина, наверное, но именно победы или эйфории он почему-то не чувствовал. Решив вновь сделать первый шаг, он осторожно приобнял её, проверяя реакцию. Она тут же прижалась грудью к нему. Прижавшись щекой к щеке, они стояли так на коленях ровно десять секунд, пока Антон, ещё сильнее осмелевший, не убрал её со своего плеча, и осторожно взял за талию. Она смотрела на него затуманенным взглядом и всё также улыбалась. Петров неловко притянул её к себе и мягко поцеловал в губы, почувствовав, как её холодные ладони сцепились на его затылке. Время подходило к десяти. Антон и Полина, обнявшись, вновь лежали на траве. Она положила голову на его грудь, он сцепил руки на её плече. Петрову хотелось заплакать от счастья, если бы он вообще смог сейчас заплакать. Казалось, что весь мир сейчас радуется за них, за то, что они любят друг друга. Никто не мог грустить или переживать, по крайней мере, сейчас бы Антон вряд ли понял причины их грусти. На его губах до сих пор был вкус лесных ягод-их Полина съела перед тем, как они пришли сюда. Он целовал её нежно и осторожно, она-исступлённо и сладко, словно боясь потерять его. Когда они наконец-то отстранились, Полина не захотела окончательно отпускать Антона, чему тот был совсем не против. Он лежал, и хотел плакать от счастья, настолько сейчас он был счастлив. После поцелуя, Полина, видимо впавшая в то же состояние, что и он, начала шептать ему кое-что, от чего Антон разник ещё быстрее, и прижал ещё к себе ещё крепче, так, что его подбородок упирался в её макушку. Она рассказывала ему о том, как трудно ей было здесь жить, как она поначалу сильно боялась Рому, Бяшу и Семёна, хоть они и не проявляли к ней особой вражды, как потом свыклась с ними и даже пыталась дружить, но ей это было очень противно, как до дрожи в коленках после первой пропажи ребёнка боялась одна идти домой, как потом увидела в школе Антона, измученного после стычки с Семёном, как почему-то сразу влюбилась в него с первого взгляда, непонятно почему, как мечтала втайне о том дне, когда они будут вдвоём, как вспорхнуло маленькой птичкой её сердце, когда Антон согласился прийти к ней в гости, как ей было хорошо, когда они танцевали, и когда вместе под тёплым пледом обсуждали их мечты, как с нетерпением она ждала сегодняшнего дня, как сильно она любит его, Антона, и как не хочет, чтобы это чудесное мгновение заканчивалось. Петров ей ничего не отвечал, изредка лишь целуя её в макушку, и проводя рукой по волосам, растрёпывая их и выбивая из аккуратного пробора. Он провёл рукой по её оголённым худеньким плечам и вновь поразился, до чего же у неё гладкая кожа. На её правом плече, прямо по центру, он внезапно увидел небольшую родинку, причём до сегодняшнего дня она не бросалась ему на глаза, даже когда Полина приходила в школу с коротким рукавом. Из-за этого, мысли Антона стали уходить совсем в другую плоскость. У него тут же предательски зарделось лицо, но он уже просто не мог об этом не думать, после всего, что случилось за сегодня. Но внутренний голос подсказывал: "Подожди, Антон, не сейчас. Имей терпение". А внутренний голос он привык слушать. -Я рядом.-вновь, как молитву, сказал Антон, почувствовав, что Полина вновь ушла в себя, как это было ещё совсем недавно.-Ничего не бойся, слышишь? -Ты думаешь, я маленькая и всего боюсь?-в голосе Полины снова появились нотки обиды, но она была совсем не страшной, и поэтому Петров засмеялся, как смеются над словами маленького ребёнка.-Подожди, не смейся.-попросила она, и Антон, как по мановению палочки, тут же прекратил.-Мне иногда кажется, что я способна вынести всё-всё на свете, понимаешь? Даже вдруг умереть, если это будет нужно. Как Зоя Космодемьянская, ты о ней мне рассказывал. -Зачем тебе умирать?-задал резонный вопрос Антон.-Я ведь с тобой, поэтому сам умру за тебя, если что. Я же мужчина, как никак. Полина приложила пальцы к вискам и закрыла глаза, и по её щеке пробежала одинокая слезинка, и Антон внутренне ужаснулся этому, потому что не понимал, чем он её задел, но ничего не пытался говорить и ждал, пока она продолжит. Она неожиданно убрала руки и нежно поцеловала Антона в губы, и в щёку. Щека Антона тут же стала почему-то мокрой, словно её промочили водой. Петров поглядел на Полину и понял, что это она докоснулась до него следами своей слезинки. -Это ведь и в правду можешь быть ты...-тихо сказала она, и Антон не понял смысл сказанного ею, но виду не показал... Участковый инспектор старший лейтенант милиции Константин Владимирович Тихонов стоял перед запорошённым снегом полем и ждал приезда начальства. Пятнадцать минут назад, в участок ворвался местный дедок-охотник и сообщил, что кое-что нашёл, связанное с "маньячилой", как он сам выразился. Что конкретно нашёл, рассказать не смог, лишь испуганно махал руками и крестился. Делать нечего, Тихонов собрал манатки, на всякий случай проверил табельное, и направился вместе с дедом в поле. То, что он там увидел, тут же сняло с него вялое сонное настроение. Нервно сглотнув, он сам минуты три не мог отойти, чувствуя, как под курткой всё мокнет от пота, потом сорвался с места и побежал в участок, звонить начальству и тем, кто вёл это дело. Там ведь такое... Упаси Господь! Вот и жди их теперь, городских. Где они задерживаются? Услышав привычный звук милицейской сирены, Тихонов поправил куртку, сделал выражение лица максимально нейтральным и быстрым шагом направился к приехавшим машинам: двум "жигулёнкам" и одному микроавтобусу. Из микроавтобуса тут же вывалились многочисленные криминалисты и окружили место находки, что-то возбуждённо говоря. Тут же засверкали вспышки фотоаппаратов. Из остальных двух машин вышло начальство и коллеги по делу, которые собственно и вели его: старший следователь прокуратуры Ухты младший советник юстиции Румянцев, который вёл дело по пропажам, старший оперуполномоченный Ухтинского УУР майор милиции Шевцов и непосредственный начальник, руководитель отдела организации деятельности участковых инспекторов милиции полковник Мишин. -Здороваться не буду, времени мало. У меня ещё два дела после вашего горят.-деловито бросил Румянцев, обладатель тонкого, словно высеченного из мрамора бледного лица.-Показывайте свои страсти. -Костя, не знаю как, но у нас уже есть первая улика!-быстро закивал толстый как боров Мишин.-Наконец-то! Не зря я тебя сюда поставил! -До этого у нас были одни слова, а теперь хотя бы что-то вещественное.-усмехнулся Шевцов.-Давай, Тихонов, веди нас. Старший лейтенант повёл руководство к месту обнаружения страшной находки, которое уже полностью было заполнено криминалистами, а невдалеке стояли тихо охающие жители посёлка. -Давай, рассказывай.-нетерпеливо махнул рукой Тихонов дедку, который всё ещё не мог отойти от своего испуганного состояния. -Значит иду я с Жулькой своей по полю.-начал свой рассказ дед.-Ну ружье в руках, охота ведь, всё как полагается. Тут Жулька моя вдруг взбесилась, начала снег рыть. Я её пытаюсь оттащить, она вырывается, чуть ли не зубами землю вскапывает, видно, что почуяла что-то. Я сам вместе с ней раскапывать начал, думаю, может зверушка какая в снегу уснула, она и взбеленилась? Только там не зверушка была...-дед огляделся по сторонам, как будто их кто-то мог подслушать, наклонился к сотрудникам милиции и тихо сказал,-это палец человечьий. Я поначалу даже не понял, что это палец. Стою, очищаю это нечто от снега, и только потом на кровь внимание обратил. -Кровь ещё текла?-осведомился следователь. -Да! И ещё прямо на ногте будто углём что-то нацарапали! -Понятно.-кивнул Шевцов.-Всё, дед свободен. Охотник, охая, отошёл к жителям посёлка, а Тихонов вместе со всеми подошёл прямо к небольшой ямке. -Я сам до дрожи в поджилках испугался.-сказал Тихонов.-Никогда такой мерзости не видел. -Если кровь ещё не запеклась, тем более на морозе, значит кинули этот палец в снег совсем недавно.-заключил Румянцев.-Не, ребят, это совсем не к добру. С нас три шкуры сдерут, что у нас с вами под носом кто-то пальцы режет. Раньше ведь как было: ну пропадали и пропадали, фиг с ним! А тут уже не отвертишься. Так, глядишь, дело в республиканскую прокуратуру передадут, там же орлы одни. А самое плохое, если "важняка" из Генеральной прокуратуры пришлют. Тут уж нам всем конец. Налетит, как саранча, и нам головы снесёт, и дело, как полагается, за два дня раскроет. Они ж там все "орлы", на земле никогда не работали. -Верно.-согласился Тихонов.-Сами справимся. Пальчик уже успели положить в маленький пакетик, который уже уносили в сторону автобуса криминалистов. Руководитель бригады, прокурор-криминалист Волков увидел подошедшее начальство, выбежал из ямки и потёр озябшие от холода ладони. -Итак?-спросил Румянцев. -Ну что я могу сказать?-начал доклад криминалист.-Пальчик новый, бросили действительно недавно. Даже кровь не запеклась ещё. Следов гниения и прочего тоже не наблюдается. Насколько я знаю, рядом с этим полем один из ребят пропал, да? -Да, Полина Морозова.-сказал Тихонов, сняв фуражку. -Так вот, пока нет более детального осмотра, я могу предположить, что это именно её палец. Из других ведь жителей никто не пропадал в тот день? Шевцов и Мишин пристально посмотрели на Тихонова. Тот сохранил внешне нейтральное выражение лица и ровным голосом ответил: -Никак нет. Мне бы доложили. После этих пропаж своими силами уже никого не ищут. -Значит вероятно её. Пальчик маленький, ноготь ухоженный, кожа не грубая, в общем, её палец, будьте уверены. Я конечно не всевидящий, и более тщательный осмотр естественно проведу, но ошибиться с первичным осмотром не в моём стиле. Двадцать лет в прокуратуре работаю. -А что по письменам?-спросил Шевцов, пристально смотря на прокурора-криминалиста. Ему казалось, что тот что-то утаивает. Это старая особенность всех ментов-постоянная паранойя. -Да, дедок ваш правильно заметил, что это уголь. Только не на ногте нарисовано, а на костяшке пальца. -Ну старость не радость.-усмехнулся Румянцев.-У вас тут,-обращаясь к Тихонову, спросил он,-алкашей много? Этот к ним не относится? -Не знаю.-честно ответил участковый.-Перегаром от него не несло, иначе бы мы все почувствовали. -Ладно, пофиг.-отмахнулся следователь.-Так что за письмена? -Судя по виду, что-то на старославянском.-сказал криминалист.-Меленько так написано, не разберёшь. Опять же, нужен точный осмотр. -Ясно. Ну, работайте, сыскари.-величественно разрешил Румянцев и отошёл к прилеску перекурить. Тихонов направился за ним, оставив Шевцова и Мишина одних. -Что, Константин,-горько усмехнулся следователь,-тяжёлый у тебя участок. Ты говори, не стесняйся. Я ж всё-таки старший товарищ, из надзорного органа. -Очень.-признался Тихонов.-С этими пропажами вообще житья нет. Прошлые три ещё более-менее, а вот эта девочка... -Кстати, напомни, кто она? -Скрипачка. Года полтора по-моему назад, ездила выступать в Новосибирск. -Не-не...-Румянцев поднял голову вверх, явно что-то вспоминая.-Морозова, говоришь? Так я её деда хорошо знаю. Он преподавал у нас на филологическом, пока я на юрфак не ушёл. Хороший мужик. -Так вот,-продолжил Тихонов,-после пропажи этой Морозовой какой-то кровавый след появился. Дед её на месте скончался, от разрыва сердца, когда о происшествии узнал. Да и треугольник этот... -Какой треугольник?-не понял следователь. -Я поспрашивал местных, и в школе тоже разузнал, что в Полину эту тут два пацана влюблены были. Один недавно сюда приехал, Антон Петров вроде, типичный ботаник. Второй Рома Пятифанов, местный гопарь, друг кстати пропавшего перед Морозовой Семёна Бабурина. И вроде как у неё внезапно воспылали чувства именно к Антону, а Рома... Ну так, побоку. Хотя раньше они дружили. -Типичная ситуация.-как-то криво улыбнулся Румянцев.-Я в студенческие годы сам так влюблён был, но меня обделили. Нашёлся, понимаешь, мажорик один... Сейчас в Уральской транспортной прокуратуре работает, прокурор по особым поручениям! Я справки наводил... Ну, и? -Ну и вот, Рому этого через полтора часа после пропажи Морозовой нашли в нашей речке. Вроде как самоубийство, хотя, опять же, непонятно. -Предсмертная записка есть? -Да. Отрывок из Лермонтова, "Ангел". -Надо же! Ваш гопник романтиком оказался!-рассмеялся Румянцев.-А этот счастливчик? -Слёг вроде. Я к ним домой приходил.-сказал участковый и почесал затылок.-Заболел чем-то. Нервы наверное. Влюблённый пацан ведь, это не шутка... Следователь кивнул, бросил сигарету в снег, отвёл участкового в сторону и посоветовал: -Мой тебе совет, Тихонов, проследи за этим Петровым. Мозги затуманены, сам же понимаешь, а тут его любовь-морковь пропала! И ведь есть готовый противник-гопник этот. Мог и накрутить себя, что мол не спас свою даму от злого разбойника, и тому подобное. А там уж... Лермонтова ведь гопники не читают. Им больше по душе Шуфутинские всякие. -Я не думаю, что это Антон.-возразил Тихонов.-Пацан тихий, не конфликтный. Но вот с чем я соглашусь, так это с его воспалённым воображением. О нём в школе так и говорили, что немного странный, держится сам по себе. С прошлым пропавшим, Семёном, у него кстати тоже конфликт был... -Вот!-радостно воскликнул следователь.-Это как минимум уже подозреваемый. Старлей, а ты парень толковый. Проследи за этим Антоном потихоньку, может и нароешь что-нибудь. Стройная ведь версия вырисовывается. Буллинг толкает на многие вещи. В восемьдесят-девятом, я вёл одно дело, по 108-й, ну, тяжкие телесные без убийства. Короче, школьника одного местная банда гнобила, избивала, чуть ли не в сортир лицом окунала, а тот взял из дома ножик, пришёл с ним в школу, да и покромсал главаря этой шайки. Не до смерти конечно, но кровищи было море. А Антон этот, думаешь, другой какой-то? -Не сходится всё равно.-помотал головой старший лейтенант милиции.-Вова Матюхин пропал в тот же день когда Петров с родителями сюда приехал, но они даже не были знакомы. А Ксения Талалаева вообще в конце декабря пропала, когда этот Петров даже о существовании посёлка не знал. Следователь заметно погрустнел. Выстроенная им стройная версия в мгновение разрушилась руками опытного и мудрого участкового инспектора. Но он тут же дежурно улыбнулся и похлопал Тихонова по плечу: -Ну, старлей, я думаю, ты справишься. Только про палец этот официально не говори, а то шум тут поднимется... Скажи, что клочок одежды нашли. Румянцев кивнул на прощание и удалился в сторону машин, весело насвистывая. Тихонова сильно задели его мысли, особенно по поводу этого Антона. Может этот следак и прав? Может, Петров и правда причастен к этим пропажам, хотя бы к двум последним? В планах старшего лейтенанта появился пункт основательно прошерстить этого Антона, и может даже вызвать его на допрос как свидетеля, с разрешения родителей, естественно. В прошлый раз он позвонил в участок и сообщил о том, что знает убийцу, но так и не пришёл, потому что со школы его уже забирали в карете скорой помощи. Это обстоятельство Тихонов сознательно утаил от прокурорского, хотел сам во всём разобраться, чтобы не видеть гордую рожу этого Румянцева, мол, он сам до всего допёр, а менты лишь мешались под ногами. -Ничего,-буркнул себе участковый,-мы ещё повоюем.