Песни

      Сидя в знакомой рамэнной, Иноран привычно пропускал мимо ушей попсовенькую музычку, что негромко лилась из колонок под потолком. Миска дешёвого рамэна давно уже опустела, молодой гитарист неторопливо пил пиво из банки и пристально всматривался в профиль парня, что сидел за тем же длинным столом через четыре стула от него. Он был очень похож на довольно известного в Канагаве вокалиста, который называл себя Рэйла, только сейчас, без броского макияжа и стрёмных шмоток узнать его было очень сложно. Разве что длинные вьющиеся волосы выдавали в нём необычного парня, который решил скрыться от навалившейся известности под джинсовой панамкой и дешёвой серой ветровкой.       Рэйла — если это был он — пару раз взглянул в ответ на случайного сотрапезника, и Иноуэ догадался, что своим пристальным вниманием окончательно испортил ему настроение. В забегаловке было шумно, как и всегда в это время, но пустых мест было достаточно, рабочие с местной фабрики уже заканчивали свой ужин, со скрежетом отодвигая стулья и благодаря поваров громкими окликами через всё помещение. Вот и кудрявый резко поднялся на ноги, будто бы его подбросило пружиной, но направился он не к выходу, а прямиком к ровеснику.       — Чего уставился, а? Глаз один лишний? Пойдём, выйдем, я тебе выбью правый или левый — на выбор, — он поднёс к лицу Шинобу крепкий кулак. Молодой гитарист не выказал испуга, зато смог точно определить, что это и вправду тот самый вокалист, известный не только своим сильным голосом, но и довольно буйным нравом.       — Если ты Рэйла, то я был бы рад познакомиться… и предложить тебе место вокалиста в нашей группе, — спокойно отозвался Иноран, осмотрев сбитые костяшки предъявленного кулака. — Но если тебе охота почесать кулаки, то я с тобой не пойду.       Патлатый певец с трудом сдержал обидное слово — упоминание о группе заинтересовало его, но плохое настроение так быстро не уходило. Врезать этому трусливому смазливчику прямо в рамэнной всё равно не вариант — хозяин уже смотрит на двух молодых забияк, запоминает, чтобы потом, если они нарушат правила поведения, не пускать их на порог.       — Что за группа? — хмуро поинтересовался вокалист, сунув кулак в карман свободных спортивных штанов.       — У нас новое название — «Lunacy» — «Лунатизм». И состав изменился — к лучшему. У нас теперь играет Сугизо из «Пиноккио» и его друг Ямада Шинья. Впрочем, просто зайди к нам на репетицию… сюда, — вынув из кармашка жилетки потёртый сложенный вдвое листок с адресом, протянул его собеседнику. Это была его собственная памятка, чтобы не забыть адрес нового обитания группы, но теперь она уже была ему не нужна. — Лучше вечером, после пяти.       Задира с боксёрскими замашками с сомнением оглядел тощего парня, чьё лицо вполне могло показаться чересчур женственным, если бы не этот серьёзный, слишком пристальный взгляд, будто бы проникающий в самую душу. И откуда только этот чувак узнал о том, что он, Рэйла, снова расплевался со своими согруппниками и остался без работы?.. Плохое настроение уходило, уступая место любопытству.       — Ладно… подумаю.       Взял листок, мельком глянул на не очень аккуратные кандзи с заметным уклоном влево, хмыкнул и, развернувшись, ушёл из рамэнной, не соизволив попрощаться.       Иноуэ пил пиво, ставшее весьма тёплым, но не замечал этого.       «Ну и тип… похоже, ранняя слава вскружила ему голову. Пожалуй, те слухи о драках с его участием были не так уж и преувеличены. Но голос… ради такого крутого вокала можно и потерпеть буйный норов. Лишь бы не сцепился с Джуном или Сугизо. Хотя… кого я обманываю? Обязательно сцепятся… и мне опять придётся разнимать их и остужать горячие головы. Ками-сама, вот же наказание… Тьфу ты, и пиво тёплое уже. Пойду…»       Подвальное помещение под магазином автомобильных запчастей, переоборудованное в небольшую студию, находилось всего в двух остановках, и Шинобу пошёл пешком, чтобы не тратить остатки денег на автобус.       Их бывший вокалист ещё месяц назад заявил, что не верит в успех группы — и ушёл устраиваться на нормальную работу. Как ни странно, это не отпугнуло придирчивого Сугихару, он даже согласился петь на репетициях и лайвах, тренируясь играть и петь одновременно. Получалось неплохо, но не достаточно круто, и неожиданная встреча с Рэйлой могла серьёзно изменить ситуацию.       — Думаешь, он придёт? — с сомнением спросил басист Джей, когда школьный друг рассказал ему о разговоре с молодым вокалистом, быстро набирающим популярность в Канагаве. Сейчас они были в студии вдвоём, Оносэ как раз вернулся с подработки и с жадностью поглощал собу из пластикового стаканчика, запивая дешёвым пивом. Иноран пожал плечами, стряхнул пепел в пепельницу, полную окурков, сделал затяжку.       — Не знаю… но я слышал, что группа, в которой он пел недавно, отменила майские концерты… похоже, распались.       — Ты бы хоть сказал ему… а, хотя… неважно. Пусть приходит — мы ему покажем класс.       — Только не придирайся к нему, Джун, пожалуйста… он немного зазвездился, наверное, но постарайся не делать ему замечаний. Мне почему-то очень хочется, чтобы ты с ним сработался.       Басист кинул в мусорку пустой стаканчик и внимательно посмотрел на своего лучшего друга, названного брата, который не бросил его до сих пор и старался во всём поддерживать. В школе Иноуэ Шинобу слыл тихоней, но в компании друзей иногда раскрепощался, раскрываясь совсем с другой стороны. А ещё Оносэ знал, что лучше прислушаться к советам и просьбам единственного оставшегося с ним после школы друга.       — Хорошо, я буду стараться. Буду паинькой. Я знаю, что он круто поёт… но пусть только начнёт мне тут командовать — я не удержусь, ты меня знаешь.       — Это я беру на себя, — со странной усмешкой хмыкнул ритмер, привычно сидя на скатанном в рулон старом футоне. — Как там наша «неприступная крепость»?       — Пффф, — отозвался Джей, закурив и выпустив длинную струю дыма. Поднялся со стула и пересел к другу. — Обещал к семи приехать… значит, скоро будет, перфекционист хренов.       С самого первого дня знакомства с гитаристом и скрипачом Сугихарой Джун не находил себе места. Мало того, что этот носатый квартерон оказался очень крутым музыкантом, он ещё был безбожно красив, чем приводил басиста в состояние лёгкого головокружения. «Будто смотришь на Токио Тауэр снизу, зная, что наверху тебе никогда не бывать», — признался однажды школьному дружбану Джун.       — Мне показалось в прошлый раз, что он стал гораздо чаще смотреть в твою сторону, — негромко поделился Ино, надеясь хоть немного обнадёжить влюблённого по уши друга. Тот только махнул рукой.       — Э, нет, братишка. Это из-за того, что новая песня была моя, и он следил за партией баса.       — Хм… я говорю о тех моментах, когда ты стоял к нему спиной.       — Что? — брови Оносэ поползли вверх. — Правда?       — Я разве обманывал тебя, Джун?       — Ох… нет, конечно! Но…       — Он думал, что никто не видит, с каким выражением лица он смотрит, — гитарист сделал ещё затяжку. — Но мне показалось, что он наконец заинтересовался.       Джей ещё год назад мнил себя убеждённым натуралом, но первый «прокол» произошёл прошлой осенью, после распада их школьной команды. Басист с горя напился в гостях у единственного оставшегося верным друга, и тихоня Иноуэ как-то слишком легко соблазнил «братца», не ожидавшего, что собственное тело предаст его, наплевав на все доводы разума.       Как ни странно, понравилось им обоим, и впоследствии они не раз ещё втихаря стравливали гормональный пар друг с другом. Увлечённые музыкой, вынужденные после окончания старшей школы постоянно кочевать с места на место в поисках подработок и помещений для репетиций, они тратили деньги на оборудование, на новые гитары, а не на девчонок. И потому оба предпочитали короткие встречи с доступными фанатками-группиз, которым всё равно, как тебя зовут, если ты умеешь играть на гитаре. А ещё проще было ночевать вдвоём в студии или в одной комнате общаги, засыпать, по-братски обнявшись для тепла под тонким одеялом.       «Одно беспокойство с этими девицами, — бурчал сонный Шинобу, теснее прижимаясь к горячему телу друга. — То ли дело ты — и за гитарки с тобой можно поговорить, и музыка у нас общая…»       «И никакой женитьбы «по залёту», — хмыкал басист в ответ на дежурную шутку. — Спи уже…»       Так и вышло, что вторжение Сугизо в его сердце стало вторым — и, кажется, куда более серьёзным — «проколом». Но сам квартерон то ли не замечал осторожных ухаживаний Оносэ, то ли успешно делал вид, будто не видит, какими глазами пожирает его лидер группы, как всё чаще соглашается с его мнением, надеясь завоевать его благосклонность. Гордость не позволяла Джуну признаться открыто, так что он становился мрачнее день ото дня, и даже новость о приглашении нового вокалиста не особо его развлекла.       Докурив, Иноран взял пепельницу, вытряхнул всё в мусорку и ополоснул под портативным рукомойником, предназначенным для использования в палаточных городках после стихийных бедствий с разрушением домов. Хорошо ещё, что туалет тут был нормальный.       — Эх, кабы это было так, — мечтательно вздохнул Джей, закинув руки за голову и потягиваясь. — Но ведь он до сих пор со мной «на вы», как будто бы я в самом деле тут главный…       — А разве не ты? — лукаво улыбнулся тихоня. — Альфа-самец и всё такое прочее…       — Ну тебя, хулиган, — фыркнул басист, поднимаясь на ноги и берясь наконец за свой инструмент. Новая, ярко-красная басуха радовала глаз отличной полировкой, манила прикоснуться к плавным обводам, к матово блестящим толстым струнам… а от густого низкого звука сладко сжималось сердце.       — А если бы это был он? — долетел до Оносэ голос Инорана.       — Что? — тот потряс головой, вытряхивая из неё отзвуки басовых нот. — Ты о чём вообще?       — О Сугизо. — Лицо ритмера было серьёзным, но глаза смеялись. — Боюсь, если дойдёт до дела, и ты его обнимешь… то примешься привычно искать пальцами струны.       Это был старый бородатый анекдот, но Джун сперва обалдело смотрел на своего тихоню… а потом раскатисто рассмеялся. Искренне. Впервые за последние два месяца.       — А ты сам-то! — отсмеявшись, он утёр проступившие в уголках глаз слезинки. — Когда мнёшь мне плечи, мне тоже порой кажется, будто я гитара, хахаха!       — Кстати! — Поднял палец Шинобу. — А почему бы тебе не воспользоваться массажем в качестве предлога? Ну, для начала… намекнуть, так сказать. М?       — О… — Джей напряг уставшие за день мозги, соображая, зачесал отросшие волосы пятернёй назад. — Ты думаешь…       — Да, попробуй, — уверенно кивнул его названный братишка. — Ты вот не обращаешь внимания, а я знаю, почему он часто трёт шею и левое плечо.       — Э… я замечал… но думал, что это он пот вытирает…       — Нет, Джун. Он ни за что не признается, но плечи и руки у него болят не меньше нашего, хоть он и занимается ещё боксом иногда.       Иноуэ взял гитару, включил электронный тюнер и принялся настраивать свою старенькую подругу. Новая красотка ESP, лиловая с перламутровыми накладками на грифе, купленная для концертов, бережно сохранялась от сырости и царапин в твёрдом чехле. Басист сперва потрогал пальцем одну из своих струн, потом покачал головой, придя к неутешительному выводу.       — Нет, ничего не выйдет. Если у него серьёзные проблемы с позвоночником, то мой дилетантский массаж сделает только хуже.       — Но ведь у тебя есть я, братик, — мягко улыбнулся Ино. — Зря, что ли, я ходил на курсы массажистов в средней школе. Я тебя научу основам, чтобы ты лучше понимал, что и как делать, а чего делать нельзя. Для дружеского массажа — самое то. И ничего не повредишь нашему Маэстро.       Кинув быстрый взгляд на маленький будильник, стоящий рядом с чайником на столике, Оносэ решительно снял с плеча бас и кивнул ритмеру.       — Давай начнём сейчас. Ещё минут двадцать есть.       — Хорошо.       Оставив на время музыку, двое занялись спешным ликбезом в области массажа и работы мышц. Сперва Шинобу показывал правильные приёмы на самом Джуне, поясняя свои действия, а потом они поменялись местами, чтобы басист лучше запомнил, тренируясь. Сугихара, явившийся минут на пять раньше семи, застал премилую картину: Иноран сидел без футболки верхом на единственном стуле, чуть согнувшись, опираясь плечами на спинку, а басист, красный от усердия, разминал его плечи и шею обеими руками.       — Мм… спасибо, Джун-кун, — тихо вздохнул ритмер, когда Джей убрал руки, вскинул глаза на сэмпая, столбом застывшего в проёме двери, ужасно смутился и поспешно натянул свою футболку, неловко путаясь в рукавах.       — Привет, Суги-кун, — Оносэ деловито разминал свои запястья, малость уставшие от непривычных действий.       — Здравствуйте, Джей-сан, — наклонил голову скрипач. — Привет, Ино-кун.       — Привет…       — Давай уже «на ты», Суги-кун, — поморщился лидер группы. — Ты старше на год с лишним, это я должен бы называть тебя Сугихара-сэмпай.       — Ано…       — Ты уже совсем свой, перестань мне выкать, мы ведь одна команда.       — Мм… ладно…       Было видно, что лид-гитарист хотел ещё поупрямиться, но что-то выбило его из привычной манеры поведения. Тут с лестницы послышались два знакомых голоса — ударник Ямада пришёл, как обычно, со своей девушкой-художницей, с которой, судя по всему, намеревался связать свою жизнь всерьёз.       «Выбирать подругу нужно уже сейчас, — в своей полушутливой манере объяснял он согруппникам, — покуда мы ещё не особо известны. А то ведь потом, когда станем крутыми богатыми звёздами, мы не сможем быть уверены в том, что девчонки любят именно нас, а не нашу славу или деньги».       Сперва ещё парни подтрунивали над Шиньей, но потом перестали, а Момоко-тян прижилась в студии, помогая поддерживать в ней порядок и послушно бегая за едой и сигаретами в ближайший магазин. Она же отвечала за рекламу новой группы, сама рисовала афиши и пригласительные билеты, договаривалась с типографией и через подружек распространяла новости. Увы, без вокалиста дела у «Лунаси» шли не очень хорошо, хотя парни старались не унывать и сочиняли новые песни, но о выступлениях речи не шло.       Как и предполагал Иноуэ, любопытство привело Рэйлу в их подвальчик уже через день после той встречи. А может, в самом деле, ему очень нужна была работа сейчас.       Парни репетировали вчетвером, просто наигрывая свои мелодии, чтобы звучать идеально. Чаще всего, они собирались уже после шести, когда закрывался магазин на первом этаже, и громкая музыка никому не могла бы помешать, но сегодня была пятница, и магазин закрывался на час раньше, так что начали играть сразу после пяти. Иноран первым заметил гостя, стоящего на пороге, поднял руку, привлекая внимание друзей, и мелодия оборвалась.       Певец снова был в обычной одежде, он хмуро смотрел на незнакомых парней, потом кивнул ритмеру, опознав.       — Здрасьте, — не слишком любезно сказал он. — Кажется, я пришёл по адресу…       — Добрый вечер, — первой откликнулась Момоко, поскольку музыканты не торопились отвечать на такое вот приветствие. — Здесь репетирует группа «Лунаси». Если вы по приглашению…       Заметив симпатичную девушку, гость буквально преобразился, расцвёл радостной улыбкой, как розовый куст, став этаким любезным дамским угодником — и куда только подевался патлатый хулиган?       — Можно и так сказать. Давеча я встретил вон того юношу, и он предложил мне прийти сюда, чтобы послушать музыку, которую играет группа «Лунаси», — голос вокалиста обрёл бархатные нотки, он окинул взглядом помещение и ребят и снова обратил внимание на личико смутившейся Момоко. — С вашего позволения, я бы в самом деле послушал. Моё имя Кавамура Рюичи, не могли бы вы представить меня вашим друзьям?       Когда милая улыбка осветила худое лицо гостя, сердце Инорана внезапно заколотилось, как сумасшедшее, в ушах зашумело, ему пришлось сесть на свой комбик и приоткрыть рот, чтобы дышать глубже. «Спокойно, Ино, спокойно, — сказал он сам себе. — Это не Токио Тауэр, давай-ка без головокружений. Ещё не хватало влюбиться, как бедолага Джун…»       Момо-тян, справившись со смущением, тем временем начала представлять музыкантов так, как они ей велели заранее.       — Это Джей-сан, наш лидер, басист. Это Сугизо-сан, наш лид-гитарист и скрипач. Это Иноран-сан, ритм-гитарист… Ой, что с тобой, Ино-кун? Ты такой бледный! — прервав церемонию знакомства, девушка сделала пару шагов к тому углу, где обосновался тихоня Шинобу, но тот помахал ей рукой — мол, продолжай. — Ано… да… это Ямада Шинья, наш ударник, — растерянно пролепетала художница, забыв сказать, что он её парень. — А меня зовут Момоко.       Музыканты кланялись не слишком низко, а вот гость каждому отвесил достаточно вежливый поклон.       — Очень приятно, — Кавамура был сама любезность, словно бы присутствие дамы что-то сильно меняло в нём. — Могу я послушать, что вы играете… и ознакомиться с текстами?       Первая настороженность проходила, Оносэ кивнул остальным, чтобы приготовились.       — Мы наслышаны о вас, Кавамура-сан, — Сугихара тоже был в курсе, кого пригласил к ним в студию ритмер, и не мог себе позволить быть менее вежливым, чем этот горлопан. — Очень приятно, что вы почтили нас своим присутствием. Мы не так давно репетируем вместе…       — Мы играем рок, — перебил его басист. — И нам нужен сильный вокал, чтобы не терялся в грохоте музыки.       — А мне нужна сильная группа, которая не распадётся через месяц, будет играть крутую музыку и вкалывать для достижения результата, — всё также вежливо улыбнулся певец, хотя глаза его смотрели пристально. — Надеюсь, это будет взаимовыгодное сотрудничество.       Джей с полминуты буравил взглядом эту маску вежливости, но ничего не сказал больше. Он тоже считал, что без упорного труда нельзя добиться чего-то мало-мальски достойного, и ему было приятно знать, что этот вокалюга придерживается того же мнения.       Иноуэ в своём углу тайком перевёл дух. Он ужасно боялся, что Рэйла сразу же с порога устроит склоку — и в первую минуту это подозрение едва не сбылось, но присутствие симпатичной девушки будто бы усмирило буйный нрав гостя.       «Интересно, всегда ли работает этот эффект? — успевал думать младший гитарист, привычно перебирая пальцами струны. — По тусовке ходили слухи о том, что этот Рэйла — неисправимый бабник, как репей, цепляется за каждую юбку. Ох, как бы ещё не надумал соблазнить Момо-тян!» Он мельком глянул в сторону художницы, скромно сидящей в уголке на потёртой подушке, которую принесла из дома. Подружка Шиньи что-то переписывала набело своим аккуратным почерком, держа жёсткий планшет в левой руке, и не обращала внимания на привычный грохот музыки.       Чтобы получше представить свои песни, Джун и Сугизо пели вместе, и оба с удовольствием видели, как разгораются восторгом глаза гостя. Похоже, тот уже предвкушал, как сам будет петь эти песни под эту мощную музыку. Он сидел на единственном стуле и покачивал головой в такт, шевелил губами, пробуя запоминать слова.       После трёх тяжёлых быстрых мелодий Рюичи спросил вдруг:       — А медляки вы играете?       — Да, — нехотя признался лидер, отводя взгляд.       — Конечно же, играем, даже в одной песне используем скрипку! — самодовольно похвастался скрипач. — Девчонки любят баллады, сами знаете.       И заговорщицки подмигнул певцу, почуяв в нём союзника против упрямца Джуна, который терпеть не мог играть медляки на концертах.       — Мне очень нравится то, что вы играете, я люблю рок и не жалею голоса в быстрых композициях, — прямо заявил Кавамура. — Если дадите мне пару текстов, я попробую спеть их сейчас. Тогда будет ясно, подхожу ли я вам.       — А я как раз закончила! — прощебетала Момоко, вспорхнув со своей подушки, и с поклоном подала гостю аккуратно переписанные тексты двумя руками. И снова в лице певца произошли разительные перемены — улыбка буквально освещала его черты, делая неотразимо привлекательными.       — О, благодарю, Момоко-тян, вы так любезны! Какой у вас красивый почерк! Приятно даже просто посмотреть.       Рэйла казался абсолютно искренним, и девушка опять ужасно смутилась и поспешила обратно, в свой уголок возле столика с чайником. Разноцветные чашки уже успели расползтись по студии.       — Ано… а можно мне какой-нибудь карандашик? — вокалист повёл глазами по лицам парней, но получил необходимое из рук юной художницы.       — Мои тексты исправлять не позволю! — тут же буркнул Оносэ.       — Нет-нет, что вы! Я не собирался ничего исправлять, — мило улыбнулся Рюичи. — Я только расставлю значки пауз и повышений тональности, чтобы правильнее петь незнакомые тексты под незнакомую музыку.       — О, — с уважением отозвался Сугихара, — вижу, вы профессионально занимаетесь вокалом, нэ?       — Да, это так, — не стал скрывать гость, но подробностей не выдал, увлёкшись чтением. Он сразу нашёл те композиции, что «Лунаси» играли только что, расставил нужные ему значки, поднялся на ноги и кивнул. — Я готов.       Шинобу никак не мог отвести взгляд от новенького, который делал какие-то дыхательные упражнения, покуда старший гитарист что-то опять настраивал в своей гитаре, недовольно морщась. Ритмеру казалось, что если он хоть на миг отвлечётся, то пропустит ещё одну улыбку Кавамуры, и она опять достанется только Момо-тян.       — Нэ, Ино-кун, ты уснул? — басист дружески похлопал его по плечу. — Слушай, ты и в самом деле какой-то бледный сегодня. Устал?       — Всё в порядке, Джун, я в норме, — через силу отозвался тот… и вдруг поймал прямой взгляд Рюичи. Тот смотрел с любопытством, уже без той враждебности, как в первую встречу… и тихоня ощутил, как в подвальчике становится светлее, будто бы в маленькое окошко под потолком заглянуло солнце.       — Ну… ладно. Тогда играем «Пляску Огня».       Зазвучала громкая заводная музыка, отрепетированная практически до идеала, но вместо привычного хриплого голоса Джуна подвальную студию затопил высокий чистый вокал, старательно выпевающий знакомые слова.       — Когда вокруг смыкается мгла,       Древняя тьма поглощает всё вокруг,       Зажги Огонь,       Пляши вокруг костра,       И верь, что заря уже близко!       Жги!       Не жалей огня!       Танцуй!       Не жалей себя!       — Стоп, стоп! — бас умолк, и голос Оносэ заставил музыку оборваться. — Чёрт, это очень круто, Кавамура-сан, но… я не ожидал, что ваш голос настолько… высокий, — хмуря недавно ощипанные брови, басист пытался повежливее донести свою мысль до нового вокалиста. — Ну, не рокерский какой-то. Не могли бы вы… э… петь более низким голосом, что ли?       — Не надо, Джун! — вырвалось у Ино, который вдруг испугался, что певец обидится и уйдёт. Но тот только снова улыбнулся — лидеру.       — Нет проблем, я могу петь хоть на октаву ниже. Я достаточно тренировал свой голос и у меня довольно широкий диапазон. Давайте ещё раз с начала.       После вступления Рюичи запел опять, но ритмер каким-то шестым чувством сразу понял — плохо дело. Нет, вокалист не соврал, он в самом деле спокойно выпевал всё то же самое гораздо более низким и даже нарочито хрипловатым голосом, подражая исполнению басиста, но на грани слуха ощущался в этом пении какой-то надрыв, едва заметная трещина, грозящая в будущем разрастись в настоящую пропасть. Глянув на остальных, Шинобу понял, что им как раз всё нравится, особенно, Джею. Тот повеселел и уже куда более приязненно смотрел на поющего Кавамуру.       Опробовав ещё две быстрые песни, лидер принял решение.       — Думаю, нет смысла испытывать вас ещё, и так всё ясно, — сияя кривозубой улыбкой, заявил он, поставив бас на стойку. — Ни у кого ведь нет возражений? — на всякий случай оглянулся он на согруппников.       — С моей стороны — никаких, я буду очень рад работать с вами, Кавамура-сан, — Сугизо тоже улыбался, забыв прежнюю настороженность.       — Круто поёте, — поддакнул Ямада, вылезая из-за «кухни». — Я за.       — А мне больше понравился высокий голос, — медленно произнёс Шинобу, упрямо хмуря брови. Он не хотел идти на конфликт с Джуном, но не мог оставаться молчаливым свидетелем тому, как уродуется столь красивый вокал.       — Пожалуй, я могу не занижать голос в медленных песнях, — почему-то легко согласился певец, и Иноран понял, что его подозрения отчасти верны. Значит, огрубление голоса в самом деле не слишком полезно для поющего.       — Замётано! — махнул рукой довольный басист. — И давай на ты. Зови меня просто Джей. Мне кажется, мы сработаемся. По этому поводу предлагаю немного выпить! Но с завтрашнего дня возобновляем репетиции в полном объёме.       — Хай! — вразнобой откликнулись четверо и засобирались в ближайший клуб, который работал до утра, чтобы там обсудить детали предстоящего сотрудничества.       Сегодня Шинобу ночевал в студии один. Похоже, отношения двух лидеров сдвинулись, наконец, с мёртвой точки, поэтому Джун отправился в Хадано, провожать Ясухиро до его дома. Лёжа на тонком матрасе, ритмер даже с закрытыми глазами видел перед собой сияющую улыбку Рюичи. Вокалист разрешил всем звать себя по имени, пояснив, что хочет избавиться от школьной кликухи «Рэйла».       «Рюичи… чёрт бы тебя побрал, Рюичи. Ну, почему ты такой? Уж лучше бы мне пришлось разнимать вас с Джуном… и не видеть эту твою улыбку — сияющую, как фальшивое солнце… приманку для глупых девчонок. Только они не видят фальшь, всё принимают за чистую монету — и твои улыбки, и твои слова. Почему ты такой? Почему я так хочу увидеть настоящего тебя?..»       Проворочавшись до рассвета, Ино заставил себя встать и умыться, влил в себя кружку растворимого кофе и попытался разогнать туман перед глазами дымом сигареты. Получалось не очень, зато в голове оформилась новая мелодия — снова не быстрая, плавная и чуть тревожная.       «Это чтобы он не портил свой прекрасный голос», — думал ритмер, терзая акустическую гитару и записывая аккорды латиницей, как научил его Джун ещё в школе. С тех пор аккордов в арсенале юного гитариста стало гораздо больше, и потому мелодии в самом деле получались разнообразными, но почти всегда среднего темпа или медляки.       До прихода в группу Сугихары эти записи так и лежали в черновиках — ещё со школы Оносэ предпочитал играть на фестивалях и коротких концертах быстрые ритмичные вещи, чтобы слушатели могли попрыгать в своё удовольствие на танцполе. Однако скрипач, получивший классическое музыкальное образование, сразу оценил потенциал скромного ритмера и взял несколько его мелодий в работу, добавив в них свои аранжировки и глючные гитарные запилы. Басисту пришлось согласиться, что получилось очень хорошо, да и публика реагировала на эти песни положительно.       После вчерашних посиделок в баре стало ясно, что Кавамура хоть и бабник, но адекватный. Он заметил, что Ямада ушёл первым и увёл с собой раскрасневшуюся от комплиментов певца девушку, и прямо спросил у новых согруппников, какие отношения связывают Момоко-тян и Шинью. Получив ответ, кивнул и честно признался, что никак не может завершить свой секс-марафон, соблазняя едва ли не всех девчонок подряд.       «Мне нравится видеть, как они улыбаются, — захмелевший Рюичи оказался весьма разговорчив. — Даже некрасивые становятся симпатичнее, улыбаясь. Но я не буду нарочно отбивать подругу у Шиньи-куна. Он классный ударник, не хочу портить с ним отношения».       Как и догадывался Ино, конфликт в его предыдущей группе возник из-за нежелания музыкантов работать на износ, чтобы добиться отличного результата. Парни, окрылённые временным успехом, связанным больше с вокальным искусством Рэйлы, нежели с их собственными музыкальными талантами, ударились в разгул. Дошло до того, что они пропили весь общак и даже задаток, полученный от клуба, в котором должны были выступать в мае. А потом, протрезвев, поджали хвосты и разбежались по углам, как тараканы, за что были биты скорым на расправу вокалистом. Но от долгов это не спасло, и нужно было срочно искать работу, чтобы не потерять с таким трудом заработанное честное имя и не уронить лицо.       Лидер «Лунаси», выслушав подробности, хмурился всё сильнее, но, посмотрев в лица своих соратников, принял решение с их молчаливого согласия, после чего четверо разошлись по домам. Точнее, ритмер вернулся в студию, поскольку на данный момент не снимал нигде комнату и был вынужден кантоваться прямо на полу подвала.       И надо же было такому случиться, что именно теперь, когда Шинобу нуждался в дружеской поддержке побратима, Джун сумел добиться своего… и ночевал в гостях у Сугизо, которому, видимо, очень понравился чуткий массаж в исполнении басиста. Приступ одиночества оказался слишком сильным, породив страх темноты и замкнутого пространства, но, по счастью, утром всё прошло, выплеснувшись в творчество.       Записав новую мелодию на волне вдохновения, Иноуэ хотел уже отправиться на станцию подземки, чтобы купить в ларьке хотя бы стаканчик собы, но тут явился драммер с подружкой. Момо-тян принесла с собой обалденных онигири с разными начинками, которые приготовила сама, чтобы угостить вечно голодных парней.       — Ешь, ешь, Ино-тян, я уже позавтракал, — улыбчивый Ямада успел за эти три месяца сдружиться с тихоней Шинобу, сам налил ему в кружку вкусного чаю с травами, что принёс в термосе. Было ясно, что ударник сегодня ночевал у Момоко в гостях, и этот факт отчего-то тоже ранил страдающее сердце гитариста. Небось, ещё и онигири вместе лепили…       — Не нашёл ещё комнатку себе, Ино-кун? — участливо спросила художница, привычно усаживаясь на подушке с планшетом в руке. Она часто рисовала увлечённых музыкой парней, до мельчайших деталей знала устройство ударной установки, вкусно готовила и отличалась мягкостью характера, даже не обижалась на пацанские подначки, которыми её пытались поначалу смутить новые друзья Ямады.       — Нет, — соврал Иноран, пряча глаза. Не хотел говорить, что денег у него почти не осталось, а брать взаймы даже у Оносэ не позволяла гордость. Поэтому он и не искал себе нормальное жильё.       — Сыровато тут, — вздохнула девушка, укрывая коленки старой осенней курткой Шиньи — вместо одеяла. На улице было уже жарко, а тут она мёрзла, сидя почти на полу.       Осторожные шаги на лестнице оповестили о приходе Рюичи.       — Всем привет, — махнул он рукой и снова улыбнулся Момоко, но на сей раз тут же отвёл взгляд, чтобы она случайно не влюбилась в него, согретая его слишком пристальным вниманием.       — Привет, — вразнобой отозвались трое.       — Интересные тексты у Сугизо-куна, — сказал певец куда-то в пространство, доставая из кармана рюкзачка аккуратно сложенные листы с чужими записями. — Зато у Джея проще запоминать.       Из другого отделения он извлёк кипу разномастных желтоватых бумажек, мятых и кое-где чем-то испачканных, не глядя, сел на свёрнутый футон и принялся перебирать свои черновики. Ино, сидя на своём усилке, против воли снова смотрел на Кавамуру, забыв допить чай, который быстро остыл и стал горьким. Заставив себя отвернуться, одним глотком выпил остатки и отдал кружку девушке, которая как раз собирала посуду по студии, чтобы ополоснуть.       — Момоко-тян… могу я попросить тебя? — выбрав из кучи несколько листков, Рюичи поднял голову и по привычке неотразимо улыбнулся.       — Да? — опять смутилась та, розовея.       — Перепиши для меня вот эти тексты, пожалуйста.       — Что, тоже почерк, как у Ино-куна? — хмыкнул Шинья, пока ещё настроенный настороженно к новенькому.       — Нэ, я и сам бы мог, но опять начну править в процессе, — усмехнулся вокалист.       — А, вон как, — успокоившись, Ямада кивнул подруге, разрешая. Художница взяла листки и снова села на свою подушку, чтобы начать порученную ей работу.       Уже через минуту явились лидеры. Сэмпай был чем-то недоволен, зато Джей сиял, как новенькая монета. Ритмер глянул на будильник на столике. Ну, ясно, перфекционист Сугихара опоздал на целых три минуты — и явно из-за басиста.       — Привет, парни, — поздоровался лидер и сразу повернулся к певцу. — Какие новости?       — Я позвонил в тот клуб, рассказал о вас и своей ситуации, — серьёзно ответил Кавамура. — Они пока ещё никого не нашли на замену и согласны придержать это время для нас. На тех же условиях. Без аванса только и оплату отдадут после второго выступления.       — Ясно. Боятся, что мы тоже их кинем, если получим деньги вперёд, — кивнул Оносэ. — Всё равно, это лучше, чем ждать ещё месяц в очереди. Да и клуб крутой — новичков в такие не приглашают. Назови точные даты, пожалуйста. Момо-тян, на тебе, как всегда, афиши и билеты, нарисуй там эти даты, договорись с типографией, пожалуйста. За эту неделю мы должны сыграться как следует, но играть будем наши вещи, потому что выучить текст легче, чем новые мелодии.       — Я понимаю, — согласно наклонил голову Рюичи. Это была его идея — занять выступлением «Лунаси» то время в токийском клубе «Плэй-Хаус», что было когда-то забронировано за его распавшейся группой. Это позволяло ему избавиться от долга перед клубом, а его новой группе светил неплохой заработок уже в конце следующей недели. Вокалист принёс свои песни, но был готов к тому, что в первую очередь музыканты будут выбирать к выступлению то из своего репертуара, что отрепетировали лучше всего.       — Не волнуйся, потом мы обязательно рассмотрим твои материалы, — постарался смягчить тон басист. Подошёл к тихоне ритмеру, спросил негромко: — Не замёрз тут сегодня?       — Всё нормально, — отозвался тот, но не сумел заставить себя улыбнуться, так что Джун всё и так понял.       — Ничего. Через неделю у нас уже будут деньги. Сможешь снять комнатку в общаге. Это что? Ещё один медляк? — хмыкнул он чуть громче, заметив новые листочки с аккордами. — Кстати, «клаустрофобия» пишется через «ph».