х х х
— Она ничего не знает,– уверенно заявила Яна. Рыкова сидела за столом, закинув ногу на ногу, и размеренно перемешивала сахар в холодном, уже покрывшемся плёнкой чае. Ложечка то и дело ударялась о край стакана, издавая прерывавшие тишину в квартире звуки, а по гостиной вместе с ними разнёсся и запах сушёной мяты с дачи Пса. — Вы уверены? — Да я все мозги ей уже по несколько раз перерыл,— встрял в разговор Балор,– у этой тупицы в голове ничего полезного для нас нет. — Есть обрывочные факты, но вы их все уже знаете,– спокойно продолжила Яна,– власть в Дите узурпирована, на троне, говорят, сидит сам Антихрист. — Я же говорил, что это бесполезно,– шёпотом проговорил Шмыг, подлетая к плечу Данилы,– главы легионов не видят дальше своего носа: к ним пришли с войском, разрушили древнюю реликвию — вот всё, что они тебе поведают. А кто там на троне сидит, чего хочет, и как там сейчас вообще всё устроено — фиг тебе, а не информация. — Она и вправду не знает, Дань,– Яна устало вздохнула, наклоняясь чуть ближе,– нам нужно найти кого-то ещё. — А с чего вы вообще решили, что кто-то в Аду знает план Антихриста кроме самого Антихриста?– Балор язвительно усмехнулся,– навряд ли он делится им с каждым первым встречным. И это ещё при условии, что он вообще есть. Может, парень просто поразвлечься решил: устраивает там бойни, демонов в Яму отправляет, шикует на полную ногу, а до земли ему даже дела нет. Данила мысленно согласился. Действительно, найти сейчас того, кто посвящён в ту Вакханалию, что творится сейчас в Цитадели, практически невозможно. Тогда уж проще найти самого Антихриста в каком-нибудь московском подпольном кабаке и выбить из него всю дурь, которой он занимается. — Даже если у него нет планов на землю,– “в чём я искренне сомневаюсь” — добавил про себя Данила,– неплохо было бы напомнить ему правила игры. Сами видите: даже МЧК уже перестал справляться. Остальные в комнате помедлили, но всё же молча кивнули. И так, за все их безуспешные поиски они узнали лишь ту малость, которой было совершенно недостаточно для дальнейших действий. Даже вылазка в Цафуран не увенчалась успехом: жители скрытого от глаз города, брошенные в своё время главами легионов на произвол судьбы, и подавно не знали, что сейчас творится в Аду, и кто стоит у власти. Мысли прервал телефонный звонок, нарушивший успевшую устояться в гостиной тишину. Даня как можно быстрее вытащил рабочий телефон из кармана тёплой кофты, в которую он кутался всё это время. — Да, Паш,– он внимательно вслушался в сбивающийся голос на другом конце трубки, ловя на себе пристальные взгляды остальных обитателей квартиры,– хорошо, скоро будем,– он сбросил вызов, обращаясь на этот раз уже к друзьям,– МЧК обнаружили новые порталы. Нужно срочно ехать.х х х
— И что дальше, Шерлок?– Шмыг последовал в комнату за Данилой, так и кружась вокруг назойливо, словно муха, но Бесобой и сам понимал, что все в квартире были на взводе после стольких бессонных ночей и тяжёлой работы,– пойдём нашего Часового по всей Москве искать? Мало ли, вдруг затесался на фестивале цветов. Лютая бессмыслица. Искать Антихриста в Москве лишь с долей вероятности, что он вообще здесь появляется, сравнимо с поиском иголки в стоге сена, если даже не сложнее. В конце концов Антихрист не демон — жетон на него действовать не будет. — А от меня-то ты что хочешь услышать?– Бесобой огрызнулся,– я и сам этого мерзавца из-под земли готов достать. — Тогда прямая тебе дорога в Дит. Шмыг обогнал его, влетая в комнату первым и доставая с полки дорожную сумку. Очередной выезд не принёс никому абсолютно никаких радостных эмоций. — Знаешь, а ведь нам туда и надо...– медленно проговорил Данила, проходя следом и обдумывая слова Шмыга. — Куда?– бесёнок непонимающе оторвался от сбора необходимых вещей, уже совершенно забыв, что сморозил до этого. — В Дит. — Данил, ты совсем что ли сбрендил?! Я же пошутил. — А я нет,– Бесобой мгновенно стал серьёзным,– ты ведь прав, мы здесь никого не найдём. Не проще ли нам с тобой наведаться прямиком в Дит и разузнать обстановку уже на месте? — Тебе адреналина что ли не хватает?– Шмыг отложил вещи,– да нас же там убьют в первые 5 минут!– подлетев ближе, он продолжил,– в Аду война идёт, это тебе не шутки. — Тем лучше. Значит, все, кто мог бы нам пригодиться, точно там,– Данила слегка помедлил. Эта идея действительно имела под собой множество подводных камней, но другого варианта на данный момент просто не было,– нужно предпринять хоть что-то, пока не поздно. Иначе потом мы будем разгребать войну не там, а уже здесь. — Ты их всё равно всех один не завалишь. — Я и не собираюсь. Шмыг некоторое время молчал. Идея рисковая, но не лишённая доли смысла. В конце концов ему уже удавалось посещать Дит несколько лет назад, когда Часовой уже практически находился у власти, но сейчас ситуация совершенно другая. Сейчас там уже который год не прекращаются войны и разрушения. — Ну уж нет, знаешь,– Шмыг скрестил руки,– разузнать обстановку ты пойдёшь один, а меня за собой не тащи. Нет-нет-нет, я не хочу, чтобы меня там поймали в такое время и пустили на похлёбку. — Данила, Шмыг!– в коридоре раздался громкий голос Яны,– где вас черти носят? Мы уже готовы!х х х
На том и порешили. Данила от своего предложения отказываться не собирался да и Шмыга не осуждал. Тот всегда, сколько они были знакомы, в Дит возвращаться побаивался. Бесобой, конечно, особо причиной не интересовался, да и не до этого как-то было, но насколько понял, репутация там у бесёнка была не самая лучшая. Поразительно... Казалось бы, демоны, живут практически вечность, а умирать всё равно боятся. То ли Яма эта — место не самое приятное, то ли порядки в Цитадели настолько жестокие. — Ну что, дорогой наш самоубийца, не передумал ещё?– Шмыг влетел в комнату, где Данила сидел на кровати и натачивал карманный нож. Отвлекаясь от мыслей, тот повернулся в его сторону. — А ты что-то ещё придумал, умник? — Ну вот началось,– бесёнок закатил глаза, сложив лапки на груди,– так и знай, Данила. — Давай теперь серьёзно, Шмыг. Всё, как и договаривались: вы с Яной открываете портал. Ты знаешь Дит — найди какое-нибудь укромное местечко, куда никто не заглядывает: ни стража, ни местные жители. Желательно подальше от дворца. А я к вечеру постараюсь вернуться. Шмыг, спокойно слушавший до этого план Данилы, резко встрепенулся и чуть не отпрянул в сторону. — Ты совсем сбрендил?!– его голос перешёл на громкий шёпот,– решил он прогуляться до Ада с пустым багажом знаний... Если уж ты и собрался в Дит, то там тебе нужно быть исключительно ночью. В Аду ядовитые солнечные лучи — моментально выжгут всё лицо и глаза, так что слушай меня внимательно,– Шмыг уселся на подлокотник кровати, убедившись, что Данила его слушает,– в запасе у тебя только ночь. Если не успеешь — ищи самый тёмный закоулок и прячься там. — А если меня поймают? — Пеняй на себя. Данила отложил острый нож на край. В принципе, срок в ночь более чем реальный. Если он не планирует там задерживаться. В их план совершенно не входило устраивать очередную потасовку, да ещё в Цитадели, где именно он находится в уязвимом положении. Гораздо полезнее было бы понять, что к чему, и уже потом решать, что делать дальше. — Ладно, сильно не переживай,– Шмыг смягчился,– если не будешь лезть на рожон, тебя никто и не заметит,– он подвинул лапкой стоявший на тумбочке стакан с тягучей смесью, которую отварил Чёрный Пёс,– у демонов главное не глаза, а нюх. Они вне поля зрения могут заподозрить, что рядом с ними человек. Не знаю, какие в Дите сейчас законы, но раньше за такое тебе бы ой как не поздоровилось: в Аду посторонних не любят. Но вот если вот эту бурду выпьешь, которую тебе Шаман заварил, то они на тебя даже не посмотрят. — Я что, невидимкой стану?– Бесобой усмехнулся довольный тем, что их разговор снова перетёк в мирное русло. — Ну...– Шмыг задумался,– не совсем. Но для демонов, считай, да. У них перестанет обоняние работать. Видеть, конечно, будут, да вот толку... Им на тебя плевать — пройдут мимо, уткнувшись под ноги, и даже не заметят. — Прям как люди... — А мы в принципе похожи. Поймёшь, когда окажешься там. Данила молча кивнул. Ему и до этого было свойственно задумываться на эту тему, но после встречи с Джанийш и её народом этот вопрос встал особенно остро. Такими ли на самом деле ужасными являются демоны, какими их принято считать? Какими считал он столь долгое время. Там, в портале, Бесобой видел испуганные лица женщин и детей — пусть не таких привычных как здесь, но таких же. И им тоже нужна была помощь, но раньше бы он, не задумываясь, перерубил бы их пачками. В голове непроизвольно всплыло воспоминание о маленьком мальчике, которого он когда-то защитил, как ему казалось, от опасного демона и имя которого он даже не спросил. Вот только мальчик, вместо того чтобы благодарить за спасение жизни, почему-то заплакал. Неожиданный исход событий. А теперь получается, что он, Бесобой, и сам спасает целый легион демонов. — Значит, ты виделся с ним?– помедлив, всё же спросил он. — С кем?– Шмыг несколько секунд вопросительно смотрел на него, пытаясь сообразить, о ком идёт речь,– а, с Буратино? Было дело. — Почему Буратино?– Данила улыбнулся, вспоминая, что Часового Шмыг называл так далеко не в первый раз. — Да так, шутка,– бесёнок самодовольно усмехнулся. Не будет же он этого чудаковатого паренька в гавайке Антихристом звать. Слишком уж для него пафосно. — И как он выглядит? На удивление даже самого Данилы, он задавал этот вопрос более чем серьёзно. С событий, связанных с метро и проектом “Часовой”, прошло уже несколько лет, да и даже из имевшихся воспоминаний Данила не вынес бы для себя сейчас ничего толкового. Как бы странно ни звучало, но тогда он занимался делами поважнее, чем сам Антихрист, и, наверное, если бы он или МЧК, а ещё лучше Семиаза, сейчас услышали эту фразу, то пришли бы в ярость. Спасение чужих жизней, и в особенности Яниной, тогда стояло в приоритете, и на духов, вселявшихся в тело девушки, времени не было. Насыщенный круговорот тех событий затянул их настолько, что заботиться о чём-то ещё, кроме спасения собственных шкур, было ни к чему. С остальными разбирался уже Совет, Ярх, Баффорт-Ракшор и их немногочисленная оставшаяся в живых свита. Во-вторых, Данила не видел Антихриста ровно с тех пор, как тот, будучи ещё нематериализовавшимся духом, покинул тело Яны. Дальнейшая его судьба Даниле была неизвестна, да и, честно говоря, не особенно интересна. А Часовой с того дня всё равно что под землю провалился. Даже забавно было сейчас осознавать, что и это в должной степени оказалось правдой. Пожалуй, кроме баек Семиазы об их судьбе, про Антихриста Данила все эти годы и не слышал. То ли тот вёл очень скрытную игру, то ли надобности не видел лишний раз показываться, впрочем, Бесобою это было только на пользу. Под ноги вроде не лез, землю на следующий день после освобождения не пошёл захватывать с пришельцами, да и Бог с ним. Но каково же узнать через несколько лет, что Часовой все эти годы тоже не валял дурака? — Я смотрю, ты подготовился,– на этот раз беззлобно подколол его Шмыг,– идёшь незнамо куда искать то, не знаю что. Самоуверенности тебе не занимать. — А всё-таки? — Среди демонов заметишь,– бесёнок рассмеялся,— голубоглазый блондин. — Интересное явление в Аду, наверное,– Бесобой не смог сдержать смешок. — Ещё бы... Но уже через несколько секунд лицо Данилы опять помрачнело. — Шмыг... — А? — Ты ведь помнишь воспоминания Джанийш?– задумчиво проговорил он. — Смутно, а что? — Всё было как в тумане, но я отчётливо могу сказать, что в её памяти Антихрист был совершенно не таким, каким ты мне его описываешь. Он вообще не был человеком. Кто тогда это мог быть? — Да шут его знает,– Шмыг с досадой отмахнулся,– вот это ты и выяснишь. Но чтобы тебе было проще, запомни: тебе нужен тот, кто меньше всего похож на повелителя Преисподней.х х х
К вечеру всё было готово, и пока Яна развалилась на Данином диване, листая ленту твиттера, Бесобой уже натягивал свои кожаные сапоги. — Я же сказал быть в полной готовности. — А я что?– Рыкова, откусывая зелёную антоновку, поднялась с дивана и подошла чуть ближе, шлёпая по полу домашними тапочками,– только попробуй к утру не вернуться — убью,– она метнула на Даню снизу вверх строгий взгляд но, заметив улыбку на его лице, возмутилась,– эй, я серьёзно! — Заканчивайте со своими нежностями,– откуда ни возьмись появился Шмыг,– на "раз-два-три" открываешь портал. Куда, сейчас скажу. Они вместе отошли чуть в сторону, и бесёнок, внимательно наблюдавший за работой Яны и Балора, нашёптывал девушке что-то на ухо. И вот спустя полминуты портал всё же был готов, но за ним виднелась лишь каменная стена. — Дворец на востоке,– уточнил Шмыг,– это не то чтобы далеко, но ты сразу заметишь, так что просто иди прямо. Когда будешь возвращаться, дай нам знать. И Данила кивнул, делая шаг в портал.х х х
Первые несколько секунд он ничего не чувствовал. Такое бывает, когда проходишь через портал: сознание внутри тебя тускнеет, ощущения притупляются. Ты будто бы попадаешь в пространственно-временную ловушку, что, собственно, отчасти и является правдой. Неприятное чувство. А потом резкий удар и лёгкое головокружение. Несколько секунд Данила пытался прийти в себя, и лишь отдалённый шум, доносившийся с городских улиц, привёл его в чувство, заставляя приоткрыть глаза и сориентироваться несмотря на лёгкую дымку. Как он изначально успел заметить, попал он, благодаря Шмыгу, в какой-то тёмный переулок. Народу здесь не было, а значит, были шансы остаться никем не замеченным. Поднявшись на ноги и отряхнув себя от песка, Данила накинул на голову капюшон, стараясь сделать так, чтобы его лица лишний раз не было видно, и оно находилось в тени. Плотные узкие с обеих сторон стены закрывали весь вид на город, и пришлось аккуратно выйти на ближайшую улицу, чтобы оглядеться. Бесобой находился прямо у городской каменной стены, отделявшей Дит от остальных территорий. Цитадель — именно здесь находилась столица Ада, центр всей Преисподней, великий город с проживающими здесь тремя верховными легионами, имеющими основное влияние и власть среди демонов всех мастей. Рассказы о Дите Данила слышал только из уст Шмыга, и то не слишком часто. Тот не сильно любил, видимо, из чувства безопасности, распространяться о своей прежней жизни, но здесь он действительно не соврал: город клонился в ночь. Небо, совсем бледное, всё ещё было озарено узкой полоской алого заката, которая, впрочем, уже практически исчезла. В воздухе стояла приятная прохлада, веющая от находящегося за стенами побережья. Дит — рыбная столица. Практически вся жизнь и специализация здесь построена на ловле рыбы и торговле. Из рассказов Шмыга, каждое утро парусные суда отправлялись на очередную охоту за морскими обитателями, а возвращались шхуны всегда с полными сетями и богатым уловом. На столах даже самых бедных семей всегда стояло минимум одно рыбное блюдо: её ели на завтрак, обед и ужин. В зажиточных домах были приняты более изысканные деликатесы, но неизменно оставалось лишь то, что море было и оставалось основным источником жизни и дохода города. Даже сейчас, если внимательно прислушаться, можно было отдалённо, словно в прибрежной ракушке, принесённой на берег морской пенистой волной, услышать шум прибоя и крики птиц в небе. Забравшись на невысокий пригорок вдоль городской стены, Данила различил сквозь приближающуюся темень огромную постройку, возвышавшуюся над низенькими обветшалыми крышами домишек. Это и был тот самый дворец, который имел в виду Шмыг. На дворец в обычном понимании он похож не был. Никаких средневековых замков с заточенными шпилями острых башен и романской архитектуры с крестовыми сводами и полукруглыми арками. Постройка больше походила на что-то среднее между египетскими пирамидами и древнегреческими храмами для поклонения божествам или мавзолеями-усыпальницами. Когда Данила, после долгих скитаний по узеньким безлюдным переулкам, всё же вышел на главную улицу, ведущую к дворцу, уже окончательно стемнело, но жизнь в городе и к этому времени не прекратилась. Наоборот, она кипела и бурлила что есть мочи, и Бесобой почувствовал, как и его самого утягивает в этот водоворот вечерней шумихи и безумия. Лишь отчётливо пульсирующая в голове мысль о том, что ему нужно вернуться домой до рассвета, предупреждала его от того, чтобы просто остановиться посреди шумного рынка и не рассмотреть поотчётливее всё, что творится вокруг. Если бы Даниле ещё несколько лет назад кто-нибудь сказал, что ему, волей случая, придётся оказаться в самой столице Преисподней, он бы ни за что не поверил. Не поверил бы и в то, что эта самая столица будет выглядеть словно Багдад, перенёсшийся со страниц книг. Вокруг него так и кишили демоны всех цветов, оттенков и раскраса. Торговые шатры даже в такое время всё ещё не были закрыты, хотя некоторые хозяева уже неспешно сворачивали разноцветную дешёвую ткань, которая практически не защищала от жарящего днём солнца: за прилавками тем не менее чаще всего стояли подростки лет 15-16 по человеческим меркам и либо зазывали клиентов в надежде продать остатки, которые обязательно стухнут к утру, либо усердно потрошили рыбу под крики владельцев лавок. Покупатели и стража тоже теснились рядом, и Данила лишь ещё раз убедился, что демоны не замечают его. У всех у них были лишь обыкновенные мирские желания и потребности, свойственные большинству людей на земле: зайти после тяжёлого рабочего дня в бар с дружеской компанией и пропустить 3-4 кружечки спиртного. Если не брать во внимание их внешность, — спроси у Данилы, чем они в данный момент отличаются от обычного человека, и он бы не ответил. Чем дальше Бесобой проходил к дворцу, тем больше становилось народа. Улицы, контрастно освещённые тёплым светом фонарей, были наполнены шумом и хаосом. Стражники смеялись, демоны переговаривались между собой. Их голоса сливались в один большой, непонятный человеческому уху гул. Такого бурного смешения языков как здесь, нельзя было найти ни в одной африканской стране. Иврит, древнегреческий, латынь, енохианский с множеством различных диалектов, бывали даже те местные акценты, которые просто невозможно было воспринять на слух. В угоду своей деятельности, Данила очень поверхностно, но всё же был знаком с парочкой древних языков, но вряд ли бы эти знания ему сейчас пригодились. Речь смешивалась между собой, менялась прямо на ходу, становилась всё более неразборчивой. Лишь иногда до Данилы долетали некоторые бессвязные обрывки слов и фраз, которые он мог разобрать, но не понять досконально. Пока в попытке разобраться со всем происходящим, так резко свалившимся ему на голову, Данила плутал по витиеватым улицам, усечённым каменными арками и оградами, пробила уже полночь. Попав в очередной тёмный переулок, он заслышал совсем рядом детский плач. Маленький ребёнок лежал на холодной земле рядом с корзинами, переполненными грязным бельём, и Бесобой невольно остановился, с жалостью обратив внимание на несчастное создание. Кажется, в этом городе часты подобные случаи: практически все жители, которых Данила встречал на своём пути, были одеты бедно, чуть ли не в лохмотья. Неудивительно, если они оставляют своих детей на улице. Пробираясь сквозь мрак и развешенное под окнами бельё, Данила ориентировался на раздавшийся где-то вдали непривычно звонкий здесь голос, выделявшийся из шума всей толпы, но всё ещё столь же непонятный, как и остальные. — Дорогие жители города Дит!– всё ближе и разборчивее вещал голос,– все вы наслышаны о прекрасной вести: легион кзоотов пал. В честь победы сегодня ночью во дворце устроен праздничный маскарад, на который приглашены самые влиятельные лица всея Преисподней,– только сейчас, отгораживаясь ладонью от света фонаря, бьющего прямо в лицо, Данила заметил кружащего в воздухе над полупустыми торговыми рядами беса. Глашатай Ада... Шмыг уже рассказывал ему об этой должности. Когда-то и он сам летал так над городом, оглашая все решения, принятые Владыкой. Работал неким зазывалой, шутом при дворце и одновременно верным советчиком. — Жители города,– громко продолжал тем временем бес,– у вас есть уникальная возможность! Всё, что останется к утру на праздничном столе, будет роздано всем нуждающимся! Всё, что от вас требуется, это просто подойти к страже! — Врёшь ведь...– насупившись, тихо проговорил торговец, который стоял рядом с Бесобоем. — Всё, что я говорю — чистая правда. — Сгинь уже... Не обратив внимания на эту реплику, бесёнок уже давно исчез, и где-то вдали вновь послышался его приглушённый голос с той же самой шарманкой: “Дорогие жители города Дит...” — И часто тут такое?– задумчиво проговорил Данила, обращаясь то ли к самому продавцу, а то ли просто озвучивая вслух свои мысли. Шмыг не советовал ему лишний раз ни с кем заговаривать. “Донесут ведь, если что”. Но народ вокруг устало разбредался по домам, а демон рядом почему-то не был похож на того, кто при случае донёс бы на него страже. — Да нет,– тот тяжело вздохнул, протирая тряпкой прилавок, а потом даже усмехнулся, не особо всматриваясь в стоящего перед ним человека. Он явно витал в своих мыслях, и всё, что происходило вокруг, волновало его гораздо меньше,– считай, перепало, парень. Объедки с царского стола. — Неужто никто не рад победе? — А ты, я смотрю, не местный?– на этот раз торговец всё же приподнял голову, пытаясь вглядеться в лицо незнакомца, но Данила лишь плотнее надвинул капюшон. — С послами прибыл. — А...– безучастно протянул тот, но допрашивать не стал. Обычный работяга, ему не так интересны дворцовые интриги и тайны, сколько то, насколько большим будет завтрашний улов,– мы и так живём плохо. Легионы воюют постоянно. То за приближение к Сатане, то за пустующий трон. Лишь бы дать повод. А если родился не в Дите, то, считай, вообще не повезло: в любой момент раз — придут с войском, заберут территорию, всю семью перережут, так ещё и в рабство возьмут. Какая же тут радость?– он перевёл взгляд в сторону дворца, верхний фасад которого был освещён яркими праздничными огнями,– а сейчас вообще тяжко. От войн не передыхаем. Народ голодает, а эти, вон...– торговец обречённо махнул рукой,— знать да пируют. — А хорошее что-нибудь происходит? — Как же... Ничего хорошего. Порядки старые забыли, о народе вообще не думают. Ей Богу, правитель нынешний хуже самого Сатаны,– он сплюнул, сворачивая ткань от шатра в корзину. — Кто же там у власти? — А ты, чай, не знаешь?– торговец на этот раз покосился на него с недоверием и опаской. — Бывает, поспрашиваешь у других — так никто не знает,– Данила опёрся о прилавок, замечая, как стремительно меняется лицо демона,– узнают только когда к ним уже с войском приходят, а до того ни сном, ни духом. — Точно не из наших...– промолвил шёпотом торговец, на этот раз уже совсем испуганно,– сидит там на троне этот... зелёный такой... Тьфу, нечисть,– он быстро отошёл подальше, с опаской оглядываясь по сторонам, словно пытаясь разглядеть в толпе кого-то ещё, кто мог подслушивать их диалог,– что ж я тебе рассказываю. Донесёшь ещё что... И пока Данила не успел открыть рот, заверяя в том, что никому доносить он ничего и никогда не планирует, как торговца, с испугом пятившегося от него назад, подхватив корзину с вещами, и след простыл. Впрочем, Даниле это было только на руку. Долго разговаривать ему было нельзя: как ни крутись, как не пытайся использовать все свои познания в древних языках — в какой-то момент всё равно заподозрят неладное. А уж если вскроется правда, то стражи ему здесь точно не миновать. Пару демонов он, конечно, может, и раскидает, но устраивать крупную потасовку в Дите — всё равно, что подписать себе смертный приговор собственной кровью. Главное для себя он понял: удивительно, как один коротенький диалог с местным торговцем рыбы поможет понять, какое именно положение вещей творится сейчас в городе. Удивительно и то, что всего один человек (а если быть точнее, демон) способен передать весь взгляд народа на происходящее. Значит, цели Антихриста действительно более глобальные, чем кажется. Совершенствовать жизнь в Дите у него желания нет, над народом издеваться просто так тоже: иначе приказал резать бы всех, не разбирая, прямо на улице или устраивал бы потешные представления на радость главам легионов, как это делал Сатана. Чем не займёшься, когда впереди ещё целая вечность... Нет, ему просто совершенно нет дела до остальных: пусть живут, как хотят, а у него есть дела и цели поважнее. Развязывает войну за войной, чтобы стравить все легионы между собой и остаться не при делах. И иногда устраивает вот такие жалкие подачки... Данила, следовавший ко дворцу, не смог сдержать усмешки, вспоминая про маскарад. — Такие, значит, у тебя развлеченья... Новость про дворцовый праздник принесла одновременно множество плюсов и минусов. С одной стороны, Бесобою уже не получится, как прежде, застать Антихриста одного. Либо он будет в окружении стражи, либо в окружении остальных демонов. С другой стороны, если лицо будет скрыто под маской, попасть на праздник будет проще и безопаснее. Если Антихрист не дурак, он его не выдаст — сделает лучше только себе. План, однако, был предельно прост: найти того, кто заранее был приглашён как почётный гость, и чьё отсутствие ни у кого при этом не вызовет вопросов. Какой-нибудь среднего положения в обществе демон, кто состоит в одном из главных легионов, и кого могли бы пригласить скорее из вежливости нежели из имеющихся средств. Когда Данила подошёл к подножию дворца, до него донеслись еле различимые в ночном воздухе музыка и смех, оповещающие о том, что праздник прямо сейчас в самом разгаре. Народу вокруг практически не осталось: только редкие прохожие попадались на глаза, а в особенности пьяницы, неспеша возвращающиеся к своей семье. Бесобой, словно тень, проскользнул мимо нескольких кимарящих стражников. Они уже еле стояли на ногах и только иногда перебрасывались короткими обрывочными фразами, не дававшими им окончательно задремать. Спрятавшись за колоннами так, чтобы его не могли заметить, Данила перевёл дух. Перед ним открывалась тёмная галерея, лишь кое-где освещённая факелами вдоль каменных стен. Не было слышно ни шороха, и он сначала осторожно, потом более уверенно направился вперёд по галерее в надежде найти запасную лестницу. Так и получилось: уже через 5 минут хождения по длинным коридорам дворца, Данила обнаружил подъём на верхние этажи. Лестница тоже была практически не освещена, каменные ступени еле просматривались перед глазами. Данила и сам уже перестал ощущать, сколько по времени он поднимался наверх, но когда услышал отголоски музыки где-то недалеко, то ускорил шаг и уже через 20 минут оказался в очередном длинном коридоре. Остановившись для короткой передышки, Данила невольно застыл на месте, рассматривая внезапно открывшийся прямо перед ним вид на город. Он был настолько высоко, что за городской стеной, завешенной лёгкой ночной дымкой, виднелась пристань и парусные лодки, плавно качающиеся на волнах. Весь Дит погрузился в сон: демоны окончательно пропали с улиц, и лишь кое-где ещё можно было заметить горящий в окнах домишек свет от восковой свечи. Сама галерея была тёмной, и лишь лунный свет проникал сюда через окна. — А ведь помнишь, как я говорил тебе, что кзооты падут? Не прошло и года. Совсем близко послышались весёлые пьяные голоса, и Данила, заслышав их, моментально прислонился к небольшому проёму между стенами. Голоса было два, оба мужские и достаточно басистые, но самих их владельцев ещё не было видно несмотря на то, что шаги были направлены явно в его сторону. — Действительно, как в воду глядел. Впрочем, нам оно что? Чем меньше легионов, тем ближе мы к власти, верно? Они ненадолго остановились совсем близко, и Данила наконец смог незаметно выглянуть из-за стены и разглядеть двух спутников. Демоны среднего телосложения были одеты в чёрные длинные фраки. Цвет кожи и раскрас, а, следовательно, и положение в обществе, разглядеть было практически невозможно из-за темноты, но на лице одного из них, как и полагалось, была надета маскарадная маска. Второй, видимо, снял её по пути сюда. — Мне нужно ненадолго отлучиться. Голова уже болит от всего этого шума. — Не узнаю тебя, Амирас,– один из демонов тихо рассмеялся,– раньше ты готов был кутить до рассвета! Второй молчал некоторое время, будто что-то обдумывая, а потом произнёс: — Познакомился я здесь с одной суккубой... И прямо сейчас она уже ждёт меня в нижней галерее. Его приятель тут же понятливо кивнул, на его губах расплылась неприятная улыбка. — А, вот оно что... Тогда я бы поторопился на твоём месте. Во всей их речи сквозило что-то мерзкое, недосягаемое, и Данила невольно отстранился подальше, предпочитая тихо дожидаться своего часа и не подслушивать дальше чужую беседу. Вскоре чужие шаги начали удаляться, но Данила чувствовал, что один из демонов всё ещё здесь. Медлить было нельзя — шанса лучше встретить сейчас было просто невозможно. Дождавшись, когда демон пройдёт рядом со стенным проёмом, оставив его незамеченным, Данила резко вырос сзади него и одним рывком зажал чужой рот. В коридоре не послышалось практически и вскрика, только еле слышное разъярённое и испуганное шипение. Один крепкий удар по голове, и демон, ещё несколько минут назад спешивший к своей возлюбленной, плавно сполз на холодный каменный пол. Всё также оставаясь незаметным, Данила взял его в охапку и поспешил к лестнице, чувствуя на спине обессиленные лапы. Этажом ниже он заметил множество коридоров, в одном из которых будет покоиться демон до самого рассвета. Выбрав одну из тёмных комнат как можно дальше, Бесобой лишний раз убедился, что его никто не слышит, и скинул толстовку, стараясь как можно быстрее облачиться в полученный костюм. Фрак с капюшоном подошёл практически идеально и закрывал его от постороннего внимания даже лучше, чем он ожидал. Маскарадная маска, как и предполагалось, была обнаружена в левом кармане, как и смятое приглашение, написанное красивым аккуратным почерком, практически каллиграфичным. Для точности, Данила приоткрыл рот демона, заставляя того проглотить пару капель мощного раствора, который дал ему с собой Чёрный Пёс. После такого он очухается точно ещё не скоро. И наконец, спрятав свои вещи в комнате на другом конце коридора, Данила поправил костюм и уверенно направился в сторону главной залы.х х х
Виктор уже ощущал, как перед его глазами всё кружится и плывёт, предвещая предобморочное состояние, то ли из-за скуки, то ли от усталости. В любом случае, была б его воля, он поднялся бы со своего трона и, не обращая ни на кого из приглашённых внимания, поплёлся бы в свою комнату и заснул бы там крепким и скорее всего вряд ли спокойным сном. Однако, воли его здесь никогда нет и не было. Наблюдая за кружившимися по залу парами и громко и весело разговаривающими чуть поодаль главами легионов, Виктору становилось так противно и непривычно мерзко, что его непроизвольно вновь начинало подташнивать. — Скоро уже это всё закончится?– не отворачивая взгляда от пирующих, обратился он к сидящей недалеко от него Лилит. Она не принимала участия в балу, а лишь скептически смотрела на всё это представление, поглядывая иногда на кружившихся рядом в шуточном ребяческом танце Селену и Сашу. Лишь благодаря этому на её губах выступала иногда непроизвольная, но искренняя улыбка. — Праздник будет до самого рассвета, ты же знаешь,– сухо произнесла она. Виктор знал, и всё равно эта фраза остро полоснула по его слуху, словно карманный нож, заставляя поёжиться. Как долго ему ещё сидеть здесь и наблюдать за всем этим весельем и пиршеством, когда ему, Виктору, совершенно не весело? — Не забывай и о своих обязанностях,– проговорил непонятно откуда появившийся рядом Ракшор, заставляя Зеленина невольно отшатнуться, словно он видит и слушает этого ангела впервые; словно тот до этого никогда не стоял рядом с ним перед послами, не подсказывал нужный текст, наклоняясь чуть ли ни к самому уху. В здоровой руке Ракшора виднелся кубок, а судя по его голосу, ангел выпил уже прилично. На его губах, однако, играла улыбка, искусно имитируя всю обходительность и радушие по отношению к гостям. Даже когда он подошёл к трону, эта улыбка не исчезла, а взгляд жёлтых глаз даже не пал на Виктора. Можно было бы подумать, что и Ракшор всего лишь играет на публику, лишь изображая удовлетворение на своём лице, но Зеленин, зная его чуть лучше, чем остальных, мог предположить, что ангел действительно не имеет ничего против подобных праздников, на которых можно лишний раз отвести душу и напиться. – Раз в час не забывай произносить тост,– напутственно и даже слегка с издёвкой произнёс он,– при этом ты должен улыбаться и хотя бы делать вид, что ты рад всех видеть. Гости не будут довольны, если их правитель не разделяет все эмоции вместе с ними. — Хочешь сказать, тебе самому это нравится?– Виктор в полном непонимании уставился на Ракшора, благо на его лице не было маски. Тот лишь равнодушно пожал плечами. — Отчего нет? Впрочем... что тебе с того? И также надменно ангел вновь направился в сторону столов по бокам залы, заставленных такими разнообразными блюдами, что у любого невольно разбегались глаза. С присущим высокомерием обойдя, однако, стол визаров, Ракшор почему-то предпочёл на время примкнуть ближе к даштарам. — Неважно, нравится тебе или нет,– подала наконец голос Лилит, внимательно слушавшая их разговор,– у правителя не может быть настроения. Что бы не случилось, в такие минуты ты должен оставаться спокоен, сдержан,– она усмехнулась, оглянувшись чуть в сторону,– иногда весел. — Весел...– Виктор чуть не поперхнулся,– как я могу веселиться? Остальные здешние царьки тоже всегда следовали этому тупому правилу? Лилит усмехнулась, но промолчала, не став акцентировать внимания на том, что до этого власть в Дите и окрестностях Ада принадлежала лишь самому Сатане. Виктор же, до сих пор не отвыкший от земных нравов и обычаев, иногда задавал такие смешные и нелепые по его нынешнему статусу вопросы, что Лилит в такие моменты радовалась тому, что тексты перед послами за Зеленина пишут Часовой и присоединяющийся иногда к нему Ракшор. — Можешь следовать этому тупому правилу хотя бы потому, что кто-то из демонов вряд ли захочет вонзить тебе клинок в сердце за гостеприимство, а Часовой вряд ли будет лишний раз устраивать очередную показательную разборку, в которой, будем честны, ты, Виктор, всё равно проиграешь. — Да пошёл он к чёрту...– при одном упоминании Антихриста Зеленина аж передёрнуло от отвращения. — Нет уж, обойдётся. Виктор помрачнел и повернулся обратно к залу, рассматривая исподлобья приглашённых гостей. Огромное помещение было практически полностью заполнено демонами: все они веселились, радуясь очередному кровавому завоеванию. — Но к чему тогда весь этот цирк?– вопрос скорее риторический. — Ты же знаешь анонимность нашего... приятеля,– Лилит усмехнулась. Виктор и правда знал. У Часового была несвойственная, как Зеленину казалось раньше, черта для красивого молодого человека, способного устроить дворцовый переворот. Только после встречи с ним, Виктор на собственной шкуре осознал, что власть — это далеко не вечное веселье и самоутверждение за счёт остальных. Это постоянное ощущение опасности, попытка остаться на своём месте и бешеное, практически болезненное желание выжить любой ценой. После такого спектра эмоций Виктор даже начинал понимать паранойю Антихриста, который всегда старался лишний раз не светиться на публике и управлять всем в тени, ссылаясь в периоды своей меланхоличной откровенности на то, что в его прошлом излишняя открытость дорого ему обернулась. Впрочем, что именно с ним случилось, он не уточнял, а Виктор, с трудом слушавший все эти бессмысленные тирады, напоминающие иногда лёгкое помешательство, спрашивать уж тем более не собирался. Но зато у Зеленина появилось множество времени для того, чтобы обдумать, насколько раньше он был слеп и глуп. Все его мечты о власти казались ему теперь такими нелепыми и ребяческими, что каждый день он корил себя за всё, что произошло с ним за последние несколько лет. — Витёк, да тебе премию нужно вручить за самую кислую мину,– сбоку послышался знакомый шутливый голос, заставивший Зеленина мгновенно вернуться из своих дум в суровую реальность, которая, видимо, отразилась на его выражении лица ещё плачевнее, чем раньше, и моментально ощутить бодрящий прилив ненависти внутри — чувства, которое возникало у него буквально с каждым появлением Часового рядом с ним. Подошедший к ним тем временем Антихрист, с быстротой и лёгкостью, оставшейся после вальса, присел на каменные ступени, очутившись прямо у подножия трона. Из их компании он был единственным, кто предпочёл беззаботно кружиться в танце, а не наблюдать за всем этим со стороны или выпивать за разговорами чуть поодаль. Ему это и не было выгодно: привыкший безучастно сидеть в своих покоях за раздумьями о своей судьбе или строя судьбу всем остальным, Часовой практически не участвовал напрямую в общественной жизни, а этот маскарад дал ему повод вдоволь повеселиться, сохраняя при этом и дальше свою анонимность. Чёрная резная маска и длинная накидка очень неплохо скрывали его от посторонних глаз, и даже сейчас он не посмел сдвинуть маску с лица и стянуть с тонких пальцев перчатки. — Радоваться этому балагану не прописано в моих обязанностях. — Я думал, это само собой разумеющееся,– Антихрист обернулся к Лилит, махнув вверх рукой,– будь душкой, напомни мне, чтобы мы прописали это в правилах для особо одарённых. И ещё, пока я не забыл: в следующий раз проследи, чтобы на столах было как можно больше вина и как можно меньше рыбы,– он поморщился,– что за мерзкая отрасль специализации, ей Богу... Меня уже тошнит от одного только её вида, а вы жрёте её грёбанную вечность,– он отвернулся от закатившей глаза Лилит и продолжил уже больше для себя,– поразительно... Почему, например, не оливки или что-нибудь в этом духе? Виктор недовольно поморщился. Иногда беззаботному поведению Часового можно было только позавидовать. Антихрист прибывал явно в хорошем настроении. На его губах то и дело скользила неконтролируемая улыбка, глаза даже сквозь маску азартно блестели искорками, щёки порозовели после длительных танцев и крепкой выпивки, которой он обычно довольствовался один у себя в комнате. Весь запыхавшийся, он не выглядел, как гроза Ада, а скорее, как совсем юный мальчишка, радующийся любой забаве. Правда, стоит отметить, что смурной Виктор в его забаву явно не входил, но даже он, как бы не пытался, вряд ли бы смог испортить атмосферу его личного праздника, в котором другие гости имели столь же малое значение, как и сам Виктор. Впрочем, Зеленин, по крайней мере специально, злить Часового не собирался, потому что это выйдет ему же дороже. Пусть лучше Антихрист сидит рядом, отпуская свои шуточки и остроты, чем потом будет в злости метать, хоть и не буквально, всё на своём пути. В такие моменты Виктор обычно самый первый в очереди, кто попадает под раздачу. — Так почему ты такой смурной, Вить? — Не я же танцевал только что с красивой демоницей,– раздражённо бросил Зеленин, стараясь не обращать на Часового внимания, но и это давалось ему с непосильным трудом. Тот, между тем, наоборот откровенно нагло оглядывал его лукавым взглядом, и Виктору казалось, что Часовой прямо сейчас этим взглядом просверлит в нём дыру. Уж если Антихрист и интересовался чем-то у него, то отвязаться от него после этого было просто невозможно. — Неужели для того, чтобы ты улыбнулся, мне просто нужно пригласить к тебе пару суккуб?— с забавой уточнил он,— такая малость... Действительно, такая малость... Правда, Виктор не был уверен в том, что даже это заставило бы его улыбнуться. Вот если бы прямо сейчас он смог оказаться у себя дома, в прежнем обличии... Проснуться и осознать, что все эти годы были лишь затянувшимся кошмаром... Стыдно было признавать, что он до сих пор с трудом верил в реальность происходящего, и внутри ещё пылала слабая надежда вернуть всё, как было. Тогда он бы всю оставшуюся жизнь сидел тише воды, ниже травы, а, может быть, вообще ушёл в монастырь. После таких мыслей Виктор обычно задумывался, не может ли прочитать их сидящий рядом Часовой, но судя по тому, что Антихрист не прыснул со смеху, а черты его лица остались прежними, хоть где-то вывод был сделан в пользу Виктора. — Если я скажу, что улыбнусь только в том случае, если это всё поскорее завершится, ты всё равно не согласишься. Часовой засмеялся. Совсем не злорадно, а так, будто его действительно знатно повеселили произнесённые слова. — Не обессудь, Вить, но я пообещал этот праздник самому Аваддону,– не медля, Антихрист подвинулся чуть ближе, оказавшись чуть ли не в самых ногах Виктора, но даже такое положение его ни капли не смущало,– старики не отмечали так ничего ещё с момента свержения самого Сатаны,— он усмехнулся, поглядывая сквозь маску на веселящихся демонов, будто рассматривая каждого по отдельности,— не забывай, что это всё устроено лишь в честь общей победы. — А мне-то что с этого перепало? — Нууу,— Антихрист на несколько секунд задумался,— хотя бы то, что в данный момент тебя вряд ли захотят повесить на главной площади Дита. — Такие только у нас теперь перспективы? Иногда разговаривать с Часовым было даже более-менее терпимо. Отвращение, правда, не пропадало никогда, но Виктор по крайней мере не опасался каждого его движения и всё чаще ловил себя на мысли, что, несмотря на всю выпендрёжность, Антихрист слушает его более чем внимательно. Вот и сейчас Зеленин всё же повернул голову, рассматривая приятный на вид и даже очень красивый профиль, полускрытый чёрной мантией, которая всё равно не загораживала лёгкую отстранённую улыбку. Наблюдая за ним сейчас, Зеленину оставалось лишь гадать, как это существо иногда способно превращаться в настоящего монстра, пострашнее, чем в любом фильме ужасов. — Между прочим, в победе над кзоотами есть и твоя заслуга,– произнёс наконец Антихрист,– да, Вить, если бы не ты, я бы, может, до сих пор думал об их безуспешной ликвидации,– заметив удивлённое такой внезапной признательностью лицо Зеленина, продолжил он,– так что не говори мне потом, что я умаляю чужие достоинства. Заслуга, конечно, была сомнительная, но Виктору ничего больше не оставалось, нежели согласиться. Возможно, кто-нибудь на его месте и почувствовал бы себя сейчас более важной персоной, но точно не Зеленин, которому оставалось думать лишь о безуспешной ликвидации Антихриста вместо кзоотов. Часовой между тем продолжил: — Ты ведь хотел мести, Вить? Разве я не даю тебе для этого идеальный шанс? Прости, но твой отец был дураком, продавшим в своё время душу бесам. Если бы Бесобой не убил его, он бы всё равно остался на грани помешательства. — Пусть хоть так,– Виктор тяжело вздохнул, вспоминая, из-за чего он изначально попал сюда. Глупая слепая месть, не знающая границ... Тогда он даже не догадывался о том, что на самом деле случилось с его отцом. — О, поверь, лучше в платяном ящике глубоко под землёй,– на зло Зеленину Антихрист рассмеялся. — Ну и что?– Виктор посмотрел на него на этот раз уже раздражённо, с нескрываемым гневом,– как же эта месть соотносится с тем, что мы пируем со всеми ними за одним столом? — Терпение, мой друг,– Часовой оставался всё так же спокоен,– не нужные никому нархоны были лишь началом, кзооты уже рыба, чёрт бы её побрал, покрупнее. Скоро и страгнии падут,– он наклонился ближе, и Виктор услышал его заговорщический шёпот,– мы здесь такое устроим, что сам Сатана в своих кошмарах не смог бы увидеть. Виктор с неприязнью поморщился, стараясь отодвинуться чуть в сторону, желательно, как можно дальше. Прошлая жизнь для него уже давно стала чем-то туманным и смутным. Будто её и вовсе не было, а у него самого остались лишь сомнительные воспоминания о ней. Как и прошлая жизнь, потухла и жажда мести за отца. В такой обстановке это последнее, о чём вообще можно было думать, когда жизнь внезапно закрутилась в такую баранку и нагнула его явно не в самую приятную позу. Именно поэтому слова Антихриста о глобальной войне, брошенные иногда в особенно эмоциональном состоянии, казались Виктору теперь далеко не адекватными. — Устроим... Если успеем до того, как нас самих не зарубят. Эта фраза, кажется, впервые за весь их разговор действительно подействовала Антихристу на нервы. Он посмотрел в сторону Виктора раздражённо, и его глаза злобно блеснули, но уже через несколько секунд он отвёл взгляд, обосновав это для себя тем, что никакие обстоятельства, а особенно неосторожно брошенная фраза Виктора, не заставят его выйти из себя сегодня, когда у него впервые за долгое время столь приподнятое настроение. — Для этого и нужны подобные пиршества,– терпеливо проговорил он, будто поясняя свои действия маленькому ребёнку,– это же так элементарно, Вить... Другие легионы могут беситься сколько влезет только по одной причине — они боятся. Потому что знают, что за нами сила. Глупо было бы действовать без поддержки: не объедини мы вместе 3 враждующих легиона, которые здесь, прямо перед тобой, поднимают чаши за твоё здоровье, ничего бы не вышло. А знаешь, почему?– Часовой посмотрел на него внимательно, словно выжидая ответ,– ничто не объединяет лучше, чем кровь общего врага. — Но ты ведь и сам скорее всего понимаешь, что это не может длиться вечно. Да, главам комфортно, если на троне сидит дурачок вроде меня, но чем больше действий мы предпринимаем, тем больше вопросов в какой-то момент это может вызвать. И более того — в момент самый неподходящий. — Мы играем в сложную игру, Виктор,- Антихрист улыбнулся,– разве у нас осталось то, ради чего мы не готовы были бы пойти на риск? Конечно, я понимаю это, но не забывай главного — мы тоже не сидим на месте. На крайний случай и у меня в запасе есть план, однако всё, что нам нужно — сделать так, чтобы этот момент наступил как можно позже. — И как же мы это сделаем?– Виктор скептически приподнял бровь. Все речи Часового вызывали у него обычно либо понимание того, что они катятся в беспросветную бездну, либо множество вопросов, что, впрочем, не противоречило первому. — Для начала будем играть радушных хозяев,– Антихрист, казалось, снова искренне повеселел, словно отбросив все волнующие мысли, одолевающие его изо дня в день. — Это и есть твой блистательный план?! — Нет, но и этот не так прост, как ты думаешь,– Часовой указал рукой на веселящихся демонов,– посмотри на них: они радуются победе. Стоит лишь дать им то, что они хотели на протяжении многих лет, более того: принести на блюдечке. И у них, и у нас сейчас идеальное положение: сильнее нет никого в Аду, и даже если остальные легионы захотят объединиться, будет уже поздно. Я лишь усыпляю их бдительность. — А я как всегда должен подыгрывать в твоих режиссёрских начинаниях... — Такие правила,– Антихрист безразлично пожал плечами,– в конце концов не я первый явился на порог твоей квартиры и насильно уволок в Цитадель, хотя ты, возможно, так и считаешь, совсем позабыв, с какими требованиями пришёл,– он помедлил,– скажи, разве я сильно ограничиваю тебя в действиях, помимо того, что прошу выполнять мои требования в обмен на спасённую жизнь, которую ты тогда отнял бы у меня не задумываясь? Ты прямо сейчас можешь пойти к столам, перекусить, хорошенько выпить, поговорить с кем-нибудь, кто, по твоему мнению, гораздо приятнее меня, и я не скажу ни слова. Не стоит делать из меня тирана. — Ага, пойду я, как же...– Виктор бросил взгляд в сторону столов,– чтобы я там налажал и наплёл бреда с три короба. — Твоё дело не богатое — это тебе не перед послами отчитываться,– Антихрист хмыкнул,– обстановка дружелюбная, большинство уже совершенно пьяны. Знай да киваешь и как бы невзначай озвучиваешь преимущества войны со страгниями. В крайнем случае я попрошу Ракшора проследить, чтобы ты не ляпнул ничего лишнего. Виктор отвернулся в сторону, тяжело вздыхая, и на его губах появилась обречённая усмешка. — Когда-нибудь нас возненавидят... — И так ненавидят хотя бы просто за то, что у нас есть власть,– губы Часового расплылись в улыбке,– но если возненавидят настолько, что захотят прирезать — тогда у нас действительно будут проблемы. — У тебя будут проблемы,– заметил наконец Виктор,– ты ведь и сам понимаешь, что при любой возможности выжить я расскажу всю правду? И мне поверят, знаешь, почему? Потому что так и есть. Антихрист явно особенно не удивился сказанному, но его лицо на мгновение стало настолько серьёзным, что даже Виктор удивился такой быстрой смене эмоций. — Давай объясню, как здесь на самом деле обстоят дела,– Часовой посмотрел на него странным взглядом, то ли со злостью, то ли с издёвкой — Виктор так и не понял,– мы здесь все в одной цепочке, пора бы уже привыкнуть. И если проблемы возникнут у меня, они неминуемо возникнут и у вас. В обратную сторону работает точно так же,– он отклонился назад, опираясь руками о ступени и равнодушно всматриваясь в зал,– так что не создавай мне проблем, Виктор. Зеленин так и не понял, с угрозой ли прозвучала эта фраза или как обычный факт, но разговаривать с Часовым дольше у него не было никакого желания. Он окончательно отвернулся, снова предаваясь своим раздумьям и лишь искоса поглядывая на Антихриста, который тоже не произносил больше ни слова. В какой-то момент от Виктора не ускользнуло, что расслабленное выражение его лица вдруг сменилось растерянным и каким-то совершенно не собранным, как до этого. В глазах сначала промелькнуло непонимание, а потом даже лёгкий испуг, но проследив за взглядом Часового, Виктор так и не понял, кому он был адресован, а Антихрист тем временем резко поднялся со ступеней. — Засиделся я что-то с тобой, Витёк,– отстранённо проговорил он, направляясь в центр зала, где кружились пары. — А суккубы?– равнодушно заметил Зеленин, вспомнив про недавнее обещание. Что там случилось у Часового, раз он так резко вскочил, ему, если честно, было совершенно всё равно. — Ах да,– тот окинул помещение строгим взглядом и пройдя мимо нескольких демониц, произнёс очень отчётливо и властно,– обслужите его,– и тут же бесследно скрылся в толпе.х х х
Когда Данила только вошёл в зал, в первые несколько секунд перед ним открылось столько всего, что он невольно остановился, чтобы перевести дух, и только после этого медленно, но уверено пошёл ближе к центру. Помещение представляло из себя тронный зал с высокими сводчатыми потолками и арками, которые подпирали массивные мраморные колонны. Света, однако, здесь было достаточно для того, чтобы хорошо осветить центр, и танцующие могли спокойно переступать по холодному каменному полу лёгкими туфлями и до блеска начищенными лакированными ботинками. Именно с этой же целью с полов были убраны тяжёлые махровые ковры бордового оттенка с изображениями знамений основных легионов. Народу здесь было много: практически весь зал был заполнен. В центре находилась танцевальная зона. Демоны здесь были одеты в закрытые костюмы, а на лицах, как и предполагало приглашение, виднелись маскарадные маски. Только в таком виде можно было появиться во время танца. Кто-то был облачён в строгое чёрное, кто-то предпочёл более яркие костюмы, но такие были в меньшинстве, а вот демоницы могли спокойно похвастаться красотой своих платьев и украшений, которыми были увешаны их волнистые волосы, уши и в особенности тонкие шеи. Всё вокруг пестрило, было столь ярким, что разбегались глаза. Но что поразило Данилу ещё больше — очень многие демоны даже оттенком кожи напоминали людей. Точно таких же, которые каждое утро там, на земле, ездят на работу в душных автобусах и проклинают своего начальника. По бокам зала, между тем, были расставлены сразу несколько длинных столов, заставленных разного рода блюдами. Здесь было и множество рыбных деликатесов: огромный краб, форель, различные, дорогие по меркам землян, супы, голубой тунец, рыба Фугу и многое другое. За остальным дело тоже не стояло: на столе было и мясо различных животных, жареные стейки разной прожарки, десерты, торты, пирожные, кремовые эклеры, рулеты, вафельные трубочки, варенье, гранаты, арбузы и ананасы. От всего этого даже сытый человек автоматически бы почувствовал себя голодным. Более того, как Данила успел заметить, эти длинные украшенные столы были распределены как раз между тремя главенствующими легионами: даштарами, бретёрами и визарами. Они находились чуть поодаль танцевальной зоны и предавались совершенно другим развлечениям. На них маскарадных масок и костюмов уже не было — каждый был в своём собственном роскошном наряде, выдававшем в нём титул и статус в обществе. Демоны за столами явно были на уровень выше танцующих: они не скрывали свой облик и вели себя более чем откровенно. Кто-то выпивал уже 10 чашу спиртного, у кого-то на коленях сидела красивая демоница, неспешно перебирая на груди амулеты. Всем были вусмерть пьяны, и почему-то Даниле казалось, что Антихриста он должен искать именно в этом высокопоставленном обществе. Пробегаясь глазами, он, однако, сразу не смог его приметить. Впрочем, сделать это было бы практически невозможно. Как сказал Шмыг, по лёгкой непринуждённой одежде вроде летней рубашки, найти его сейчас было точно нельзя. Светлых волос видно не было, а на возвышении всей залы сидело скрытое за чёрной одеждой существо из воспоминаний Джанийш, лицо которого на мгновение вдруг показалось Даниле знакомым, даже зародив в нём мысль, что, может, это действительно неудачно перевоплотившийся Антихрист. Впрочем, отогнав эти мысли, он продолжил дальше осматривать зал, тут же замечая возвышавшегося над всеми Аваддона. Тот громко хохотал в окружении остальных демонов и верных суккуб, нескольких из которых он по-собственнически прижимал к себе. Недалеко разговаривал с кем-то и сам Ракшор, держащий в руках свой кубок. Казалось, он был увлечён настолько, что никто не посмел бы его прервать. Данила невольно сжал кулаки, но всё же, осознав это, постарался расслабиться. Нет, он не должен выдать себя. Должен вести себя ровно так же, как все, но в такую безвыходную ситуацию он не попадал уже давно. Прямо сейчас он стоит полностью в окружении врагов, которых в реальной жизни он бы с удовольствием порубил на кусочки, как и хотел изначально сделать с Баффортом-Ракшором после событий в метро несколько лет назад, впрочем, кто-то уже частично сделал это за него, но Ракшору сейчас этого никакого дискомфорта не приносило. Шмыг бы прямо сейчас состроил свою самую нежизнерадостную мину и произнёс что-то в духе: “Ну я же говорил...”. И действительно, малейшая оплошность, которая сможет привлечь внимание демонов — и он, скорее всего, покойник. — Выпивка,– услышав рядом холодный чужой голос, Данила поёжился от неожиданности и, повернув голову, заметил рядом с собой молодого демона, выполнявшего здесь, видимо, что-то вроде роли официанта, если переводить все события через призму их мира. Лицо его было достаточно безразличным. По статусу ему, видимо, было не принято вглядываться в лица гостей, потому что смотрел он всегда куда-то сквозь демонов и только нетерпеливо протягивал поднос с напитками. Недолго думая, Данила тут же взял один из кубков. Выпить сейчас — это отличный способ слиться с остальной компанией. Всё-таки гость, стоящий один в углу, действительно способен привлечь нежелательное внимание, поэтому Данила без лишних колебаний уже поднёс край чаши к губам. — Это пойло для демонов,– чужая рука резко выхватила у него кубок прямо из-под носа,– человеческое сознание полностью отключится уже через минуту,– незнакомец, появившийся рядом с ним, щёлкнул пальцами, подзывая официанта,– эй, принеси нам обычного вина. Через 30 секунд к ним вновь подбежал мальчишка всё с тем же равнодушным видом, как и прежде, и отдал уже совершенно другие бокалы, наполненные знакомой бордовой жидкостью. — Оно тоже крепкое, но по крайней мере не убийственно. Данила хмыкнул, наконец спокойно и даже внимательно с ног до головы оглядывая своего внезапного спасителя, который на несколько секунд отвернулся чуть в сторону, словно переводя дыхание. Это, судя по приятному голосу и фигуре, был достаточно молодой, но в то же время зрелый юноша: один из танцующих. Одет он был в длинную чёрную мантию, практически до самых ног, напоминавшую издалека больше мужское платье, чем костюм. Застёгнута она, однако, была не до конца, и из-под ткани хорошо просматривались строгие брюки. На талии мантия была туго стянута поясом с различными знаками и символами, не принадлежащими ни одному из демонических кланов. Капюшон и маскарадная маска удачно скрывали его лицо, обнажая лишь бледные губы, а на руках, нервно сжимающих бокал с вином чуть ли не до хруста стекла, были натянуты кавалерские перчатки. — Что ж, спасибо,– сделав несколько глотков, проговорил наконец Данила, заставив парня обернуться и вновь принять дружелюбный вид. Антихрист в этот момент крыл про себя всё и вся трёхэтажным матом и самыми зловещими проклятиями, от силы которых мог бы рухнуть сам дворец. Вот только этого всего ему не хватало... Попади он в любую другую ситуации из 1000, он бы, даже не задумываясь, только при одном виде Данилы скрылся бы в своих покоях, а может даже лучше в самом городе, и не высовывался бы как минимум до рассвета, но сейчас всё обстояло иначе. Последнее, что Антихристу было нужно, это поднявшаяся среди гостей паника, а она могла начаться в двух случаях: если Данила изначально пришёл с враждебным настроем, и тогда он полный идиот, или если главы легионов случайно заподозрят что-то неладное. Конечно, все демоны были хорошенько пьяны, как и он сам, и обращать внимание на танцующих было сейчас явно не в их приоритете, но эта ситуация могла выйти из-под контроля абсолютно в любую секунду. Как бы то ни было, он сейчас находился в наихудшем положении из всех возможных. В этой номинации они с Данилой прямо сейчас уж точно могли посоревноваться за равную победу. Если она им, конечно, ещё пригодится в этой жизни... Тут же Антихрист моментально встрепенулся, приходя в себя сразу после мыслей об их безысходном положении. Ну уж нет, Данила не утянет его на дно вместе с собой: Часовой прямо сейчас готов сделать всё, чтобы они не попались. Нет, нет и ещё раз нет: никто из них не должен умереть. Осознав это, Антихрист в один глоток опустошил всё содержимое бокала, тут же отставляя его на перила. — Потанцуем?– вытирая губы рукой, он и сам на секунду удивился своей внезапной смелости, но тут же решил, что ничего идеальнее он придумать сейчас не сможет, так что разумнее следовать своему же плану. В конце концов Антихрист изначально, ещё сидя рядом с Виктором, не был уверен, что увидел в толпе именно Бесобоя. Более того, он решил, что у него начались галлюцинации после такого количества выпитого, но ровно с тем же расчётом могло оказаться и так, что он прав. Решив подойти первым, особенно в такой удачный момент, он либо мог спаси жизнь себе и, заодно Даниле, либо хорошенько получить по роже за наглость. Уж если и вышло так, что по роже он в первый раз не получил, то есть шансы, что не получит и во второй. Логика железная, но Часовой больше не мог медлить, поэтому уверенно схватил Данилу за рукав, затаскивая в центр кружащейся толпы, заметить в которой кого-то было настолько затруднительно, что никто даже и не пытался. Видя недоумение и растерянность на лице Дани, Антихрист тут же вновь почувствовал себя в преимуществе и усмехнулся. — Забей, ты в Аду. Тут всем всё равно. И действительно, Данила заметил, что по залу абсолютно свободно кружились, забавляясь, редкие пары инкуб, а некоторые демоницы ласкали друг друга усерднее глав легионов, и никто не обращал на это внимания — такое откровенное поведение считалось здесь в порядке вещей. Подыгрывая, он положил крепкие ладони на талию своего нового знакомого, а тот в свою очередь одной рукой приобнял его за шею, и они закружились в танце, вливаясь в толпу. — Будешь смотреть только на меня,– по-свойски произнёс напарник, заглядывая в глаза строго и одновременно изучающе,– если, не дай Бог, тебя заметят... Он не договорил, закусив губу. “Нам кранты”. — Откуда такое благородство? — Сам не знаю. Вроде и отец, и мать были ещё теми сволочами. Данила усмехнулся, продолжая вглядываться в лицо партнёра и ища там долгожданную подсказку. Он прекрасно понимал, что прямо сейчас этот странный незнакомец вытягивает его из сложившейся ситуации. Но вопрос, зачем? Это нужно было в первую очередь самому Даниле, но точно не обычному танцовщику. “Тебе нужен тот, кто меньше всего похож на повелителя Преисподней” — именно эти слова Шмыга запали в голову. Ни внешность, ни одежда не смогли бы сейчас ответить ни на один его вопрос — всё это было скрыто за образом. Нет, нужно было вспоминать. Вспоминать всё то, что происходило тогда в метро, и в первую очередь ту особенность, которая привлекла внимание Данилы что тогда, что сейчас: — Ты здесь уже полвека, да? — Чуть ли не вдвое больше. — Твоя речь... Ты не говоришь, как существо, пробывшее взаперти почти сотню лет. Именно, речь. Никто в Аду не говорил словно школьник, бегающий на перемене от дежурных. Все эти манеры и повадки настолько выделялись на общем фоне, что неведомое чувство внутри определённо подсказывало Даниле, что перед ним именно тот, кого он ищет. — Тот мальчишка не сболтнёт лишнего? — Нет,– заверил Антихрист,– не посмеет. Им нельзя говорить ничего, разве что кроме стандартного “возьмите, сэр” или “что вам принести, сэр?”. Мальчишка-официант волновал его сейчас в последнюю очередь. Ко всему их положению прибавилось и то, что выпитое в последний раз спиртное неустанно било в голову, как отбойный молоток, и даже его собственное сознание начинало потихоньку притупляться, а это пугало Антихриста больше всего. Он редко когда позволял себе полностью расслабиться. Это скорее был чей-то внутренний голос, неустанно твердящий, что вокруг подстерегают опасность и предательства. Даже под действием алкоголя Часовой старался чувствовать хотя бы минимальный контроль над происходящим, и только в те моменты, когда он настолько напивался, чтобы принять своё положение и тот факт, что он всё равно ничего не сможет сделать, настигни его прямо сейчас тот же злополучный Семиаза, — только тогда Антихрист полностью отпускал контроль и забывался в чьих-нибудь объятиях. О, забытьё иногда — лучшее чувство в мире... Сейчас же в его затуманенном сознании, уже практически успевшем отключиться от тревожных мыслей ещё во время прошлых танцев, вопросы сменяли друг друга с такой бешеной скоростью, что Антихрист уже перестал поспевать за ними. Зачем Бесобой здесь? Что ему нужно? К кому он пришёл? Что хочет узнать? Как он попал сюда? Почему демоны не ощущают его присутствия, как это было с ним несколько лет назад? Прямо сейчас, будь Часовой немного потрезвее, посильнее или ещё что-то “по-”, а вокруг не было столько посторонних глаз, он с радостью прижал бы Данилу к ближайшей колонне и выпытал бы всю информацию. Но было одно “но”: вглядываясь в лицо напротив, Антихристу в недоумении оставалось только гадать: узнаёт ли его сам Данила? — И... что привело тебя сюда?– Антихрист почувствовал, как неприятно вспотели его ладони в перчатках. Всё-таки не каждый день приходится танцевать с человеком, который может впечатать тебя в стену одним ударом и навсегда свести в могилу вторым. — Разговор,– Данила до сих пор держался уклончиво. Нет, теперь он был уверен — с ним в танце кружится Часовой, но видя непонимание в чужих глазах, он продолжал играться. Как бы Антихрист сейчас не старался, он был пьянее него, и в какой-то момент это могло его обличить. — Неужто обычный разговор стоит того, чтобы подвергаться такой опасности быть узнанным? — А ты, стало быть, быстро меня узнал? Антихрист с досадой промолчал. Значит, Данила уже прекрасно догадался, с кем разговаривает, и лишь выжидает момент. Стоило отдать должное — Бесобой ведь действительно не видел его ровно с событий метро, его истинное обличие было скрыто от него до сегодняшнего момента. Что ж, Часовой был рад, что даже сейчас Даня, как не пытался, не мог полностью рассмотреть его лица. Только если он настолько выйдет из себя, что захочет ударить... Впрочем, нет, он не сможет этого сделать. — И как тебе Дит?– как ни в чём не бывало, спросил Антихрист, сделав вид, что не воспринял всерьёз прошлый вопрос, и на его губах заиграла улыбка. Нет, они оба оказались в затруднительном положении, из которого им обоим придётся искать выход. А, значит, хотя бы первое время им не нужно будет выяснять отношений. Но Данила, кажется, с этой мыслью вполне согласился: — Не совсем так, как я ожидал,– честно признался он. — Рассчитывал увидеть котлы и кричащих в них людишек?– эта мысль заставила Часового усмехнуться, но скорее с пониманием, а не с очередной издёвкой. Ведь когда-то он считал точно также,– нет, здесь всё совсем по-другому,– задумчиво проговорил он,– море, сады цветут... — Сады?– Данила улыбнулся. — Ага... Не заметил, наверное, пока до дворца добирался? — Как-то не припомню. Этот разговор почему-то подействовал на Антихриста куда более успокоительно. Он заметно расслабился, мысли устаканились. Казалось, ничего кардинально катастрофичного пока не происходило, а все гости как были увлечены своими делами, так и продолжали выпивать и безустанно танцевать в центре зала. — Я бы показал, да только...– Часовой немного помедлил,– ты же знаешь про солнечные лучи? — Знаю. Антихрист кивнул. Почему-то мысль о том, сколько времени у них осталось, даже не пришла ему в голову. Наоборот, сознание унеслось куда-то в роскошный сад прямо при дворце, где он частенько любил выкуривать сигареты ранними утрами, если его вдруг совсем долго мучала бессонница. — Как тогда ты здесь находишься?– Данила посмотрел на Часового, пытаясь предугадать, ответит ли он на этот вопрос или как обычно переведёт тему. — Точно также могу задать вопрос и тебе,– тот усмехнулся,– почему демоны никак не реагируют на твоё присутствие? Хитрый... Данила с усмешкой отвёл взгляд чуть в сторону. — Вот видишь, у каждого есть свои секреты, которые не хочется лишний раз разбалтывать,– немного подождав, заключил Антихрист. — По крайней мере нам точно не следовало бы этого делать. — Возможно,– лжепророк нехотя пожал плечами. Они продолжали кружиться в лёгком танце. Перед глазами уже давно всё смешалось, превращаясь в яркие движущиеся пятна. Разговоры, чужой смех, платья и украшения — всё это приходило в движение вместе с ними. Шаг вперёд, шаг назад, поворот. Раскрываешь руки во вторую позицию, а потом послушно опять вкладываешь в чужую ладонь, сплетаясь пальцами. Когда оркестр заиграл партию с новой мощью, Антихрист в удовлетворении откинул голову чуть назад, прикрыв глаза от удовольствия, и Данила впервые за всё это время увидел выбившиеся из-под капюшона светлые прядки пепельных волос, спадающие на лицо. Антихрист танцевал хорошо. Даже очень хорошо. Так, будто проделывал эти движения каждый день на протяжении всех двух тысяч лет. Даже пьяным, он скользил по танцполу плавно, словно по льду, и при этом настолько уверенно, что Данила, умеющий танцевать вальс, на его фоне казался новичком, третий раз пришедшим на занятие. Интересно, какое множество таких балов Антихрист посетил в своё время? Наверное, он был одним из постоянных гостей. — Танцы очень расслабляют, не правда ли?– словно читая его мысли, спросил Антихрист, улыбнувшись довольно, словно сытый котяра. — Да, весьма,– Данила усмехнулся,– даже под взглядом Аваддона. — Аваддон не такая уж и значительная фигура,– протянул Часовой,– слон, может быть... – А ты всех своих оппонентов привык сравнивать с шахматными фигурами? Антихрист усмехнулся. – Люблю шахматы. – И кто же король? Иногда Часового хотелось прибить лишний раз за недосказанность, потому что даже сейчас он предпочёл промолчать, отведя взгляд куда-то в сторону. Весь его образ будто бы был для Данилы одной большой тайной — страшным секретом, который, почему-то, периодически хотелось разгадать и понять хотя бы чисто для себя. По крайней мере в те моменты, когда он никого не пытался из себя строить и казался даже... настоящим? Этот парень, так самозабвенно отдающий себя танцу рядом с ним, совершенно не походил на зловещего Антихриста, строящего козни у себя во дворце. Данила хоть и знал, что дьявол всегда скрывается в деталях, но даже сейчас, всматриваясь в чужое лицо, полузакрытое тёмной мантией, не мог найти подвоха, выдающего в молодом человеке второго Сатану во плоти. – Между прочим мы так и не договорили про танцы,– самодовольно заметил Антихрист. Он явно крайне не хотел затрагивать серьёзные темы и специально тянул время,– ты ведь очень даже неплохо танцуешь, Данила. Тебе кто-нибудь говорил до этого? Бесобой задумался, припоминая все случаи. Их было не так уж и много: научила его Яна, а для некоторых девушек, с которыми он танцевал, это был скорее вежливый жест. Зато сейчас Данила и сам с трудом осознавал, что кружится в вальсе по тронному залу Преисподней, да ещё вместе с Антихристом только для того, чтобы не привлечь внимание демонов. — Допустим не говорил. — Значит, я буду первым,– тот довольно сощурился. — А ты, значит, танцевать очень любишь? — С чего ты взял? — А что, прячешься от кого-то?– Данила пожал плечами с особым равнодушием, но на деле вглядывался в каждый жест партнёра и мимику полускрытого лица,- ты ведь не предпочёл сидеть за столом и выпивать с остальными. — Скучно,– уклончиво произнёс Антихрист,– куда приятнее совмещать танцы с выпивкой. – А всё-таки? Помолчав несколько секунд, Антихрист всё же соизволил ответить, когда Бесобой уже отчаялся ждать. — Раньше любил танцевать,– с неохотой проговорил он,– танцы помогают отвлечься от неприятных мыслей, только если эти неприятные мысли не приходят прямо к тебе,– откровенно заметил Часовой, окинув взглядом Данилу. — Почему же тогда “любил”? — Сейчас есть дела и поважнее. Да и знаешь, раньше танцы считались чем-то обыденным и естественным, а сейчас найти хороших партнёрш — уже большая проблема,– он усмехнулся, примечая про себя, что никогда не любил даже косвенно касаться в разговоре своей прошлой жизни, а сейчас ему будто бы хочется поведать как можно больше и излить наконец душу. — Мне бы твои проблемы,– Данила не смог не улыбнуться, глядя в чужое лицо. — О, поверь, ты не хотел бы моих проблем,– Антихрист тихо рассмеялся, откидывая голову. Он и сам не мог объяснить, почему, но прямо сейчас с Данилой, несмотря на лёгкий страх перед ним, до сих пор отзывавшийся иногда частыми ударами в сердце, он чувствовал себя комфортнее, чем со всеми остальными за несколько лет жизни здесь. Часовой настолько привык за это время контролировать и приказывать, что вот такой обычный диалог казался чем-то из ряда вон выходящим. Да и с кем он мог бы здесь побеседовать о чём-то, кроме управления Дитом? С Виктором, его личной марионеткой, или Ракшором, которые предадут его в любой удобный момент? С глупыми суккубами, которые годятся только для удовлетворения плотских потребностей? Они не вспомнят и слова, стоит им выйти из его покоев, поправляя лямки цветастых платьев. Бесобой же вместо этого будто бы частично понимал его или, по крайней мере, старался понять, а Антихристу достаточно было даже этого. Да, он понимал, зачем Данила здесь, понимал, чего он хочет. Явно не просто побеседовать за дружеской чашечкой чая, и эта мысль почему-то удручала Антихриста больше всего: мысль о том, что Семиаза может оказаться сильнее него и перетянуть Данилу на свою сторону. И именно эта мысль заставила его решиться разрушить весь этот приятный диалог, который был настолько искусственным, что становилось тошно от одной мысли, что Бесобой пришёл совершенно за другим. Более того, он ждёт, так и не снимая первым маску вежливости. — Скажи,– казалось, Часовой впервые в нерешительности задумался, прежде чем задать вопрос,– Семиаза ведь уже успел промыть тебе мозги? — Промыть?– Данила скептически приподнял бровь, сжимая чужую руку сильнее. — Наша последняя встреча, и всё такое? Бесобой слегка нахмурился и посмотрел совсем внимательно. — Что, если и так? — Ты не считаешь это нечестным? То, что кто-то кроме нас волен решать, что с нами случится? Что он может просто так взять и сказать: в конце кто-то из вас двоих умрёт. Аплодисменты, занавес закрывается. — Будущее определяется нашими нынешними поступками,– лицо Данилы стало серьёзным. Теперь никто из них уже не улыбался,– Семиаза всего лишь озвучивает его. — Озвучивает?!– Антихрист возмутился,– половину моей жизни он мешал мне, знал чуть ли не каждый мой шаг! И за что, спрашивается?! — Считаешь, что я оправдываю его?- Данила впервые за время их разговора был разозлён,– что я готов безвольно подчиняться всем его приказам? — А что, если и так?– Антихрист посмотрел на него вызывающе. — Семиаза не охотился бы на тебя, если бы твои поступки не были бы угрозой для чьих-то жизней. — Да этот ангел просто злится на то, что я единственный, кто способен делать то, что хочет!– он нервно рассмеялся,– не подчиняться ничьей воле. Семиаза знает, что его мания контролировать всё и вся не распространяется на меня, поэтому он в бешенстве. И только за это он готов отправить меня вечность гореть в агонии. — Или за то, сколько боли и страданий ты доставляешь окружающим,– казалось, даже воздух между ними накалился от перенапряжения,– если тебе нечего скрывать — поверь, я не убью тебя. — Так не за этим ли ты пришёл, чёрт тебя дери?!– чуть ли не вскричал Антихрист в бешенстве, моментально осознавая, что фраза могла прозвучать громко. Господи... Он обессиленно закрыл глаза, надеясь, что его чудом не услышат окружающие гости. Или по крайней мере не заметят. Ноги тут же стали ватными, и Антихрист позволил Даниле самому вести танец, уводя его как можно дальше от прежнего места в попытке затеряться в толпе. — Хватит бессмысленной трепли, пора поговорить серьёзно,– Данила, казалось, наоборот успокоился, остановившись в самом тёмном углу залы рядом с пустующими столами, куда не заходили даже танцующие. Теперь он из них двоих находился в более выигрышном положении. — Зачем ты пришёл?– чуть ли не по слогам проговорил Антихрист, прикусывая губы. Его лицо было бледным, а сам он будто до сих пор не пришёл в себя. — Хотел лично увидеться с правителем самой Преисподней,– Данила хмыкнул,- и, как видишь, не прогадал. — У нас, конечно, анонимный маскарад,– Антихрист с издёвкой наклонился ближе, шепча практически на самое ухо,– но скажу по секрету: правитель сидит вон на том троне,– и он нахально кивнул туда, где всё ещё прибывал уже немного повеселевший Виктор, которого Бесобой видел в начале. Так, значит... Данила в ярости наблюдал за существом, восседающим на троне. Поставил вместо себя марионетку, которая “управляет” Дитом. Дурачок, который скорее всего купился на обещание красивой дворцовой жизни и власти над народом, совершенно не задумавшись о последствиях, а теперь искренне сожалеет об этом. Он нужен лишь для того, чтобы Антихрист в случае чего перебросил на него всю ответственность, а в удобный момент избавился, словно от сломанной куклы. Так, значит, он ломает чужие судьбы? Медленно и изощрённо? Кто, если что, сверг легион кзоотов? Кто правил все эти годы? Кто разжёг в Аду настоящую кровопролитную войну? Молодой парень прямо на глазах начинал превращаться в того страшного монстра, про которого говорили в народе. Осознав это, Данила резко вцепился пальцами в ворот мантии, притягивая Антихриста совсем близко: — Дурака из себя не строй,– зло прорычал он прямо на ухо,– думаешь, я бы не заметил последствий твоего правления? МЧК перестаёт справляться со своей задачей, легионы бегут из Ада в Москву, местные жители голодают! Все подвержены опасности. — С каких это пор, Данила, тебя начала волновать судьба демонов?– с нервной усмешкой прошипел Антихрист, пытаясь незаметно освободиться от крепкой хватки. — С тех пор, как я понял, что они тоже страдают из-за таких, как ты,– серьёзно проговорил Бесобой, не разжимая кулак. Ему уже было абсолютно всё равно, заметят ли их остальные гости: если он и угробит себя прямо здесь, то захватит с собой и своего нового “приятеля”. — Ещё недавно ты сам покромсал бы их на куски. — А сейчас вижу, что мы все не слишком-то отличаемся,– Данила пристально сощурился, не отводя взгляда от чужого лица, будто изучая его,– иногда человек может быть страшнее беса. — Вот как?– глаза Часового загорелись злостью, и он всё-таки вырвался из хватки,– думаешь, что спокойно можешь осуждать других, как это делает Семиаза? От него научился? Ты ведь абсолютно не знаешь меня, Данила! Но ответ заставил Антихриста содрогнуться: — И не хочу знать. Так просто и понятно, без лишних эмоций. Только презрение теперь сквозило в голосе Данилы, и ничего больше. Но этого презрения было достаточно, чтобы Часовой мог ощутить его в должной мере. Он ещё долго молчал, силясь сказать хоть что-то. Внутри пылала то ли горькая обида, то ли ярость, которую он старался контролировать, крепко сжимая кулаки до побеления костяшек, то ли всё вместе. Эмоции моментально превратились в один сплошной снежный ком, волну, окатившую его с головы до ног, и сам Антихрист уже плохо понимал, где он стоит: в тронном зале города Дит или в пустыне тогда, ещё совсем юный, но услышавший примерно те же слова. — Я мог бы сдать тебя страже прямо сейчас,– сухо проговорил он, глядя Даниле прямо в глаза, но тот даже не думал отводить взгляд. — И тогда тебя заподозрят в измене. — Мне стоило сделать это, как только я увидел тебя,– уверенно добавил он, смертельно бледный, понимая, однако, что при всём желании всё равно не сдал бы Данилу хотя бы из чувства долга перед ним за своё освобождение. — Зачем тебе лишняя паника, правда? Сейчас это было бы совсем ни к чему: лишь один из способов разозлить глав легионов. Как итог — пошатнувшаяся власть. Данила не глуп. За всё время, что Бесобой находился рядом с ним, он изучал его и в результате прекрасно знал всё. Догадывался, почему Антихрист первым заговорил с ним, почему не позвал стражу. Знал всё о его нынешнем положении в Цитадели, о хрупкой власти, которая в любой момент может рухнуть, потому что держится только на жестокости и унижении. Антихрист никогда не чувствовал себя таким уязвлённым, как сейчас. Впервые он с опаской оглянулся по сторонам, замечая среди пирующих гостей несколько с недоумением прикованных к ним взглядов. — Посмотри на них: при любом другом раскладе они убили бы тебя на месте,– тихо проговорил Данила, наблюдая за тем, как Антихрист заворожённо обводит взглядом толпу,– но я не стану. В одном ты прав – я слишком мало знаю тебя, чтобы желать смерти. Можешь править здесь, как угодно, но запомни — если твои действия и дальше будут отражаться на жизни обычных людей, мы либо будем говорить на нейтральной территории, либо я приду сюда, и уже не один. Антихрист повернулся к нему, и в его глазах плескался непреодолимый гнев, сменяющийся глубокой печалью. До сих пор он так и не снял маски. — Хорошо, Данила, я тебе обещаю,– он закрыл глаза, сосчитав про себя до пяти,– у нас с тобой ещё будет разговор по душам. А сейчас исчезни с моих глаз долой, иначе мы оба погибнем. Не произнося больше ни слова, Бесобой, провожаемый подозрительными взглядами, развернулся, шагая прочь из тронного зала. Скоро рассвет, а ему ещё нужно добраться до переулка, пока лучи восходящего солнца не изжарят его. А Антихрист... Данила был уверен — это далеко не последняя их встреча. Это лишь начало длинной истории, конец которой неизвестен никому — даже Семиазе, как бы тот не утверждал обратное. Нет, в этой истории всё будет зависеть только от них, и ни от кого больше. Антихрист в это время даже не стал всматриваться в уходящую фигуру, молясь лишь о том, чтобы всё обошлось без происшествий. Подойдя к мраморной колонне, он прислонился к ней всей спиной, ощущая приятную прохладу, чуть отрезвляющую мысли. — Друзья, у меня появился тост!– Антихрист перевёл измученный взгляд в сторону Виктора на противоположном краю залы, который, последовав его предложению, стоял возле столов даштаров, окружённый остальными демонами и верным Ракшором, внимательно следившем за каждым его словом,– выпьем же за наше благополучие! Пусть и в дальнейших завоеваниях нас будет преследовать лишь удача, а земли Дита станут ещё богаче, чем прежде! — Да, правильно!!! В зале послышались одобрительные возгласы и крики, громкий смех, заглушаемый чьими-то согласными речами. Виктор, успевших слегка выпить, кажется, впервые за праздник улыбался и слушал стоящего рядом Аваддона с особым восхищением, скорее всего прямо сейчас слепо веря, что так оно всё и будет. Антихрист всё ещё стоял в стороне молча, а потом просто отвёл взгляд куда-то вниз, наконец сдавшись перед непосильным желанием отпустить весь контроль и поддаться забытью, даже если все эти речи — абсолютная ложь.