***
Меня оперировали несколько врачей. В течение часа они бились надо мной, но я чувствовал, что осталось совсем недолго до вечного покоя. Я лежал в операционной, куда уже стали запускать скорбящих родственников. Я не мог просто так уйти отсюда и даже не сказать последних слов моей дорогой матери. Сказать то, что так давно хотел. Собрав все последние силы, я обратился к ней: – Мама, подойди... – было так тяжело сказать всего пару слов, но я был уверен, что Бог позволит мне еще сказать невысказанное. – Сыночек! – подбежала мать к кровати, перед этим оглянувшись на родственников. Она взяла меня за истощенную руку. – Скажи матери хотя бы еще слово. Глядя на ее лицо, меня обуревала немыслимая гамма чувств. Была скорбь, была радость, была печаль. Но самым главным чувством, обуревающим все мое убогое тело, была чистая, незамутненная ненависть. – Умри в безденежье, тварь! – были моими последними словами этому подобию на человека. Мои глаза в один момент заволок морок, и я понял, что умер. Но если я это понял, то значит живой? Это вряд ли. Абсолютную пустоту, в которой ты находишься, нельзя назвать жизнью. У меня не было страха перед смертью, был лишь страх перед неизвестностью – никогда ее не любил. Эту нелюбовь привил мне демон, именующий себя моей матерью. Эта уродина вечно в детстве запирала меня в чулане на несколько дней после того, как я разыгрывал детей или учителей. Мне было всего 7 лет, но я никогда не забуду травлю, которой она подвергла тогда меня. Но я не отчаивался и чудил столько, сколько только можно было, получая заслуженное, но слишком жестокое наказание. А спустя несколько лет я заболел неизлечимо болезнью и слег с ней, лишившись нормального человеческого общения. Тогда государство стало выделять мне деньги на лечение, так как я был из бедной семьи, имея лишь мать в опекунах. Денег выделяли прилично и их хватило для того, чтобы пойти на выздоровление или хотя бы прожить пусть и не слишком долгую, но приличную жизнь. Но в моем выздоровлении был заинтересован лишь я, но никак не чудовище, зовущее себя моим родителем. Она действительно тратила деньги на лечение, но лишь их очень малую часть. Остальное – на себя и свои хотелки. Теперь эта тварь не выживет без пособий на меня и закончит свою жалкую жизнь где-нибудь на теплотрассе. Жаль, что она еще больше не опозорилась перед родственниками, для которых она создавала образ любящей матери (видимо хотела, чтобы и от них что-нибудь перепало). А ведь мне было всего 17 лет. Слишком молод, чтобы умереть. Так, хватит хандрить, во всем нужно искать положительные моменты! Ведь столько плюсов. Я никогда не увижу свою мать, и она загнется в ближайшей подворотне. Может ее даже придушат разгневанные родственники, которые решат проверить перечень расходов на меня. Я не чувствую боли, это ли не главное? Я наконец-то не чувствую боли! И я волен теперь делать все, что захочу. Правда, в мерзкой, пусть и не вонючей, клоаке делать-то собственно и нечего. Руки, ноги и тело есть, а это уже отличный повод для жизни. Стоп, руки, ноги и тело?! Я вдруг почувствовал свое тело и понял, что могу шевелить всем своим телом, будто у меня и не отнималось ничего из этого. Я решил сделать шаг, так как почувствовал опору под ногами, и сразу потянул поднятую ногу вперед. Вот только опоры я не нашел и упал. Я упал, а значит я не в мерзкой, пусть и не вонючей, клоаке. Я вдруг понял, что упал на что-то мягкое и упругое. Не растерявшись, я тут же потрогал руками это мягкое и упругое, получив удар по голове, получив впервые за долгое время ощущение боли. Неожиданно морок стал спадать с глаз, и я обнаружил себя, лежащим на весьма привлекательной женщине и держащим ее обеими руками за грудь. – Молодой человек, – обратилась она ко мне мелодичным голосом. – Может вы прекратите меня лапать и встанете. – Еще минутку. – я начал вновь лапать массивную грудь девушки, не оценив последствия. Никогда прежде мне не приходилось лапать женщин, и я готов был сделать это хотя бы сейчас, пусть даже это сон. К реальности меня вернул новый удар по голове каким-то подобием измерительной рулетки, летающей в воздухе тут и там. Точно сон! – А ну встать, живо! – вернула меня в реальность (?) красавица. – Есть, мэм! – я резко подскочил и выровнялся. – Так-то лучше. – сказала девушка. – Больше так не ведите себя. Вы хоть и будущий лорд, но даже он не может этого себе позволить, по крайней мере на людях. Тут я подумал, что либо тётка с похотливым выражением лица сумасшедшая, либо я попал в гиперреалистичный сон. Какой к черту лорд? Если только лорд картонных коробок, которые моя «мать» тащила домой из Пятерочки. – Мистер Малфой, приём! – назвала девушка фамилию персонажа из книг и помахала рукой перед моим лицом. Очевидно, я ненадолго ушел в себя. – Давайте уже продолжим, а то вон тому мальчику придется ждать очереди еще долго. Я проследил за рукой этой сумасшедшей и понял, что сумасшедший здесь определенно я. В дверях под стоял мальчик лет одиннадцати в круглых очках и гнездом на голове, которое он, наверно, называет прической. Его образ был крайне похож на образ Избранного из книг о Гарри Поттере. Меня назвали Малфоем, а значит логично предположить, что: – Ты же Поттер, мальчик-который-пришёл-за-мантией, верно? Вид ошарашенного мальчика определенно стоил того, чтобы произнести это вслух. Гляди, как запаниковала эта галлюцинация, созданная моей шизой! – Чего ты так разволновался? – спросил я Поттера. – Ты же герой! А у героев в таких случаях должна быть дежурная улыбка. Например, вот такая. – я улыбнулся и произвел на спасителя магической Британии совсем не тот эффект, на который рассчитывал. Свою гнусную улыбку я смог увидеть в отражении на стекле витрины магазина. Хоть, по моему мнению, я был в некоем подобии сна, но не дело псевдо-аристократу пугать зашуганного пацана. Я протянул свою руку в сторону Поттера и сказал: – М-малфой, Драко. – представился я неуверенно. И ведь тому была причина, так как я хотел представиться своим настоящим именем, а представился именем персонажа, в которого вселился в своем сне, перед другим персонажем. А ведь меня звали… Стоп, а как меня звали? Я не мог вспомнить ничего другого, кроме имени, которым только что представился. Что за хрень?! А паренек, тем временем, все же решился пожать мою руку, что мне было теперь не так важно, так как всплыла проблема посерьезней. Но мои думы прервала летающая рулетка, связавшая и притянувшая меня на подобие подиума, предназначенного для снятия мерок с клиента. – Для начала нам стоит закончить здесь наши дела, мистер Малфой. – причитала красотка с шикарным бюстом, не обращая внимания на Поттера. – я не позволю вам отвлекать меня от работы, пусть это и мистер Поттер. Поразительная женщина, даже не удивилась появлению мессии магического мира. Либо она каждый понедельник и среду одевает людей по типу Воландеморта, либо её хладнокровность вызвана тем, что эта мадам воспринимает пацана денежным мешком, и только. Поражает нюх таких людей на деньги. Рулетка летала вокруг и измеряла меня, а бизнес-вумен записывала данные, предоставленные инструментом. Что именно нужно было с такой тщательностью измерять, понять было затруднительно. Однако моя голова была свободной, что было очень удивительным. А как же снять размеры с ушей или черепа? Мне стало резко скучно, и я решил снова обратить внимание на Поттера. Он стоял все на том же месте и в той же стойке, разве что только руку опустил. Вид поношенной одежды, поношенных очков и его неловкая поза заставляли думать, что Гарри Поттер был сам поношен. Его стало откровенно жалко, хотя сам-то жалости в своей жизни побольше заслужил. – Почему ты просто так стоишь и молчишь? – задал вполне очевидный вопрос я. – А? – красноречиво спросил меня герой магической Англии в отстраненной манере. – Я хоть и занят, но мой рот свободен, чтобы говорить. – А… – Пфф. – не выдержал я. – Не «а», а, будь добр, присядь уже наконец на свободный стул. Больно смотреть на тебя! Поттер кивнул и сел за свободное место, чтобы на этот раз глазеть по сторонам и удивленно глядеть на все магическое. Похож он был на дурачка из деревни, который приехал в большой город. – Кхм-кхм. – я снова привлек его внимание. – Я представился, но ты пока нет, а это немного невежливо. Поттер, к тому времени уже переставший заглядываться на волшебный шелк, как-то посерьезнел и ответил: – Ты и так знаешь, что я Гарри Поттер, к чему эти формальности? О, а эта та самая знаменитая вспыльчивость, которая возникает у главного героя из ничего? В таком случае, стандартный ответ его должен устроить. – Я читал в книгах, что именно так знакомятся будущие друзья. Я бы хотел дружить с тобой Парень тут же смутился и замолк, но после небольшой паузы, проведенной в раздумьях, ответил: – Я Гарри, Гарри Поттер. – Приятно познакомиться, Гарри. – ответил ему я. А банальщина все же работает, пускай даже и в снах, но в кино, которое я смотрел, будучи прикованным к постели, это срабатывало. Некоторое время мы поговорили о мире магии и поступлении, где, скорее я получал новую информацию, нежели пацан, буквально вчера открывший для себя новый мир. Удивительно, что Поттер и прекрасная мадам ничего не заподозрили, когда я не мог ответить на элементарные вопросы о мире магии и пришлось импровизировать. Например, я, кажется, перепутал Пуффендуй с Когтевраном, описав последний как сборище ленивых раздолбаев. Как бы то ни было, я быстро потерял интерес к Поттеру. Как бы ни интересно было разговаривать с Избранным, сон мой был не вечен, а я не очень хотел провести его в четырех стенах. Дождавшись завершения всех процедур, я попрощался с Поттером и получил от той девушки информацию, что одежда придет по совиной почте. К тому же, лично от мадам Малкин (та, на грудь которой я случайно налетел) было дано приглашение Люциусу Малфою отдельно посетить магазин. Что бы это ни значило. Когда я вышел из магазина, то единственной моей целью было подробненько изучить культовое место всех детей, прочитавших книгу о Гарри Поттере. Косая аллея была прекрасна. Лавочки пестрили красками и своеобразной волшебной атмосферой, а местные обитали, которых в обычной жизни приняли бы за душевнобольных, спокойно себе разгуливали по кривой улице и занимались своими делами. В такие моменты невольно начинаешь задумываться, что все это не сон, а реальность, ибо мое воображение просто неспособно одновременно детально вырисовать повседневную рутину местных. Я собирался начать свое путешествие по вымышленной улице, как резко уперся в трость с набалдашником в виде серебряной змеи. Я невольно обернулся и увидел бледного мужчину с платиновыми волосами и очень недобрым выражением на своей физиономии, как две капли воды похожей на лицо того того человека, в теле которого я имел честь сейчас пребывать. Мать честная, да это же сам Люциус Малфой, гроза всех бухгалтеров и казначеев Волдеморта, холодный, а также беспринципный и очень жестокий человек, готовый пойти на все ради своей цели. Таким он был в оригинале, но, как по мне, он был похож на престарелого рокера под тяжелыми наркотиками. Иными словами, не вооружённых взглядом была видна его усталость. – Куда-то спешишь, Драко? – спросил он меня нарочито менторскими нотками в голосе. – Мне казалось, что ты должен был ждать меня у мадам Малкин, когда я закончу свои дела. Мне что, снова тебя наказывать, Драко? Давай руку, мы отправляемся в мэнор. Так и закончилось, едва начавшись, мое великое путешествие в мир магов, волшебства и мерзких белобрысых хопыг. Я протянул «отцу» руку, хотя слово «протянул» немного неверно; «отец» схватил меня за руку, и мы переместились сквозь пространство к ступеням огромного поместья.***
Я не понял, с каких пор мой сон превратился в хоррор? После того, как мы с блондинистым рок-н-рольщикоком прибыли «домой», меня, не сказав и слова, сразу наказали, заперев в своей, то есть Драко Малфоя, комнате. Еду выделили, и на том хоть спасибо. Однако Люциус Малфой навсегда вычеркнут из моего списка людей, внушающих уважение. Время было уже позднее. Я спокойно доедал ужин на кровати и готовился ко сну… А сну ли?Под конец этого дня я уже стал сомневаться в том, что нахожусь в стране грез, созданной своим ужасным воображением. От раздумий меня отвлек резкий хлопок напротив постели, сопровождавшийся появлением какой-то мелкой хрени, в которой я опознал домовика. – Кинки готова служить молодому господину. – говорила, по-видимому, домовушка. – Хозяин желает чего-то перед сном? От имени домовушки и постановки вопроса я чуть не подавился ужином. Оставалось надеяться, что мне это послышалось. – Кинки? – спросил я. – Да, молодой господин? – ответила, очевидно, точно Кинки. Кто вообще придумывает домовикам эти ****енные имена? Я все же надеюсь, что значение этого слова неведомо для хозяев этого дома. Иначе ужасно представить, чем занимаются в свободное время родители Драко. Мне точно нужен крепкий сон, чтобы не думать об этом. – Оставь меня, я сам лягу спать. – сказал напоследок я.