***
Микаса очнулась от нахлынувших на нее воспоминаний, когда из-за очередного холма показалось то самое дерево, у подножия которого возвышался могильный камень серого цвета с чернеющей на нем надписью: «Здесь навсегда Покойся с миром Мой самый любимый Мой милый 854». Еще не дойдя до серого камня, который она четыре года назад установила под этим самым деревом своими руками, девушка раскрыла сумку и достала свернутую салфетку. Она подошла к могилке и убрала прилипший к памятнику прошлогодний листок, скинула с холмика веточки, после чего развернула белую ткань и положила на надгробие клюквенное печенье. — Привет, Эрен! — Микаса присела на корточки. — С днем рождения! Я принесла печенье. С клюквой. Точь-в-точь такое же, как готовила твоя мама много лет назад. Надеюсь, вам позволят увидеться хотя бы сегодня, там, в другом мире. Девушка помолчала с минуту, потом продолжила: — У меня все хорошо. У Армина тоже, он сейчас в Марли с дипломатической миссией. Не писал уже месяца полтора, наверно, у него много дел. Как только он вернется, мы придем вместе. Не скучай, я обещаю приходить почаще. Микаса верила, что Эрен наблюдает за ней из другого мира. Ей было совестно оттого, что практически всю зиму из-за морозов и снежных буранов она к нему не приходила. Теплая рука прошлась по шершавому камню, который упорно не хотел принимать тепло весеннего солнца. Микаса сделала вдох и встала, затем окинула печальным взглядом последнее пристанище Эрена и, развернувшись, зашагала прочь. Легкость охватила ее тело, то ли от чувства выполненного долга, то ли от ярких лучей солнца, выглянувших из-за тучи. Она буквально вспорхнула над землей и будто по воздуху, подгоняемая встречным ветром, направилась в сторону дома. На полпути она встретила мужчину средних лет, управлявшего повозкой, запряженной громко фыркающей гнедой кобылой. То был сосед, покидавший лесную чащу. Его повозка была наполнена распиленным на несколько частей сухостоем и хворостом — холода еще не отступили, а вот запасы дров у многих подходили к концу, уж слишком холодной была зима. Мужчина любезно предложил подвезти соседку до дома. У Микасы не было причин отвечать отказом — она немного утомилась, да и возвращаться затемно не хотелось. Спустя полчаса, когда наполненная доверху повозка остановилась у калитки соседа, Микаса поблагодарила его и, спрыгнув на землю, отправилась к своему дому пешком. Смеркалось, небо становилось темно-синим, воздух наполнился сизой дымкой, но цепкий взгляд Микасы еще издалека уловил торчащий из почтового ящика кусок серо-коричневой плотной бумаги. «Наверно, письмо от Армина! Наконец-то!» — подумала девушка. Когда она подошла вплотную, то с удивлением обнаружила два конверта: на одном из них уже привычными глазу круглыми буквами было написано: От кого: Армин Арлерт Откуда: Республика Марли, город Марсель, Рю де Рояль, 16-18, Посольство Королевства Элдия Кому: Микаса Аккерман Куда: Королевство Элдия, остров Парадиз, земля Мария, Юго-западный дистрикт, коммуна Фихтенау, 18-я линия, дом 1 Второй конверт был заполнен тонким косым почерком, тоже очень знакомым девушке, но, в отличие от первого, он вызвал огромное недоумение, удивление и толику любопытства. Глаза Микасы медленно прошлись по надписи: От кого: Леви Аккерман Откуда: Республика Марли, город Марсель, Рю Берже́, 5, Центральный Марлийский клинический госпиталь, Отделение травматологии и ортопедии, палата 19 Кому: Микаса Аккерман Куда: Королевство Элдия, остров Парадиз, земля Мария, Юго-западный дистрикт, коммуна Фихтенау, 18-я линия, дом 1Глава 1. Два конверта.
3 февраля 2022 г. в 20:16
Примечания:
В работе использованы названия реально существующих улиц, городов и сельских поселений.
Микаса открывает глаза. Поморщив нос, она усиленно трет лицо и затекшую ото сна шею, пытаясь понять, что нарушило ее сон. Это был не соседский петух, который будил девушку стабильно последний год, едва небо освещалось первыми лучами солнца. Сейчас же она проснулась от звука, похожего на быстрое отстукивание маленьких молоточков, повторявшееся через небольшие промежутки времени. Повернув голову в сторону окна, Микаса поняла, что для петухов еще рановато: небо было ярко-синим, ближе по своему цвету к ночному, нежели рассветному.
«Еще можно поспать», — подумала она, переворачиваясь на бок и закутываясь в пуховое одеяло по самую макушку.
Но сна уже не было ни в одном глазу. Долгие годы службы в Разведкорпусе научили ее спать чутко и быть на чеку каждый раз, когда обстановка отклонялась от нормы: необычный шорох, странные, пусть и едва различимые запахи, колебания сырой земли, на которой периодически приходилось спать прямо так, без палатки и спального мешка. Война научила разведчицу быстро реагировать на внезапные атаки врага и даже предчувствовать их заранее, мобилизовывая все силы организма в нужный момент. Сейчас, когда с ее последней битвы прошло уже более четырех лет, инстинкты никуда не делись, как бы Микаса ни старалась научить себя спокойной жизни. Понимая, что уснуть не получится и причина тому — вовсе не надоедливые постукивания, доносившиеся с улицы, девушка снова перевернулась на спину и уставилась в бревенчатый потолок ее небольшого дома.
Дом с участком она купила год назад, когда ей, наконец, удалось скопить нужную сумму, частью которой была компенсация, пожалованная Короной за освобождение Элдийского королевства и всего мира от проклятия Имир, другую часть Микаса откладывала с пособия, полагавшегося ей как ушедшему в отставку военнослужащему, третью она заработала, устроившись сразу после похорон Эрена в детский приют имени Королевы Хистории, который основательно оброс филиалами по всему острову, поскольку последствием Гула стало резкое увеличение количества сирот. Ее задачей в основном было заполнение бумаг, девушка умела это делать быстро и безошибочно во многом благодаря своему капитану-коротышке, который в качестве наказания за нарушение дисциплины периодически скидывал на нее свою бумажную работу.
Еще в первый год работы в приюте Микаса решила, что насовсем она здесь не останется. Девушка давно мечтала поселиться в небольшом доме, похожем на тот, в котором она жила с родителями и на тот, что показывал ей Эрен через пути во время финальной схватки. Дом непременно должен был находиться недалеко от его могилы, чтобы девушка могла навещать ее почаще, нежели ей это удавалось во время проживания в округе Стохесс, и обязательно в деревне, за которой бы простирались холмы и дубовые рощи, где можно собирать цветы и травяные сборы. И вот, в один прекрасный момент, возвращаясь из служебной поездки по новым отделениям детского приюта имени Королевы Хистории, Микаса увидела подходящий ей участок с табличкой «Продается» в деревне неподалеку от Шиганшины. Сделка была оформлена быстро и уже через неделю фройляйн Аккерман, так звали ее коллеги, подала заявление об увольнении. С переездом и ремонтом дома ей помогли Конни и Жан. По окончании войны ни один из них, так же как и Микаса, не остался в Разведкорпусе, вернее, в новом ведомстве, в которое была преобразована Разведка — Дипломатический корпус, чьей задачей было налаживание мирных отношений и заключение союзов с иностранными государствами. Возглавлял его Армин, чья кандидатура была единогласно одобрена Королевским советом, проведенным сразу после возвращения остатков элитного отряда на Парадиз. После того, как заседание этого самого совета было окончено, Жан подал прошение на перевод в Полицию, а Конни вслед за Микасой попросил об отставке. Но, в то время как у девушки главной причиной увольнения стало нежелание изо дня в день погружаться в грустные воспоминания, в тоску по былой службе, непременной частью которой был любимый всем сердцем Эрен, повод увольнения Спрингера был далек от личных душевных терзаний, связанных с потерей близких, скорее, наоборот, он был прямым следствием их возвращения. Мать, принявшая человеческий облик после пяти лет, проведенных в форме титана, пролежавшего без движения на обломках их старого дома — ей требовалось лечение и уход, а Конни был единственным членом ее семьи, оставшимся в живых. Вылечив маму, бывший разведчик не спешил возвращаться к службе, а решил восстановить отцовскую ферму, что требовало немало усилий и времени. Полгода назад он женился на девушке по имени Лиза из Подземного города, которая двумя годами ранее устроилась работать на его ферму.
Погружаясь в воспоминания, Микаса пролежала так еще несколько минут, после чего решила, что пора вставать. Сегодня большой день — 30 марта 859 года — надо навестить могилу Эрена, ведь именно сегодня ему бы исполнилось двадцать четыре года.
Кровать скрипнула, когда девушка свесила с нее ноги и быстрым движением надела на них шерстяные носки. Затем она натянула поверх пижамы свитер и направилась к выходу. Микаса нырнула в зимнюю пуховую куртку, слегка удлиненную от пояса, а ноги засунула в резиновые калоши — всесезонную обувь, незаменимую в сельском быту, особенно когда дело касается работы на земле. Зевая и потягиваясь, она вышла на улицу, где медленно, но верно светало. Снег на участке почти сошел. Только на теневых сторонах оставались небольшие серые горсточки как напоминание о прошедшей холодной зиме.
Вдруг снова раздался звук, получасом ранее разбудивший девушку. В поисках его источника она двинулась вперед, внимательно осматривая знакомые окрестности: забор, растущие на участке яблони, бревенчатый дом с покатой крышей, баню, хозяйственную постройку, разделенную на курятник и сарай с хранившимися в нем инструментами и даже немного спрятанную за ним кабинку туалета.
Тут ее взгляд задержался на крыше сарая, на которой расположилась парочка длинноногих белых птиц с длинными красными как морковь клювами. Именно эти клювы по очереди издавали стучащие звуки. Аисты!
«Аист на крыше — это хороший знак!» — так всегда говорила мама, когда они шли на ежегодную ярмарку в Шиганшине по центральной улице одной из деревень, и маленькая Микаса с любопытством рассматривала большие гнезда этих птиц, сплетенные на крышах сельских домов.
«Хотелось бы верить в это, мама», — подумала Микаса, и продолжила утренний обход: сначала в ту самую кабинку за сараем, потом заглянула в курятник. Куры еще дремали, поэтому Микаса тихо прикрыла дверцу и направилась к поленнице за дровами и к колодцу за студеной водой. Зайдя в дом, она зажгла керосиновую лампу и направилась к печи, чтобы растопить ее и подогреть завтрак.
Как только огонь разошелся, на печь был поставлен наполненный водой чайник, а в духовку отправился кусочек запеканки, оставшийся со вчерашнего ужина, сама же хозяйка дома пошла к умывальнику.
Жилище Микасы было небольшим: дом сделан из сруба, отдельно пристроена прихожая. Единственная комната служила кухней, спальней и гостиной одновременно. Кухню от гостиной условно отделяла печь, по одну сторону от которой стояла софа, а по другую вдоль стены расположился кухонный гарнитур с умывальником. Обеденный стол с четырьмя табуретами вокруг находился в центре кухонной зоны. Кровать и платяной шкаф находились за небольшой ширмой справа от софы. В той же стороне, но ближе ко входу расположилась и лестница, ведущая на чердак. Микаса хранила там несезонные вещи, аккуратно разложенные по коробкам.
Завтрак получился сытным. Когда Микаса запивала чаем последний кусочек запеканки, выглянуло солнце и соседский петух издал свой утренний клич. Вслед за ним до ушей девушки долетело кудахтанье из ее собственного курятника. Пора накормить его обитательниц и проверить, может, какая из них снесла яйцо. Посуда была вымыта быстро, кухня прибрана, Микаса переоделась в рабочую одежду, застелила постель и, прихватив мешочек зерна, направилась к хозяйственной постройке.
Она ничего не понимала в выращивании домашней птицы, но все же решилась в конце прошлого лета купить десяток цыплят-подростков, впоследствии превратившихся в молодых курочек. На удивление, ни одна из них не умерла и не была украдена коршунами.
Закончив с кормежкой птиц и уборкой курятника, Микаса вновь направилась в дом. Надо было подтопить печь и заняться обедом, но перед этим — пройтись по дому и собрать вещи для завтрашней стирки. Стиркой девушка занималась в бане: раз в неделю она натаскивала туда полный бак воды, затапливала банную печь, выстирывала одежду и развешивала ее в предбаннике, после чего мылась сама и уходила в дом сразу в теплую постель.
На обед было решено приготовить овощной суп и клюквенное печенье. В этот раз без мяса и хлеба. Их девушка покупала либо меняла на куриные яйца у соседей. Сегодня к утру куры ничего не снесли, менять было нечего, а денег почти не осталось, за ними надо было ехать в банк, находившийся в городе, и снимать со счета.
Микаса ставит на печь кастрюлю с водой, моет овощи и быстрыми движениями начинает чистить картошку, морковь, лук и капусту, которые не менее быстро шинкуются и скидываются в кипящую воду. К ним добавляется соль и засушенная зелень. Оставив кипящую на печи кастрюлю, Микаса принимается за печенье: в большой круглой миске смешиваются остатки яиц, сливочного масла, мука и сахар, далее смесь ингридиентов разминается до однородной консистенции, после чего в нее добавляется мерзлая клюква. Этот рецепт девушка знала от Карлы Йегер — женщины, ставшей ей второй мамой. Она часто помогала фрау Йегер на кухне и за это время запомнила несколько рецептов простых и вкусных блюд, которыми Карла баловала своих домочадцев.
Когда с обедом было покончено, Микаса как обычно сделала небольшую уборку, но перед тем, как убрать печенье в хлебницу, взяла парочку и бережно завернула в тканевую салфетку.
Спустя десять минут Микаса, одетая уже не в ватный пуховичок и калоши, а в кожаные ботинки и драповое пальто поверх шерстяного платья с повязанным на шее красным шарфом и сумкой через плечо, направлялась через холмы в сторону большого дерева, неподалеку от которого еще какие-то четыре года назад возвышалась стена Мария.
Путь неблизкий, Микаса топала бодренькими шагами по знакомой тропе, на которой уже растаял снег. Еще не проснувшийся от зимней спячки пейзаж был достаточно скромным, поэтому память сама собой подкидывала воспоминания шестимесячной давности: начало октября 858 года, свадьба Конни в деревне Рагако, буквально восставшей из обломков и пепла. Дома отстроили заново и заселили жителями Подземного города, из коренных остались только бывший сослуживец Микасы и его мать. Женщина выглядела достаточно бодро, будто совсем не она была неподвижным титаном, лежащим в руинах собственного дома. Она взяла на себя почетную обязанность организовать свадебное торжество сына: распоряжалась накрытием столиков под шатром в саду их новенького дома, поправляла украшенный яркими цветами и осенними листьями алтарь, встречала гостей и то и дело просила девочек-цветочниц — трех младших сестренок невесты сбегать в церковь и справиться, скоро ли прибудет священник. Праздник был чудесный, среди гостей были не только бывшие сослуживцы: Микаса, Армин и Жан, но и бывшие воины Марли — Анни Леонхарт, Пик Фингер, Райнер Браун и его подросшая кузина Габи с Фалько Грайсом. Были еще Никколо, жених трагически погибшей Саши, Оньянкопон и даже старый Дот Пиксис, каким-то чудом выживший после превращения в чистого титана и последовавшей за этим резни. Ее величество Королева Хистория с семьей тоже почтили молодоженов своим визитом, чем вызвали бурный восторг у всех гостей. Хистории даже стало неловко от того, что она забрала все внимание, которое полагалось невесте, на себя, поэтому, практически сразу после произнесения клятв, она уже тет-а-тет поздравила молодую семью, вручила подарок и откланялась, ссылаясь на усталость юной принцессы — ее малышки-дочки. Остальные гости были односельчане и работники фермы, для которых как для бывших жителей Подземного города, свадьба казалась праздником королевского масштаба. Не было только капитана Леви. Накануне он прислал поздравительную телеграмму, в которой извинился и сообщил, что не сможет присутствовать, поскольку находится в марлийской больнице. Как позже сообщил Армин, у капитана появился шанс сделать операцию, которая поставит его на ноги и избавит от инвалидного кресла.
Вино и сидр текли рекой, столы ломились от яств: мясо и рыба, овощи, фрукты, большой кремовый торт, украшенный ягодами и фигурками жениха и невесты. Все веселились и танцевали. Микаса скромно сидела за столиком, наблюдала за всеобщим весельем, криками «горько» вперемешку с танцами, пожеланиями молодым и традиционными играми. На ее лице появилась улыбка, она на миг забыла, через что им всем пришлось пройти, и наслаждалась куском свадебного торта.
Вдруг под шатер забегает разгоряченная и румяная Лиза, придерживающая фату и подол платья, за ней бежала толпа пищащих от восторга и предвкушения девушек: все они выстроились полукругом на небольшом расстоянии от невесты:
— Готовы? — прокричала стоявшая спиной ко всем Лиза.
— Да-а-а!!!
— Три! Два! Один! Бросаю!
Толпа охнула, аккуратный букетик, перевязанный красной лентой, полетел совершенно в противоположную сторону от девушек на выданье и приземлился прямо перед Микасой в ее тарелку с тортом.
Девушки разочарованно вздохнули, в то время как остальные гости зааплодировали.
— Микаса, поздравляю! — Габи подбежала и обняла еще не осознавшую, что только что произошло, девушку.
— Микаса, выходи за меня! — крикнул из толпы парней изрядно подвыпивший Жан.
— Соглашайся, Микаса! — прокричал один из деревенских ребят, поддерживавший едва стоящего на ногах Кирштайна.
Внезапно оказавшаяся в центре внимания девушка потеряла дар речи, пауза затягивалась, и, чтобы избежать неловкости, Микаса взяла себя в руки и произнесла:
— Соглашусь, когда протрезвеешь и повторишь то же самое! — смеясь сказала она и всеми силами стараясь не выдать наигранности своего тона.
— А теперь идем танцевать! — объявил Конни, взял за руку невесту и все гости отправились за ними в другую часть сада.
В тот самый момент Микаса почувствовала на себе проницательный взгляд голубых глаз. Ну конечно! Кому как не Армину уловить нотки неискренности в ее голосе, впервые за вечер прозвучавшем во всеуслышание.
— Ты в порядке? — рука Армина легла на ее плечо.
— Все так же, — нужды врать уже не было. Арлерт знал, что это третье по счету предложение, которое делал ей Кирштайн и на которое отвечать согласием она не собиралась.
— Может, тебе не стоит отказываться в этот раз? Жан влюблен в тебя еще со времен учебы в кадетском корпусе, а ты не обязана всю жизнь скорбеть по Эрену… — осторожно сказал парень.
— Дело не в Эрене, а во мне. Я никогда не смогу дать того, что хочет Жан, — тихо ответила Микаса, осушая бокал с вином.
— Не обязательно завтра же идти с ним под венец. Просто сходите на прогулку. Когда он протрезвеет, конечно же, — слегка усмехнулся друг.
— Нет, Армин. Я знаю, что ты за меня беспокоишься, но согласившись на прогулку, я дам ложную надежду и в итоге все будет только хуже.
— Как хочешь. В любом случае, ты всегда можешь положиться на меня.