Обычный день для мушкетёров

      Когда Атоса затолкали в тесный подвал, он ни капли не удивился, увидев там связанных Портоса, Арамиса и д’Артаньяна. Что ж, это многое говорило об их жизни.       — Господа, — он учтиво кивнул им.       — Атос, — в тон ему ответил д’Артаньян. — Мы уж думали, он про тебя забыл.       — Вот-вот, а сидеть в плену без Атоса — это не дело.       — Если бы тебя не привели, я собирался сам послать за тобой, — заверил его Арамис.       Атос кивнул со всей возможной серьёзностью. Даже когда наёмник, что привёл его сюда, пнул его сзади под колени, он и глазом не моргнул. Стандартная процедура. Терпеливо ожидая, пока молчаливый головорез закончит привязывать его и без того скованные запястья к свинцовой перекладине, Атос воспользовался возможностью и окинул своих товарищей быстрым взглядом. Не считая пары синяков, парни были целы.       — Чего ты от нас хочешь? — спросил д’Артаньян у головореза.       «Бедняга», — с шумным вздохом подумал Атос. У него явно не было опыта по части похищений, чтобы понимать, как тут всё работает, но рано или поздно придётся учиться. Ему это пойдёт на пользу, ну а если нет, ничего, будут и другие разы.       — Бесполезно, малец, — авторитетно заявил Портос. — Видишь ли, это та часть похищения, которую мы называем «запугиванием». Мы якобы должны томиться от волнения, гадая, что же с нами будет. Он тебе не ответит.       — А если и ответит, — добавил Арамис, — то это будет какая-нибудь расплывчатая угроза насилия или что-то абстрактное, в духе «подожди и увидишь». В любом случае, пользы от его ответа никакой.       — А, — д’Артаньян кивнул, наблюдая, как наёмник закончил связывать Атоса и рывком затянул верёвки. — Но что это даёт?       — Ничего, — проворчал Атос. — Но они всегда настаивают на этом, так что мы просто перестали спрашивать.       Он резко пошатнулся вперёд, когда наёмник врезал ему по затылку.       — Много болтаешь, мушкетёр, — с усмешкой фыркнул их тюремщик. — Посмотрим, насколько ты крут, когда барон с тобой закончит. Подожди и увидишь.       — А вот и оно, — воскликнул Арамис, подмигнув д’Артаньяну.       — А, теперь понял.       — Спасибо, можешь идти, — повелительным тоном сказал Атос. Он не смог вовремя увернуться и получил хлёсткую пощёчину.       — Я не подчиняюсь твоим приказам!       Атос сплюнул кровь к ногам мужчины.       — Ладно, оставайся.       — Чт- я здесь не останусь!       — Нет, ну ты уж определись, — нетерпеливо буркнул Портос. — Либо оставайся, либо уходи.       — Я ухожу!       — Так иди, — отрезал Атос.       — А он не подчиняется твоим приказам, — напомнил ему д’Артаньян.       Наёмник зашипел от ярости, но зашагал прочь, не сказав больше ни слова. Атос проводил его взглядом до двери, тайком проверяя верёвки на руках. Вся эта ситуация была крайне неловкой.       — Надеюсь, долго мы тут не задержимся, — проворчал Портос, ёрзая в путах. — Скоро ужин.       — Правда? — с искренним удивлением поинтересовался Арамис. — Я и не знал, что уже так поздно. Они что, не могли нас похитить в другой день, а не тогда, когда капитан дал мне отгул? Эх, пустая трата вечера.       — Уверен, та, с кем ты планировал провести вечер, тебя дождётся, — заверил его Атос. Про себя он вынужден был согласиться. Он-то надеялся провести вечер с парой бутылок чего-нибудь крепкого, что в его нынешнем положении было бы проблематично.       К счастью, удача им улыбнулась. Не прошло и десяти минут, как тяжелая дверь подвала со скрипом распахнулась. Вошедший мужчина не совсем походил на собаку, но если сравнивать его с четвероногими, то похож он был не на ухоженного пса, над которым ворковали придворные дамы, а скорее на бешеную дворнягу, откусившую себе лапу, чтобы не сдохнуть от голода.       — Вы, должно быть, барон, — сказал Атос, надеясь поскорее покончить с любезностями и узнать наконец причину их похищения.       — Так и есть, — барон ухмыльнулся, сверкнув зубами. — И, конечно, нет необходимости представлять знаменитых мушкетеров…       — Однако позвольте всё же представиться, — прервал его Арамис. — Я Портос…       — Неправда — отрезал Портос. — Ты д’Артаньян. Я Портос.       — Ты был Портосом в прошлый раз. А я не хочу быть д’Артаньяном.       — Что плохого в том, чтобы быть д’Артаньяном? — обиделся д’Артаньян.       Атос вздохнул.       Барон обвёл связанных мушкетёров сердитым взглядом.       — Быть может, д’Артаньян — да, мне известно, кто есть кто, — им ещё хватает гордости не утверждать, что они родом из Гаскони. Безродный сын фермера, — процедил он. — Похоже, Его Величество действительно отчаялся, раз набирает такое отребье в солдаты.       По выражению лица д’Артаньяна Атос понял, что паренёк не знал, что подобные замечания не стоит принимать близко к сердцу. Гордость и вспыльчивость молодого гасконца принесли бы им столько же неприятностей, сколько Портос с его шулерством или Арамис с его тягой к замужним женщинам.       Слава богу, у самого Атоса не было таких пороков.       Алкоголизм и отношения с миледи не в счёт.       Прежде чем д’Артаньян успел возмутиться, Арамис усмехнулся и с беззаботным видом вытянул ноги.       — И что с того? — пожал плечами он. — Я родом из Испании.       — А я из Африки.       — А я из поместья, — Атос брезгливо сморщился, чем вызвал улыбку у д’Артаньяна.       — Достаточно! — Барон бросился к Атосу, схватил его за ворот дублета и сильно встряхнул. Что было несправедливо: он единственный, кто хоть как-то пытался сдвинуть переговоры с мёртвой точки. — У меня нет времени на ваши игры! Я хочу знать о письме!       Атос нахмурился.       — Каком ещё письме?       Отпустив ворот, барон вцепился Атосу в волосы и запрокинул его голову назад, обнажая горло. В кожу вдавилось серебряное лезвие ножа. После мечей и пистолетов, такая угроза была, мягко говоря, оскорбительной.       — Вы знаете, о каком.       — Напротив, мы не имеем и малейшего представления. Не могли бы вы уточнить?       — Кому оно? — подсказал Арамис.       — От кого оно? — пожал плечами Портос.       — Что в нём? — д’Артаньян, кажется, начал проникаться духом происходящего.       — Как давно его отправили? — продолжал Атос. — Вы хоть представляете, как часто нам поручают доставить важные документы? Раз уж вы угрожаете, то, будьте добры, поделитесь информацией.       — Письмо, кретин! — рявкнул барон. — Не притворяйся, будто не знаешь, о чём я!       Атос закрыл глаза и тяжело вздохнул.       — У меня нет письма.       — Тогда у кого оно? — барон надавил сильнее, оставив неглубокий порез на горле. — У одного из вас есть письмо. И вы отдадите мне его прямо сейчас, а иначе он умрёт.       А, отлично, пошёл прогресс. Теперь они перешли к той части, где похититель угрожал одному из них в надежде переубедить остальных. Будто он не знал, что ради чести и страны можно и вынести немного — или много — боли.       — Мы вам ничего не дадим, — отрезал Портос, и в ту же секунду Арамис закричал:       — Хорошо! Оно у меня. Только не убивайте его… Можете забрать письмо. Хотя я понятия не имею, зачем оно вам нужно.       — Арамис, — д’Артаньян непонимающе заморгал. — Ты не можешь…       — Оно не стоит жизни Атоса, — произнёс в ответ Арамис. Мушкетёр отвёл взгляд. — Письмо у меня, — повторил он. — Отпустите его.       Лицо барона озарило победоносное выражение. Он убрал нож с горла Атоса и бросился к Арамису. Барон грубо схватил стрелка и принялся шарить во внутренних карманах его дублета. Арамис приподнял бровь, но ничего не сказал.       Вскоре барон отстранился, с торжествующим смехом разворачивая незапечатанный листок бумаги.       — Моя дорогая Камилла, — прочитал он вслух, — о, любовь моя, твой голос подобен песне сирены, твои губы — словно алые дольки яблок…       — Дольки яблок? — скептически повторил Атос, бросив косой взгляд в сторону Арамиса. — Я и не знал, что у вас с Камиллой всё так… серьёзно.       — Я и не знал, что Арамис умеет писать, — пробормотал Портос.       — Разве сирены не топят людей? — отметил д’Артаньян. — Так себе комплимент.       — Могло быть и хуже, он мог бы сравнить её голос с криком гарпии.       — Вы только и можете что критиковать…       — Что это за бред?! — взревел барон. Он сжал письмо в кулаке и помахал им перед лицом Арамиса.       Стрелок фыркнул.       — Это личная переписка. Как я уже сказал, понятия не имею, зачем она вам понадобилась, но если вы так решительно настроены забрать у нас письмо, придется довольствоваться этим.       — Мне не нужно какое-то письмо! — Барон разорвал бумагу надвое и, бросив обрывки на землю, затоптал их ногой, не обращая внимания на возмущённый возглас Арамиса. — Вам было поручено передать послание кардинала одной весьма важной особе при дворе…       — Атос, у нас нет на это времени, — отрезал Портос. В животе у него заурчало, и звук этот напоминал раскаты грома. — Мы так и ужин пропустим.       — Уж поверьте, он просто звереет, когда не поест, — поддакнул Арамис. — Послушайте, барон, вы поймали не тех. Мы служим королю, а не кардиналу.       — А вам, должно быть, нужны гвардейцы кардинала, — объяснил Атос. — Они с ног до головы в красном, точно ни с кем не перепутаете.       Д’Артаньян усмехнулся.       — Нельзя винить его за такую ошибку. Раз послание настолько важное, кардиналу стоило попросить Его Величество поручить его нам. Если, конечно, он хотел, чтобы письмо вообще достигло адресата.       — Мы готовы забыть про этот инцидент, при соответствующей компенсации, — Атос недвусмысленно изогнул бровь. Шантаж — неприятная вещь, но, разумеется, это был не шантаж, ведь шантаж — это противозаконно.       В подвале воцарилась тишина. Четверо мушкетёров выжидающе смотрели на своего похитителя. Аппетит Портоса снова дал о себе знать.       Взгляд барона помрачнел.       — Если вы думаете, — прошипел он, — что можете валять передо мной дурака без каких-либо последствий, вы глубоко заблуждаетесь. Мне плевать, если придётся убить вас четверых. Поверьте мне, никому не нужны пьянчуга, деревенщина, распутник и темнокожий дикарь…       — Осторожно, — холодно прервал его Арамис. — Мне не нравится, когда меня называют темнокожим дикарём.       — Не будь ослом, — прорычал Портос. — Очевидно же, что ты — деревенщина. Темнокожий дикарь — Атос.       — Я думал, я распутник, — произнёс Атос, задумчиво склонив голову набок.       — Нет-нет, распутник это д’Артаньян. Поэтому никто и не хочет быть д’Артаньяном.       — Я хочу быть д’Артаньяном, — обиженно пробубнил д’Артаньян.       Атос закатил глаза.       — Довольно! — крикнул барон. Он повернулся к Арамису и резким движением вонзил кинжал в живот мушкетера.       Стон боли эхом отозвался в ушах Атоса. Атмосфера в подвале моментально изменилась. Воздух накалился от ярости. Атос в считанные секунды вскочил на ноги, рядом, сжав кулаки, уже стоял Портос.       — Вам не следовало этого делать, — негромко произнёс он. Его тон не сулил ничего хорошего. Игры кончились. Барон нарушил правила.       Барон попятился, раскрыв рот от ужаса и удивления.       — Н-но… как вы освободились?       — Вы слишком много о себе мните, — сказал Атос. — Мы все освободились в течение первых же пяти минут.       — Все? — прошипел д’Артаньян, шевеля по-прежнему связанными руками.       Атос тяжело вздохнул.        — Большинство из нас освободились в течение первых же пяти минут.       — Атос, развяжи мальца, — рявкнул Портос, надвигаясь на барона, который, кажется, в этот момент осознал, что находится в меньшинстве. — Я разберусь с ним. Арамис?       Арамис охнул, прислонившись к стене, и вытащил клинок из живота. Кровь стекала по лезвию, поблескивая красным в тусклом свете. С его рук упали кандалы, пока он пытался зажать рану дрожащими пальцами.       — Пустяки, — заверил он. — Порез неглубокий.       Вполне вероятно, что Арамис ответил бы так в любом случае — когда речь шла о собственных ранах, Арамис склонен был преуменьшать, — но на этот раз Атос ему поверил. Ну точно, оскорбительно.       — Вам повезло, — бросил Портос барону, хрустнув костяшками пальцев. Его кулак влетел похитителю в лицо. — Это за то, что ранили Арамиса.       — И за то, что вообразили, будто сможете удержать в плену четырёх мушкетёров, — проворчал Атос, забирая нож у Арамиса. Верёвки на руках д’Артаньяна было нетрудно перерезать, а кандалы сняли с помощью отмычки, припрятанной в сапоге Портоса — его так и не потрудились обыскать. Освободив их младшего товарища, Атос метнулся обратно к Арамису. — Портос, шарф.       Одной рукой Портос схватил барона за горло, а другой сорвал белый шарф и бросил его Атосу. Пока тот перевязывал рану Арамиса, Портос отшвырнул барона к стене так, что тот, оглушённый, сполз на пол.       — А это за то, что назвали меня пьянчугой, — сказал он.       — Ты и есть пьянчуга, — сказал Арамис, шипя от боли. — Просто тебе далеко до такого мастера, как Атос.       Атос помог Арамису подняться на ноги, пинком перебросив цепи Портосу, чтобы тот заковал в них барона.       — Похищение мушкетёров королевской гвардии считается государственной изменой, — холодно сказал он; таким холодом веяло от топора палача. — Теперь вы пойдёте с нами. Если кто-нибудь из ваших людей сделает хоть шаг в нашу сторону, будьте уверены, вы будете мертвы ещё до того, как они до вас доберутся. А потом мы наведаемся в Шатле, и вы лично объясните кардиналу, зачем это вам так понадобилось его письмо.       К слову… Атос похлопал себя по груди, проверяя, на месте ли письмо. С одной стороны, он не мог винить кардинала за то, что тот не доверил это поручение гвардейцам, с другой, вполне вероятно, что Ришелье ожидал подобного рода саботаж и предпочёл бы потерять одного из мушкетёров, нежели своих людей. Или, быть может, он знал, что именно барон попытается помешать, и хотел, чтобы дворянина немного помучили. В любом случае, если бы барон изначально их всех обыскал, возможно, вечер имел бы другой исход.       Что ж. По крайней мере, для д’Артаньяна это будет полезным опытом. Быть жертвой похищения тоже надо уметь. Для мушкетёров, это — обычное дело.       — У вас так каждый день что ли? — спросил д’Артаньян, переводя взгляд с разъяренного Портоса на раненого, но ухмыляющегося Арамиса и совершенно спокойного Атоса.       Все трое переглянулись.       — Не совсем.       — Да, постоянно.       — Обычно бывает больше стрельбы.       Арамис простонал, с тоской глядя на обрывки письма, лежащие на полу.       — Какая досада. Теперь мне придется писать его заново.       — Мой тебе совет, — Атос похлопал его по плечу. — Не надо.       — Оно было ужасным, — заверил его д’Артаньян. Не потому, что он мог бы написать что-нибудь получше, а потому, что ничего хуже он написать не мог.       — Вот поэтому никто и не хочет быть д’Артаньяном.       Атос вздохнул.