Глубже

      Грубые жесткие ладони до хруста мягких костей сжимали узкие запястья так сильно, что на бледной, полупрозрачной их коже просвечивались синие и красные следы насильственного акта любви. Тонкие длинные пальцы любовника тянулись, дрожали и сгибались под давлением тяжелого тела и слишком слабого тока крови, приливающейся к ним; круглые коленки, отчаянно пытавшиеся сжать между собой слишком большое тело, то сгибались, то выгибались, и худые ноги поднимались высоко над кроватью, словно проткнутые сотней маленьких игл со всех сторон, — все мелкие детали реакции загнанного под Мораксом тела были так очаровательны, что хотелось сделать с ним что-то куда более жестокое, чем легкое удушение, чтобы посмотреть, насколько страх неизбежности будет расти с каждой секундой все более. Губы пары ни на секунду не отрывались друг от друга, и смешавшаяся слюна большими сгустками стекала по подбородку юноши, падая на старинное ханьфу. Архонт, наконец наигравшись, вытащил длинный язык, глубоко засевший в чужой глотке, позволяя своему сабмиссиву чуть отдышаться. Получив дозу желанного кислорода, расслабленные ноги неловко упали на кровать в полураздвинутом состоянии. Властелин Камня взглянул на это чуть свысока: хрупкое феминное, но все еще мужское тело устало лежало в объятиях белого национального платья Ли Юэ с нежно-васильковым поясом на талии и вкрапленными в него глазурными лилиями. Чуть приоткрытый, сверкающий слюной ротик тяжело открывался, стараясь схватить больше воздуха. Глаза рассеянно и глуповато смотрели в пустоту, в сторону. Пшеничные пряди были раскиданы вокруг головы светлым нимбом. От такой сладкой картины руки дрожали свернуть юноше шею, оторвать голову, выворачивать наизнанку все конечности. Злость камнем лежала на сердце — ни скинуть, ни растворить. — Выглядишь, как элитная шлюха Фонтейна, Дайнслейф, — прорычал он, сильнее вдавливая запястья в жесткую кровать. Дайн ласково засмеялся. — Это потому, что я в одежде Гуй Чжун? Твоей шлюхи, да? Ты так разозлился, когда я заговорил о ней. А что, тебе что-то не нравится? Не нравится, что она была бесполезной слабой дрянью, что использовала более сильного щеночка-адепта? Да и не была такой умной, копируя изобретения других Архонтов, притворяясь гением всего Ли Юэ? Эта сука жила в нищете и страхе за свою жалкую жизнь, которой суждено было оборваться так, как и произошло. Что такое? Ты до сих пор не можешь забыть о ней? Поэтому должен носить ее тряпки? Они впитали твой запах, аж тошно. Неужели ты дрочил на это, какое гадство. У тебя стоит на меня или на это платье?       На лице наглеца заиграла его любимая змеиная улыбка. Ледяная стопа осторожно и плавно поднялась в воздух и уперлась плюсной в золотую головку огромного члена Моракса, чуть надавливая на нее и вызывая у всей мошонки легкое вибрирование. От подобной дрожи чужого тела Дайн прикусил губу и глухо удовлетворенно прошипел.       Хотелось разбить ему голову. Проломить череп и продавить в головном мозгу дюжину дыр, после запустив туда червей закончить работу, как в гнилом яблоке. Хотелось вырвать его длинный язык, пропитанный ядом, да только он ему еще пригодится. Вырвать глаза, проломить бедра, откусить пальцы, возможно, обезглавить… Тело трясло от ярости, а клыки едва не клацали от желания впиться в шею любовника и разодрать его сладкую податливую плоть. И все же Моракс выше этого. Все же он будет сдержаннее.       Он лишь хмыкнул, злобно рассматривая самодовольное выражение любовника. Тяжелые руки отпустили будто отделенные от остальной части рук синим швом синяков запястья и схватились грубо уже за худые ляжки Дайнслейфа. Полуметровый конец слегка щекотно и раздражающе коснулся стенок его анального отверстия, и Архонт, поудобнее устроившись между ног и сжав чужую талию в мощных ладонях, словно куклу, с небольшим трудом насадил излюбленную игрушку на величественный пенис.       Послышался слабый стон.       Вспоминая других любовников и любовниц, Властелин Камня невольно сравнивал их с этим миловидным демоненком. Стоило ему только прикасаться к ним, и все заливались громкими возгласами притупленного страхом удовольствия и попыток их жалкими откровенными высказывании смягчить пыл Господина и приластиться к нему. Такой была и Гуй Чжун… К тому же, со всеми своими партнерами он был значительно нежнее и осторожнее, стараясь позволить им получить хоть каплю нежного удовольствия. Дайн был другим. С ним не хотелось быть ласковым. Его не хотелось охранять, как свое самое ценное украшение — особенно сейчас, после его выходок. Его хотелось разорвать, придушить, прикончить на месте, четвертовать и обезглавить — что угодно, но ни в коем случае не доставить типичное людям удовольствие от полового акта. С другой стороны, это делало его, возможно, лучшим любовником для Архонта с весьма садистскими наклонностями.       Моракс двигался грубо, хоть и медленно. Рельеф органа просвечивался сквозь обнаженный живот, ибо белое платье было уже расстегнуто и неловко разброшено в стороны. Кожа и мышцы вместе с членом, а точнее, как раз под его давлением поднимались вверх, словно тяжелое дыхание. Зрелище могло бы быть завораживающим, да только наскучило чрезвычайно быстро, особенно благодаря смущенному молчанию юноши, явно ждавшего, когда его любовник наконец перейдет к чему-то более интересному. — Ты, кажется, исхудал, — неловко начал Властелин, отводя взгляд в сторону. — Глупости. Из-за проклятия мое тело никак не видоизменяется, хоть я буду чрезмерно питаться или не питаться вовсе, тренироваться без памяти или лежать трупом. Ты видишь меня таким, каким я был пару столетий назад. Я думал, ты в курсе… — Вот оно что. Значит, ты совсем не ешь?       Юноша отрицательно качнул головой. Он положил подрагивающие предплечья на широкие каменные плечи Архонта — какая прелесть. Гнев, однако, не спадал до сих пор, и чем более Моракс думал об этом, тем с большим рвением его член старался разделить таз юноши пополам. Головка проскальзывала по коже живота с внутренней стороны, как впервые, когда они были заперты в стенах Бездны. Чего-то всё еще не хватало. Пальцы сжимали выпирающую головку, пытаясь чуть ускорить получение желаемого удовольствия, но что-то все еще мешалось. Секс казался скучным, особенно вспоминая их первый опыт, так еще и этот мальчишка молчал, как бы Архонт ни старался выдавить из него хоть какой-то намек на стон, ускоряя движения или делая их куда грубее и больнее, но Дайнслейф молчал, иногда затаивая дыхание и недовольно морщась. Из живота прорывался инородный длинный объект, которого внутри сдерживали только слабо выраженные мышцы пресса… — Тебе ведь совсем не нужен твой кишечник, если ты ничего не ешь?       Юноша не успел и вздрогнуть, как когтистые мощные лапы Архонта ворвались в кожу и мясо его живота, обхватывая свой наконец показавшийся снаружи член. В этот момент Дайн застонал по-настоящему: рот раскрылся в немом крике; длинный язык чуть высунулся из него, и тонкая маленькая слюнка небрежно капнула на шею, сверкая там жемчужиной; светлые волосы встали дыбом. Из дыры, где ранее головка лишь мучительно выпирала под слоем плоского животика, теперь же вместе с быстро двигающимся вверх и вниз штыком чуть показывались ошметки разодранного толстого кишечника. Моракс ласково усмехнулся, осознавая всю прелесть действительной эротики.       Вытянутые, чуть согнутые средний и безымянный пальцы свободной от ласканий собственного пениса руки осторожно проникли в случайно созданную маленькую дырочку выглядывающего кончика кишечника, осваиваясь, насколько чистые и мягкие стенки в нем. По вытянутой в наслаждении, но все еще как в первый раз охуевании от происходящего улыбке юноши текла теперь и сладкая кровь, которую Архонт бережно слизал с его лица, грубым поцелуем заставив проглотить и свою слюну. Мошонка, одновременно наслаждающая и проникновением в такое податливое чрево любовника, и дрочкой рукой хозяина, с каждым разом ускорялась все более и более, и Властелин Камня чуть рычал в унисон восторженным стонам Дайна, наконец вылив сперму на свой ствол, на бледную кожу заливающегося в наслаждении любовника и на его внутренности. Позволив себе отдышаться пару секунд, Моракс резким движением изъял нефритовый жезл, к которому стенки прямой кишки будто прилипли и чуть выпали из анального отверстия.       Разумеется, до конца пыток было еще далеко.       Не позволив юноше отдохнуть хотя бы минуту и восстановить невероятно сбитое дыхание, Архонт резким движением намотал на кулак выпавший орган и резко дернул назад. Дайн коротко закричал, выгибаясь в талии так, что все его туловище поднялось в жертвенной позе в воздух, а остатки выпирающих из дыры в брюхе кишок забавно задергались, как сжатые в руке змеи. — Какая же ты прелесть, Дайни, — восхищенно произнес Властелин Камня, вылизывая свои пальцы от крови любовника. — Ты так славно пытаешься закрыть лицо руками. Неужели тебя нахлынуло смущение? После всех наших экспериментов в Бездне? Ты какой очаровательно беззащитный сейчас… не бойся, хорошо? Ты нравишься мне, Дайнслейф. Я просто хочу рассмотреть тебя чуть глубже.       Моракс коротко посмеялся, продолжая вытягивать органы юноши из его полости и наслаждаться уже хриплыми звуками хлюпающей в его глотке крови. Он небрежно взял начало толстого кишечника в кулак, поднес к свободному от нежности узкого тельца, но все еще колом стоящему золотистому члену и стал осторожно натягивать на пенис круглые мягкие и чуть скользкие стенки. Вырвал — натянул, вырвал — натянул, и вот уже кишечник хрипящего в крови и слюне и извивающегося, как живой голубь на сковороде, любовника образовал складчатый жирный чехол для огромного полового жезла Архонта. Он усмехнулся. Вдруг свободная кисть плавно взмыла в воздух и совершила мягкий изящный оборот по своей оси, и кружащие рядом маленькие элементальные частицы образовали меж пальцев острый охотничий кинжал. Лезвие мгновенно коснулась расслабленного мяса и, словно масло, одним движением отделила кусок от остального органа, все еще в большинстве оставшегося в Дайне. Решив быстро не избавляться от такого полезного приспособления, Властелин поднес кончик лезвия к тяжело и часто поднимающемуся животику юноши. Кончик ледяного лезвия, словно медицинский скальпель, коснулся дрожащей кожи и в одно мгновение оказался внутри, прорывая такую жалкую защиту желанных внутренностей пополам. Пару артерий и артериол порвались вместе с мясом, и кишечник — и толстый, и тонкий, — залила яркая кровь, быстро выливающаяся на поверхность раскрытого брюха, отчего любовник лишь сильнее захрипел, и улыбка наслаждения на его лице стала шире, и обезумевшие глаза закатились выше, что зрачков, а тем более восхитительных звездочек-глазок видно уже не было. Моракс приглушенно зарычал, яростно надрачивая сквозь чехол кишок на эту прекрасную картину расчленения живьем, и мощная струя спермы вместе с артериальной кровью залила оставшиеся на месте органы пищеварения.       Ладонь Дайна, бешено трясясь, тяжело легла на свою грудь, поглаживая ее и чуть сжимая, и Архонт, увидев это, лишь посмеялся. — Неужели надеешься, что я буду ласкать твое сердце, как в прошлый раз? — прошептал он, осторожно целуя и прикусывая косточки его кисти. — Вообще-то я этого и жду, — смущенно признался любовник, поглаживая так же нежно чужую щеку в момент перерыва от покусываний. — После твоих слов о Гуй Чжун ты надеешься, что я буду стараться довести тебя до оргазма? Глупость, моя любовь. — Прошептав это, Властелин Камня одним движением стянул с себя уже отмерший кусок органа, отбросил его в сторону и запустил свободный каменный стояк через порванные, нецелые кишки, позволяя слизкой оболочке ласкать его кол своими мясистыми язычками. Одновременно рука, ранее державшая гео-кинжал, растворившийся в воздухе за пару секунд, проникла в открытый животик еще глубже, чем делал это утопающий в удовольствии член, и, нащупав привратник желудка, легко порвала его, полностью отделив кишечник Дайна от его тела. Юноша застонал, однако, к большому сожалению, не мог больше ощущать, как Моракс по-звериному рычал, проникая пульсирующей головкой в отверстия тонкой плоти, как наклонялся и зарывался носом в мокрый мягкий тонкий орган, кусая и чуть пожевывая его, как семя Архонта заливало его пустую ненужную полость. Дайн лишь тяжело дышал, рассматривая потолок, возвышающийся, как сама Селестия, над его головой. — Дайни, ты там не уснул? — Вроде нет. Отдохнул немного. — Прелестно. Можешь открыть ротик пошире?       Дайнслейф недоверчиво взглянул на Властелина, но, с трудом приподнявшись на локтях, стараясь не вывалить из себя еще больше внутренностей, раскрыл губы по просьбе любовника, ожидая уже ощутить на языке привкус крови и спермы. Однако вдруг в глотку проникли чужие пальцы, а потом все предплечье, а потом рот юноши уже буквально окружал плечо Архонта. В прочем, это не то, что бы сильно ощущалось: Боги могут изменять тело как только захотят, и поэтому рука Моракса была значительно уменьшена и вытянута. Вот, его ладонь уже выглядывала в выпотрошенной части туловища, и пальцы, нащупав конец толстого кишечника, вдруг схватили его и под кашель и хрип Дайна потянули назад, во рту. Стенки желудка почти лопнули и уже ошметками лежали вперемешку с пищеводом где-то недалеко от легких и безумно бившегося сердца, так что просунуть конец кишечника в рот изнутри труда не составило (собственно, благодаря проклятию юноши ни один из фетишей и кинков не составлял труда в исполнении, что и обожал Властелин Камня).       Вместе с языком сквозь губы и зубы юноши уже шиворот-навыворот торчал обрывок кишки, и Архонт, встав перед лицом любовника на колени, резким движением загнал в его некогда находящийся между ног проход свой член. Как славно: его ласкали одновременно и узкие давящие стенки, и неконтролируемый разумом острый длинный язычок. Моракс чувствовал себя таким слабым: любовник почти ничего не делал и не произносил, но один его вид полностью подчиняющегося мертвого тела в уже пропитавшемся кровью белом одеянии Гуй Чжун… Он быстро кончил уже около пятого раза, размазав немного своего семени случайно на лице любовника, сжимая крепко его светлые волосы, таким образом не позволяя ему отстраниться. Передышка на пару секунд — Властелин Камня высунул опавший пенис из кишечника и одновременно рта юноши, и вдруг, прикоснувшись кончиками пальцев к стенкам изуродованной кишки и чуть пригладив ее изнутри, крепко стиснул в кулаке и начал вырывать орган живота через рот. Дайн громко кряхтел и давился, а вместе с кишечником изо рта выходила и белая пена желудочного сока, прожигая ткани отмершей плоти. Около пары минут такой пытки — юноша был полностью лишен пищеварительной системы, оставив на память только ротовую полость. Беспомощное тельце в изнеможении упало обратно на пол, пытаясь сделать хоть попытку вдоха, однако выходило это крайне скудно. К тому же была повреждена и гортань, и лопнувшие хрящи разорвали голосовые связки (хоть и регенерировались они крайне быстро, сейчас и еще хотя бы полчаса попытки сказать что-либо были бы тщетными), из-за чего Дайну приходилось чувствовать легкое удушение, что по звукам можно было легко распознать. Моракс рассмотрел его мучающееся личико еще немного, а затем опустил взгляд на пять метров мяса в его руке, по форме напоминающее веревку. Плоть начала легко обвивать бледную, кажется, сломанную шейку юноши — Архонт молча связывал на ней мертвую петлю, что любовник, в целом, и не замечал, больно желающий уже отдохнуть от подобных пыток и жалеющий, что вообще полез провоцировать Властелина.       В самой близкой стене вдруг возник крюкообразный вырост гео-стихии, и Архонт, молча поднявшись с оставшимся концом кишечника в руке, закинул его на клюк и вдруг с силой потянул к себе. Мясо чудом осталось целым и даже оказалось достаточно крепким, чтобы поднять целую тушку юноши в воздух и заставить повиснуть на висельнице собственной плоти и задыхаться в ней. Свободный же конец, который приходилось держать самостоятельно, Архонт прижал к полу и воткнул в него тем же кинжалом, который чуть ранее и разорвал ненужную поверхность живота любовника.       Довольный работой, Моракс подошел к задыхающемуся уже достойно (в сравнении) юноше. Рука почти автоматически легла на его раскрытое брюхо, ласково поглаживая опустошенную его полость и убирая небрежно выпавшие куски желудка. — Ты хорошо постарался, Дайни, — похвалил его Властелин, осторожно прикусывая его бледные губы. — Думаю, ты заслужил возможность кончить.       Моракс ласково улыбнулся и, схватив худое личико Дайна, со всей силы пару раз вжал его голову в стену, на которой вмиг появились трещины. С затылка стекло много крови, сразу прилипшей к пшеничным волосам, и пальцы Архонта, чуть прорвавшись сквозь кожу и тонкий слой мышц, легко протиснулись и через треснувшие швы черепа. Резко выросшие из пальцев когти Моракса впились в мягкий мозг, прорывая и одновременно массируя его ткань. — Что ты чувствуешь, Дайни? — насмешливо спросил он у немо кричащего от удовольствия любовника, посасывая его выпавший из широко улыбающегося рта язык. — То же, что чувствовал при сжатии твоего сердца? Или эта смерть ярче, сильнее и дольше? Твой мозг выталкивает мою руку так быстро, не могу насладиться. Надеюсь, хотя бы ты можешь получить от этого наслаждение… ах?       По прижатому к телу юноши тазу Архонта стекало что-то белое. Он рассмотрел эту удивительную картину еще пару секунд и нежно засмеялся.       Крюк элементальных частиц исчез по щелчку пальцев, уже изъятых из головы Дайна, и тот плашмя упал на холодный пол прямо под ноги возлюбленного, тяжело хватая подранной глоткой воздух. Не прошло и пяти минут, как он отрубился, наконец отдыхая от сногсшибательного секса. Властелин Камня рассмотрел его еще немного: наконец успокоившиеся черты одновременно молодого и древнего лица, смешавшиеся с кровью светлые мягкие локоны и такое худое женственное тело, к которому от пота прилипла бело-красная ткань некогда любимой девушки… Все же он неисправим, все же его гнев, как и гнев его некогда живых соотечественников, сейчас же превратившихся в коварных монстров, никогда не утихнет. Что же и пытаться в нем менять, да и зачем? Не так уж он его и любит… Если только совсем чуточку.

***

      Дверь на кухню приоткрылась: из открытой двери выглянула перевязанная бинтом голова юноши. Моракс, спокойно наслаждавшийся утренней чашкой хорошо заваренного чая, удивленно взглянул на него, но почти сразу улыбнулся ласково и кивком пригласил его присесть напротив. Дайнслейф быстро вошел внутрь, одетый уже в типичный для себя темный старинный костюм — только белые бинты обвязали, видимо, еще не зажившую брюшную полость. Они неловко молчали некоторое время, почти не глядя друг на друга. — Спасибо, что запихнул кишки обратно внутрь, хоть и так неаккуратно, — начал он первым. — Это сильно облегчило регенерацию. — Вот как. Зачем тебе тогда эти бинты? — Кожа и мышцы намного дольше восстанавливаются, чем внутренние органы и тем более сердце и мозг.       Моракс лишь хмыкнул и снова ненадолго замолчал. — Хочешь перекусить? — вдруг спросил он, но, не дожидаясь ответа, поднялся и принес на стол свежие булочки с чаем. — Зачем? — удивленно-равнодушно произнес Дайнслейф. — Я не нуждаюсь в еде, ты же знаешь. — Верно, — Архонт вновь плюхнулся напротив юноши. — Однако я старался, чтобы тебе понравился вкус. Возможно, он что-нибудь напомнит тебе, подобно османтусовое вино навеевает приятные воспоминания…       Юноша не стал сопротивляться, немного неуверенно взял в руку теплое пышное тесто и поднес его ко рту. Сладковатая хлебная оболочка таяла во рту, а тонкое жаркое мясо приятно прожигало язык и на вкус было чуть тягучим и контрастно горьким и пряным. — Вкусно, — смущенно по-детски пролепетал Дайн, наслаждаясь удивительно приятным завтраком. Моракс улыбнулся ласково.       Пожалуй, ему не стоит знать, что это мясо — его кишечник.