Парк

Здравствуйте, меня зовут Фрэнк Айеро, мне 17, и я ненавижу свою жизнь. Утро. Никогда не любил это время суток. Особенно, если это солнечное утро. Проклятое солнце светит прямо в глаза, вынуждая тебя вылезать из уютной постели. Я встаю, умываюсь, спускаюсь на кухню, делаю кофе, завтракаю. И так каждый грёбанный день. Всё по кругу, каждое действие, каждое движение, каждая мысль. Знали бы вы, как мне надоело это однообразие. За это я и ненавидел лето. Три месяца ты сидишь без дела, лишь изредка вылезая на улицу, пройтись туда-обратно. Осенью, зимой и весной ты хотя бы ходишь в институт, отвлекаешься на учёбу, а после учёбы допоздна гуляешь с друзьями. Это делают нормальные люди, а меня уже полгода как вышвырнули из колледжа, а друзей у меня никогда не было. Следовательно, я ненавидел свою жизнь. Почему, спросите вы. Потому что я просто напросто устал от неё. Какой смысл просыпаться каждый день и выслушивать крики матери о том, какой ты бездарь, урод, и вообще, зачем она тебя родила? Какой смысл просыпаться каждый день и понимать, что ты никто, ты пустое место, у тебя нет друзей, ты нигде не учишься, ты ничего не умеешь, кроме того, как варить кофе, петь и играть на гитаре? Какой смысл жить, если ты сам этого не хочешь? Я бы давно уже сбросился с моста или прошёлся бы лезвием по венам, но нет, отчего-то я не могу этого сделать. Отчего? Не знаю. Казалось бы, мир не изменится оттого, что какого-то Фрэнка Айеро не станет. Всё останется на своих местах. Всем будет насрать. Даже родной матери. Но я не мог этого сделать, я что-то чувствовал. Это чувство появилось буквально три месяца назад. Я не могу объяснить, потому что я сам не понимаю, что это. Я много раз закрывался в ванной с лезвием в руке, много раз стоял на краю моста, но каждый раз меня что-то останавливало. Что? Я не знаю, и меня это раздражало. Вновь погрузившись в свои мысли, я и не заметил, как прошло три часа. Весь оставшийся день я провалялся на диване, смотря глупые фильмы. Ближе к вечеру я, с грустью вспомнив, что с минуты на минуту мать вернётся с работы, принялся за приготовление ужина. Не оттого, что я беспокоюсь о том, что она ничего не ела целый день, не оттого, что во мне проснулось чувство заботы, не оттого, что я люблю её, нет. Оттого, что мне просто скучно. Минут 15 провозившись с ужином, я поставил всё и снова лёг на диван. Услышав звук открывающегося замка, я притворился, что сплю, лишь бы она снова не орала на меня. Кажется, это было её любимым занятием. Но, к моему великому удивлению, она не произнесла ни звука. Она лишь разулась, положила сумку, подошла ко мне (видимо, хотела поздороваться), усмехнулась и села за стол. А я уснул теперь на самом деле. Проснулся я от звуков телевизора. Опять она смотрит свою любимую передачу, где все друг на друга орут и выясняют отношения. Как можно это смотреть? Я медленно поднялся, мельком взглянув на заинтересованное выражение лица матери, и пошёл мыть посуду. К очередному моему удивлению, вся посуда была помыта и стояла на сушилке. Я просто охренел. Кажется, по мне было заметно, потому что мама усмехнулась, посмотрев на меня. -Да, Фрэнк, тебе не показалось, я действительно всё помыла. Просто ты так сладко спал, что не было никакого желания тебя будить. -С-спасибо.- всё, что смог промямлить я. Я вернулся в свою комнату и принялся за чтение книги, всё ещё прибывая в шоке. Но надолго меня не хватило, потому что текст начал расплываться, а голова-гудеть. И тут я понял, что ужасно хочу курить, ведь я целый день этого не делал. Я быстро надел свою толстовку с капюшоном (летние вечера здесь довольно прохладные), преодолел лестницу, споткнувшись пару раз, но всё-таки оказался в гостиной. Услышав шаги, мама обернулась и удивлённо посмотрела на меня. -Куда это ты собрался? Пол двенадцатого на часах! -Прогуляться хочу, голова болит. -Ну хорошо. Только не долго. Видимо, у неё сегодня было хорошее настроение. Я, ничего не ответив, вышел из дома. Свежий воздух, о да. Прохладный ветер врезался в моё лицо и я невольно улыбнулся, закурив сигарету. Что я действительно любил в своей жизни, так это прогулки по ночному Лос-Анджелесу. Боже, я готов был спать целыми днями, а ночами гулять по городу. Я бы так и делал, если бы не мать. Она, конечно, пускала меня гулять, но только до одиннадцати. Но сегодня у неё хорошее настроение, и я был рад этому. Я, воткнув наушники и натянув капюшон на глаза, направился в сторону любимого парка. Я глубоко и размеренно дышал, погрузившись целиком и полностью в свои мысли. Я снова думал о смысле жизни, думал, кому я важен, кто будет плакать, когда меня не станет. Ответ был прост: никто. Я никому не нужен. Я прозрачен, как вода в океане. Меня просто нет. Нет, физически я есть, но морально- нет. Все эти мысли поглощали, тянули вниз, делали мне больно. Думаете, мысли не материальны? Ошибаетесь. Я не заметил, как прошёл в глубь своего любимого парка. В самое его сердце. Мне всегда здесь нравилось. Здесь никого не было, особенно в это время. Здесь всегда было тихо и спокойно, здесь тебе никто не мешал. Здесь ты мог уйти в себя и не вылезать оттуда хоть всю ночь. Я сел на любимую лавочку, возле выключенного фонаря. Это был единственный неработающий фонарь в парке. Я выключил плеер, облокотился на спинку лавочки, закинул голову и закрыл глаза. Я наслаждался жизнью лишь в эти минуты. Мне было так хорошо. Прошло не так много времени, как я услышал звук карандаша, царапающего бумагу. Я резко открыл глаза и увидел картину, которая почему-то зацепила меня. Парень моего возраста, сидящий на лавочке напротив, сосредоточено водил карандашом по бумаге, прикусив губу. Чёрные волосы свисали, закрывая половину лица. Весь вид дополнял фонарь, светящий прямо на парня, отчего тот казался каким-то нереальным. Я завис, смотря на него. Я не мог оторваться. Он чихнул, после чего смешно почесал нос. И тут он посмотрел на меня. Чёрт, я готов был провалиться сквозь землю. Я же пялился на него уже минут десять! Он внимательно смотрел в мои глаза, меня аж передёрнуло. Затем, чуть улыбнувшись, он собрал все свои инструменты для рисования, встал, и направился к выходу из парка. Я не знаю как это произошло, но я пошёл за ним. Ноги на автомате несли меня по его следам. Улицы расплывались, в «фокусе» был только ОН. Я шёл за ним уже довольно-таки долго. Видимо, почувствовав это, он обернулся, отчего я подпрыгнул на месте. Второй раз за вечер мне захотелось исчезнуть. Он, улыбнувшись, резко ускорил шаг и скрылся за поворотом. Теперь он думает, что я маньяк. Замечательно.