***
Не изменяя устоявшемуся распорядку, Салим проснулся тогда, когда Джейсон уже ушёл на работу. На холодильнике снова висела привычная записка: «Кофе на плите, еда в микроволновке. Не забудь позавтракать, балда». Осман улыбнулся такой очаровательной агрессивной заботе, потягивая свой свежий вкусный кофе. Жизнь умеет поворачиваться весьма неожиданными сторонами. И не то чтобы он этому не рад. Возвращаясь с работы тем же вечером, Салим, как обычно, с некоторой тревогой думал о том, кого застанет там сегодня — радостно улыбающегося ему друга или давящую со всех сторон пустоту. Уже в коридоре его встретило негромкое бормотание телевизора и манящий запах чего-то свежеприготовленного. Джейсон развалился на диване с тарелкой в руках и уплетал очень аппетитные на вид спагетти. Он отвлёкся на вошедшего в комнату Салима и обезоруживающе улыбнулся, кивая ему в приветствии. Облегчённо выдохнув, Осман качнул головой в ответ и сказал: — Я же просил тебя не есть на диване, Джейсон. Что должно было звучать как строгий упрёк, не произнеси он это с такой нескрываемой нежностью в голосе. — Да я аккуратно, мам, — закатил глаза Колчек. — Ну смотри мне, а то оставлю без сладкого. Джейсон только весело фыркнул и с набитым ртом пробубнил: — Твоя порция ещё не остыла. Иди умывайся и садись есть. Салим улыбнулся тому, насколько привычно и правильно это ощущалось, снял верхнюю одежду и направился в ванную. Спустя пять минут он уже расслабленно занял своё место на диване рядом с Джейсоном, наслаждаясь приятным запахом из тарелки у себя в руках. — А вот я точно лишу тебя сладкого. Потому что у нас его и нет, — хохотнул на это американец, слегка подталкивая Салима локтем. И это будничное «у нас», на которое Джейсон, возможно, даже не обратил внимания, разлилось приятным теплом по всей грудной клетке. Ещё один спокойный тихий вечер перед заслуженными выходными, сопровождаемый неспешными разговорами, обоюдными беззлобными подшучиваниями и каким-то скучным чёрно-белым фильмом, быстро вогнавшим Колчека в сон. — Раз так сильно устал, иди спи на кровати, а не на мне, — заполнил образовавшуюся паузу Салим, немного дёргая плечом, на котором устроил свою голову Джейсон. — В смысле? А ты? — Я сегодня останусь здесь, не переживай. — Тогда отнеси меня, как принцесску, — устало протянул американец. — Ты уже большой и тяжёлый мальчик и сможешь пройти эту пару метров сам. Я в тебя верю. Его тут же настиг несильный тычок в бок. — Эй, уж не тяжелее громадной мрази с крыльями. Так что если не хочешь быть моей подушкой сегодня, то… — продолжил гнуть свою линию Колчек. Лучше ему и не знать, что ещё как хочет. Поэтому Салим, выбрав из двух зол меньшее, неспешно встал с дивана, размышляя, стоит ли всё-таки поддаваться на провокацию. Их совместное времяпрепровождение никогда не было связано даже с каплей алкоголя: Джейсон, имея на это веские причины, избегал любых форм химических зависимостей, а Салим и без того не питал к ним особой слабости. Недавно даже бросил курить (после нескольких весьма убедительных лекций о здоровом образе жизни и одного «ты не дал убить себя неведомой инопланетной хрени, а теперь позволишь сделать это нескольким жалким никотиновым палочкам?»). Потому оправданий его действиям быть не могло. Но можно ведь просто свести всё в шутку, не так ли? Иракец, нависая над Колчеком, стремительно наклонился, подхватил того под бёдра и поднял, удобнее располагая его ноги у себя по бокам. — Доволен? — мягко улыбнулся он. Джейсон весь нахохлился и так по-детски забавно поджал губы, что Салим не смог сдержать лёгкий смешок. Мгновение тот колебался, будто решаясь на что-то, а затем резко обхватил лицо Османа ладонями и, не давая времени для раздумий им обоим, прижался своими губами к его. Это лёгкое прикосновение было недолгим, и Джейсон почти сразу отстранился. — А ты доволен? — вызывающе сказал он, при этом немного краснея. — Да, — без промедления ответил Салим, вмиг посерьёзнев и явно позабыв о выдержке и сдержанности. Он прошёл пару шагов с Джейсоном на руках, прижал его к ближайшей стене и уже сам напористо поцеловал, не давая возможности отстраниться, даже если бы тот попытался. Так они провели несколько невыносимо приятных минут, прижимаясь друг к другу как можно ближе и даря всю скопившуюся нерастраченную нежность. А затем всё же медленно отстранились, тяжело дыша. Джейсон, вдруг осознав, что натворил, убрал руки с лица Салима и слишком быстро дёрнулся назад, ударившись головой. Широко раскрытые глаза смотрели с испугом. — Опусти меня, — глухо произнёс он. — Но было велено доставить вас прямиком до ложа, принцесса, — попробовал пошутить Осман, пытаясь понять внезапную перемену в настроении Джейсона. — Салим, пожалуйста, — ещё тише сказал он, опустив глаза в пол и изо всех сил стараясь избегать зрительного контакта. Наверное, жалеет о том, что сейчас старая верная бейсболка не может помочь ему в этом. Иракец недоуменно нахмурился, но всё же не перечил и аккуратно поставил его на ноги. — Я не… Бля, прости… Мне надо подумать, — тихо пробормотал Джейсон, всё ещё пряча взгляд. И прежде чем Салим успел сказать хоть что-то, быстро скрылся за дверью спальни. Осман растерянно провёл рукой по затылку, смутно опасаясь не увидеть его в своей квартире следующим вечером. И любым другим вечером тоже.***
Лифт движется нестерпимо медленно, пока оглушающее клекотание голодных вампиров, разрывающих на куски плоть своей несопротивляющейся жертвы, затихает далеко внизу. Рядом с Джейсоном стоит лишь его верный друг и соратник Никки, чудом выживший в этой бойне, и неподъёмное, всепоглощающее чувство вины. Он не был одним из них, так почему же сейчас твари вместе с оставленным позади вражеским солдатом разрывают на части и душу Колчека? Мимо проносятся уже знакомые коридоры и развалины древнего храма. Морпехи, почти не разбирая дороги, спешат на поверхность, к спасительному обжигающему иракскому солнцу. Джейсон не видит перед собой ни бесконечных лестниц, ни разрушающихся от времени старинных статуй, не слышит громкого воя инопланетных тварей, следующих по пятам. Перед глазами зеленоватым свечением всё ещё переливается подземный ад, в ушах набатом отдаётся отчаянное, прерываемое шипением рации «расскажи моему сыну, что я сделал всё, что мог» и собственное, холодное и безжалостное, «увидимся на другой стороне». Они наконец добираются до разлома, и Ник, стоя на руке древнего исполина, закидывает верёвку наверх. Ослепительный дневной свет не способен развеять тьму, поселившуюся в самом естестве первого лейтенанта Джейсона Колчека. Всего пара метров крепкой верёвки — и кошмар закончится. С поверхности к нему протягивается рука, помогающая подняться. Когтистая лапа с посеревшей скользкой кожей, которую рассекают острые шипы. Её обладатель смотрит своими тёмными пустыми глазницами прямо в душу, его клыкастый рот растягивается в кровожадной ухмылке. «Вот и увиделись», — только и успел подумать Джейсон. А после этого открыл глаза. Он не сразу услышал собственный отчаянный крик.***
Сон у Салима всегда отличался особой чуткостью, что во время военных действий если и не спасало ему жизнь, то помогало не заиметь пару лишних дырок в теле. Теперь же, после увлекательной экскурсии в глубинах аккадских развалин, он мог проснуться, казалось, от взмаха крыла бабочки на другом континенте. В качестве бонуса он также начал привыкать к постоянной бессоннице и, когда всё-таки получалось поспать больше часа без перерыва, к урывкам леденящих душу кошмаров, всегда заканчивающихся чьим-то опустевшим взглядом посреди руин забытого храма или в зеленоватых недрах чужеродных инопланетных конструкций. Сегодня же ему так и не удалось сомкнуть глаз. Салим без конца корил себя за несдержанность и импульсивность. Уже три раза он порывался пойти к Джейсону, но в последний момент, стоя прямо у двери, останавливал себя. Необходимо было всё обсудить, разъяснить, попытаться свести в глупую шутку — что угодно, лишь бы видеть это улыбающееся лицо каждый вечер, обсуждать прошедший день, сохранить то же доверие и беззаботную радость, царящую в их — потому что всё давно уже было именно так — скромной, но уютной квартире. Болезненный крик, слегка приглушённый закрытой дверью, застал иракца встающим с постели в четвёртый раз. — Джейсон! — врываясь в спальню, взволнованно позвал Салим. В темноте, окутавшей пространство, начал вырисовываться человеческий силуэт. Колчек сидел на кровати, опустив голову и обхватив её руками, дышал громко и часто и слегка покачивался вперёд-назад. Его тело пробирала крупная дрожь. Салим осторожно приблизился и опустился рядом. — Я здесь, Джейсон, ты в безопасности. Я с тобой, — спокойным тихим голосом заговорил он. Осман взял руку мужчины, аккуратно провёл по плечу, ещё сильнее обозначая собственное присутствие, начал дышать медленно и ровно. Джейсон тут же последовал его примеру, сильно сжимая ладонь в своих руках в ответ. В подобной ситуации они были уже не впервые и менялись в ней ролями попеременно, благо теперь на то, чтобы прийти в относительную норму, уходило гораздо меньше времени. Но тёмные картинки прошлого до сих пор не отпускали обоих. — Джейсон, — снова позвал Салим, заметив, что тот всё ещё находится в недавнем кошмаре, — расскажи мне про вред курения. Мужчина, продолжая восстанавливать дыхание, на мгновение замер — не задумавшись, вовсе нет, просто очередным усилием воли возвращая себя в реальность — и вскоре негромко начал: — Сигареты, они… Никотин… — Да, я слушаю тебя, продолжай, — подбодрил его иракец, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони. Колчек приклеился взглядом к этому движению, ненадолго закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Сигареты, — увереннее продолжил он, — разъебут твои лёгкие к херам, засрут сосуды, сердце, не говоря уже о мозге, который… Салим всё слушал и слушал, кивал, задавал уточняющие вопросы, не отпуская чужую руку, пока Джейсон окончательно не успокоился и снова не начал клевать носом. Тогда Осман ненадолго вышел, чтобы принести ему стакан холодной воды, но, вернувшись, увидел, что Колчек уже устроился на прежнем месте и закутался в тонкий плед. Он свернулся клубком и лежал у самого края, всё ещё мелко подрагивая и выглядя слишком уязвимым и миниатюрным на фоне этой достаточно просторной двуспальной кровати. Поэтому Салим, стараясь не побеспокоить, бережно укрыл его мягким одеялом, а затем, всего на долю секунды задумавшись о правильности и уместности своего поступка, расположился на постели рядом с ним. Осман надеялся на то, что вечерние события не могли оказаться лишь новой дружеской подначкой. Ведь он знал не понаслышке: в каждой шутке — лишь доля шутки, всё остальное... хотелось бы, чтоб было правдой. Очень хотелось бы. Салим лёгким движением обхватил торс мужчины рукой, прижимая того к себе. Он ожидал, что его вполне закономерно оттолкнут или прогонят, но Джейсон лишь немного поёрзал, устраиваясь удобнее, и спустя минуту уже тихо посапывал. Он дышал размеренно и спокойно, ровный темп сердцебиения почти не чувствовался под ладонью. И больше ни одна тревожная картина не вмешивалась в его сон этой ночью.***
За окном только-только занимался рассвет, поэтому в комнате было ещё темно. Джейсон лениво приоткрыл глаза и обнаружил себя лежащим под тёплым одеялом (разве он накрылся не пледом?), а его левую руку сжимала другая — Салима. Колчек почти сразу оправился от секундного замешательства и коротко улыбнулся своим мыслям, смотря на умиротворённое лицо напротив. Он сжал чужую ладонь чуть крепче, переместился ближе и обнял мужчину второй рукой. Тот же, не просыпаясь, придвинулся теснее, утыкаясь ему в плечо. Джейсон снова погрузился в самый безмятежный в своей жизни сон, а когда проснулся, на него уже ласково смотрели тёмные внимательные глаза Османа. Утро (утро ли?) встретило их тёплыми лучами солнца, скользнувшими по макушкам. Яркие полоски света, пробивающиеся сквозь плотные шторы, гуляли по спальне весёлыми солнечными зайчиками. — Привет, — слегка невпопад поздоровался Джейсон, перевернулся на спину и потянулся, широко и сладко зевая. — Привет, — с мягкой улыбкой вернул ему Салим. — И давно ты так стрёмно пялишь? — Нет, не очень. Наверное. Теперь его улыбка лучилась хитрецой, но Джейсон этого не заметил, погрузившись в собственные раздумья. Не зная, как избавиться от повисшей неловкой атмосферы, и пытаясь избегать пытливого взгляда Салима, бывший морпех уставился в потолок и делано бодро произнёс: — Уже, наверное, полдень… Так можно и всю жизнь проспать, да? — Я был бы совсем не против, — ответил Салим, всё также не сводя с Колчека глаз. С минуту поколебавшись, он обеспокоенно продолжил: — Джейсон, расскажи мне, пожалуйста… кто погиб на этот раз? Мужчина вмиг помрачнел, зажмурился, будто от боли, и поднялся на локтях. — Ты, — признался он, всё-таки повернув голову в сторону иракца. — Ты был там, внизу. Один. Всего минута ёбаного ожидания у того ёбаного лифта, и… Но мы бросили тебя. Я бросил тебя, Салим. — Однако же на самом деле ты меня не оставил, — тоже приподнялся на постели Осман и с осторожностью, словно боясь отпугнуть, коснулся рукой чужой щеки, слегка поглаживая пальцами небольшую очаровательную ямочку. — Ты вернулся, и я очень за это благодарен. — Я бы не выбрался без тебя, — едва слышно прошептал Джейсон, прикрыв глаза и потираясь щекой о тёплую ладонь. И Салим понял, что речь идёт не только о подземном храме. — Сойдёмся на том, что мы оба помогли друг другу. Меч и щит, помнишь? — Чур, я меч, — быстро отрапортовал Джейсон. — Без сомнений, ruhi, — рассмеялся Салим. А после он медленно приблизился, но остановил движение, будто в немом вопросе, предоставляя Колчеку манёвр для отступления. Тот же в ответ нетерпеливо цыкнул, светя лёгкой улыбкой, и без раздумий подался навстречу, закрыв глаза и сокращая те дюймы, что остались до губ Салима. Они снова повалились на кровать, наслаждаясь теперь уже точно уместной и такой желанной близостью. — Столько времени зря просрали, — отметил Джейсон и тяжело вздохнул, когда поцелуй всё-таки прервался. — Жаждущий разбивает кувшин, — с видом восточного мудреца шутливо изрёк Салим. Джейсон лёг на спину и искренне расхохотался. У обоих будто распутался тяжёлый, мешающий дыханию комок в груди, который не давал покоя со вчерашнего вечера. Каждый с отторжением думал о предстоящем неприятном разговоре, будущей неловкости, разрушении выстроенной между ними дружеской связи, которую совсем не хотелось терять. Но сейчас всё встало на свои места и без лишних слов. Салим довольно щурился от яркого солнца и ослепительно улыбался. К морщинкам в уголках его глаз хотелось припасть губами. — Да чего ты довольный такой? — не сдержался Колчек. Осман повернулся и посмотрел на него своим до невозможности мягким взглядом. — Джейсон, — тихо позвал он. — М? — Что бы ни случилось… — …будем держаться вместе, — незамедлительно дополнил тот. Кажется, миссис Хадсон придётся искать нового жильца.