Lay Down the Sword/ Отложи меч

      Вздрогнув, Эовин проснулась. Мгновение она с недоумением смотрела на полог из листьев над своей головой, а затем вспомнила, что гостит в Итилиэне. Эльфы намеревались прожить здесь не менее тридцати или сорока лет, восстанавливая лес, прежде чем уплыть в Валинор.       Сердце бешено колотилось после кошмара. Почти каждую ночь она видела, как король-чародей Ангмара убивает ее дядю, короля Теодена, потом убивает Мерри, Эомера, Фарамира и Арагорна. А в конце направляет свой меч на Эовин.       В этих снах она не могла защищаться. В этих снах король-чародей не был побежден.       Эовин делала все возможное, чтобы обрести покой. Она спрятала свой меч, уступив титул защитницы Рохана более благородному титулу принцессы Итилиэна. Она просидела за ткацким станком, пока не соткала столько тонкого полотна, что можно было одеть все население Эдораса. Она читала торговые предложения, пока не началась кружиться голова. Она вежливо разговаривала с придворными дамами, торговалась с купцами по поводу продажи лошадей, а однажды даже пошла на кухню и весь вечер готовила суп.       Наконец, не зная, что еще сделать, она приехала в Итилиэн. Но ничего не сказала эльфам о своих трудностях.       За несколько месяцев она многое узнала о новых друзьях.       Подруга Леголаса, Аэрониэль, много рассказывала о том, что Лесное царство пережило под растущей тенью врага.       Как могла Эовин стоять перед эльфами, которые веками воевали, видели как на их глазах убивали родителей, братьев и сестер, и которым приходилось убивать друзей, чтобы избавить их от мучений Дол Гулдура, и говорить, что она не может спать, потому что у нее кошмары о битве Пеленнорских полей?       Но Эовин знала, что этой ночью больше не уснет.       Поэтому встала с кровати, оделась и спустилась по веревочной лестнице, которую смастерили в хижине на дереве для нее и Фарамира. Эовин была рада, что Фарамир смог приехать в Итилиэн вместе с ней. Она выросла на обширных травянистых равнинах Рохана, и опасалась спать в одиночестве на дереве.       Но сейчас Фарамира в хижине не было.       Рядом с их хижиной была еще одна, в которой жили Аэрониэль и Рошендилвен, но судя по темноте в окнах, их тоже не было дома. Сыновья Элронда ехали из Минас Тирита в свой дом в Ривенделле, и заехали в гости в Итилиэн. Несомненно, они решили не тратить эту ночь на сон.       Хотя Эовин не видела ни одного эльфа, они знала, что они не оставили бы ее одну в поселении.Она как раз собиралась пойти в лес, чтобы найти их, когда за ее спиной послышался смех.       — Разве вам не следует спать, леди Эовин?       Эовин подпрыгнула и подавила испуганный крик. Она повернулась и увидела Леголаса, который весело смотрел на нее. Его золотые волосы сияли в лунном свете, и Эовин не понимала как могла его не заметить.       — Вы искали кого-то?       — Я не могла уснуть.       — Лорд Фарамир сейчас у реки, его обучают стрельбе из лука Саэльдур, Рошендилвен и сыновья Элронда. А учитывая, что каждый из них старается дать совет, это будет безусловно забавное зрелище. Хотите присоединиться к ним?       — В жизни больше не хочу видеть ни одного лука! — резко сказала Эовин. Покраснев, она бросила быстрый взгляд на Леголаса, надеясь, что не обидела его.       — Я не виню вас, — усмехнулся Леголас, потом посерьезнел. — Леди Эовин, нет ничего постыдного в том, чтобы испытать некоторые трудности после всего, что вы видели и сделали.       — Я не могу спать, — призналась Эовин. — Я думала… Какое-то время было лучше, но теперь я снов вижу во сне короля-чародея. Я слышу его. Я чувствую, что он прячется в тени, ожидая когда сможет убить меня. — Она вздрогнула. — Много людей умерло в тот день.       — Слишком много, — тихо сказал Леголас. — Разве вы не говорили с Фарамиром о своих чувствах?       — Я не хочу его беспокоить еще больше. Он пытается помочь, но… Я сама хотела быть воином. Я думала, что смогу защитить свой народ.       — И вы их защитили. Вы сражались с великой честью и убили могущественного врага.       — А теперь я веду себя как испуганный ребенок! Я не знаю, как остановить эти сны.       Леголас вздохнул, и после минутного молчания сказал:       — Когда я был новичком, хотя старше вас, леди Эовин, мою мать убили. Иногда мне еще снятся кошмары об этом.       Эовин резко повернулась к нему.       — Но ты эльф. Я думала… Ты разве не можешь контролировать свои сны?       — Обычно я могу это делать. Но иногда… — он пожал плечами. — Бывают тяжелые ночи. Но сейчас мне намного лучше, чем было вначале. В течение нескольких месяцев я вообще не мог спать без кошмаров.       — Значит, мне всегда будут сниться кошмары?       — Возможно, нет. Смертные обладают стойкостью. И даже среди эльфов есть такие, кто не сильно страдает от кошмаров. Мой отец видел гораздо худшие ужасы чем я, но он спит мирно.       — Твой отец, должно быть… очень старый, — пробормотала Эовин. — И мудрый.       — Комплимент о мудрости он примет с благодарностью, — улыбнулся Леголас, — но ему лучше не слышать, как вы называете его старым.       — Можно задать вопрос? Сколько времени прошло с тех пор, как твоя мать… с тех пор, как она…       Улыбка Леголаса стала немного грустной, и Эовин пожалела о своем вопросе.       — Прошли века, леди Эовин. Дедушка вашего деда еще не родился.       — Ты должно быть скучаешь по ней.       — Скучаю. Каждый день.       — Мой дядя… — Эовин прикусила губу. — Дядя Теоден был мне как отец. Мне жаль, что я не успела спасти его.       Леголас только кивнул. Эовин была безмерно благодарна ему за то, что он ничего не сказал. Слишком много людей говорили ей что она помогла Теодену, но впервые кто-то понял ее. Она чувствовала, что принц поймет то, что она никогда не осмеливалась сказать вслух.       — Иногда мне кажется, что я не хочу чтобы кошмары закончились. Я не хочу забывать.       — Вы чувствуете вину. Вы чувствуете, как будто своим смехом оскорбляете его память. — Леголас серьезно посмотрел на нее. — Признаюсь, я плохо знал короля Теодена, но за то короткое время, что я был с ним, я понял, что он любил вас как дочь. После того, как он потерял сына, его самым заветным желанием было увидеть вас счастливой.       Эовин не один раз говорила себе это. Но помогло то, что это сказал кто-то другой.       — Это займет время, — тихо продолжил Леголас, — но в конце концов, горечь утраты исчезнет, ​​и у вас останутся только счастливые воспоминания о своем дяде. Придет мир, леди Эовин. Вы сможете произносить имя дяди не испытывая печали и боли от его потери.       — А ты не чувствуешь боль, когда кто-то упоминает имя твоей матери?       — Иногда, — прошептал Леголас и бросил быстрый взгляд на Эовин. — Как я уже сказал, смертные обладают стойкостью в этих вопросах. Возможно, это ваш дар.       — Ты можешь отвести меня к реке? Я не хочу снова носить оружие, но, возможно я понаблюдаю за Фарамиром. Он всегда восхищался эльфийскими лучниками, и будет рад брать у них уроки стрельбы из лука.       В глазах Леголаса было веселье и понимание.       — Учитывая, что Саэльдур и Рошендилвен берут пример с лорда Торонтура в вопросах тренировки, я не знаю, захочет ли Фарамир по-прежнему учиться у эльфийских лучников. Но я провожу вас туда. Возможно, вы сможете помочь мне поднять его настроение. К этому времени он, должно быть, уже совсем отчаялся.       Эовин рассмеялась и позволила Леголасу провести ее через лес.