Тайна растопленного моста

      — Итак, — отвратительно заговорщеским голосом начал Аякс, как только Кэйа оказался на достаточном расстоянии, чтобы не слышать их. — Я рассчитываю услышать настоящую историю растаявшего моста, как ты понимаешь. Дилюк, и без того чувствовавший себя придурком из-за своего положения, отвел взгляд. Это был не первый раз, когда он оказывался на руках у Аякса, и его руки все еще были местом достаточно привлекательным для пребывания, но впервые причина для этого была настолько… позорной. Не будучи при этом даже связанной с сексом. — И что же тебя не устроило в той, что поведал наш красноречивый друг? — сохраняя невозмутимое выражение лица, спросил Дилюк, и уставился в маячивший на горизонте берег так, будто это было самое любопытное зрелище в его жизни. — Я не такой хороший рассказчик, как Кэйа. И даже если он что-то приукрасил — например, в той части, где я горько плачу и умоляю его не бросать меня одного на острове, — это не так уж сильно исказило суть. Ты и сам постоянно говоришь, что сила носителей Пиро зависит от их эмоций, а я всегда, кхм, плохо контролировал гнев. Не особо рассчитывая отбрехаться (в этом искусстве из всех троих он был, к своему внезапному сожалению, наименее одарен), Дилюк все же сделал отчаянную попытку пересадить Аякса на его любимого конька. Тихий смех, передавшийся Дилюку мягкой вибрацией по удерживающим его рукам, заставил его попрощаться с этой призрачной надеждой.       В Аяксе вообще обнаруживалось много странных интересов. Например, рыбалка, требующая непривычных ему терпения и спокойствия; искреннее желание приобщиться к культурным традициям разных стран, которое ты не ожидаешь увидеть в человеке, без колебаний готовом разнести в щепки целую нацию ради своих целей; или — тот, на который сейчас рассчитывал Дилюк — попытки анализировать причины, по которым людям доставались Глаза Бога. Впервые прибыв в Мондштадт и по уши влюбившись в Кэйю, Аякс даже делал какие-то наметки про связь главных людей своей жизни и элемента Крио, но потом уличил те же самые уши в любви еще и к Дилюку, а потому составлять себе дурацкие гороскопы бросил. Но сама идея того, что одного желания может быть достаточно для получения бождественной силы, явно вдохновляла его. Сложно было не замечать, как упивается Аякс возможностью подчинять себе, несмотря на избравшую его стихию, еще и элемент Электро, пусть это и стоило ему столь многого — кому, как не Дилюку, было знать цену использования Глаза Порчи. Чистое безумие, сначала естественнейшим образом оттолкнувшее его и от самого Аякса, и от Кэйи, слишком легко его принявшего, теперь воспринималось как неотъемлемая часть его собственной жизни. Даже если этот придурок однажды овладеет всеми элементами сразу или окончательно превратится в чудовище и съедет с катушек, Дилюк был уверен, что сможет его остановить. Они с Кэйей смогут. Хотя бы на пороге Мондштадта.       Впрочем, прямо сейчас возможность уличить Дилюка в чем-то более постыдном, чем его очевидно раздражительный характер, явно интересовала Аякса больше, чем разрушение миров. — Очень правдоподобная версия, — покивал Аякс, как будто совсем не обремененный весом Дилюка, уверенно шагая по крепкому льду. — Для Кэйи, который столько лет считал, что ты его ненавидишь. Дилюк все-таки поднял на него взгляд и наткнулся на хитрый прищур. — С твоим появлением поводов злиться у меня прибавилось, но это не значит, что их не было раньше. Не думаю, что ты забыл… — Ой, нет-нет, я не умаляю достижений на поприще импульсивных гневных поступков Вашего Злейшества, — хихикнул Аякс. — Хотя есть у меня коллеги и поагрессивнее тебя. Но знаешь, что ты контролируешь еще меньше, чем гнев? Аякс, не замедляя шаг, приблизил своё лицо к его и перешел почти на шепот, и Дилюк невольно напрягся. — Сму-ще-ни-е, — еле слышно пропел Аякс и коснулся щеки Дилюка легким поцелуем. Губы оказались более прохладными, чем обычно, и Дилюк нахмурился, иррационально пытаясь контролировать цвет своего лица. Он прекрасно помнил, что тогда, на Архипелаге, нелепо проваливаясь под растопленную его же ногами льдину, он не испытывал ничего похожего на злость.       Полет на драконе оказался событием более волнительным, чем Дилюк мог предположить, поэтому они с таким же слегка ошалевшим Кэйей успели вдоволь наораться в попытках привычно язвить в сторону друг друга, и к тому моменту, когда стал очевиден побег Альбедо, уже просто лениво огрызались. Пока Кэйа вслух ругался на дезертиров и несоблюдение субординации (с каких пор алхимики находились под управлением кавалерии?), сознание Дилюка ухватилось за мысль о том, что они впервые за долгое время остались наедине. Без упитых до бессознательности посетителей таверны вокруг, без чересчур любопытных слуг за дверью, без пронзительного всепонимающего взгляда Итера рядом. Дилюк не был уверен, как ему стоит себя вести, потому что слишком привык общаться с Кэйей под призмой мнения зрителей. Теперь же, когда никто, кроме пары неторопливо проползающих мимо крабов, не наблюдал за ними, он мог либо продолжить играть в самого равнодушного постороннего на свете, либо… Здесь начиналась сложная часть, включавшая в себя и неуверенность в собственных чувствах, и сомнение в необходимости каких-то изменений, и некоторая вероятность, что всё происходящее — ловушка, в организации которой мог быть замешан кто угодно. Включая Кэйю. Раздраженный своим неуместным смятением и тем, что сам Кэйа не торопился занимать какую-то позицию в этом вопросе, Дилюк оторвался от угрюмого созерцания крабов, развернулся к притихшему Кэйе — и тут же обнаружил себя в еще большем замешательстве. Пока Дилюк ковырялся в своих бестолковых мыслях, Кэйа, очевидно, решил взять дело в свои руки и уже составил какой-то план. Что конкретно было его целью, понять сразу было непросто, потому что в него входили молча стянутая с плеч меховая накидка, старательно закатанные рукава, перекинутые за спину волосы, быстрая разминка плеч, стекающая по темной коже под вырезом рубашки на груди капля пота… — Ты знаешь… Дилюк резко поднял взгляд на лицо Кэйи, выражение которого не смог истолковать, и почувствовал, что на острове действительно очень жарко, особенно в его не предназначенном для жаркого солнца наряде. — Я не буду уговаривать и тебя раздеться, но тебе придется подержать мои вещи, пока я буду вытаскивать нас отсюда. И я бы не хотел, чтобы ты свалился с солнечным ударом посреди… — Что ты собрался делать? — прервал его Дилюк, отводя взгляд в сторону и думая, что его перегревшемуся на солнце мозгу действительно не стоит пока доверять принимать решения по поводу его отношения к Кэйе. — Мост, конечно же, — размытый Кэйа в боковом зрении развел руками. — Нет лучшего друга для пользователя Крио, чем вода. Дилюк пожал плечами, молча, не поднимая взгляда, подошел к Кэйе, получил в руки кое-как свернутую накидку. Потянулся ослабить галстук свободной рукой, услышал, как Кэйа выдыхает «ну, погнали», и поднял голову ровно в тот момент, когда тот выбросил перед собой руку, призывая свой элемент. Широко расставленные ноги, слегка откинутый назад корпус, дорисовывающая линию ледяного потока вторая рука — стойка, явно отточенная за несколько лет тренировок и сражений, наверняка знакомая всем хиличурлам в окрестностях города и рыцарям-новичкам, и как будто впервые увиденная Дилюком. Он заметил, как блеснули на солнце быстро тающие снежинки, рассыпавшиеся вокруг Кэйи в момент движения, как опустились на ткань рубашки взметнувшиеся волосы, как воздух вокруг на мгновение стал ледяным. А потом, когда Кэйа, довольный работой и собой, обернулся, улыбаясь, и произнес «прошу на борт, дорогой пассажир» — в лицо снова ударило жаром, и Дилюк, мыслями не успевая за движениями тела, шагнул к нему. — Даже интересно, как ты умудрился его одурачить, — сказал Аякс, выдергивая Дилюка из воспоминаний. — Он ведь у нас весь такой проницательный и подозревающий, а понять, что ты просто перегрелся от возбуждения, так и не смог. Дилюк фыркнул, не очень довольный напоминанием о своем тогдашнем провале (ха-ха), из-за которого он теперь, не желая делать постыдных признаний, выставил себя дураком еще и перед Аяксом. Не самое подходящее время и место для того, чтобы сказать «прости, Кэйа, на самом деле у меня тогда снесло крышу от жары и твоей красоты, поэтому я вспылил, а не потому что настолько выбесился». Аякс, впрочем, выглядел абсолютно довольным ситуацией и готовым и дальше поддерживать эту забавную легенду, в которой ему отводилась роль перетаскивателя опасных грузов. Кэйа пару раз пошутил на тему несовместимости недовольных Дилюков и его ледяных мостов и даже покивал в ответ на то, что разрушенная похитителями сокровищ переправа через пролив — это не слишком веская причина для злости, но все же настоял на том, чтобы Аякс взял на себя ответственность за их благополучную переправу и не позволил Дилюку напрямую касаться льда. — Так смущение или возбуждение? Ты уж определись. — Ты понял, о чем я! Но не мне тебя винить, — усмехнулся Аякс, кивая в сторону старательно работающего впереди Кэйи. — Я от такого вида даже сейчас готов сгореть, а я ведь даже не сублимирующий несколько лет влюбленный девств… Дилюк заткнул ему рот ладонью, решив, что достаточно с него на сегодня аяксовых мнений.       — Эй, голубки! — крикнул Кэйа, привлекая внимание обоих. — Вижу, вам там здорово отдыхается, пока я тут стараюсь за всех, но вы хоть под ноги смотрите. Вылавливать из воды никого не буду, сами поплывете. Дилюк невольно засмотрелся на утирающего пот со лба Кэйю, сравнивая картинку с воспоминанием, и почувствовал под пальцами, все еще закрывающими Аяксу рот, улыбку. — Обижаешь! — воскликнул Аякс, задрав голову и освободившись от рук на лице, и сделал несколько длинных быстрых шагов, нагоняя Кэйю. — Ты знаешь, какие в Снежной дороги? Если кто здесь и знает, как обращаться со льдом, то это!.. Конечно же, он поскользнулся. Полетел вниз, автоматически прижимая Дилюка крепче к себе и закрывая его голову рукой, а Дилюк инстинктивно схватился за единственную опору, которой оказался несколько вымотанный и не ожидавший этого Кэйа. Легенда о Дилюке на мосту не была разрушена только потому, что веса трех свалившихся взрослых мужчин оказалось более чем достаточно, чтобы льдина драматично раскололась пополам, сваливая всех троих в прохладную воду. Дилюк вынырнул почти сразу, выплюнул солоноватую воду, вдохнул воздуха, нервно оттолкнул кусок льдины, который умудрился задеть ухом. Услышал с другой стороны от неё удивленное «ох». Кое-как уборал с лица потяжелевшие волосы, увидел Кэйю, занимавшегося тем же самым и, видимо, оказавшимся на пути запущенной им в плаванье льдины. Извинился взглядом. — Что ж… — беззаботно улыбнулся мокрый Аякс, дождался, когда оба угрюмых взгляда зафиксируются на нем. — Наверняка кто-то из вас всегда мечтал покататься на нарвале.