Венок Полудницы

Василиса с каждым днëм становилась всё смелее и смелее. Со старшими сестрой и братом Аякса она познакомилась намного легче, практически без препятствий. Особенно сильно ей понравилась Аня! Девочка в любой удобный случай, когда родители были заняты (что за два дня произошло лишь один раз) шла напрямую к тёте. Вместо того, чтобы спрашивать, где что находится в поместье, она просто-напросто бегала по нему, сметая всех горничных на пути. И не только горничных: остальные жильцы также попадались под удар маленькой вечной батарейки. Только мебель она пыталась щадить, думая о том, как сильно её должны наругать за то, что она испортила такие дорогие вещи! В доме малютки из-за этого ей жилось несладко, а там вся мебель стоила копейки (по крайней мере ей так казалось, а чуйка ведь не умеет подводить?). Хотелось показаться перед родителями пай-девочкой, чтобы они точно не бросили её, но маленькие черти в её головушке этого не позволяли. Это продолжалось, пока в один день она не разбила вазу, врезавшись в неё со всего разбега лбом. Она хныкнула, потирая голову, а затем раздался громкий треск. Открыв глаза она увидела пьедестал и осколки вазы, валяющиеся на полу. Она молча смотрела на них пару минут, боясь, что звук привлёк чьё-нибудь внимание, а затем она проползла вперëд, к осколкам. Вася взяла один в одну ручку, другой в другую и попыталась их соединить. Стоит ли говорить, что ничего не получилось? Они выскользнули, острой частью пройдясь по внутренней части ладони, оставив ярко-красную царапину на ней. Девочка взвизгнула, взялась за ручку и в этот раз не сдержала слëз, горько заплакав, то ли от боли, то ли от того, что от неë теперь откажутся... На это быстро среагировали Дилюк и Аякс, сидящие в гостиной: первый работал за ноутбуком, второй маялся дурью, когда из холла раздался вскрик. Они переглянулись и через секунду оба одновременно бросились на звук. Перед ними предстала сидящая на полу и громко плачущая Василиса, зажимающая ладонь, а перед ней разбитая ваза. Пара горничных уже кружили вокруг маленькой госпожи, стараясь успокоить. — О, Архонты... — Дилюк подошёл к ним, сказал горничным отойти и сел рядом с дочерью. В осколках он узнал странную вазу, которую в дом притащил Кэйя после свадьбы. Зачем, для чего и где он её взял — не сказал, но её всë равно поставили на самом видном месте. Он посмотрел на сжатую ладонь девочки и протянул к ней руку. — Василиса, ты поранилась? Дай посмотреть, пожалуйста. Девочка замотала головой, сквозь слëзы пытаясь взяться за осколки вновь. — Василëк, лучше их не трогать, — Аякс подхватил девочку на руки, чтобы та не поранилась больше. Он начал успокаивающе гладить по головке девочку, прижимая её к себе, пока девочка не могла сопротивляться из-за противных солёных слëзок. Чайльд поднëс её к Дилюку, дабы они оба могли быть рядом с ней. — Ни секунды без приключений, да? — Дилюк всё-таки взял руку дочери. Увидев рану, пересекающую всю ладонь, он помрачнел. — Как же ты так, — он поднял взгляд на Аякса. — Идите в гостиную, я сейчас приду. Ручка защипала, поэтому девочка заплакала ещё пуще. Вой раздавался на весь дом, пока её несли, как маленькую принцессу, в гостиную. Там Чайльд посадил её на диван, а сам сел перед ней. — Ну же, Васечка, ничего страшного не случилось. Ваз же много! — Вы меня блосите! — только это пробралось сквозь пелену плача у девочки. — Что ещё за глупости? — Дилюк пришел быстро с аптечкой в руках и тоже сел перед Василисой. — Дай ладошку, пожалуйста, нужно обработать твою ранку. — Вы меня блосите! Блосите, блосите, блосите! Вы отдадите меня облатно, потому что я плохая! — девочка начала дëргать руками. Аякс взял еë нераненную ручку, поглаживая её подушечками пальцев. — Солнышко, мы не выгоним тебя из-за вазы! Она нам была абсолютно не важна в сравнении с тобой. И нам хочется, чтобы ты была здоровая, поэтому дай папе тебя подлатать. Тогда и ручка болеть не будет. Девочка фыркнула, шмыгнула, продолжила лить слезы, но руку протянула. — Вот так, умничка, — Дилюк погладил ручку, взял кусочек ваты и смочил ту раствором из белой баночки без этикетки. — Не пугайся, щипать не будет. Осторожными прикосновениями он стёр с пореза кровь и грязь, после нанёс мазь для быстрого заживления и перевязал ладонь бинтиком, закрепив тот маленьким бантиком. — Всё, скоро перестанет болеть. Ну, не плачь, Василиса, всё в порядке. Она пару раз шмыгнула, а затем вновь расплакалась, сжимая ладошку. — Я опять попаду в детский дом... — Почему ты так говоришь? — обеспокоенно спросил Рагнвиндр, поглаживая руку Василисы. — Любят только хороших! А я вот какая... — Вася, угадай сколько твой папа разбил всего в детстве? — сказал Аякс, смотря девочке в васильковые, блестящие от влаги глаза. — Нисколько! — Множество! И меня родители любят, так что почему мы не должны любить тебя? — Малышка, это всего лишь ваза. Обычный предмет, — Дилюк переместился с пола на диван, присаживаясь рядом с дочкой и приобнимая ту за плечико, поглаживая. — Самое главное, что бы твоя ранка зажила. Если ты так волнуешься, мы можем склеить её обратно. Девочка моментально закивала, даже шибко не задумываясь о предложенном. На этом моменте её который раз за день подхватили, Аякс посадил девочку себе на шею, а затем встал с ней на себе. — Тогда пошли? Дилюк, тебя понести не осмелюсь. — Как так? Я тоже хочу на ручки! — шутливо-обидчиво ответил Дилюк, вставая за Аяксом следом. Они принесли Василису в комнату, а горничная принесла им кусочки вазы. Семейство уселось за столик, Аякс принес клей и они начали собирать вазу, как будто пазл. Василиса, конечно же, стремилась делать всё сама, и под чутким руководством и с помощью родителей у неё неплохо всё получалось, отчего она довольно улыбалась. Больше Василиса не заговаривала о том, что её могут вернуть в детский дом и просто радовалась времяпровождению с Дилюком и Аяксом.